– Что тут происходит?! – ворвался в квартиру Владимир. – Почему она так кричит?
– Володенька? – вопль резко оборвался, сменившись изумленным шепотом. – Это ты?
– Разумеется, я, разве вы не меня искали? – проворчал парень, запирая за собой дверь.
– Искала, да. – Мария Евгеньевна наморщила лоб, вспоминая. – Долго, очень долго. На твоем прежнем месте работы не знали, куда ты ушел, я два месяца искала, но все-таки нашла. Пришла в то здание, где ты работал, ждала у выхода, потом… потом… Мне стало плохо, подбежали милые парень с девушкой… Ой, – она растерянно посмотрела на Кирилла и Лану, – это же вы были, да?
– Мы, – облегченно вздохнул Кирилл.
– Господи, стыдно-то как! – Губы женщины снова задрожали. – Вы мне помогли, до дома довезли, а я…
– Ничего, бывает. – Кирилл сочувственно сжал холодную ладонь Марии Евгеньевны. – В подобном состоянии и не такое случается. Вы идите, отдохните пока, а я в магазин сбегаю, продуктов куплю.
– Не надо, что вы! – Бледное лицо женщины смущенно порозовело. – У меня все есть.
– Да ничего у вас нет, в том-то и дело.
– Просто… кусок в горло не лезет.
– А надо, чтобы лез, иначе вы ничем не сможете помочь своей дочери.
– Почему?
– Потому что вас ветром уносить будет, какая уж тут помощь.
– Ну хорошо, я схожу в магазин, честно! Вот завтра и схожу.
– А гостей вы чем угощать будете? – улыбнулся Кирилл. – Все, я пошел, скоро вернусь. Без меня, очень вас прошу, рассказывать о своей беде не начинайте, иначе повторять все придется.
– Но…
Входная дверь хлопнула, и Мария Евгеньевна растерянно повернулась к Лане:
– Ушел. Быстрый какой!
– Да, он такой, – усмехнулась та. – А вы пока ложитесь, отдыхайте, подождем Кирилла.
– Так его Кириллом зовут?
– Да. А меня – Лана.
– Красивое имя. И вы очень красивая. И моя Юлечка красивая, правда, Володенька?
– Правда, – кивнул Владимир. – Очень.
– А я вам сейчас покажу, – заторопилась женщина. – Вы сами увидите.
– Может, потом, после того, как отдохнете? – нахмурилась Лана. – Вы же еле на ногах стоите!
– Ничего, я уже в порядке. Вот, – Мария Евгеньевна распахнула дверь во вторую комнату, – это Юлечкина спальня, а вот это, – она указала на большую фотографию, висевшую на стене, – сама Юлечка, доченька моя родная.
Со снимка на Лану смотрела хрупкая голубоглазая блондинка, довольно миленькая, с макияжем – даже красивая, но это был тот тип внешности, который без косметики назывался «взглянешь – не заметишь». Девушка была совершенно незнакомой, Лана могла поклясться, что никогда в жизни не встречалась с ней, и все же… Кого-то она напоминала, а вот кого – вспомнить не получалось.
Хотя вполне могло оказаться, что никого конкретного, просто очень стандартная внешность, вот и все. Но почему-то от одного взгляда на Юлию по спине начинали с топотом носиться мурашки.
Ерунда какая-то! Девушка как девушка, и комнатка типично девичья – светлая мебель, обои в цветочек, безделушки, розовые шторы, куча мягких игрушек на кровати.
Ничего особенного, в общем. А вот для Владимира, похоже, с этой комнатой было связано многое, во всяком случае, лицо парня побледнело, на скулах запылали алые пятна, а в глазах… В глазах, устремленных на фото Юлии, было столько тоски!
Можно было не объяснять, почему Мария Евгеньевна с таким упорством разыскивала Володю. Этот парень действительно любил ее дочь, любил по-настоящему.
Длинный, настойчивый звонок в дверь заставил всех вздрогнуть.
– Это что, Кирилл? – Мария Евгеньевна посмотрела на Лану. – Так быстро?
– Да вряд ли, – пожала плечами та. – Кирилл ключи взял.
– Тогда кто? Неужели… – женщина задохнулась и попыталась кинуться к двери, но ноги вдруг подкосились, и она едва не упала. – Юлечка?!
