Вот они идут — предвкушая веселье, судя по смеху, подколкам и похлопыванию друг друга по спине (это был максимум телесного контакта для выражения квази братских чувств, разрешенный в высших эшелонах корпораций). Их ждут шампанское, лакомые кусочки и все, что к ним прилагается. Чаевые направо и налево — если, конечно, персонал позаботится, чтобы у клиента стоял. Что толку в богатстве, если им нельзя хвалиться, осыпая чаевыми свиту, играющую тебя-сверхчеловека?
У корпоративных шишек считалось круто проходить мимо наемных охранников в «Чешуйках» так, словно их не существовало. Кто будет смотреть в глаза столбу или дверному косяку? Вероятно (говорит Зеб), эта мода существовала еще со времен римских императоров. Но она сработала на руку Зебу, потому что преподобный не удостоил его даже взглядом. Впрочем, даже если бы он удосужился посмотреть, то все равно не узнал бы Зеба — он увидел бы мужчину со щетинистым в клеточку лицом, в черных очках, с бритой головой и остроконечными ушами. Но он не удосужился. А вот Зеб посмотрел на преподобного, и чем дольше смотрел, тем больше ему это зрелище не нравилось.
Под потолком крутились зеркальные шары, осыпая клиентов и выступающих артисток световой перхотью. Играла музыка: ретротанго, словно извлеченное из консервной банки. Пять девушек-«чешуек» в костюмах с блестками извивались на трапециях: сиськами к полу, тела изогнуты буквой С, ноги закинуты за голову, одна справа, другая слева. Улыбки сверкают в черном свете. Зеб бочком отошел к барной стойке, и зеленая дама со слоном в потайном месте перекочевала к нему в ладонь. «Пойду отолью, — сказал он Джебу, своему напарнику. — Прикрой меня».
Оказавшись в сортире, он вытащил слона и извлек три волшебные таблетки: черную, белую и красную. Слизал соль с пальцев и переложил таблетки в передний карман пиджака. Затем вернулся на пост, а чешуйчатую даму вернул на полку — она даже не звякнула. Никто и не заметил ее временного отсутствия.
Преподобный и его трое спутников веселились на полную катушку. Они что-то празднуют, решил Зеб: скорее всего, возвращение преподобного к тому, что они считали нормальной жизнью. Чешуйчатые красотки угощали их напитками, а над головой извивались и сплетались танцовщицы, словно лишенные не только позвоночника, но и всех остальных костей. Они показывали кое-что, но не самое сокровенное: «Чешуйки» считались высококлассным клубом, и за удовольствие видеть всю картину здесь нужно было платить отдельно. Этикет требовал, чтобы клиенты восторгались зрелищами; греховная акробатика была не совсем во вкусе преподобного, так как девушек никто не истязал, но он вполне сносно притворялся, что танец ему нравится. Улыбка у него была какая-то ботоксная, словно не улыбка вовсе, а гримаса из-за паралича лицевых нервов.
К бару подошла Катрина Ух. Сегодня она была одета орхидеей — в лепестки сочного персикового цвета с лавандовой отделкой. Питон Март обвивался вокруг шеи и одного обнаженного плеча.
— Они заказали ВИП-обслуживание для своего приятеля, — сказала она бармену. — С «Райским вкусом».
— Побольше текилы? — уточнил он.
— Со всеми наворотами, — ответила Катрина. — Я пойду скажу девочкам.
ВИП-обслуживание заключалось в том, что клиенту предоставляли отдельный кабинет (с потолком в перышках и зеленым атласным покрывалом на кровати) и трех рептилий-«чешуек», готовых выполнить любую причуду клиента. «Райский вкус», крышесносный коктейль из семейства «драконьих хвостов», гарантировал максимальное наслаждение. Проглотив его, клиент немедленно отплывал в мир чудес по волнам собственных фантазий. Зеб перепробовал разные виды услуг, предлагаемых в «Чешуйках», но отведать «драконьего хвоста» не рискнул: боялся видений, которые могли его посетить.
Вот он, «Райский вкус» для преподобного, на стойке бара. Коктейль был темно-оранжевый и слегка пузырился. В нем торчала палочка для помешивания, воткнутая в коктейльную вишню. Вокруг палочки обвилась пластиковая змея. Она была зеленая и блестящая, с большими глазами и улыбающимся, будто накрашенным ртом.
Зебу следовало бы противостоять первым недобрым порывам души. Он честно признает, что поступил необдуманно. Но он вспомнил пословицу про то, что надо брать от жизни все — другого раза не будет. И сказал себе, что, пожалуй, преподобный уже израсходовал отпущенный ему раз. Потом задумался о том, какую из таблеток бросить в коктейль — белую, черную или красную. «Чего ты жмешься? — упрекнул он себя. — Клади все».
