– Что это? Да у тебя в самом деле прибыль, – сказала Хоро, заглянув в его лист с расчетами. Голос у нее звучал как у идущей по следу охотницы. Лоуренс загородился от нее рукой, точно защищая свою миску с едой.
– Эти деньги очень ценны.
Едва его слова достигли ушей Хоро, как эти уши встали торчком.
Дальше в его памяти случился короткий провал – он помнил только то, что Хоро стукнула его по носу, точно убивая комара.
– Ну конечно! А я?..
Потом она принялась ворчать, что Лоуренс дурень и полный невежа. Лоуренс, несмотря на удар, был немного счастлив.
Потому что Хоро в конце концов произнесла с серьезным видом:
– Ты же через столько прошел, чтобы это все заполучить, верно?
Равно смущенный и счастливый, Лоуренс отвел глаза.
– Твои шутки бывает трудно понять.
Хоро с бесстрастным выражением лица ущипнула Лоуренса за нос и принялась водить из стороны в сторону.
Но, несмотря на все подобные перепалки, Хоро все это время была рядом с ним.
Обычно, когда Лоуренс играл дурня, Хоро этим полностью удовлетворялась и начинала заниматься своим хвостом, однако сейчас был не тот случай. Закончив ругать Лоуренса и отодвинувшись от него, она осталась рядом и принялась смотреть, как он готовится писать письмо Норе.
Можно было бы подумать, что она просто хотела быть рядом с Лоуренсом, однако он решил, что куда ближе к истине другая возможная причина. Хоро собиралась тщательно проверить его письмо, чтобы он не написал там чего-нибудь неуместного.
Хоро была русоволосым духом волчицы; Нора была златоволосой пастушкой.
Разница в происхождении между ней и Ив Хоро почти не волновала, однако к Норе она испытывала странную враждебность.
Безусловно, по характеру они были полной противоположностью друг другу. Нора была создана для тихих разговоров возле очага; Хоро была создана для гулянок в тавернах, для того, чтобы с веселым смехом расплескивать эль на всех, кто подвернется.
Несмотря на эти отвлеченные мысли, бродящие у него в голове, Лоуренс все-таки взялся за письмо. При Хоро, бдительно следящей за тем, чтобы на бумаге не оказалось ничего лишнего, дело продвигалось медленно, как он ни старался. Хоро время от времени то согласно хмыкала, то говорила, что она бы вот здесь написала вот это… и так далее.
Если бы он позволил писать Хоро, вне всяких сомнений, письмо превратилось бы в вызов на поединок.
Однако против того, что письмо писал Лоуренс, она не возражала – очевидно, потому что очень хорошо знала, каково это, когда тебе кто-то помогает воплотить мечту в жизнь… даже если сейчас помогали Норе.
Кидая в рот ягоду за ягодой, Хоро время от времени выходила из комнаты, кидая совершенно детские фразы вроде «Тебе и впрямь нравится та тощая девчонка, да?», но он заметил, что иногда ее губы нетерпеливо подергиваются.
Наконец Хоро перешла-таки к тому, что действительно хотела узнать.
– Ну, и что ты думаешь?
Она это произнесла, когда Лоуренс посыпал лист бумаги песком, чтобы впитать лишние чернила; произнесла буднично, точно продолжая пустую беседу.
Но ее тон был откровенно искусственным.
Несомненно, она спрашивала не о том, что Лоуренс думает про Нору. Еще менее вероятно, что ее интересовало, сколько у него денег.
Хоро была достаточно умна, чтобы с одного взгляда понять, зачем Лоуренс считает свои деньги. Она ведь была с ним, когда он увидел ту лавку на продажу и полностью ушел в себя.
Лоуренс включил все свое умение собираться и действовать, отточенное годами жизни торговца, и ответил небрежно, точно его спросили о погоде:
– Мм? А, я просто подумал, что неплохо бы заиметь наконец собственную лавку.
Он решил, что сейчас ему стоило бы продолжить свои денежные выкладки, но не стал – по лицу Хоро было видно, что она о чем-то размышляет.
– Хмм.
У Лоуренса уже не однажды были стычки с Хоро из-за того, что она не говорила всего, что думала. И не однажды – из-за того, что он недостаточно внимательно относился к ее словам.
Проблема была в том, что, даже если бы он относился к ним достаточно внимательно, его собственная логика была не лишена недостатков.
До недавнего времени он постоянно сомневался в себе, спрашивал себя, что ему следует делать в той или иной ситуации.
Но сейчас было по-другому.
Он мог с гордостью сказать, что Хоро беспокоилась за него. Это было вовсе не похоже на фразы типа: «жители этой деревни доверяют мне», «люди в этой лавке – бесценное сокровище» и тому подобное. Это были не слова о прибылях и убытках.