– Откройте, полиция! – заорали в ответ.
– Какая еще полиция, зачем? Я никого не вызывала!
– Нас соседи вызвали, у вас тут кричали очень.
– Ох ты, – Мария Евгеньевна виновато покосилась на Лану, – это все из-за меня, дуры старой.
– Открывайте, или мы выломаем дверь!
– Да-да, иду!
Женщина заторопилась к двери, но ноги ее энтузиазма не разделяли, выдав на-гора скорость черепахи, поэтому взять на себя функцию мажордома пришлось Владимиру.
За дверью обнаружился наряд ППС, где-то в арьергарде маячила любопытная остроносая физиономия сухощавой тетки, видимо, той самой бдительной соседки.
– Ну, и чего у вас тут? – пробурчал сержант, мрачно осматривая совершенно не похожих на обычных скандалистов людей: пожилую, болезненного вида женщину, ухоженную красотку, которая очень гармонировала со стоящим у подъезда «Бентли», и рослого широкоплечего парня в строгом костюме. – Почему шумим, соседей беспокоим?
– Мы не шумим, с чего вы взяли? – бархатно мурлыкнула красотка, чьи огромные оливково-зеленые глаза и без того напоминали кошачьи. – Мы вообще только приехали.
– Как же не шумите, как же не шумите? – сорокой затрещала остроносая. – Я своими собственными ушами слыхала, как Мария Евгеньевна кричала: «Спасите, убивают!»
– Типун тебе на язык, Роза Карловна, – отмахнулась Юлина мама. – Страсти какие говоришь! Кто меня убивать будет, это же Володенька, помнишь, к Юлечке моей ходил?
– Ну да, ходил, и что?
– Все понятно, – тяжело вздохнул пэпээсник, с тоской глядя на Лану – мне б такую! – Вы, гражданочка, наверное, чей-то телевизор услышали, стены тут картонные, слышимость – на три этажа, вот и померещилось.
– И ничего не померещилось! – возмутилась Роза Карловна. – Я…
– Все, хватит! – рявкнул сержант и, смущенно кашлянув, обратился к Лане: – Кстати, это не ваш «Бентли» на тротуаре стоит?
– Мой, – зачем ему знать нюансы.
– Не положено там парковаться, вообще-то.
– Я ненадолго, скоро уеду.
– Ну, тогда ладно. До свидания.
– Всего хорошего, и спасибо за службу.
А он так забавно краснеет – ушами.
– Да чего уж там!
И пэпээсники, топоча ботинками, начали спускаться вниз по лестнице.
– И вам, Роза Карловна, спасибо за бдительность, – усмехнулся Владимир. – Хоть вы и ошиблись, но если бы и на самом деле что-то случилось?
– И ничего я не ошиблась, – поджала губы вобла.
– Спокойной ночи. – И Владимир захлопнул дверь перед острым носом.
ГЛАВА 28
Мария Евгеньевна тут же вытащила из душевного запасника ведро пепла раскаяния и принялась старательно посыпать им голову, причем прекратить этот непродуктивный процесс не смог даже Владимир.
И к моменту возвращения Кирилла хозяйка квартиры превратилась в горестный серый холмик, при малейшем движении поднимающий в воздух хлопья самоуничижения. Единственное, чего удалось добиться Володе, – разместить холмик на диване и даже придать ему горизонтальное положение.
А потом пришел Кирилл, и Лана, с трудом затолкав бессовестно приплясывающее облегчение под плинтус, поспешила на кухню готовить чай.
– А что тут у вас произошло? – вполголоса поинтересовался Кирилл, плотно прикрыв дверь.
– Почему ты решил, что могло что-то произойти?
– Эмоции Марии Евгеньевны изменились. Саднящая боль слегка отступила, и теперь там другой комок негатива.
– Господи, когда же у нее позитив-то появится? – тяжело вздохнула Лана, разбирая принесенные Кириллом пакеты. – Ага, взял ветчинную и лососевую нарезку, молодец, бутерброды легче делать будет. А на завтра ей что-нибудь купил?
– Обижаешь! – улыбнулся мужчина. – Там пельмени, яйца, масло сливочное, сыр, хлеб, картошка, макароны, сосиски…
– Все-все, не перечисляй, сама вижу! Домовитый ты у меня мужичок, хозяйственный!
