— Я видел этого человека! Во всяком случае, очень на него похожего, — уверенно заявил он. — Причем у нас, в Лондоне. Это было два года назад. Человека, приехавшего из России по турпутевке, задержала служба наркоконтроля как перевозчика героина. Однако вскоре его отпустили. Знакомый по секрету сообщил, что этот человек работает на ми-шесть, и шпионская контора увела его от ответственности. На сто процентов гарантировать, что это именно тот человек я не могу, однако сходство очень сильное.
Глава 5
…Нами пока еще не разрушен один из самых прочных бастионов русского самосознания — русский язык. Несмотря на усилия, предпринимавшиеся в течение десятилетий, он продолжает сохранять свои позиции, в том числе и за пределами России. Еще тысячелетия назад было подмечено: язык — это душа народа, стержень его идеологической устремленности в будущее. Отсюда следует сделать очень простой вывод: отняв у какого-либо народа его родной язык, мы уничтожаем его самобытность, его характер, самосознание и жизнестойкость.
Прежде всего, необходимо везде и всюду всячески подчеркивать значимость международного сотрудничества, основанного на знании английского языка. Его изучение в России нужно внедрять начиная с детского сада, так же, как и основ англосаксонской культуры и этики. В этих целях нужно шире использовать предоставление грантов (в том числе и негласное) ответственным чиновникам российского министерства образования.
Блестящая операция по внедрению в российское образование стандартов ЕГЭ, проведенная на средства, выделенные Джорджем Соросом, наглядно показывает, сколь значимый эффект, выражающийся в значительном снижении среднего уровня интеллекта русской молодежи, ранее славившейся своей эрудицией и начитанностью, может быть достигнут правильным использованием нашего самого главного оружия — денег.
Еще один успешный шаг был совершен нашими агентами влияния, добившимися внедрения в России Болонской системы высшего образования. Данная фрагментарно-примитивизационная система, формирующая бессистемные псевдознания и сводящая высшее образование к углубленному профессионально-техническому обучению, успешно подрывает базу под российской фундаментальной и прикладной наукой.
Но и ныне достигнутого мало, крайне мало! Образно говоря, мы еще не сломали хребет русскому языку. Он пока еще жив и даже пытается отвоевать утраченные позиции. Поэтому нам необходимо усилить финансирование своей агентуры, различных программ и проектов, направленных на снижение его значимости, его доступности, его распространенности. Ежегодно в обыденном русском лексиконе должно закрепляться не менее пяти десятков наиболее часто употребляемых терминов англоязычного происхождения. В этих целях следует учредить как гласные, так и негласные формы премирования дикторов русского радио и ТВ, всех прочих работников российских СМИ, а также писателей и иных представителей сферы культуры за распространение в русской разговорной речи англицизмов.
Ежегодно на планете исчезает несколько языков и наречий. Наша сверхзадача — добиться того, чтобы русский язык в ближайшие годы пополнил список мертвых языков.
Немаловажное значение в этом плане имеет и физическое сокращение численности его носителей. Российская демография в девяностые годы, по сути, соответствовала пожеланию британского премьера Маргарет Тэтчер, которая объявила о том, что в России достаточно полутора десятков миллионов человек населения. Однако позже демографическая ситуация в России начала принимать для интересов СЦМ весьма неблагоприятный характер — при снижении смертности возросла рождаемость. Это не может не вызывать тревоги.
Главным источником демографических ресурсов в России всегда была деревня. Ельцинские реформы 90-х стали для нее настоящей катастрофой. К счастью для нас, и после 90-х русская деревня продолжает вырождаться. По нашим прогнозам, к 2020 году сельское население в России составит не более пяти процентов. Это будет означать полный крах русской демографии. И мы должны этому всемерно способствовать. В частности, наши агенты влияния в современных российских властных структурах кардинально сокращают сельскую медицину и образование. И этот процесс следует всемерно расширять и углублять.
Памятуя о том, что наиболее радикальным средством депопуляции народонаселения является внедрение т. н. нетрадиционных сексуальных отношений, мы должны всемерно расширять гей— и лесбипропаганду. И не только это. Любые формы интима, отличающегося от того, что ведет к деторождению, включая самые извращенные, наподобие садомазохизма, зоо— и некрофилии, следует информационно поддерживать и пропагандировать.
