Едва мы устроились за столиком и сделали заказ, как демон, серьезно глядя на меня, негромко спросил:
— Тебя что-то беспокоит? Выглядишь рассеянной.
О как. Я даже удивилась, насколько хорошо он меня чувствует, ну или успел изучить за то не слишком долгое время, что мы вместе. Увиливать от ответа я не стала, не имея привычки отмалчиваться или врать.
— Сегодня новолуние, колье по-прежнему у метаморфа, и для ритуала ему не хватает только меня, — так же негромко ответила я, глядя на Алекса. — Как вы его ловить собираетесь, Саш? Если не на живца?
Ружинский склонил голову к плечу, его лицо стало задумчивым.
— Почему ты думаешь, что кроме тебя у метаморфа есть все нужные составляющие? — выдал Алекс, и я принялась сверлить его прокурорским взглядом.
Он с честью выдержал испытание, только улыбнулся уголком губ, заметив мои старания расколоть его.
— Понимаю твое любопытство, — непривычно мягким голосом продолжил Алекс и подался вперед, взяв мою ладонь в свои руки. — Но поверь, Яра, милая моя ведьмочка, тебе знание подробностей операции ничего не даст. — Он посмотрел мне в глаза. — А я не имею права их разглашать, — добавил он чуть тише.
Потом поднес мои пальцы к губам и поцеловал.
— Ты мне веришь? — так же тихо спросил Алекс.
И я кивнула, не сомневаясь ни минуты в своем ответе, и тревога, грызшая с самого утра, вдруг разом унялась. Конечно, верю. Наш разговор ненадолго прервался — официант принес заказ, и мы отвлеклись на вкусную еду. До самого вечера, пока не пришла пора собираться к Аттине на встречу, я не вспоминала ни расклад, ни то видение, ни свою утреннюю тревогу. Ну а когда начала готовиться, Сашка, наблюдавший за мной со странным выражением лица, вдруг спросил:
— Ты каталась когда-нибудь по ночному Лондону, Яр?
— Каталась? — Я подняла брови, бросив на него косой взгляд — я как раз аккуратно натягивала чулок. — В каком смысле? Ездила на машине много раз, естественно, приходилось и ночью выезжать по звонкам Марта. — Я усмехнулась.
— Нет, просто в плане прогулки? — Взгляд Сашки медленно скользил по моему телу, оставляя за собой след в виде колких мурашек по коже. — Давай, как вернешься со своих посиделок, прокатимся? — Он вдруг хитро улыбнулся и подмигнул. — На байке?
Какое заманчивое предложение, однако. Я выпрямилась и аккуратно взяла со стула висевшее там платье, потом оглянулась на него и негромко рассмеялась.
— Никогда бы не подумала, что тебе не чужда романтика, — поддела его и надела наряд из серебристого тонкого трикотажа с открытыми плечами.
— Только для тех, кто мне действительно дорог. — В голосе демона не звучало ни капли веселья, он произнес это очень серьезно.
Я снова глянула на Алекса, и отчего-то от его взгляда стало немного не по себе.
— Подожди, я сейчас. — После этих слов он встал с кровати и вышел.
Проводив его немного удивленным взглядом, я занялась прической. После недолгих раздумий заплела косу: так удобнее. Как вернулся Алекс, я не услышала, передвигался Ружинский всегда бесшумно.
— Яра, — позвал он, и я оглянулась.
Да так и застыла, увидев, что он держал в руках.
— Надень его, пожалуйста, — негромко попросил Сашка, и я не поверила своим ушам.
Несколько тяжких мгновений в спальне царила такая густая тишина, что казалось, ее можно напластовать широким ножом, как сыр. Я сглотнула вязкий ком, отказываясь верить, что все это время демон меня обманывал. Слишком уж больно было от этой мысли… Кажется, я все же совершила самую большую глупость в своей жизни и влюбилась. В демона. Который, кажется, заодно с метаморфом?.. Мелькнувшую совсем безумную мысль, что это Алекс и есть безумный псих, отмела сразу — хватило сообразительности вспомнить, что говорила бабуля про возможность появления потомства у метаморфов от двуипостасных нелюдей.
— Яра, Яра, тихо. — Алекс подошел к замершей соляным столбом мне, на его лице отразилась тревога. — Я не мог сказать раньше, объясню все потом, после, — быстро заговорил он, все так же внимательно глядя мне в глаза и держа в руках проклятое колье. — Метаморф ментал, ты знаешь, мы не могли рисковать успехом всей операции, а я умею закрываться, долго учился. Яр, я никогда не причиню вреда моей любимой женщине, — выдал все с тем же серьезным выражением лица Алекс, и это меня добило.