– Да чего там – сокровище, одним словом.
– Ладно, сокровище, ты особо не раздувайся от гордости, а то лопнешь. Помоги лучше бутерброды соорудить, чтобы ускорить процесс.
– Так я же там пирожных к чаю купил!
– А вы с Владимиром после работы пирожными наедитесь?
– Ну да, – почесал затылок Кирилл, – это вряд ли. Подвинься, женщина, настоящий кулинар пришел!
Вдвоем они сократили процесс приготовления легкого ужина до десяти минут. Потом еще пять минут ушло на то, чтобы уговорить кучку пепла снова принять человеческий облик и пойти на кухню выпить чаю с гостями.
Увидев плотно заставленный деликатесами стол, Мария Евгеньевна всплеснула руками:
– Батюшки, сколько еды! Красная рыбка, икра, ветчина, салями, ой, а пирожные какие воздушные! Я подобные только по телевизору видела!
– Ну что вы такое говорите! – улыбнулась Лана. – Все это давно уже не дефицит, в любом магазине купить можно. Кирилл, кстати, в вашем же и купил.
– Я не это имела в виду, Ланочка, – грустно улыбнулась женщина, тяжело опускаясь на табурет. – Конечно, я все это вижу в магазинах, но вот чтобы так, на столе – только по телевизору, когда сериалы смотрю. Там даже обычные милиционеры, ну, которые из сериала «Улицы разбитых фонарей», ежедневно обедают в ресторане, причем не корочку хлеба берут, у них там тоже так столы заставлены. А я дочку одна растила, никого у нас нет, ни бабушек, ни дедушек, на зарплату почтальона не очень разгуляешься. Потом, когда я до начальника почтового отделения доросла, смогла хоть обновки Юле покупать, а то до этого только в секонд-хенде одевались. Дачи у нас тоже нет, поэтому заготовок на зиму делать было не из чего, так что на вкусности эти мы только смотреть могли. Зато дочка у меня очень хорошая выросла, по подворотням с парнями не тягалась, училась, кружки посещала разные и сама, без всяких репетиторов, в МГУ поступила! На бюджет, я ни копеечки не платила, да и не смогла бы платить. А в прошлом году она окончила университет и на работу вышла, причем не куда-нибудь, а на один из лучших телевизионных каналов! – От воспоминаний о дочке лицо женщины порозовело, потухшие недавно глаза сияли все ярче, голос больше не шелестел. – Юленька начала деньги в дом приносить, и теперь мы смогли на праздники что-то одно из этих вкусностей покупать, дочка особенно рыбку любила, палтуса… Ой, что ж это я такое говорю, дура старая! – Мария Евгеньевна прихлопнула рот ладошкой и испуганно посмотрела на сидящих за столом. – Не любила – любит! Любит, конечно же, любит, моя девочка жива, я знаю, чувствую это!
– Ну что вы опять разнервничались? – Лана ободряюще погладила женщину по плечу, надеясь, что полыхнувшие от стыда щеки немного остыли – давненько она не ощущала себя избалованной доченькой состоятельных родителей. Она действительно привыкла покупать все, что ей нравится, не заморачиваясь разглядыванием ценника, вот и ляпнула про доступность деликатесов. – Все будет хорошо, вот увидите. Давайте мы с вами чайку попьем, перекусим слегка, а потом вы нам все по порядку расскажете.
– Ну зачем же…
– А затем же, что мужчины наши после работы, голодные, а голодный мужчина соображает туго.
– Я бы попросил не обобщать, – буркнул Кирилл.
– Кушайте, мальчики, кушайте! – засуетилась Мария Евгеньевна. – Вам действительно надо, я знаю.
– И вам надо. – Володя положил на тарелку женщины несколько бутербродов, поставил перед ней кружку с чаем, пододвинул блюдо с пирожными и, грозно сдвинув брови, предупредил: – Пока все не съедите, никаких разговоров за столом!
– Господь с тобой, мальчик мой, – смущенно улыбнулась та. – Куда мне столько!
– Туда же, куда и всем. Ну, приятного всем аппетита!
Как всегда бывает во время еды, стоило приступить к трапезе, как, шумно дыша и отдуваясь, не пришел, а примчался аппетит. Ну, от мужчин он, собственно, и не уходил, а вот у Марии Евгеньевны последние месяцы бедняга находился в ссылке, в Туруханском крае. И теперь не мог нарадоваться собственному возвращению.
