Каратаев бросил на нее удивленный взгляд.
— Может, — спросила Юлия Николаевна. — Стоило ему рассказать все, как есть?
Машина дернулась. Каратаев резко перешел на пониженную передачу.
— Ни в коем случае. — резко ответил он. — Ты что, с ума сошла?
* * *Над входом в парикмахерскую висела вывеска «Улыбка фортуны». Такое название подходило бы больше для казино или для кабинета дантиста, и какое отношение имела фортуна к стрижке волос, было не совсем понятно. Однако внутри салона все сверкало по высшему разряду — кондиционер, прекрасные зеркала, кресла с электроприводами и даже автомат с бесплатным кофе для клиентов. Из динамиков, висевших во всех четырех углах зала, доносился «марш тореадора». Пять кресел были пусты в этот утренний час, а в шестом полулежал носом кверху человек, щеки которого были густо покрыты мыльной пеной.
Рядом с ним, сверкая опасной бритвой, делал виртуозные пассы руками парикмахер Саша. Это был настоящий мачо, уши и ноздри которого украшал обильный пирсинг. Густой конский хвост Саши лежал на спине, безрукавка открывала мускулистые руки с выбритыми подмышками, на запястьях которых позвякивали многочисленные дутые браслеты. На Саше были кожаные штаны в обтяжку и кокетливый передник с десятком карманчиков, из которых выглядывали в разные стороны разнообразные ножницы, расчески и помазки.
Клиент под его виртуозными руками блаженно расслаблялся, и поначалу, под слоем пены, лица его было совсем не разобрать. Но когда движения бритвы приоткрыли большую часть сиреневых щек, стало ясно, что под пеной скрывался судмедэксперт Сабуров.
Внезапно медик открыл один глаз, приподнял голову и оценивающе посмотрел на свое отражение в зеркале.
— В носу не забудь, — сказал он. — Не видишь, торчит?
— Непременно, Виктор Михалыч, — ответил Саша. — Торчит.
Он положил на лоб Сабурова два пальца и мягко прижал его голову затылком к подголовнику.
В руках его сверкнули маленькие звонкие ножницы, которыми он щелкнул несколько раз, выстригая волосы из ноздрей судмедэксперта.
Сабуров добавил:
— И брови, брови… А то уж как у Брежнева… Да из ушей убери. Так и лезет все наружу, уже устал.
Парикмахер сказал:
— Будет сделано, Виктор Михалыч. Вы правильно подметили — детали мелкие, но очень существенные для облика настоящего мужчины.
В его руках появились ножницы уже другого формата. Теперь они запорхали у бровей Сабурова, а затем сместились к ушам.
Когда бритье и стрижка подошли к концу, Сабуров встал и направился к зоне ожидания. Снял с вешалки шляпу и надел ее на голову. На судмедэксперте был прекрасный костюм, из петлицы которого торчала небольшая пунцовая роза. Сабуров окинул взглядом свое отражение в полный рост и крякнул. Судя по тембру возгласа, который он издал, изъянов в своем посвежевшем облике он не нашел никаких.
Парикмахер Саша стоял перед ним, как на плацу, вытянувшись по струнке.
Сабуров достал из кармана сложенный американский банкнот и сунул его в один из карманов передника, двумя пальцами, куда-то в район паха. Молодой человек запоздало прикрылся ладонями, покраснел и жеманно повел коленями, как школьница, которой попытались влезть под юбку.
— О-о-о, Виктор Михалыч, о-о! — сказал он с придыханием. — Да вы меня уже совсем избаловали! Так нельзя!..
— Работай, Саша, — строго сказал Сабуров, не поддавшись незамысловатому флирту. — Когда-нибудь и из тебя труд сделает человека.
Парикмахер метнулся в сторону. Он подхватил с дивана для клиентов прекрасный букет роз и подарочную коробку, перевязанную атласным бантом. Очевидно, судмедэксперт оставил тут эти предметы еще в начале визита.
Сабуров принял букет и коробку в обе руки. Парикмахер распахнул перед ним дверь, и судмедэксперт с достоинством вышел вон.
* * *Перед входом в парикмахерскую стоял новенький красный кабриолет с откинутым верхом. На лобовом стекле красовался транзитный номер.
Выйдя из дверей, Сабуров направился к кабриолету. Он положил на пассажирское сиденье букет и коробку, обошел машину спереди, открыл дверь и с наслаждением опустился на кожаное сиденье.
Судмедэксперт прикрыл глаза и с удовольствие вдохнул утренний воздух. Затем положил руку на рычаг автоматической коробки и передвинул его. На мгновение вспыхнули сигналы заднего хода.