Я нервно хихикнула, обхватив себя руками, и вздрогнула, не в силах отвести взгляда от темных глаз демона, в которых зрачок заполнил почти всю радужку. И в них светилась неподдельная тревога и… он не врал про любимую женщину?..
— Что? — вырвалось у меня хрипло, слишком похоже на карканье.
— Только так мы его можем поймать, милая, это единственная возможность, мы учли ошибки прошлой операции. — Алекс шагнул еще ближе, опустил руки с колье и небрежно уронил опасное украшение на туалетный столик. — И не бойся, эта штука безопасна для тебя. — Он улыбнулся уголком губ, но из глаз не ушла тревога.
Я помотала головой и зажмурилась, с эмоциями царил полный бардак, и я окончательно перестала понимать, что происходит.
— Что ты там про женщину говорил?.. — Как истинная представительница своего пола, я пропустила мимо ушей всю важную информацию по делу, вычленив только то, что имело сейчас значение исключительно для меня.
Алекс же подошел вплотную, обхватил мое лицо ладонями, пользуясь тем, что я в ступоре и не сопротивляюсь, и наклонился, почти касаясь моих губ.
— Я сказал, что ты моя любимая женщина, — без тени ехидства, насмешки или иронии повторил он и, не дав мне ничего возразить или ответить, поцеловал.
Мягко, нежно, долго. Словно выпивая все возмущение и недоумение происходящим, тем, что меня, оказывается, решили использовать втемную. Думать, когда меня целовал Сашка, не представлялось возможным, а оттолкнуть его сил не осталось. Он отпустил, только почувствовав, что я обмякла и прислонилась к нему в поисках поддержки, но едва я получила возможность говорить, Ружинский обнял и крепко прижал к себе. Если честно, я даже толком и не осознала до конца, что только что услышала. Кажется, мне признались в чувствах?
— А теперь слушай внимательно, — заговорил он, поглаживая мой затылок и жарко дыша в ухо. — Сейчас наденешь колье и поедешь. Ничего не бойся и просто делай вид, что тебе грустно и тоскливо, вспомни что-нибудь грустное из своей жизни. Помни, я рядом, и опасность тебе не угрожает, Яра. Распознать подделку невозможно, ее делал настоящий мастер, у нее даже фон есть, вроде как когда амулет работает…
— Саш, стой, стой, — перебила я разошедшегося демона и чуть отстранилась, пристально глянув ему в глаза. — Я же к Аттине еду. Я давно ее знаю, вряд ли она имеет отношение к метаморфу.
— Она или помогает ему, или рядом с ней будет тот, кто выведет нас на метаморфа, — пояснил Алекс. — Так что будь очень осторожна. Долго сейчас все рассказывать, просто поверь мне, ладно? — Демон снова взял украшение. — Держи.
Я вздохнула, взяла колье — руки дрогнули, признаться, — и повернулась к зеркалу.
— С тебя очень подробный рассказ, дорогой мой. — Я сурово посмотрела на него в зеркало и поднесла к шее колье.
На грудь мне легла прохладная тяжесть искусной подделки — интересно, когда успел сделать и как к Алексу попало настоящее ожерелье?! И где оно, кстати, сейчас?
— Обязательно все расскажу, как только закончим с этим делом, — уверил он, помог мне справиться с застежкой и положил ладони мне на плечи. Его губы коснулись изгиба шеи, и тело тут же отреагировало на знакомую ласку теплой волной. — Со всеми подробностями.
Я вздохнула, прислонилась к нему спиной и неожиданно для себя расплылась в радостной улыбке. Потерлась затылком о грудь Алекса, не сводя с него взгляда в отражении.
— Любишь? — тихо повторила, а внутри разливалось странное ощущение, больше всего похожее на… счастье?..
Сашка обнял меня одной рукой, прижался щекой к моей щеке, тоже не опуская глаз. Я слышала, как чуть быстрее обычного бьется его сердце, и этот признак того, что демон все же волнуется, что он не такой уж непрошибаемый, как мне казалось, несказанно грел душу.
— Люблю, — тихо-тихо ответил он, и мы замолчали.
Кто бы мне сказал пару месяцев назад, что я спокойно соглашусь на опасную авантюру, совершенно не зная подробностей, практически вслепую, только потому, что мне признались в любви, я бы покрутила пальцем у виска. Но… Я верила Сашке. Теперь без всяких оговорок. Кто бы мог подумать, что это его единственное слово в ближайшие часы поможет мне сохранить рассудок… Не знаю, сколько мы так стояли, однако мне пора было на встречу. Я встрепенулась, зашевелилась, развернулась в Сашкиных руках.
— Мне пора. — Мой голос звучал мягко, я сама удивилась, с какой нежностью сказала.