Правда, ссохшийся желудок смог принять только два бутерброда, пирожное и кружку чая, но и этого было достаточно, чтобы глаза женщины начали вести себя совершенно неподобающим образом – слипаться.
Владимир заметил это первым:
– Мария Евгеньевна, давайте-ка я вас отведу в комнату, вам поспать надо. А завтра вы мне все расскажете.
– Нет! – придремавшая было женщина испуганно подхватилась с места, едва не перевернув стол. – Я не хочу спать, я должна рассказать тебе о Юлечке!
– Утром и расскажете, я никуда не уйду, переночую у вас.
– Нет, нельзя! Юленькино время уходит, я чувствую! Счет идет на часы, понимаете?!
– Да ну, глупости какие, – Владимир успокаивающе положил ладонь на руку женщины, но она возмущенно оттолкнула парня:
– Ничего не глупости! Я все реже слышу доченьку, она уже почти не разговаривает со мной! Раньше плакала, умоляла не бросать, а теперь – почти всегда молчит, а если откликается, то как-то странно, словно ей уже все равно. Я понимаю, это все звучит дико, похоже на бред сумасшедшей, но…
– Мария Евгеньевна, – криво усмехнулся Кирилл, – кое в чем вам все-таки повезло.
– В чем же?
– Здесь собрались люди, которые понимают, о чем вы говорите, потому что сами сталкивались с труднообъяснимыми с научной точки зрения ситуациями. Во всяком случае, мы с Ланой.
– А я просто верю вам, вот и все, – глухо произнес Владимир.
– Спасибо вам, хорошие мои, – улыбнулась женщина. – Ланочка, поищи там кофе на верхней полочке, должен еще остаться. Мне нужно немного взбодриться, прогнать сонливость.
– Зачем же искать, я купил хороший кофе, сейчас сварю, – поднялся из-за стола Кирилл. – Турка у вас есть?
– Должна быть, Юлечка всегда по утрам себе кофе варила. Я его вообще-то не пью, у меня сердце не очень здоровое, но сейчас надо, иначе усну.
Кирилл не стал спорить, все равно бесполезно – мать настроена решительно, – и кофе сварил. Но очень-очень слабый, рассчитывая больше на эффект плацебо.
Расчет вполне оправдался. Мария Евгеньевна, вдохнув кофейный аромат, удовлетворенно произнесла:
– Ну вот, еще пить не начала, а уже бодрит.
– Так что там с Юлей? – нетерпеливо дернул щекой Владимир. – Теперь вы сможете рассказать?
– Я попробую. – Женщина отпила глоток светло-коричневой жидкости и, пристально вглядываясь в чашку, словно в экран прошлого, начала: – Юлечка пропала в конце мая. Сказала, что едет в командировку в Подольск, обещала вернуться в тот же день вечером и не вернулась.
– А вы ей звонили? – уточнил Кирилл.
– Так в том-то и дело, что не могла!
– Почему? У нее что, нет мобильного телефона?
– Есть, и у нее, и у меня, но в то утро дочка забрала мой телефон, сказала, что ее сломался.
– Так на свой бы позвонили.
– Звонила, буквально через час после ее отъезда начала звонить, сердце не на месте было, маета какая-то, чувствую – не надо было отпускать, беда случится! Ну, я и набрала свой номер со служебного телефона. Юлечка обычно нервничает, когда я беспокою ее без причины, но я решила – пусть поругает, зато я буду знать, что с ней все в порядке. Однако телефон был уже недоступен. Был и остался до сих пор.
– Получается, Юлия выключила его? Но зачем? Или… – Лана прикусила губу. – Кто-то другой сделал это?
– Я сначала тоже подумала о плохом, – тяжело вздохнула Мария Евгеньевна. – Побежала в ближайшую церковь, начала там молиться, просить за мою девочку. И знаете, в какой-то момент мне показалось, что я справилась, уберегла Юленьку от беды, но потом… – губы женщины задрожали. – Потом словно черная пелена опустилась, отгородила от меня дочку. Я еще часа три пробыла в церкви, все надеялась. Потом убедила себя, что рано паникую, подумаешь – телефон отключен! Уронила, вот и все. Вернулась на почту, но работать не смогла, маета давила все сильнее. Ушла домой, решила дождаться Юлечку здесь. Не дождалась… Утром позвонила на работу дочери, ее начальнице, Светлане Михайловне. А та начала мне соболезнования высказывать! Я сначала обмерла, подумала – о дочке она говорит, а оказалось – о маме моей, которая умерла довольно давно. Так я узнала, что Юлю ни в какую командировку не посылали, она сама отпросилась с работы на несколько дней, наврала, что бабушка у нее умерла. Поэтому она и отключила мой телефон, боялась, видно, что начальница мне позвонит и ложь ее вскроется раньше времени.
– Так все равно узнали бы про обман, рано или поздно, – пожал плечами Кирилл.
– Кто ж его знает, что там в голове моей девочки творилось, – горько усмехнулась мать. – Юленька очень хотела карьеру на телевидении сделать, с утра до ночи там пропадала, никакой личной жизни не было. Она ведь после разрыва с тобой, Володя, так ни с кем больше и не встречалась. Мне кажется, что Юлечка, несмотря на те ужасные вещи, что она тогда наговорила тебе, все же любила. В глубине души, сама не понимая этого. Поэтому я и решила найти тебя, хотя не знала – станешь ли ты мне помогать, может, ты давно уже с другой.
– Стану, – катнул желваки Владимир. – А что полиция?
– А ничего. Заявление у меня приняли, дело о пропаже завели, но и все на этом. Говорят – ищут, только не верю я им, следователь, что дело ведет, сонный такой, безразличный. А Юлечке все хуже и хуже, я чувствую!
– Но хоть что-то следствие выяснило?
– Выяснили. По их сведениям, Юлия Носова в начале июня выехала из страны.
– Что?! Куда?
– Билет на поезд взяла до Киева, а потом куда направилась – неизвестно. Говорят – очень тщательно ваша дочь свой уход подготовила, ни о каком похищении и речи идти не может, сама, мол, решила исчезнуть.
– Может, так оно и есть? – осторожно предположила Лана.
– Да глупости все это! Юлечка уехала с небольшим рюкзачком, денег с собой много не взяла, да и нет их у нас много.
– А если вы не все знаете о своей дочери? Если у нее все же был мужчина, с которым она решила уехать?
– Ланочка, деточка, я понимаю, что все выглядит именно так – Юля сама решила уехать, – по щекам Марии Евгеньевны потекли слезы, – но знаю, чувствую – беда с моим ребенком, страшная беда! Никуда она не уезжала, здесь она, рядом, где-то под Москвой. А с документами ее мог кто угодно выехать, чтобы сбить со следа, мы с Юленькой кино такое видели. Там девушек якобы за границу вывозили, а на самом деле извращенцам в виде живых игрушек поставляли…
– Ну, вы уж так себя не накручивайте. – Владимир обнял вновь расплакавшуюся женщину. – Мы найдем Юлю, я обещаю. Я найду.
ГЛАВА 29
– Нет, именно мы найдем, – уточнил Кирилл, поднимаясь из-за стола. – Я помогу тебе в поисках Юлии.
– Спасибо, конечно, – Володя внимательно всмотрелся в темные глаза босса, – но… Если честно, вам-то это зачем? Вы с Миланой Мирославовной и так помогли нам, столько времени потратили, мне одному было бы сложнее, гораздо сложнее. Но дело, как выяснилось, довольно темное, проблемное…
– Володенька, не отказывайся от помощи! – взмолилась Мария Евгеньевна. – Ты один можешь не успеть!
– Сердце матери не наделено гордыней, оно просто болит, – грустно усмехнулся Кирилл. – И к нему надо прислушиваться. Володя, давай сейчас забудем о наших служебных взаимоотношениях, в данной ситуации надо прежде всего думать о Юлии. Тебе, полагаю, стоит остаться здесь, а мы с Ланой поедем. Завтра прямо с утра зайди ко мне, я приглашу Матвея, и мы вместе подумаем, что предпринять.
– Но…
– Никаких «но», – устало отмахнулся Кирилл. – Все, мы ушли, а то как бы наш автомобиль на винтики не разобрали. Мария Евгеньевна, до свидания! Постарайтесь отдохнуть, теперь все будет хорошо. Вы не одна.