— Давай, приятель, веселой тебе ночки! Вставь им хорошенько! Пускай узнают настоящего мужика! — Неужели подобные архаичные возгласы еще в ходу? По-видимому, да. Приятели похлопывали преподобного по спине и многозначительно похохатывали. Потом его увели три гибкие змейки. Все четверо хихикали: жутковато вспоминать задним числом.
Зебу очень хотелось смениться с вахты у бара и пойти в комнату видеонаблюдения, где два охранника постоянно следили за тем, что творилось в отдельных кабинетах с перистыми интерьерами. Он не знал, что будет от таблеток. Вызывают ли они серьезную болезнь? Если да, то какую? Может быть, они действуют не сразу, а только через сутки, через неделю, через месяц. Но если они все же срабатывают мгновенно, Зеб больше всего на свете хотел бы видеть результат.
Однако это обличило бы в нем преступника. Так что он ждал — стоически, напрягая все силы, навострив уши, молча, напевая в уме на мотив «Янки Дудль»:
Папочка любил детей —
Бить и даже мучить,
Пусть он выблюет теперь
Кишки кровавой кучей.
Он не помнил, сколько раз повторил про себя эту песенку. Много. В зубе затрещали помехи: кто-то разговаривал с охранниками, дежурящими у парадной двери. Прошло еще немного времени (хотя Зебу казалось, что он ждал очень долго). Из коридора, ведущего к отдельным кабинетам, показалась Катрина Ух. Она старалась выглядеть как обычно, но, судя по торопливому щелканью каблуков, дело не терпело отлагательств.
— Ты мне срочно нужен, — шепнула она.
— Я дежурю в баре, — сказал он, притворяясь, что ему лень.
— Я позову Мордиса с парадной двери. Он тебя сменит. Идем скорее!
— С девочками что-то? — он тянул время. Если с преподобным творится что-то плохое, пускай оно творится как можно дольше.
— Нет, они в порядке. Но испуганы. У нас чрезвычайное происшествие!
— Что, клиент съехал с катушек и начал все крушить?
Такое бывало: «Райский вкус» иногда действовал неожиданным образом.
— Гораздо хуже, — ответила она. — Джеба тоже возьми с собой.
Клюквенный кисель
По комнате с перышками словно циклон прошел: там валялся носок, тут ботинок, повсюду растерзанные перья и мазки неопознанной субстанции. В углу бесформенная куча, накрытая зеленым атласным покрывалом, — должно быть, это сам преподобный. Из-под покрывала виднелся подтек красной пены размером в ладонь, похожий на изъеденный дурной болезнью язык.
— Что случилось? — невинно спросил Зеб. Невинно выглядеть в черных очках у него никак не получалось — он пробовал перед зеркалом, — поэтому он их снял.
— Я послала девочек принять душ, — сказала Катрина Ух. — Они были ужасно расстроены. Они как раз…
— Чистили креветку, — подсказал Зеб. Это был употребляемый сотрудницами термин для извлечения лоха из одежды — особенно нижнего белья. В этом, как и в любом другом искусстве, есть свои секреты, говорили «чешуйки». Тайны ремесла. Медленно расстегивать пуговицы. Медленно, чувственно отодвигать замок молнии. Наслаждаться моментом. Притворяться, что клиент — коробка конфет, аж слюнки текут. «Слюнки текут», — сказал вслух Зеб. Он был ошарашен: таблетки подействовали гораздо сильнее, чем он рассчитывал. В его намерения не входило прикончить преподобного.
— Да, именно, и хорошо, что они не зашли дальше, потому что он — ну просто растворился, если верить охранникам на посту видеонаблюдения. Они сроду такого не видали. «Клюквенный кисель», как они выразились.
— Бля, — сказал Джеб, заглянув под покрывало. — Нужен водяной пылесос, а то это похоже на бассейн с блевотиной. Что с ним такое случилось?
— Девочки говорят, что он вдруг начал исходить пеной, — сказала Катрина. — И визжать, конечно. Сначала. И выдирать перья — их уже не спасти, только на выброс, такая жалость. Потом он уже не кричал, а только булькал. Меня это очень беспокоит.
Она преуменьшала: это было не беспокойство, а настоящий страх.
— Он прямо расплавился. Наверное, съел что-нибудь, — Зеб намеревался пошутить; во всяком случае, он хотел, чтобы его слова восприняли как шутку.