В голове его все как будто занемело.
– Если бы я решил купить лавку, где было бы лучше всего?
Он стряхнул песок с бумаги. Ему казалось, что на листе было слишком мало слов и слишком много пустоты, однако он был уверен, что Хоро разгневалась бы, напиши он хоть что-нибудь, кроме деловых сведений.
Едва Лоуренс так подумал, как Хоро повернула к нему явно надувшееся лицо.
– Ты думал, я предложила бы тебе какое-то другое место, после того как увидела, какое лицо ты сделал перед той лавкой?
Да, именно это она и сказала.
Но Лоуренс ответил безразличным тоном:
– Думаю, не предложила бы. Ты для этого слишком добра.
Хоро скривила лицо, точно прикусила язык во время еды.
Ее хвост колыхнулся из стороны в сторону.
– …Должна признать, по крайней мере тут ты неплох.
– Я ведь торговец.
– Пфф, – фыркнула Хоро и спрыгнула со стола. – Ну, если компания Как-ее-там сделает что-то не по мне… – она хрустнула шеей, будто разминаясь перед битвой, – я скромно удалюсь, как подобает робкой деве.
Слова «робкая дева» звучали абсурдно, однако Хоро была достаточно хитра, чтобы прятать свою действительно ранимую натуру под тонким слоем зловредного характера.
Лоуренс кивнул и ответил:
– Городов много. Я вовсе не считаю, что «этот и никакой другой». Но… – и Лоуренс добавил, чтобы защититься от Хоро, которая могла бы что-нибудь вставить; даже он уже более-менее понимал, как с нею управляться. – Ты не будешь против, если мы хотя бы разузнаем здесь все?
Хоро сама зачастую вела себя невероятно себялюбиво, но обожала при любой возможности обвинять в себялюбии других. При этом ей нравилось, когда на нее полагаются; если ей протягивали руку, зовя на помощь, она с радостью эту руку сжимала.
Она была не из тех, кто считает, что жить в одиночестве, не принимая ни от кого помощи, – правильно и естественно.
По капризу судьбы ей самой пришлось жить в одиночестве в полях деревни Пасро.
С того самого дня, как она оставила Йойтсу, Хоро не встречалась с себе подобными.
Вот почему, хоть она сейчас и глядела на Лоуренса, уперши руки в боки и прищурив глаза, хвост ее радостно качался.
– …Ты что, стал мудрее, пока я спала?
Похоже, Хоро тоже понимала, что они здесь мало что могут сделать, кроме как разнюхать планы компании Дива. Ее янтарные глаза говорили: «Дурень, но нахальный».
– Да, я не прочь тут разобраться. Все равно я сейчас с тобой.
Конечно, Хоро знала, что хвост ее выдает, однако все равно играла свою роль до конца. Возможно, она хотела сказать что-нибудь вроде «или просто ты меня любишь, мм?», но не сказала, и жаловаться тоже не стала.
– Спасибо за помощь, – и Лоуренс улыбнулся немного натянуто. Хоро в ответ лишь тихонько фыркнула.
***
По правде сказать, предварительные расспросы Лоуренса, связанные с его желанием купить лавку в этом городе, и те, что преследовали цель вызнать планы компании Дива, мало чем различались.
Компания Дива, по сути, правила городом. А любой, кто хочет открыть в том или ином городе лавку, естественно, в первую очередь стремится узнать, каков здешний правитель.
Самый простой способ добиться желаемого – расспросить местных. Перво-наперво Лоуренс и Хоро отправились на конюшню. Давешний мальчик как раз кормил лошадь Лоуренса; едва заметив вошедших, он принялся выказывать такую вежливость, что даже неловко стало.
– Этот город, говорите?
Мальчик был покладист, как Коул, однако совершенно не стремился как-либо показать себя.
Поэтому работа по встрече гостей ему очень подходила.
– Если бы ты смог ответить, было бы прекрасно, но…
– Я думаю, для торговли это замечательный город, но вы, уверен, уже и сами это заметили. И общее настроение тут мне тоже нравится.
– Общее настроение?
Мальчик словно призадумался, но руки его продолжали двигаться.
Он сложил оставшийся корм, перевязал веревкой, потом смел мусор в угол.
Любопытно, подумал Лоуренс, этого мальчика обучили так работать, или же он сам до всего дошел?
Вероятно, последнее.
– Вообще-то я не здесь родился…
Мальчик запнулся, однако почти сразу продолжил:
– Мы плыли сюда на лодке с юга. Плыли много недель, а потом случился мор, и все мои друзья умерли. Но… – тут мальчик, смотревший в землю, поднял свои синие глаза на Лоуренса. – Если бы я решил написать письмо, я написал бы в свой родной город. Сказал бы, чтобы все переезжали сюда.