В этот момент раздался истошный визг тормозов. Машину Сабурова сзади, почти бампер в бампер, заблокировала белая «шестерка». Вперед было не дать никак — движение перекрывал высокий тротуарный бордюр.
Сабуров с каменным лицом обернулся, затем отстегнул ремень и медленно вышел из машины.
У раскрытой водительской двери «шестерки» стоял Ракитин. Рука его, согнутая в локте, лежала на крыше автомобиля. Усмехаясь, Ракитин смотрел на судмедэксперта.
Сабуров подошел к нему вплотную, поджал губы и сухо приподнял шляпу.
— Глеб Андреич, вы ли это? — сказал он. — И кто ж учил вас так парковаться?
Лицо Ракитина сделалось серьезным.
— Виктор Михалыч, всего пару вопросов, — сказал он. — После этого я поставлю машину как надо. И мы разъедемся каждый по своим делам.
* * *На другой стороне улицы начинался сквер. Вход в него охранял бронзовый Ильич, указывающий на парикмахерскую раскрытой ладонью. На темени памятника сидела ворона, которая одним глазом настороженно следила за судмедэкспертом и капитаном. За спиною Ильича было несколько скамеек, сразу же за которыми вставали кусты уже отцветшей сирени. В глубине сквера стояли многолетние липы с необъятными стволами. Под одним из них сопела, как во время случки, дворняга. Она с хрустом грызла голую кость, придерживая ее лапой. Далее опять шли кусты, которые обозначали противоположную границу сквера, а уже за ними — лежала параллельная улица.
У самого тротуара той улицы стояла машина Каратаева. К стеклу пассажирской двери, изнутри, на присоске, было прилажено странное устройство. Небольшим раструбом оно смотрело не на сквер, а сквозь него. На то, что было за ним. На соседнюю улицу, скрытую кустами и деревьями. А именно, — на двух мужчин, разговаривающих перед входом в парикмахерскую.
* * *Каратаев по-прежнему сидел за рулем. Дементьева была рядом, на пассажирском сиденье. Каратаев держался за наушник, не спуская глаз с экрана ноутбука, который располагался на коленях Юлии Николаевны. На мониторе жили своей жизнью три странных инфракрасных существа. Одно, на переднем плане, было, по-видимому, собакой, грызущей кость. Другой силуэт стоял в позе Ракитина, опершегося на крышу своей машины. И, наконец, третья фигура принадлежала явно судмедэксперту Сабурову. Она сделала движение, будто приподнимая шляпу с головы, хотя самой шляпы на мониторе видно не было.
Юлия Николаевна быстро пробежала пальцами по клавиатуре и сказала:
— Расширяю канал…
Каратаев молча кивнул. В наушнике его раздался щелчок, потом треск, после чего он услышал голос Ракитина, который транслировался с небольшими помехами:
— …пару вопросов. После этого я поставлю машину как надо. И мы разъедемся каждый по своим делам.
* * *Сабуров и Ракитин стояли друг напротив друга. Шляпа опять заняла место на голове судмедэксперта. Прекрасное настроение, с которым он выходил из дверей парикмахерской, начисто исчезло. Теперь Сабуров был возмущен.
— Да что вы себе позволяете, а? — говорил он, сверля Ракитина взглядом. — Вскрытие проводил лично я, и заключение мое вы, скорее всего, уже прочитали! У меня выходной, Глеб Андреич, ясно?..
Ракитин холодно смотрел на судмедэксперта.
— Не ясно. Почему в такой спешке? Почему гроб был закрыт и покойника никто не видел?
Сабуров резонно защищался:
— А почему, скажите мне, он должен быть открыт? Родственников у него нет, вот и оформили все в морге. Целовать вашего лейтенанта взасос ведь никто не собирался, верно?
Ракитин посмотрел Сабурову в глаза и вдруг поправил в его петлице розу.
— Виктор Михалыч, не осложняйте момент, — сказал он. — Подумайте. Еще не поздно дать этому делу задний ход. Ответьте, кто был в гробу на самом деле?
Сабуров едва не задохнулся.
— Да как вы… Вы что, товарищ капитан? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Кто был в гробу?.. В гробу был лейтенант Лунин, понятно?..
Ракитин упрямо произнес:
— Если б его не сожгли, я этого бы так не оставил. Стал бы добиваться эксгумации.
Сабуров захохотал:
— Да кто ж бы вам это разрешил, а? На это нужны веские причины, товарищ капитан. Слышите — веские! А у вас, кроме, пардон, кукиша в кармане, ничего нет. — Судмедэксперт поправил розу, сдвинутую Ракитиным, и положил на капот «шестерки» ладонь: — Отгоните машину, немедленно! Иначе я вызываю ГАИ!..