Катрина осталась серьезной:
— Не думаю. Хотя ты прав, это могло быть и в пище. Но только не в той, что мы ему тут подавали! Должно быть, какой-нибудь новый микроб. Похоже, из плотоядных, только очень уж быстродействующий. А что, если он по-настоящему заразный?
Катрина осталась серьезной:
— Не думаю. Хотя ты прав, это могло быть и в пище. Но только не в той, что мы ему тут подавали! Должно быть, какой-нибудь новый микроб. Похоже, из плотоядных, только очень уж быстродействующий. А что, если он по-настоящему заразный?
— Где он мог это подцепить? — спросил Джеб. — Наши девочки чистые.
— С дверной ручки? — предположил Зеб. Еще одна несмешная шутка. Заткнись, дебил, скомандовал он себе.
— К счастью, девочки были в биопленке, — сказала Катрина. — Ее придется сжечь. Но ничего из… ничего этого, что вытекло из… в общем, ничего из этого на них не попало.
На золотой зуб поступил входящий звонок: Адам. «С каких пор Адам имеет право подключаться к этой сети?» — подумал Зеб.
— Мне стало известно, что произошел инцидент, — сказал Адам. Голос был каким-то жестяным и далеким.
— Очень странно, когда твой голос слышится у меня в голове, — ответил Зеб. — Как будто передача с Марса.
— Не сомневаюсь. Но сейчас это не самая насущная из твоих проблем. Мне сообщили, что умерший — наш общий родитель.
— Правильно сообщили. Кто это подсуетился? — спросил Зеб.
Он отошел в угол, чтобы не разговаривать при всех, точнее — чтобы не раздражать их: вид человека, беседующего со своим зубом, может действовать на нервы. Катрина в другом углу отдавала команды по внутренней связи, вызывая уборщиков. Да, сотрудники «Чешуек», которые придут все это убирать, наверняка растеряются. Нечто похожее случалось с клиентами постарше во время ВИП-процедур, но лишь отдаленно похожее: «драконьи хвосты» иногда оказывались чересчур крепкими для людей с ограниченными физическими функциями. Обычно это бывал инсульт или сердечный приступ. Случай, когда клиент изошел пеной, не имел прецедентов.
— Мне позвонила Катрина, — объяснил Адам. — Разумеется, она держит меня в курсе.
— Она знает, что он наш…
— Не совсем. Она знает, что меня интересует все, связанное с корпорациями, в особенности с Нефтекорпом. Поэтому она известила меня о заказе на вечер для группы из четырех человек, оплаченном тремя из этих людей как подарок четвертому. Затем она послала мне снимки, сгенерированные дверным оборудованием, и я, конечно, сразу узнал его. Я уже был на территории клуба, так что вышел в общедоступную часть на случай, если мое присутствие понадобится. Сейчас я в баре, рядом со стеклянной полкой, где стоят причудливые штопоры и солонки.
— О… хорошо, — растерянно произнес Зеб.
— Которую ты использовал?
— Которую что?
— Не прикидывайся овечкой, — сказал Адам. — Я умею считать. Шесть минус три равно трем. Черную, белую или красную?
— Все три, — ответил Зеб. Воцарилось молчание.
— Жаль, — сказал наконец Адам. — Теперь нам будет труднее определить, что именно было в каждой из них. Более контролируемый подход был бы предпочтительнее.
— А разве ты не собираешься мне сказать, что я дебильный тупой уёбок, который отмочил дебильную тупую корку, как полный дебил? — осведомился Зеб. — Впрочем, я думаю, у тебя выйдет короче.
— Безусловно, твой поступок был отчасти необдуманным, — согласился Адам, — но это не самое неприятное, что могло произойти. Например, нам повезло, что он тебя не узнал.
— Погоди-ка. Ты знал, что он должен прийти? И не предупредил меня?
— Я положился на тебя и знал, что ты должным образом отреагируешь на создавшуюся ситуацию. И моя уверенность оправдалась.
Зеб был в ярости: хитрожопый братец его подставил! Сволочь какая! Правда, зато он сказал, что верил в Зеба и знал, что тот справится с любой, даже самой непредвиденной ситуацией. У Зеба потеплело на сердце, и он почувствовал себя победителем. «Спасибо» как-то не подходило к случаю, поэтому он сказал:
— Сволочь хитрожопая!