– Мы плыли сюда на лодке с юга. Плыли много недель, а потом случился мор, и все мои друзья умерли. Но… – тут мальчик, смотревший в землю, поднял свои синие глаза на Лоуренса. – Если бы я решил написать письмо, я написал бы в свой родной город. Сказал бы, чтобы все переезжали сюда.
Чем старше город, тем меньше в нем места для молодых.
Амати, ухаживавший когда-то за Хоро, тоже оставил свой родной город и отправился на север.
– А почему этот город такой хороший? Потому что здесь так оживленно? Или есть что-то еще?
Мальчик тем временем поднял бадью с кормом на вид тяжелее его самого и, шатаясь, понес. Со стуком поставил и, улыбнувшись совершенно по-детски, ответил:
– Здесь есть свобода.
Это слово Лоуренс видел в ремесленном квартале. Это слово он слышал от Мойзи. Этому слову он после множества неудач не доверял. Однако это слово так пьянило, что Лоуренса, впитавшего его в себя, едва не зашатало.
Однако город Леско принадлежал компании Дива, о которой ходило множество слухов, что она намеревается покорять северные земли, вырубать леса и срывать вершины гор, чтобы добраться до ценных руд.
Конечно, Лоуренс не думал, что слова Мойзи целиком ошибочны. Он вовсе не противился тому, чтобы принять его суждение.
Тем не менее он не имел права принимать мнение окружающих за абсолютную истину. Он вспомнил, как впервые услышал про компанию Дива – впечатление, которое у него тогда возникло, просто не могло быть дальше от слова «свобода». И осторожность никогда не бывает излишней.
Поблагодарив мальчика, Лоуренс вышел на улицу.
Хоро, похоже, не придала словам мальца особого значения.
– Пойдем еще куда-нибудь.
Отправившись к площади, Лоуренс по пути беседовал с множеством продавцов-лоточников. Однако у всех на губах были одни и те же слова: «свобода» и «живое место». А услышав о надвигающейся войне, все отмахивались со смехом и качали головой. Город полон жизни – здесь идеальное место, где его реальный правитель, компания Дива, может вести свои дела. Эта компания ни за что не начнет войну, которая слишком дорога, разрушительна для города и принесет ей лишь ненависть горожан. Некоторые даже говорили, что все наоборот, что компания Дива гасит ссоры и раздоры, случающиеся в ближних землях.
Как бы там ни было, все соглашались, что здесь свобода, а Дива – союзник всех людей.
В конце концов Лоуренс и Хоро поняли, что им пора пересмотреть свои взгляды на эту компанию.
– Быть может, во всем виновато плохое первое впечатление, – произнес Лоуренс, когда они с Хоро присели на каменные ступени, чтобы передохнуть. – Впрочем, я не собираюсь с этим беспечно соглашаться.
– Однако я не слышала лжи в словах, которые говорили нам те люди.
И уши Хоро под капюшоном дернулись. Лоуренс кивнул. Люди не могут успешно лгать бесконечно. Рано или поздно кто-нибудь попадется. Кроме того, бродя по городу, Лоуренс и Хоро не чувствовали никаких признаков присутствия самой компании Дива – эти признаки они, конечно, сразу заметили бы, если бы те были.
У этой компании, конечно, был один дом недалеко от площади, но он походил не столько на склад, сколько на здание торговой гильдии, где люди могут собираться и беседовать обо всем подряд.
Это здание не выглядело ни слишком дешевым, ни слишком дорогим – оно просто спокойно стояло. Слишком идеальная картина.
И куда ни посмотри – ни намека на то, что этот идеал может рассыпаться. Горожане словно пели про себя, купаясь в лучах солнца под названием «свобода».
Лоуренс склонялся к тому, чтобы восхвалить наконец такое устройство этого города. Однако подозрения у него все же оставались: все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
В конце концов, у любой привлекательной истории есть оборотная сторона. Тот, кто об этом забывает, обычно дорого расплачивается.
– Ну, и что ты собираешься делать?
Однако свой вопрос Хоро задала несколько притухшим голосом.
Или горожане были обмануты, или Лоуренс с Хоро были излишне подозрительны – хорошего способа быстро узнать правду просто не существовало.
Хоро понимала, что без каких-то веских аргументов принять обоснованное решение не получится.
– Сам думаю…
Лоуренс поскреб в затылке, а Хоро тихонько чихнула, точно ветерок пощекотал ей щеку. Потом она подняла голову и посмотрела на город прищуренными глазами.
– Что такое?
– Мм? А, да.
