— Ну так я — это я, — усмехнулась Роберта. — При всей моей взбалмошности я знаю, что будет для меня самым лучшим. Джеффри и есть это лучшее, и я была бы глупышкой, если б позволила ему жениться на какой-нибудь другой женщине. А у тебя есть время, я как-то чувствую это…
— Не замечала в тебе склонности к пророчествам, — засмеялась Сара. — Но я и сама знаю, что не готова еще искать себе жениха, а очереди из претендентов у моего порога ты ведь не заметила, не так ли?
Бобби подхватила шутливый тон, но вскоре вернулась к вопросу, столь часто обсуждаемому подругами в течение последнего года.
— Тебе надо вернуться домой! Улицы Сент-Клементса слишком узки, чтобы вместить очередь желающих предложить тебе руку и сердце! Я уж не говорю о твоем дядюшке… Он-то своего не упустит.
— Бобби, прошу тебя, хватит об этом! Как ты себе представляешь этот разговор? Дядя Эндрю, мне исполнился двадцать один год, и я уезжаю домой, а вы с женой и малышом умирайте с голоду в вашем маленьком городишке?
— Не драматизируй, мы не на домашней сцене, — нахмурилась Бобби. — Не так, но суть ты уловила верно. С чего ты взяла, что твой дядя останется совсем без средств? Он вполне благополучно жил до твоего появления и так же прекрасно проживет и дальше.
— Он неудачно вкладывал свои деньги, и, если б отец не назначил его моим опекуном, его положение было бы плачевно. А еще теперь у него есть семья, жаль только, миссис Фоскер не принесла ему почти никакого приданого.
— А ты знаешь размеры своего приданого? Ты уверена, что дядя не вложил и твои средства в какое-то сомнительное предприятие?
Бобби злилась каждый раз, как Сара проявляла, по ее мнению, ненужную заботу о корыстном дядюшке.
— Хотя бы напиши своему поверенному и узнай, в каком состоянии твои дела! — сердито сказала Бобби.
Эта мысль впервые пришла ей в голову, и Сара посмотрела на подругу с уважением.
— Пожалуй, ты права, я так и сделаю. Наконец-то ты предложила что-то, вместо того чтобы ругать меня за излишнюю мягкость!
— Действительно, почему я сразу не подумала об этом… Наверное, это влияние Джеффри — он очень разумно ведет свои дела, и я стараюсь соответствовать образу примерной жены.
— Не переигрывай, Бобби, — предостерегла Сара. — Джеффри полюбил тебя такой, какая ты есть, со всеми капризами и безумными идеями — не разочаровывай его, превращаясь в кого-то другого!
— О, у меня есть замечательный пример — моя мать, — легкомысленно отмахнулась Роберта. — Отец говорил, что я очень похожа на нее характером. Сперва матушка тоже любила всяческие затеи и проказы, но после того как у нее появились дети, она превратилась в заботливую мать и умелую хозяйку. Так что со временем все произойдет само собой, и Джефф и не заметит, как я повзрослею.
— Ничего не происходит само собой, — задумчиво протянула Сара. — Чтобы управлять домом, надо учиться, а воспитывать детей… наверное, очень сложно. Миссис Фоскер до сих пор не привыкла, что Леонард пачкает так много пеленок, и раздражается из-за того, что служанка постоянно занята стиркой.
— Чепуха! — изрекла Бобби. — У меня достаточно прислуги, чтобы справиться с хозяйством, а заставить всех делать то, что мне нужно, не составит труда. Миссис Ченсли полна здоровья и сил, так что еще лет десять мне не потребуется вникать в тонкости управления домом.
Роберта была готова говорить о чем угодно, лишь бы отвлечь Сару от мыслей о предстоящей женитьбе Артура. Именно поэтому она ловко перевела разговор на тему предстоящего совершеннолетия Сары, зная, что подруга тотчас пустится в спор и забудет о том, что они говорили вначале.
Некоторое время Бобби удавался ее маневр, но вскоре она заметила, как выражение лица Сары становится печальным, и попыталась снова переменить тему.
— Ты не хочешь поехать в июне в Брайтон? Джеффри говорит, там соберется прекрасное общество, семья его дяди и еще какие-то родственники. Всем нам будет очень весело там, весна в этом году затяжная, и здесь мы еще долго не дождемся хорошей погоды.
— Нет, Бобби. Я хочу пожить с дядей и тетей. Поезжайте вдвоем, из-за меня вы с Джеффри проводите так мало времени наедине…
— Опять твоя щепетильность, Сара! Если бы Джефф был недоволен, он так бы и сказал. Он вообще не такой тихоня и увалень, как ты можешь вообразить, судя лишь по его кроткому виду! Поедем, прошу тебя. К тому же в июне сюда приедет Артур… со своими гостями.