Ракитин вздохнул, хлопнул дверью и сел за руль. Сабуров снял с капота руку.
Ракитин заработал предплечьем, опуская стекло.
— Как угодно, Виктор Михалыч, — сказал он уже из салона. — Только еще один вопрос… Последний.
Сабуров, после некоторых колебаний, наклонился к водительской двери «жигулей».
— Ну, что еще? — раздраженно спросил он. — Какой еще вопрос?
— Машина у вас хорошая, — проговорил Ракитин, подняв на судмедэксперта глаза. — Купили давно?
— Недавно, — ответил Сабуров, — Допустим, вчера. А что, вас это сильно беспокоит?
Ракитин включил двигатель, усмехнулся и вставил первую скорость.
— Не сильно, — проговорил он. — Но, в какой-то степени, все же беспокоит.
* * *Каратаев вытащил из уха наушник. Развернулся вполоборота и внимательно посмотрел на Демину.
— Послушай, Юля, — сказал он. — Тебе не кажется, что мы теряем контроль над ситуацией? Тут масса неясного. Да и Ракитин этот знает уже слишком много.
Юлия Николаевна усмехнулась.
— И даже в этом есть свои плюсы, — сказала она.
— Плюсы? — удивленно переспросил Каратаев.
— Надо двигаться в его кильватере. Мы выйдем на Лунина именно через него. Я это чувствую.
* * *Красный кабриолет Сабурова въехал во двор сталинской пятиэтажки. Он остановился неподалеку от крайнего подъезда, едва не упершись бампером в угол детской песочницы. Судмедэксперт вышел, поправил галстук и взял с переднего сиденья коробку и букет. Нажал на кнопку брелка. Загудели электроприводы, откуда-то из багажника поднялась сложенная крыша, распрямилась, встала вертикально, а затем накрыла собою кожаный салон. Зеркала прижались к корпусу.
Около самого подъезда судмедэксперт вдруг остановился и изогнул шею, будто ему захотелось почесать ухо о плечо. Это сработала беспроводная гарнитура, которая была перекинута дужкой через его ушную раковину. Сабуров посмотрел куда-то вверх и вбок, на одно из окон дома. Глаза его сверкнули.
— Я уже внизу, — с волнением произнес судмедэксперт. — Слышишь, как колотится мое сердце? Еще секунда, и я вспыхну, как спичка.
Сабуров сделал шаг вперед. До подъездной двери оставалось два метра.
В этот момент на плечо его упало нечто кашеобразное. Первой мыслью судмедэксперта было — птичий помет. Сабуров скосил глаза и вытянул губы к самому носу, пытаясь рассмотреть ущерб, нанесенный его классическому пиджаку.
На плече красовался шлепок строительного раствора. Почувствовав какую-то опасность, Сабуров резко поднял голову и посмотрел вверх. Шляпа с нее свалилась наземь. Судмедэксперт увидел строительное ведро в веере цементных брызг, которое, вращаясь, стремительно неслось сверху прямо на него.
Сабуров стремглав заскочил под деревянный козырек подъезда. Ведро с грохотом упало на то место, где он только что стоял, и лопнуло по шву. Брюки Сабурова обдало густыми цементными брызгами.
Несколько мгновений Сабуров стоял не шевелясь. Он не спускал глаз с ведра, которое едва не убило его. В ушах его отчаянно стучало сердце. Наконец, осознав, что самое страшное уже позади, судмедэксперт усмехнулся и перевел дух.
Однако, радость его по поводу чудесного спасения оказалась несколько преждевременной. Через секунду, закрыв собою полнеба, подъездный козырек накрыла строительная фасадная люлька, щелкнув концами лопнувших тросов. Вместе с козырьком она с грохотом подмяла под себя Сабурова, букет роз и коробку с нарядным бантом. Шляпу Сабурова снесло внезапным порывом ветра. Она подлетела, перевернулась, снова упала, а затем покатилась по тротуару прочь.
Глава 11
Время было бесконечным. Летело ли оно, тянулось ли, или просто стояло на месте, лейтенант Лунин не понимал. Бесцельное ожидание превращало время в субстанцию, которое было начисто лишено всяких материальных и физических характеристик.
Лунин сидел на диване и, почти не мигая, смотрел на экран беззвучного телевизора. С экрана на лейтенанта смотрело, так же почти не мигая, изображение приличного мужчины в чистой сорочке и галстуке, однако, с мимикой опытного пройдохи и болтуна. Так как никаких других действий, кроме движений губ и бровей, оратор не производил, Лунин, в конце концов, заскучал. Он взялся за пульт, но, вместо того, чтобы переключиться на другой канал, попросту выключил телевизор. Лунин потянулся. Он развел руки так, что послышались щелчки в суставах.