Лоуренс подумал, что ее отменный глаз что-то уловил, но Хоро убрала руки за спину, пожала плечами и чуть смущенно продолжила:
– Я просто подумала, что ходить по такому хорошему городу с подозрениями в душе – очень досадно.
На эти неожиданные слова Лоуренс сразу не ответил, лишь несколько секунд спустя произнес:
– Пожалуй, что так.
– Здесь и в самом деле приятное место.
– И хорошая еда?
– И хорошее вино тоже. И многолюдно. Просто стыдно шнырять по городу, пытаясь раскрыть коварные планы кого-то там. Как только ты подумал, что можешь открыть здесь лавку, ты сразу перестал видеть город с веселой стороны.
Хоро села на корточки рядом с Лоуренсом и, склонив голову набок, тихо хихикнула.
– Ты так много размышлял над разными вещами, касающимися этой лавки. Но ведь одного слова может хватить, чтобы ты стал думать по-другому и смотреть на этот город по-другому, разве не так?
Упершись локтями в колени, она обхватила щеки ладонями и стала рассеянно глядеть на город.
Но глаза ее, казалось, смотрели куда-то в пространство. Может, она видела сейчас свое далекое прошлое, а может, вспоминала что-то из своего путешествия с Лоуренсом.
Лоуренс понимал, что его мысли вовсе не ошибочны и что бремя на душе Хоро стало хоть чуть-чуть, но полегче.
И вдруг он кое-что осознал.
– Открыть ли лавку или нет? Хм, есть кое-что важное, чего я до сих пор не выяснил.
– Мм? Что-то вспомнил?
Если компания Дива держала город в таком состоянии, имея в виду какие-то свои планы, кое на чем это должно было отразиться.
Город был, по сути, построен вокруг денег, а торговцы отлично чувствуют, куда и откуда текут деньги.
Если он собирается открыть здесь лавку, сначала ему необходимо получше разобраться в этом.
– Идем со мной.
Лоуренс взял Хоро за руку, встал и пошел вперед легкими шагами.
***
Еще во время прогулки по ремесленному кварталу Лоуренс вызнал, где в городе работают менялы, и сейчас он направился прямо туда. То ли из-за того, что в Леско не было реки, то ли просто здесь пренебрегли южным обычаем по этой части, но менялы работали не на мостах.
Они сидели на прочных ковриках вдоль улицы и занимались своим делом.
– Снова хочешь менять деньги? – спросила Хоро, разглядывая этих людей с весами и гирьками, слушая звон монет. На постоялом дворе у Лоуренса оставалось много монет, выменянных в Ренозе.
– Поскольку здесь все не так, как я слышал, то и цены в Ренозе тоже могут быть неверными.
– Что, тебя опять облапошили?
Когда отправляешься из одного места в другое, расположенное в шести днях пути на повозке, заранее поменять деньги, даже если ты мало знаешь, – это основы основ. Лоуренс хотел аккуратно это объяснить, но слово «опять» обожгло его, и он произнес чуть более напряженно, чем следовало:
– Иди со мной и ничего не говори.
С этими словами Лоуренс взял ее за руку; Хоро явно была довольна.
Лоуренс остановил свой выбор на меняле, которому, судя по всему, было некуда девать свободное время.
Другие менялы были заняты: посылали мальчишек с какими-то поручениями, вывешивали таблички с надписями на разных языках. И только этот один ничем особенным не занимался, а просто сидел.
Хоро взглянула на Лоуренса, спросив одними глазами, все ли здесь в порядке.
Разумеется, чтобы задавать вопросы, лучше выбрать того, кто свободен, однако у Лоуренса была и другая причина. Он решил, что этот человек не стремится громко заявлять о себе, потому что ему это не нужно, а не нужно ему это потому, что он работает не с новоприбывшими, не разбирающимися в городских делах, а с постоянными посетителями из тех, кто владеет здесь лавками.
И его внешний вид – то, как он полудремал за своим столиком, опершись подбородком на руки, – без всяких слов говорил: «Не вы мне нужны, я вам нужен».
– Я хотел бы поменять.
– Мм…
Меняла средних лет, не оторвав подбородка от ладоней, поднял на Лоуренса заспанные глаза. Потом кинул взгляд на менял по соседству – видимо, собираясь порекомендовать кого-нибудь из них.
– Уаааа… ууу.
Должно быть, от этой идеи он отказался, посчитав ее слишком утомительной. Он с наслаждением потянулся, хрустя костями.
Он производил впечатление скорее старого воина, нежели менялы.
– Проклятье. Ээ, прошу прощения. Язык мой – враг мой, – проговорил он, скребя щеку. Да уж, таких слов не очень-то ждешь от торговца. – Значит, меняешь деньги?