— Да, это было прискорбно, — согласился Адам. — И я сожалею о случившемся. Но хотелось бы указать, что в результате этот человек уже никогда не будет представлять для нас опасности. А теперь слушай меня, это очень важно: пусть они соберут как можно больше… останков. Положите все в заморозину от «Криогения» — у Катрины всегда есть несколько штук под рукой для клиентов, у которых контракты с «Криогением». Лучше взять модель для всего тела, а не головную. У многих клиентов «Чешуек», кто постарше, есть такие договоры. В них записано, что в случае, как это называют в «Криогении», события временной приостановки жизнедеятельности… и, пожалуйста, говоря о людях, жизнедеятельность которых временно приостановилась, избегай слова «смерть» — так делают сотрудники «Криогения», а тебе вскоре предстоит изображать одного из них. Так вот, при наступлении события временной приостановки жизнедеятельности клиента немедленно замораживают в заморозине и доставляют в «Криогений» для последующего оживления, которое будет проведено, когда «Криогений» разработает соответствующие технологии.
— То есть когда рак на горе свистнет, — заметил Зеб. — Надеюсь, у Катрины найдется большой поддон для кубиков льда.
— При необходимости используйте ведра, — продолжил Адам. — Нам нужно доставить его… доставить жидкие отходы критической команде Пилар на восточное побережье.
— Какой команде?
— Критической команде Пилар. Это наши друзья. Днем они работают в разных биотехнологических корпорациях — «ОрганИнке», «Здравайзере-Центральном», «Омоложизни», даже в «Криогении». А по ночам помогают нам. Термин «криптический» в биологии означает мимикрию, камуфляж. Скажем, у гусениц.
— С каких пор ты интересуешься гусеницами? Или ты уже совсем чокнулся на этом своем дурацком сайте про дохлых жуков?
Адам прервал его:
— Критическая группа выяснит, что было в таблетках. Что в них есть. Будем надеяться, что оно не разносится по воздуху; пока непохоже, что это так, иначе все, кто побывал в комнате, оказались бы зараженными. А поскольку оно действует практически мгновенно, у них уже проявились бы симптомы. Пока что мы придерживаемся гипотезы, что заражение происходит только при контакте. Не допускай, чтобы это… чтобы оно с тобой соприкасалось.
«А также не суй палец в этот кисель, а потом себе в жопу», — мысленно продолжил Зеб.
— Я не идиот, бля, — сказал он вслух.
— Вот и живи в соответствии с этим девизом. Ты можешь, я в тебя верю. Увидимся на скоростном поезде, жду тебя с заморозиной.
— Куда это? Ты тоже едешь? — спросил Зеб. Но Адам уже отключился, или повесил трубку, или вышел из системы — как это там называется, когда вещаешь на чужой зуб.
Пока уборочная команда в биоскафандрах и масках собирала преподобного водяным пылесосом в эмалированные ведра, а потом по воронкам переливала в устойчивые к заморозке металлические фляги, Зеб пошел превращаться в более дружелюбную и опрятную версию Медведя Смока. Он скинул черный костюм, которому предстояло отправиться в сжигатель, и наскоро принял душ с противомикробными средствами — девушки-«чешуйки» пользовались таким же. Он хорошенько намылил лицо и подмышки, а также прочистил уши тампонами на палочках.
Смою преподобного я мочалкой с мылом,
Наконец-то он подох, надо раньше было!
Вот так радость, вот веселье,
Превратил его в кисель я.
Поделом, поделом,
Тили-бом, тили-бом!
Зеб изобразил под душем некое подобие тустепа и даже покрутил бедрами. Он любил петь в душе, особенно когда над ним нависала опасность.
«Еще-о-о одна река, — пел он, надевая свежий черный костюм. — Имя ей — тоска-аа-а! Еще-о-о один зубец! Почистить, и конец!»
Затем он возобновил исполнение служебных обязанностей: он высился за спиной Катрины Ух — теперь одетой, как корзина фруктов, с игривыми следами зубов на одной груди-яблоке — пока она и питон Март доносили скорбное известие до трех шишек из Нефтекорпа. Сперва им накрыли стол за счет заведения: замороженные дайкири, тарелка рыбных мини-палочек, имитация мускула морского гребешка («За ними не пришлось опускаться на дно!» — гласил девиз на упаковке; Зеб знал, поскольку иногда перехватывал чего-нибудь пожевать на кухне), гурманский картофель-фри с подливой и блюдо креветок «Какизморя», новый лабораторный продукт, во фритюре.
— К несчастью, у вашего друга произошло событие временной приостановки жизнедеятельности, — сообщила она топ-менеджерам из Нефтекорпа. — Интенсивное блаженство может оказаться чрезмерной нагрузкой на организм. Но, как вы знаете, у него был… простите, у него есть контракт с «Криогением», на все тело, не только на голову — так что все хорошо. Примите мои соболезнования по поводу вашей временной потери.
— Я не знал, — сказал один топ-менеджер. — Про контракт. Я думал, у кого есть такие контракты, те носят браслеты «Криогения» или что-то вроде, а у него я ни разу такого не видел.