В этом плане Россия пока, к сожалению, являет собой неприступную твердыню. Хотя определенная часть ее населения и придерживается гомоориентации, ее массовое неприятие вынуждает ЛГБТ-сообщество существовать латентно, не имея возможности проводить пропагандистские акции. Поэтому в России в целях ее депопуляции наиболее реальным следует считать вариант с использованием медикаментозных и биосредств.
Благодаря развалу российской фармацевтики и биопромышленности мы имеем уникальную возможность снабжать русских мед— и биопрепаратами двойного назначения из числа тех, что, помимо основного, заявленного действия, будут иметь и скрытое, подавляющее репродуктивные органы. Кроме того, подобное действие имеет большая группа продуктов питания, изготовленных на базе ГМО. Уже сегодня в России бесплодна каждая седьмая супружеская пара. Наша задача — к 2020 году добиться бесплодия каждой второй.
Опасаться разоблачения того, что демографическая катастрофа русских стала следствием нашей деятельности, не стоит. Когда она случится, русские не будут знать, на кого обрушить свою ярость. Да и обезлюдевшая страна угрозы никому представлять уже не будет.
(Из меморандума совещания Рыцарей-Властителей высшего круга посвящения тайного ордена «Пламя Истины»)
* * *Покончив с разговорами, гости вместе с Гуровым отправились к специалистам по фотомонтажу. Там им предстояло составить фоторобот «припадочного» из самолета. Лев был твердо уверен в том, что тот спектакль был разыгран с одной лишь целью — задержать сыщиков в самолете, чтобы кто-то за это время успел умыкнуть Тома Хантли с летного поля.
«Надо будет уточнить, в какую именно клинику доставили того «припадочного», — отправляясь в свой кабинет, мысленно отметил Гуров. Кроме того, он решил порыскать в Интернете — вдруг найдется что-то стоящее по упомянутому Джеффом случаю с задержанием в Лондоне наркодилера, работающего на МИ-6?
Взяв у информационщиков телефон ближайшей к аэропорту Шереметьево станции «Скорой помощи», Лев набрал номер и, услышав женский голос, скороговоркой сообщивший ему о том, что «Скорая» на связи, представился и попросил позвать к телефону кого-нибудь из руководства, чтобы навести кое-какие справки. Его собеседница, с кем-то быстро переговорив, сообщила, что старшая фельдшер на месте и готова ответить на вопросы представителя угрозыска.
Почти сразу же в трубке послышался другой женский голос — более сухой, с властными нотками. Гурову тут же представилась строгого вида тетка в белом халате, с плотно сжатыми губами и придирчивым, изучающим взглядом. Старшая фельдшер, лишь услышав о том, что сотрудника главка угро интересует выезд их бригады «Скорой помощи» в аэропорт более чем недельной давности, сразу же уведомила, что вот так, с кондачка, найти едва ли что сможет.
— …Вы знаете, — особо отметила она, — у нас ежедневно у каждой бригады не один десяток вызовов. Так что давайте-ка созвонимся через полчаса — постараюсь что-нибудь найти.
Поблагодарив свою собеседницу, Гуров положил трубку. Он включил ноутбук и набрал в окне поисковой системы: «МИ-6, скандал с агентом из России, перевозка героина». Перед ним тут же появился перечень названий статей, большая часть которых касалась тех или иных сторон интересующей его темы, но была, что называется, не по существу. И лишь один заголовок привлек его внимание. Материал назывался «Шпионы своих сукиных сынов не сдают!».
Открыв статью — русскоязычный перевод с английского, Лев понял — это именно то, что нужно. Как явствовало из выходных данных материала, эта статья была опубликована около двух лет назад в одном из крупнейших британских изданий. Уже с первого абзаца автор статьи, некий Джон Эллинг, весьма жестко прошелся по разведслужбе МИ-6, упрекнув ее в том, что в своей работе она слишком уж часто демонстрирует образцы, мягко говоря, безалаберности по части подбора агентуры, что нередко граничило с полной беспринципностью и безграничным цинизмом.
Углубившись в чтение, Гуров едва не забыл о том, что ему нужно перезвонить в шереметьевскую «Скорую». Старшая фельдшер, взяв трубку, уже куда более приветливым тоном сообщила, что она нашла недельной давности запись о вызове бригады «Скорой» на летное поле аэропорта Шереметьево.