Сара поняла, что Бобби нарочно хочет оградить ее от встречи с молодым Уэвертоном, а гости могли быть только семейством его будущей супруги.
— Кто она? — тихо спросила Сара.
Роберта тотчас поняла, о ком идет речь, и нехотя стала рассказывать.
— Ее зовут мисс Люси Маннер, и ей недавно исполнилось девятнадцать. Ее родители умерли, Отец довольно давно, а мать — два года назад, простудилась в церкви и больше не встала с постели. У Люси есть два старших брата, один из них, лорд Маннер, унаследовал все состояние и титул, а другой захотел стать доктором и практикует где-то в предместье Лондона. Его жена умерла во время родов, и у него осталась маленькая дочь…
— Она красивая? — перебила Сара словесные излияния подруги.
— Люси? — Бобби хмыкнула. — Она хорошенькая, но слишком вертлявая и, по-моему, немного глуповата. Во всяком случае, она частенько смотрела на меня, разинув рот.
Сара подумала, что в этом нет ничего удивительного, к манерам Бобби непросто привыкнуть.
— И Артур… очень любит ее? — вопрос дался Саре с трудом, но она не могла не спросить об этом.
— Когда мы приехали в Лондон, он встречал нас и уже тогда выглядел как-то… странно. Острил невпопад, не захотел говорить о своей будущей карьере, как будто она его больше не интересует… Отец спросил в шутку, не влюблен ли он, и Артур, против обыкновения, не стал придумывать отговорки, а покраснел и молча кивнул. Позже он признался мне, что познакомился с Люси на обеде у джентльмена, который обещал помочь ему устроиться в министерство иностранных дел, и тут же позабыл о том, что хотел повидать мир и послужить короне.
Как больно слушать это! Столько лет она любит Артура, и он никогда не стремился ради нее изменить свои планы, а теперь готов бросить все, едва познакомившись с мисс Маннер!
Сара не удержалась, несколько слезинок сбежали по ее щекам, но Бобби упрямо продолжала, чтобы выложить все новости разом и не возвращаться к тягостному разговору снова и снова.
— В общем, отцу пришлось дать согласие на помолвку, и Артур поехал к лорду Маннеру просить руки Люси. Она, хоть и не очень умна, не стала отказывать.
«Да и кто бы отказался!» — подумала Сара.
— Дата свадьбы уже известна? — спросила она сквозь слезы.
— О да, они поженятся в июле и сразу же уедут но Францию. Люси считает, что только французы все знают о моде, и ей надо обязательно побывать в Париже и приобрести гардероб замужней женщины, прежде чем она станет наносить визиты родственникам и знакомым как миссис Уэвертон! — Бобби презрительно фыркнула.
— Что ж, надеюсь, она любит его так же сильно… как он ее.
Сара хотела сказать «как я люблю его», но не стала расстраивать Роберту. Бобби еще некоторое время поболтала о разных пустяках, словно хотела убедиться, что подруга оправилась от горестного известия, после чего поехала домой.
Сара вышла в сад. Скоро должны были вернуться Фоскеры, и ей не хотелось сейчас улюлюкать над малышом и выслушивать подробный рассказ миссис Фоскер о том, кого они встретили по дороге и кто что говорил о малыше.
Итак, Артур вскоре женится. Рядом с ним теперь всегда будет эта женщина, Люси Маннер. Сара не знала ее и постаралась не думать о ней плохо, несмотря на отзывы Бобби. Артур выбрал ее, значит, она этого достойна. Сара слишком высоко ценила достоинства Артура, чтобы признать, что и он может оказаться слепым или недальновидным, она привыкла полагаться на его наблюдения и верила, что этот джентльмен — самый умный и обаятельный мужчина на свете. Так и должно быть, вот только подобные убеждения молодой леди лучше иметь в том случае, если этот мужчина собирается на ней жениться. Думать так о чужом женихе не только вразрез с приличиями, но и означает, что леди неумна и плохо воспитана, раз не уяснила себе, что влюбляться можно только в человека, который имеет по отношению к ней серьезные намерения.
Увы, такое отношении света к способностям молодым девушек означает, что умными и прекрасно воспитанными, словом, настоящими леди являются такие дамы, как миссис Фоскер или леди Гросберри, в девичестве мисс Бет Хиллсток, уверившиеся, что любят своих избранников, только после того как было объявлено об их помолвке.