В этот момент зазвонил телефон. Лейтенант даже не повернул в его сторону головы. Он встал и пружинисто подошел к окну. Сквозь щель в занавесках была видна дальняя сторона улицы.
Когда раздался звонок, Ракитин ехал за рулем своей «шестерки». Капитан взял вправо, прижался к самому бордюру и остановил машину. Достал из кармана телефон и бросил беглый взгляд на дисплей. Звонил старший лейтенант Самохин.
— Привет, Глеб, — сказал он и, не дожидаясь ответа, добавил: — Сабуров погиб. Тот самый, который лейтенанта вскрывал, помнишь?
Информация оказалась настолько неожиданной для капитана, что какое-то время тот молчал, не обнаруживая никакой реакции. Так ничего и не услышав в ответ, Самохин спросил еще раз:
— Чего молчишь?
— Что с ним случилось? — наконец, отреагировал Ракитин.
— Он входил в подъезд, над которым висела строительная люлька. Рабочие на ней фасад шпатлевали. Но в тот момент они были на обеде. Вот тележка-то и сорвалась с креплений. И накрыла его. Бригада на место прибыла, я ребятам позвонил. Говорят, несчастный случай.
— Несчастный, говоришь? — повторил Ракитин. — Ты Лунину звонил?
— Звонил, — ответил Самохин. — Только без толку все. Трубку не берет. Сам же ему приказал затаиться. Вот он и сидит там, как таракан в щели.
— Ладно, Самохин, давай, — сказал Ракитин. — Попробую я. Если не дозвонюсь — сам туда поеду.
Капитан дал Самохину отбой и тут же принялся опять нажимать на кнопки, набирая телефонный номер.
* * *Лунин все еще стоял у окна. Телефон за его спиной смолк, но через какое-то время опять зазвонил. Кто-то пытался связаться с этим номером, настойчиво и упорно.
Лунин не обращал на звонки никакого внимания. Он задумчиво смотрел в щель между занавесками. Небо за окном хмурилось, и будто бы собирался дождь.
К остановке, которая была у перекрестка, метрах в двухстах от дома, вперевалку подошел автобус. Из него выбралось на тротуар несколько человек. Одна из пассажирок, стройная молодая женщина, остановилась у перекреста и стала ждать, когда зажжется зеленый свет.
* * *Лунин задернул занавеску и отвернулся от окна. Телефон все еще звонил. Лейтенант подошел к нему и безо всякого снисхождения выдернул штепсель из телефонной розетки. Затем вышел из комнаты.
На кухне лейтенант включил газ и поставил на него сковородку. На полке над плитой стояла початая бутылка постного масла. Лунин снял бутылку и плеснул из нее на дно сковороды.
Газ горел сильно, и сковородка стремительно прогревалась Поэтому действовать нужно было решительно и точно. Лунин раскрыл дверцу холодильника, достал из него пару яиц, и выложил их на стол. Взял третье, и, держа его над сковородкой, занес над ним нож.
В этот момент на раскаленное дно вдруг упала откуда-то сверху крупная капля воды. Она с треском взорвалась в масле, и руки Лунина тут же покрылись обжигающими брызгами.
От неожиданности и боли лейтенант выпустил яйцо, так его и не разбив. Раскололось оно другим способом — ударившись об пол у самой плиты. Лейтенант инстинктивно отпрыгнул назад и поднял глаза. На потолке стремительно расширялось мокрое пятно, на котором набухали, а затем, одна за другой, срывались вниз крупные капли воды.
* * *Так и не дозвонившись, Ракитин убрал телефон в карман. Капитан резко дал газ, вывернул руль и тронулся с места с такой скоростью, что ремень безопасности впился ему в бок. Проехав по двум сплошным, машина развернулась и помчалась в обратном направлении.
* * *Лунин выскочил из ванной с тазом в руке. Он выключил газ и, обжигая руки, стянул с плиты плюющуюся во все стороны сковородку. Подставил вместо нее тазик и вновь посмотрел на потолок.
Но масштабы коммунальной катастрофы оказались гораздо больше, чем он предполагал. На потолке, одно за другим, буквально на глазах лейтенанта, возникали все новые и новые пятна — теперь они сочились уже не только над плитой, но и в других местах, по всей кухне. Вода забарабанила по столу и поверхностям шкафов, быстрыми темными потеками двинулась вниз по стенам.
Лунин бросился в коридор. Он прекрасно помнил о приказании капитана Ракитина не покидать квартиру ни в коем случае. Однако тут случай был особый. Секунду он все же колебался перед дверью — открывать или нет? Затем посмотрел в глазок — там не было ничего, кроме соседских дверей и деформированного кафельного пола.