— …Вы, знаете, — с ноткой некоторой даже растерянности повествовала она, — это был очень странный случай. На моей памяти такое случается впервые. В журнале я нашла запись о том, что уже по пути к клинике больной объявил, будто чувствует себя хорошо, и потребовал выпустить его из кареты «Скорой». Но это — дежурная запись. Я разыскала членов бригады, и они рассказали мне кое-что куда более занимательное. Этот больной и в самолете, и в машине «Скорой» постоянно корчился и бился в конвульсиях. А когда машина была на полпути к клинике, в его кармане зазвонил телефон. И он — представляете?! — не переставая корчиться и дергаться, достал из кармана телефон и совершенно спокойным голосом начал с кем-то говорить. Потом сунул телефон в карман, сел, встряхнулся и объявил, что уже выздоровел и хочет, чтобы его высадили. Девчата завозражали — вот довезем, оформим в клинике как положено, а там уж — куда хотите. Так он на это — знаете что сказал? Ой, даже говорить неловко! Объявляет: у меня болит живот, срочно хочу в туалет. Вы же не хотите, чтобы я прямо в машине снял штаны и опорожнился? Ну, тем деваться некуда, остановились, выпустили. Он тут же подошел к какой-то большой иномарке, которая, как оказалось, следовала от аэропорта за «Скорой», сел в нее и тут же уехал.
Поблагодарив докторшу за рассказ, Лев попросил телефоны членов бригады, поскольку его очень заинтересовали некоторые детали, связанные с «припадочным». Например, марка и госномер машины, на которой тот уехал, о чем, хотя бы в нескольких словах, он говорил по телефону. Выяснив, когда удобнее всего было бы подъехать к ним на станцию, он решил сегодня же встретиться с фельдшером, санитарами и водителем. Вовремя вспомнив, что Стас отправился в Шереметьево, Гуров решил позвонить ему и поручить встречу с работниками «Скорой». Достав телефон, он набрал номер Стаса, после чего продолжил свои интернет-изыскания. Как далее повествовал Джон Эллинг, примеры того, как британская разведслужба не чуралась контактов с террористами, махровыми мафиозо, серийными уголовниками, главарями изуверских сект, кровавыми диктаторами, торговцами наркотиками, киднепперами и даже мерзавцами, использующими похищенных людей для трансплантологии, исчисляются многими сотнями.
В качестве доказательства он привел ставший ему известным случай с неким Альфи Мирзяровым, активным членом «кавказского сопротивления», а по сути — убийцей и террористом, который, помимо всего прочего, поставлял на британские острова афганский героин. Имея чье-то тайное покровительство, этот «борец за освобождение Кавказа» в течение нескольких лет травил наркотиками тысячи граждан Великобритании. Но однажды он все же попал в поле зрения служб наркоконтроля.
Альфи Мирзярова задержали в порту Ливерпуля, куда он на круизном туристическом лайнере доставил очередную крупную партию героина. Группа захвата защелкнула на его запястьях наручники в тот момент, когда он получал свой багаж. То, что почему-то не смогли усмотреть таможенники, специалисты по борьбе с наркотрафиком выявили в момент. Как оказалось, доставленная гражданином России «уникальная коллекция древних восточных статуэток», якобы для организации выставки, была не более чем маскировкой. Внутри «бесценных реликвий прошлых эпох», изготовленных из специального, особо прочного гипсового состава, находился чуть желтоватый порошок со специфическим запахом и вкусом.
Но вот дальше произошло нечто совершенно невероятное. Всего неделю спустя Альфи Мирзяров был освобожден из-под стражи, обвинения королевским судом с него были сняты, улики — пустотелые статуэтки с героином — куда-то бесследно исчезли. Причем освобождение Мирзярова прошло в условиях особой секретности, без утечек информации в СМИ.
И лишь через своего не названного им знакомого, близкого к контрразведке МИ-5, Джон Эллинг узнал об этом вопиющем факте. Альфи Мирзяров к тому времени бесследно исчез из Лондона. Скорее всего, считали знающие об этой истории, он поспешил вернуться обратно в Россию, где в горах Кавказа скрываться было гораздо легче, нежели на берегах Темзы.
Дойдя до конца публикации, Гуров некоторое время сидел недвижимо, глядя в окно. Он осмысливал только что прочитанное, анализировал и сопоставлял ранее полученные факты. Лев теперь, безусловно, был уверен в том, что скотланд-ярдовец Сингхан не ошибся и совершенно правильно опознал в фотороботе одного из похитителей Тома Хантли — исламского боевика и наркоторговца Альфи Мирзярова.