Мисс Роберту Уэвертон, то есть миссис Ченсли, свет, не задумываясь, также отнес бы к этой категории, особенно, если бы стало известно о ее подлинных чувствах. Вовсе не допустить склонности к неподходящему человеку — задача любой леди, но, если уж такая склонность все же возникла, перебороть ее и стать достойной супругой уважаемого джентльмена — вот к чему должна стремиться эта самая леди. Как видите, Бобби это вполне удалось, и, к счастью для нее, в обществе не знали о ее душевной борьбе и считали, что, против всяких ожиданий, из эксцентричной дочери лорда Уэвертона выросла самая заурядная девушка, выбравшая себе такого же заурядного супруга.
Роберте было все равно, что о ней болтают, но позволить соседям вести пересуды о ее семье — немыслимо! Поэтому она дни напролет думала, как избежать встречи Сары с Артуром и его невестой, ведь все чувства Сары написаны на ее личике, и любой, кто посмотрит на нее, сразу сможет заметить, как страдает бедняжка.
Бобби осмелилась даже откровенно сказать брату, чтобы тот постарался ограничить визиты мисс Маннер в Сент-Клементс, хотя бы до их венчания. Потом они уедут в Европу, затем поживут в лондонском доме… А к тому времени Сара, возможно, смирится с неизбежным и научится сохранять безмятежный вид даже в присутствии миссис Уэвертон. Артур был потрясен, узнав от сестры, как сильно Сара переживает, и обещал сделать все возможное, чтобы не травмировать подругу детства, но нельзя же ему в угоду мисс Мэйвуд всю жизнь избегать собственного дома! Роберте пришлось с этим согласиться, и она добилась только обещания Артура как можно реже приезжать домой до свадьбы и не попадаться на глаза Саре.
Бобби продолжала размышлять, где найти для Сары подходящего жениха, и отказ подруги поехать в Брайтон нарушил ее планы. В этом городе летом полно блестящей молодежи, и вполне возможно, что кто-то мог бы понравиться мисс Мэйвуд. В конце концов Роберта решила перезнакомиться с как можно большим количеством молодых джентльменов и пригласить наиболее привлекательных из них погостить в доме Ченсли на время осенней охоты. Там опять будет множество балов и других подходящих случаев укрепить новое знакомство.
Пока Бобби вынашивала все эти планы, Сара работала в саду, требующем уборки после весенних ветров, играла с маленьким Леонардом и по вечерам в уединении своей комнатки воображала, как могла бы сложиться ее жизнь в тех или иных обстоятельствах.
— Если б отец остался жив, я выросла бы в родном доме, — рассуждала она по привычке вслух. — И никогда бы не познакомилась с Бобби! Поистине, это было бы ужасно, хотя, наверное, у меня появились бы подружки, но уж такой веселой и доброй, как Бобби, наверняка не нашлось бы среди детей наших соседей. С другой стороны, я бы не узнала и не полюбила Артура и была бы, наверное, гораздо счастливее, чем теперь! Но главное, отец бы не умер и не оставил меня одну!
Как бы ни были добры к ней лорд и леди Уэвертон и, по-своему, дядя Эндрю и его жена, временами Саре не хватало задушевной беседы с родным человеком, отцом или матерью. Конечно, она говорила с ними каждый день, после молитвы, и иногда ей даже казалось, что она слышит ответ, но все же это совсем, совсем не то, что прижаться зимним вечером к материнскому плечу и поверить все свои печали. Или попросить отца почитать ей, как в детстве.
Увы, все эти мечты были недостижимы, как и многие другие, и Саре приходилось призывать на помощь свое хваленое благоразумие, чтобы не встречать утро в слезах после бессонной ночи. Ей казалось даже забавным слушать, как ее ставят в пример подрастающим девицам как образец рассудительной, благонравной леди, особенно если учесть, как далеко порой заводило ее воображение.
— Можно подумать, у меня есть выбор! — горько вздыхала она, оставаясь одна. — Это Бобби может позволить себе творить все, что угодно, и. никто ничего ей не скажет, ведь ее отец — самый богатый лорд в округе, а в ней самой столько обаяния, что на нее просто нельзя сердиться! А позволь себе какую-нибудь дерзкую выходку еще недавно никому не известная Сара Мэйвуд — да меня тотчас начнут сторониться и перестанут приглашать в гости. Достаточно и того, что мне достается часть внимания, которое привлекает Бобби.
Нет, Сара не завидовала подруге. Роберте просто посчастливилось родиться в такой семье, как Уэвертоны, но даже ее родители не смогли уберечь дочь от разочарования в любви. Эта напасть может настигнуть любого, будь он владельцем старинного родового поместья или скромным ремесленником. И в этой своей печали подруги сравнялись и стали еще ближе друг другу, словно и впрямь были родными сестрами.