И уже сама прижалась к его губам. Сама я пока была не готова к ответному признанию, не сейчас, нет. Может, позже, когда все закончится. Алекс обнял, стиснул до хруста в ребрах, потом нехотя отпустил.
— Мне пора. — Мой голос звучал мягко, я сама удивилась, с какой нежностью сказала.
И уже сама прижалась к его губам. Сама я пока была не готова к ответному признанию, не сейчас, нет. Может, позже, когда все закончится. Алекс обнял, стиснул до хруста в ребрах, потом нехотя отпустил.
— Бабуля знает? — уточнила я почему-то шепотом, не торопясь отходить от него и тихонько поглаживая затылок моего демона.
Послышался длинный вздох.
— Она бы не позволила, — с виноватыми нотками ответил Алекс и погладил меня по спине.
Да, это точно. Но по-другому метаморфа действительно не поймать. И возможно, Сашка правильно сделал, что не рассказал мне всего — ведь в прошлый раз мама принимала полноценное участие, и… не получилось.
— Все, иди. — Ружинский отстранил меня. — Я буду рядом, — еще раз повторил он, одарив долгим взглядом.
Он проводил меня до выхода из дома, а дальше я поехала сама, на своей машине. Понятно, если замешана Аттина или кто-то из ее окружения, то Алексу лишний раз светиться рядом со мной опасно, и так уже в том клубе все желающие видели наше представление. То, что наяда могла иметь отношение к метаморфу… возмущало, конечно, но каких-то ярких переживаний не вызывало. Да, мы общались, вместе проводили определенное количество времени, но совсем близкой подругой Атти мне все же не была. Только интересно, если все же она помогает метаморфу, почему? Чем я так насолила ей? Неужели из-за банальной зависти, что я пользуюсь у мужчин чуть большим успехом, чем она? Глупости какие, слишком мелкая причина, чтобы способствовать моему убийству на алтаре. Ладно, доеду, посмотрю по обстановке, и если что, поинтересуюсь в лоб. Мы встретимся через каких-то полчаса, и посмотрим, на чьей же стороне на самом деле Аттина. Собственная некоторая отстраненность не насторожила, это уже потом, когда вспоминала эти часы, удивлялась, как я могла ничего не заметить… Магия колье работала исправно.
Мои мысли свернули на то, что рассказала бабушка про маму, да так и остались на этой теме. Вдруг остро резанула тоска, и глаза защипало от навернувшихся слез. Я сильно прикусила губу, вцепившись в руль и почти не видя дороги. Да, я скучала, хотя давно уже жила самостоятельно. Мама оставалась мамой, и мне ее очень не хватало.
Между тем на Лондон опустился вечер, небо потемнело, и на нем зажглись первые звезды. Некстати вспомнился Колин, мое поведение по отношению к нему, и отчего-то собственный эгоизм вызвал румянец на щеках и давно забытое ощущение стыда и чувства вины. Мужик-то хороший, не его же вина, что жизнь столкнула со мной. Вон даже замуж предлагал… Асфальт ровно ложился под колеса, и я все ближе подъезжала к назначенному месту встречи на юго-западе Лондона. Только вот почему-то места вокруг становились все мрачнее, как-то не походили на то, где можно отмечать какой-то праздник…
Алекс нервничал, хотя по нему это вряд ли можно было сказать. Но внимательный наблюдатель подметил бы и крепко сжатые губы, и напряженную позу застывшего у окна демона, смотревшего на улицу невидящим взглядом. Яры не было всего-то полчаса, а у него уже сердце не на месте. Да, все обговорили заранее, когда он только узнал, где его ведьма встречается с подругой, да, учли ошибки прошлой операции. И все равно. Хотелось бросить все к черту и поехать за Яриной, лично проследить, чтобы с ней ничего не случилось. Но нельзя, нельзя светиться. Конечно, его научили защищаться от ментальной магии, однако никогда не стоит исключать случайности. Или припрятанного в рукаве метаморфа неприятного сюрприза.
Когда зазвонил его телефон, Алекс чуть не вздрогнул, но взял себя в руки. Глянув на номер, испытал мимолетное разочарование: он ждал другого звонка.
— Слушаю, — ответил демон, не отрывая рассеянного взгляда от вечерней улицы за окном. — Привет, Йонас. Что-то случилось?
Звонил гном, у которого он заказывал колье.
— Да нет, я просто хотел поинтересоваться, когда вы заберете колье, — раздался густой рокочущий голос мастера. — Я вчера вернулся из краткой командировки…
Алекс чуть нахмурился. Командировка?..
— Уважаемый, мы же договорились, что оригинал полежит в вашем сейфе, он надежнее, чем мой, — отозвался демон, а у самого сердце сжалось от непонятного предчувствия.