Скорее всего, Мирзяров, два года назад едва не севший в английскую тюрьму, постарался «залечь на дно» где-нибудь в родных местах. Можно было предположить, что британский истеблишмент, патологически зацикленный на противостоянии с Россией, через МИ-6 надавил на собственное правосудие и вынудил его отыграть назад. Героиновые улики наверняка стырили лондонские «джеймсбонды», что позволило им без особого труда вытащить своего верного отморозка из-за решетки.
Ну и что с того, что не одна сотня молодых британцев из-за завезенной им отравы раньше времени отправилась в мир иной? Зато он готов воевать против России и убивать русских. А это уже почти прощение всех его грехов.
Что было дальше? Ну, видимо, Мирзярову его боссы порекомендовали пока нигде не светиться, в том числе и на российских просторах. Мало ли чего? А вдруг ФСБ выявит факт поставок героина в Ливерпуль и Лондон? Газетчики-то написать могут все что угодно, но это не всегда производит сильный общественный резонанс. А вот будучи оглашенной с трибуны ООН, подобная информация может стать настоящей информационной бомбой и повлечь масштабные парламентские расследования, что весьма чревато непредсказуемыми последствиями.
Возможно, это и так… Ну а что же на сегодня? А на сегодня против России начала раскручиваться какая-то очень мутная комбинация, в которой задействовано немало участников кем-то задуманного действа. Ради такого случая, надо полагать, Мирзяров и был «расконсервирован». На данный момент таковых насчитывается не менее семи человек. Тут и «припадочный», и африканский «дипломат», и загадочный «невзрачный», нанявший шереметьевских для похищения Тома Хантли…
Хотя… Стоп! Если в составе той четверки был и агент МИ-6 Альфи Мирзяров, который, безусловно, подобное поручение мог получить напрямую из Лондона, то на кой бы тогда сдался специальный вербовщик их «квартета» в лице «невзрачного»?! Хм… Что-то тут концы не вяжутся. Что, если Мирзяров работает не на МИ-6, а на то же самое «Пламя Истины»? Ведь МИ-6 и ЦРУ — верные слуги «мирового правительства». А логика происшедшего с Хантли-Урриморским в сферу его интересов как-то не укладывается. Ёшкин кот! Нужна дополнительная информация, иначе концов в этом донельзя запутанном клубке не найти никогда. Только где бы ее взять? Может, Стас что-нибудь дельное раздобудет?..
* * *…Крячко отправился в Шереметьево на своем верном «мерине». Пусть это был лимузин и старого фасона, зато блестящий и шикарный. А еще на Станиславе была его знаменитая потертая кожанка и «шпионского» фасона темные очки — в них он смотрелся просто убойно. Его мощная мускулатура, перекатывающаяся под одеждой, заведомо внушала уважение и даже почтение немалому числу поглядывающих в его сторону индивидуумов. Сейчас он походил на бывшего байкера, который удачно вклинился в какой-то прибыльный бизнес и внезапно разбогател. Но при этом в душе остался все тем же грубовато-хрипловатым романтиком больших дорог, бешеных мотогонок и студеного ночного ветра.
К поставленной перед ним задаче Стас отнесся с фантазией и выдумкой. Выяснив, где обитает нужная ему Зойка-Зайка, он решил обставить знакомство не банально-пошлым: «Час у тебя почем?», а романтично-возвышенным спектаклем на тему «Благородный незнакомец спасает прекрасную блудницу из грязных лап отморозков-беспредельщиков».
Замначальника информотдела капитан Жаворонков, однажды уже весьма успешно сыгравший роль оторвяги-гопника, на сей раз получил задание сыграть мелкого главаря шайки грабителей, который решил поразвлечься с девицей асоциального поведения, популярной среди местной «братвы». В подкрепление ему были выделены два стажера, не обделенные театральными дарованиями.
Операция, условно названная Стасом «Гоп-стоп, путана!», началась ближе к одиннадцати. Когда Жаворонков, через бинокль наблюдавший из салона «Форда Мондео» за подъездом девятиэтажки, увидел, что из его дверей на улицу вышла расфурфыренная красотка с вызывающе ярким макияжем, он коротко скомандовал: