— Некоторые джентльмены предпочитают не объявлять во всеуслышание о возможности временной приостановки жизнедеятельности, — невозмутимо произнесла Катрина. — Они выбирают вариант с татуировкой, которая наносится на место, обычно скрытое под одеждой. Разумеется, в силу специфики нашей деятельности мы видим подобные татуировки, но партнеры по обычному бизнесу могут не знать об их существовании.
Еще одна причина ею восхищаться, думал Зеб, стараясь не заглядываться на аппетитные яблочки. Врет она просто первоклассно. Даже у него самого так хорошо не получилось бы.
— Понятно, — сказал топ-менеджер.
— В любом случае мы успели вовремя обнаружить этот факт, — продолжала Катрина. — Как вы знаете, Для эффективности процедуры необходимо выполнить ее немедленно. К счастью, у нас платиновый контракт с «Криогением» на ускоренное обслуживание уровня люкс, и их специально обученные сотрудники из службы оперативного реагирования прибыли немедленно. Ваш друг уже помешен в заморозину и вскоре отправится в штаб-квартиру «Криогения» на восточном побережье.
— А нам нельзя его увидеть? — спросил другой топ-менеджер.
— Когда заморозина закрыта и герметизирована, как сейчас, ее нельзя открывать, ибо это сделает дальнейший процесс невозможным, — улыбаясь, произнесла Катрина. — Я могу предоставить вам сертификат соответствия из «Криогения». Не желаете еще замороженного дайкири?
— Черт, — сказал третий топ-менеджер. — Что мы теперь скажем в этой его чокнутой церкви? «Крякнулся на бабе в борделе» их не сильно обрадует.
— Полностью согласна, — несколько холоднее сказала Катрина. По ее мнению, «Чешуйки» были отнюдь не борделем; сайт заведения обещал «всеобъемлющий комплекс эстетических ощущений». — Но клуб «Хвост-чешуя» известен умением хранить личные тайны клиентов в деликатных ситуациях. Именно поэтому его предпочитают джентльмены с изысканными вкусами — такие, как вы. У нас вы получаете все, за что платите, и даже больше; сюда входит и правдоподобная легенда.
— Что, у вас есть какие-нибудь соображения? — спросил второй топ-менеджер. Он уже съел все креветки «Какизморя» и принялся за мускулы морского гребешка. У некоторых людей близость смерти обостряет аппетит.
— Например, заразился вирусной пневмонией, работая с бедными детьми в глубоком плебсвилле, — предложила Катрина. — Первое, что приходит в голову. Это весьма популярный вариант. Но у нас есть высококвалифицированный пиар-персонал, который вам поможет.
— Благодарю вас, мадам, — сказал третий топ-менеджер, глядя на нее прищуренными и слегка покрасневшими глазами. — Вы были очень любезны.
— Я всегда рада помочь, — Катрина грациозно улыбнулась и наклонилась вперед, позволяя сначала пожать себе руку, а потом поцеловать кончики пальцев, и при этом демонстрируя значительную, но не чрезмерно большую, часть бюста. — Всегда. Мы делаем все возможное для наших клиентов.
— Какая женщина! — говорит Зеб. — Она могла бы заправлять любой из корпораций одним пальчиком, без проблем.
Тоби чувствует, как знакомые узловатые щупальца ревности сжимают ей сердце.
— И как, получилось у тебя? — спрашивает она.
— Что получилось?
— Забраться к ней в чешуйчатые трусики.
— Это одна из вещей, о которых я буду жалеть по гроб жизни, но нет. Я даже не пытался. Руки в карманах, плотно сжаты в кулаки. Зубы тоже сжаты. Мне приходилось предпринимать титанические усилия, чтобы совладать с собой, но вот тебе голая правда: я даже пальцем ее не коснулся. Даже не подмигнул ей ни разу.
— Потому что…?
— Первое. Она была моей начальницей, пока я работал в «Чешуйках». Развлекаться с женщиной-начальником не стоит. От этого у нее в голове возникает путаница.
— Я тебя умоляю, — говорит Тоби. — Ты прямо какой-то пережиток двадцатого века.
— Да, да, я мужская шовинистическая свинья и прочее. Но правды ради скажу, что такое бывает. Выброс гормонов мешает эффективной работе. Я видел, как это происходит: женщина-начальник должна отдавать приказы какому-нибудь жеребцу с маленькой головой и большими плечами, который только что лишил ее способности рационально рассуждать, свел с ума и заставил рычать, как скунот в течке, и визжать, как умирающий кролик. Это меняет расстановку сил в служебной иерархии. «Возьми меня, я вся твоя, напиши мне речь, подай кофе, ты уволен». Вот так вот.
Он делает паузу.
— Кроме того.
— Что кроме того? — Тоби надеется услышать, что у Катрины Ух была хоть одна отвратительная черта; правда, она никогда в жизни не видела Катрину, и та с вероятностью 99,999 % мертва; но для ревности не существует границ. Может, она была кривоногая, или у нее воняло изо рта, или она любила безнадежно плохую музыку. Даже прыщ был бы хоть каким-то утешением.
— Кроме того, ее любил Адам. Я в этом не сомневался. Я никогда не стал бы браконьерствовать на его территории. Он был… он мой брат. Член моей семьи. Всему есть пределы.
— Ты смеешься надо мной! Адам Первый? Влюблен? В Катрину Ух?
— Она была Евой Первой, — говорит Зеб.
Поезд в «Криогений»
— Верится с трудом, — говорит Тоби. — Откуда ты знаешь?
Зеб молчит. Наверное, ему больно рассказывать? Да, скорее всего, так: в большинстве историй из прошлого есть отголосок боли — теперь, когда прошлое было прервано так насильственно, так внезапно.
Но, конечно, это не первый случай в истории человечества. Сколько народу было на ее месте? Брошенные, все потерявшие — все унесено потоком. Мертвые тела испаряются, словно медленно исходя дымом. Дома, что эти люди возводили с любовью, рушатся, как покинутые муравейники. Кости снова становятся обычным кальцием; плоть преобразилась в мышей и кузнечиков, и на нее сейчас охотятся ночные хищники.
Вышла луна. Почти полная. Хорошо для сов; плохо для кроликов, которые любят устроить любовные игрища в лунном свете, хоть это и рискованно — мозги, пропитанные феромонами, забывают об осторожности. Вон парочка резвится на лужайке, слабо светясь зеленоватым светом. Раньше некоторые люди думали, что на луне живет гигантский кролик: они утверждали, что явственно видят его уши. Другие видели на луне улыбающееся лицо, третьи — старуху с корзиной. Что будут думать на этот счет Дети Коростеля, когда доберутся до астрологии? Через сто лет, или десять, или через год. Если доберутся.
А луна сейчас растет или убывает? Чувство фаз луны У Тоби явно притупилось с тех лет, когда она жила у вер-тоградарей. Сколько раз она проводила всенощные бдения при полной луне. Иногда задаваясь вопросом: почему есть Адам Первый, но нет Евы Первой. И почему никто даже не упоминает о таковой. Сейчас она узнает ответ.
— Представь себе картину, — говорит Зеб. — Мы с Адамом провели трое суток в герметичном скоростном поезде. С тех пор, как мы выпотрошили банковский счет преподобного и разошлись, мы успели пообщаться только два раза: в «Благочашке» и в служебных помещениях «Чешуек». У нас не было времени предаваться воспоминаниям. Поэтому, конечно, пока мы ехали, я его расспрашивал обо всем.
Зебу пришлось расстаться со щетинистыми вафлеобразными украшениями на лице, к которым он, по правде сказать, привязался, хоть они и требовали трудоемкого ухода. Он сбрил все начисто, оставив лишь узкую козлиную бородку. На волосистой части головы у него тоже наблюдалось новшество — неубедительная накладка из волос париковец на клею, образец ранней продукции соответствующей компании, сочного каштанового цвета.
К счастью, у него было чем прикрыть фальшивую прическу — дурацкой шляпой, частью униформы сотрудников «Криогения» в должности, которая раньше называлась «помощник гробовщика», но в «Криогении» именовалась «менеджер временной инертности». Сей головной убор был создан на основе тюрбана, который, видимо, должен был напоминать о волшебниках. Он был какого-то красноватого цвета, спереди — логотип из стилизованных языков пламени.
— Вечный огонь жизни, надо думать, — говорит Зеб. — Когда мне показали эту чудовищную штуку, достойную третьесортного иллюзиониста, я сказал: «Вы с ума сошли? Я не надену на голову вареный помидор!» Но потом до меня дошла вся красота ситуации. В этой шапке и одежде — фиолетовом балахоне со штанами, не то пижама, не то кимоно для карате, спереди во всю длину логотип «Криогения» — все сразу увидят, кто я есть на самом деле: дебил-переросток, которого не берут ни на какую другую работу. Возить поездом заморозины с покойниками — это крайняя степень морального падения. Как говорил Слей-Талант: «Если ты там, где тебя никто не ожидает увидеть, ты невидим».
Адам был одет точно так же и выглядел в этой форме еще глупее, чем Зеб. Это отчасти утешало. Да и вообще, кто их увидит? Их заперли в специальный вагон «Криогения», где заморозину подключили к отдельному собственному генератору, чтобы гарантированно поддерживать низкую температуру. «Криогений» хвалился особо надежной системой безопасности: кража ДНК, не говоря уже о других, более крупных органах, всерьез заботила людей, влюбленных в органические структуры собственного тела. В этих кругах еще не забыли о том, как был украден мозг Эйнштейна.
Поэтому сотрудников, перевозящих заморозину, всегда сопровождал охранник. Охранник при настоящих сотрудниках «Криогения» был бы сотрудником ККБ, уже консолидированной и постоянно растущей, и имел бы при себе пистолет-распылитель. Но поскольку данная экспедиция была с начала и до конца фальшивой, роль охранника играл менеджер из «Чешуек» по имени Мордис. Он очень естественно выглядел в этой роли: жесткий взгляд блестящих глазок, похожих на черных жучков, и улыбка — бесстрастная, словно падающий камень.
Хотя пистолет у него был ненастоящий: криптическая команда умела имитировать одежду, но не технологические изделия с движущимися частями, изготовленные по особо тщательно охраняемым технологиям. Поэтому пистолет-распылитель Мордиса был ловко изготовленной копией из пластика и крашеного пенопласта. Впрочем, это становилось заметно только с расстояния, подходящего для удара кулаком.
Но кто стал бы подходить к ним так близко? Для всех окружающих они занимались обычной перевозкой праха. Точнее, они «переправляли субъекта временной приостановки жизнедеятельности с берега жизни по кольцевому маршруту обратно на берег жизни». С ходу не выговоришь, но в «Криогении» была принята именно такая расплывчатая манера выражаться. Вполне объяснимо, учитывая, чем занималась компания: ее лучшими помощниками при продаже услуг были людская доверчивость и склонность к беспочвенным надеждам.
— Это была самая странная поездка в моей жизни, — говорит Зеб. — В костюме Аладдина, в пломбированном вагоне, рядом с братом, у которого на голове половина сплющенной тыквы. А между нами стоит заморозина с нашим отцом в виде студня. Впрочем, кости и зубы мы тоже туда сложили. Они не растворились. В «Чешуйках» дискутировался вопрос о скелетном материале — за него дали бы хорошую цену в плебсвиллях поглубже, где в моду вошли украшения ручной работы из человеческих костей. Это называлось «костяные побрякушки». Но более трезвые головы — Адам, Катрина и, добавлю без ложной гордости, ваш покорный слуга — охладили пыл энтузиастов, поскольку никто не мог сказать, останутся ли на костях возбудители болезни, даже если их проварить хорошенько. Ведь мы о ней пока ничего не знали.
«Как на нашей на дрезине мы везем заморозину!» — принялся распевать Зеб.
Адам вытащил блокнотик и карандаш и написал:
Следи за тем, что говоришь. В вагоне наверняка жучки.
Он показал Зебу написанное, прикрыв рукой, а потом стер и написал:
И, пожалуйста, не пой. Это очень раздражает.
Зеб жестом попросил блокнотик. Адам подумал и отдал его. Зеб написал:
ИТТВРИЖ
И расшифровал пониже:
И тебя тоже в рот и в жопу.
Потом:
Ну что, удалось тебе наконец перепихнуться с кем-нибудь?
Адам прочитал и покраснел. Краснеющий Адам — это новость: Зеб сроду такого не видел. Обычно брат был так бледен, что хоть капилляры пересчитывай. Адам написал:
Не твое дело.
Зеб ответил:
Ха-ха-ха! Это была К.? Ты платил?
Он давно уже подозревал, куда направлены симпатии Адама.
Адам ответил:
Я не намерен поддерживать разговор об этой женщине в таком тоне. Она была достойной помощницей в наших трудах.
Зебу следовало бы написать: «В каких трудах?» Тогда он узнал бы больше. Но вместо этого он написал:
Ха-ха-ха, один-ноль в мою пользу, если можно так выразиться:-D!! Хорошо уже и то, что ты не голубой:-D:-D
Адам ответил:
Ты ниже всякой вульгарности.
Зеб написал:
Да, я такой! Впрочем, не беспокойся, я уважаю истинную любовь.
И нарисовал цветочек и сердечко. Хотел добавить: «Даже если она содержит минетное заведение для богатеньких», но передумал: Адам сильно разозлился и мог забыться и треснуть Зеба впервые в жизни. Последует некрасивая драка над разжиженными останками их общего родителя, и это не кончится добром для Зеба, ведь У него никогда не поднималась рука двинуть Адама как следует, по-настоящему; так что он будет вынужден поддаться этой белесой вше.
Адам вроде бы немного смягчился — наверно, сердечко и цветочек помогли, — но все еще дулся. Он скомкал исписанные страницы блокнота, изорвал на кусочки и ушел в туалет — видимо, спустил их в унитаз, на рельсы. Даже если какой-нибудь любопытный соглядатай подберет их и умудрится склеить, то ничего интересного не узнает. Обычный похабный треп, которым убивают время перевозчики заморозин, когда клиенты не слышат.