В отсутствие Бобби леди Уэвертон снова стала приглашать Сару провести у них в доме день или даже несколько дней, и девушка не могла обидеть свою покровительницу отказом. Она понимала, как осиротел дом без Бобби и Артура, как не хватает в нем смеха и шуток. О свадьбе Артура женщины не говорили, хотя Сара не имела бы ничего против. Иногда она даже испытывала какое-то болезненное любопытство, ей хотелось как можно больше узнать о девушке, пленившей сердце легкомысленного Уэвертона, но она не решалась задавать вопросы. А леди Уэвертон дала себе слово щадить бедняжку хотя бы до тех пор, пока не случится неизбежное и Артур не вернется домой вместе с молодой супругой.
Сара накинула легкую шаль и вышла в сад. Девушка с удовольствием оглядела свой уголок, убежище, неизменно дарящее ей радость и утешение.
Ее многолетние старания принесли свои плоды, и теперь соседи восхищались ее грядками, успевающими несколько раз сменить цветочный убор за время короткого северного лета. Иногда она отдавала работе в саду больше сил, иногда меньше, в зависимости от того, сколько времени проводила у дяди в доме или в поместье Уэвертонов, а затем Ченсли.
— Этим летом я пересажу все розы, обещаю, — сказала она вслух, словно цветы могли слышать ее.
Как странно… После рассказа Бобби о невесте Артура Сара действительно почувствовала себя лучше. Уже не нужно ждать и надеяться, и тихая грусть, пришедшая на смену отчаянию, гораздо больше соответствовала ее натуре. Единственное, чего ей сейчас не хватало — это достойного предмета, чтобы занять свои мысли, так уж она была устроена. В детстве Сара сочиняла романтические истории, в которых участвовали ее друзья — герои любимых книг. Позже, когда она переехала в Сент-Клементс, оставалось не так много времени для воображаемых приключений — Бобби Уэвертон с завидным постоянством обеспечивала себе и подруге настоящие. И все же, перед тем как уснуть, Сара находила очень приятным хотя бы четверть часа воображать себя и Бобби сказочными королевами, посетившими замок Фата Морганы, или кем-то в этом роде. Несколько позже в мире се фантазий прочно занял свое место Артур Уэвертон. В грезах Сары он почти всегда выступал великим полководцем или лишенным наследства герцогом, отправленным в изгнание своим коварным отчимом. Конечно же, герой всегда одерживал победу над неправедными людьми и получал награду в виде руки и сердца прелестной барышни, удивительно напоминающей мисс Сару Мэйвуд.
Сюжеты подобных историй Сара во множестве черпала из любимых романов и игр, придуманных Бобби. Иногда Артур и сам подбрасывал ей тему для очередной фантазии, как в ту ночь, когда вез Сару на своей лошади после незабываемой поездки на ярмарку. А уж сколько разных вариаций поцелуя, которым обменялись Сара и Артур в день ее восемьнадцатилетия, воплощалось в ее воображении за последние два года — трудно даже вообразить. За поцелуем неизменно следовало предложение составить его счастье и непременное венчание в заброшенной полуразрушенной церкви или в освещенном тысячами свечей соборе…
И вот теперь с этими мечтами приходится навсегда распроститься. К чести нашей героини надо заметить, что она никогда не думала об Артуре дурно. На ее месте Роберта бы видела перед мысленным взором только одну картину — как ее герой покидает нелюбимую невесту и покаянно возвращается к ней, чтобы на коленях молить о прощении. И она, немного поломавшись, прощает и награждает его неземным счастьем.
Думать так об Артуре означало бы для Сары признать его чувства непостоянными, а его самого — неверным обманщиком. Нет, она вовсе не надеялась, что Уэвертон разорвет помолвку с мисс Маннер, раз уж он полюбил ее — должен любить вечно, и никак иначе. Ее избранник — человек безупречных достоинств, и она позволяла ему иметь лишь один недостаток — не любить ее.
Что же теперь ей остается? Артур уже не может быть героем ее грез, а избавиться от них вовсе Сара пока еще не могла, несмотря на то что давно вышла из соответствующего возраста. Снова придумывать продолжения прочитанных книг? Пожалуй, но и вполовину не так волнующе, как сочинять истории о себе и Роберте.
— Похоже, наши с Бобби истории закончились, не успев начаться, — пробормотала Сара, с трудом разгибая спину после работы на грядке. — Жаль, что я не так образованна, чтобы пойти работать гувернанткой или учительницей. Иметь маленьких слушателей, которые одновременно будут и героями рассказов, — поистине чудесно. Придется подождать, пока подрастет малыш Леонард. Сколько же сказок он от меня услышит!
Бобби не раз говорила подруге, что, вместо того чтобы придумывать приключения уже известных персонажей, Саре следовало бы найти своих собственных и записывать их истории. По крайней мере, она могла бы быть постоянно занята делом, да еще и получать деньги от издателя. Но Сара ни за что не решилась бы отдать свой воображаемый мир на растерзание критиков.