— Оригинал? — отчего-то удивился гном. — Позвольте, но у меня моя же работа, копия. Помощник сказал, вы забрали оригинал…
— В смысле, забрал? — довольно невежливо переспросил Алекс, напряженно размышляя и пытаясь сложить в единое целое новые факты.
Очень нерадостные, надо сказать.
— Так нет у меня оригинала, — терпеливо пояснил Йонас. — Только копия лежит, которую вы заказывали. Я не смог вас предупредить об отъезде, срочная командировка, но помощника ввел в курс дела…
— Сейчас приеду, — оборвал его демон, холодея от страшной догадки.
Каким-то образом метаморф опередил его на ход и воспользовался своим проклятым даром, пробравшись к гному и под его личиной отдав ему не копию, а оригинал колье. А Алексу даже не пришло в голову глянуть на ауру Йонаса, ведь только так можно было распознать, что гном не настоящий! Ружинский не уставал обзывать себя последними словами за прокол — он-то надеялся, метаморф будет больше доверять тому, кого сам и нанял. Подозрительная тварь, чтоб у него мозг вытек через уши! На ходу надевая куртку, он сбежал по лестнице, выскочил на улицу и прыгнул в седло байка — так доберется гораздо быстрее, чем на машине. Мысль о том, что Алекс собственными руками отдал любимой ведьме настоящий артефакт, перед этим пообещав, что не подвергнет ее опасности, жгла не хуже раскаленного железа. Ругаясь сквозь зубы, Сашка завел мотоцикл и вылетел на улицу, управляя железным конем одной рукой — другой он набирал экстренный номер, по которому следовало звонить только в самом крайнем случае. Вот этот случай и настал.
— Алекс? — раздался на том конце прохладный голос с нотками недовольства.
— Он подменил колье, настоящее у Яры, — быстро проговорил демон, ловко лавируя между машинами. — Некогда объяснять, я за ней.
Он еще успел услышать ругательство в трубке, прежде чем отключился. До Стонхенджа ехать на машине около часа по свободной дороге и на приличной скорости, и даже учитывая фору метаморфа в сорок минут… Ему это не поможет. Алекс отчетливо чувствовал Ярину, как она удалялась от Лондона, и планировал перехватить ее и перевертыша до того, как они доберутся до Стонхенджа. Чего бы это ни стоило.
Меня охватило странное, не поддающееся описанию ощущение. Сознание превратилось в холодец, в котором кусками мяса застыли мысли, причем все больше негативного свойства. Кроме воспоминаний о маме не давало покоя непонятное чувство обиды, горечи, что меня предали. И кто? Любимый человек! Ну, демон… Нет, стоп, он же вроде объяснял, что все совсем не так… Так, да не так! Я остановилась, потому что дальше ехать в таком состоянии не могла. Вроде та улица, которую называла Аттина, только почему-то половина фонарей на ней не горела и не то что ресторанов, кафе я на ней не наблюдала. Но все это сознание отметило машинально. Я заглушила мотор, положила руки на руль и уронила на них голову, чувствуя, как с каждой минутой на душе становится все тоскливее. В памяти всплывали разрозненные картинки из прошлого, по большей части нерадостного содержания. Черт, как плохо-то, а… Неизвестно с чего… Все хорошо ведь было…
Неожиданно в зеркало раздался стук, я нехотя подняла голову и уставилась слегка непонимающим взглядом на нарушителя моего спокойствия. Целую минуту соображала, кто это вообще, потом опустила стекло.
— Аттина?.. — пробормотала, пытаясь понять, с чего это у приятельницы глаза вдруг стали такими огромными и словно светящимися в вечернем полумраке.
А еще улыбка, одновременно сочувствующая и какая-то предвкушающая, что ли. И взгляд странный, отстраненный и слегка безумный.
— Ярочка? — тихим, мелодичным голосом произнесла наяда, и в груди болезненно сжалось. — Совсем плохо? — сочувственно поинтересовалась наяда.
Или… не наяда?.. Сознание плыло, мысли никак не хотели оформляться в связные предложения. И на самой границе назойливой пчелой жужжало четкое ощущение неправильности происходящего. Только сил возмутиться, сопротивляться непонятной апатии и тоске уже не оставалось. Я только смотрела на Аттину, тщетно пытаясь сообразить, что же мне про нее говорил Сашка… А я на него обижена, между прочим… А приятельница одна, и одета совсем не по-праздничному: джинсы, тонкий свитер и легкая куртка, спортивная обувь. На мне же вечернее платье…
— Пойдем, — позвала Атти и протянула руку.
Что самое интересное, я послушно открыла дверь и вышла, направившись за наядой по тротуару к стоявшей впереди машине. Какая-то маленькая и спортивная, двухместная, машинально отметила я.