Остаток поездки прошел в молчании. Адам сидел, скрестив руки на груди, состроив благочестивое, но хмурое лицо, Зеб что-то мурлыкал себе под нос, а за окном пролетал мимо Североамериканский континент.
На восточном побережье вагон специального назначения встретила Пилар под видом скорбящей родственницы жмурика… то есть клиента, находящегося в состоянии временной приостановки жизнедеятельности. С ней были еще три человека — Зеб решил, что это члены криптической команды.
— Двоих ты знаешь, — говорит Зеб. — Катуро и Дюгонь. Третья была женщина, мы потеряли ее, когда Коростель захватил Беззумных Аддамов: он тогда разрабатывал Детей и хотел обзавестись рабами для умственного труда в рамках проекта «Пародиз». Она пыталась бежать, и я могу только предполагать, что она свалилась с эстакады на шоссе и ее раскатало в лепешку колесами машин. Но в тот момент, о котором я рассказываю, все это было еще впереди.
Пилар пролила несколько крокодиловых слез в носовой платок на случай, если поблизости окажутся мини-дроны или камеры наблюдения. Затем она проследила за погрузкой заморозины в длинную машину; их в «Криогении» называли не катафалками, а «транспортными средствами для челночной перевозки по маршруту жизнь — жизнь». Они тоже были цвета вареного помидора и несли на дверях логотип в виде языков пламени, символизирующих вечно пылающий огонь жизни. Никакого черного цвета, все должно быть празднично и жизнерадостно.
Итак, преподобный в заморозине поехал в «машине Ж-Ж» в биолабораторию с тройной степенью защиты — не в «Криогений», там просто не было нужного оборудования, а в «Здравайзер-Центральный». Пилар и Зеб тоже залезли в машину. Мордису предстояло переодеться и отправиться в местное отделение «Хвоста-чешуи», где требовался менеджер с более жестким стилем руководства.
Адам должен был сменить форму «Криогения» на уличную одежду (надо сказать, его гардероб принимал все более странный вид) и отправиться по своим Адамовым делам в глубокий плебсвилль. Белого шахматного слона он отдал Пилар, предварительно вытащив его из солонки-стриптизерши; криптическая команда хотела подробно исследовать содержимое таблеток, но без риска для себя, и, кажется, наконец получила доступ к подходящему оборудованию.
Зеба ждала очередная смена личности. Пилар уже все подготовила: он должен был внедриться прямо в «Здравайзер-Центральный».
— Сделай мне одолжение, — попросил Зеб Пилар, когда она уверила его, что «машину Ж-Ж» тщательно проверили и она свободна от жучков. — Проведи сравнение ДНК. Моей и преподобного. Этого типа, что в заморозине.
Он так и не избавился от подозрения, что преподобный — не настоящий его отец, и теперь, похоже, у него остался самый последний шанс это выяснить.
Пилар сказала, что это не составит никакого труда. Он сделал мазок слизистой клочком салфетки и отдал Пилар, а она осторожно положила клочок в пластиковый конвертик, где уже лежало что-то морщинистое и желтое, похожее на сушеное ухо эльфа.
— Что это? — спросил он. Он хотел сказать «что это за херня», но в присутствии Пилар ругаться как-то не хотелось. — Гремлин из дальнего космоса?
— Это лисичка, — ответила Пилар. — Гриб такой. Съедобный, не путать с ложной лисичкой.
— Так что, у меня окажется ДНК гриба?
Пилар засмеялась:
— На это шансов мало.
— Это радует, — ответил Зеб. — Надо сказать Адаму. Только ночью до него дошло, в чем загвоздка. Уже засыпая в аскетической, но приемлемой обстановке предоставленного «Здравайзером» жилья, он сообразил: если Пилар сделает анализ и окажется, что преподобный ему не отец, то Адам окажется ему не братом. Окажется вообще никакой не родней. Не кровным родственником. Вот:
Фенелла + преподобный = Адам.
Труди + неизвестный донор спермы = Зеб.
= нет общей ДНК.
Если это правда, действительно ли он хочет ее знать?
Люмирозы
Новая должность Зеба в «Здравайзере-Центральном» называлась «дезинфектор первого ранга». Ему выдали комбинезон мрачного зеленого цвета с логотипом «Здравайзера» и большой светящейся буквой «Д»; сеточку для волос, чтобы он не посыпал своей недостойной перхотью столы людей, которые не чета ему; и конусный респиратор на нос, в котором он выглядел как свинья из мультика. Он также получил доступ к бесконечному запасу перчаток и обуви — защитных, водоотталкивающих, непроницаемых для нанобиоформ; и самое главное — универсальный ключ от здания.