Неудачными были и действия войск 70-й армии, которые оказались неготовыми к ведению наступательных действий. Ее соединения вводились в бой с ходу по частям, неорганизованно, без необходимого обеспечения артиллерией и боеприпасами к ней. В результате они потеряли около 9 тыс. человек.
Таким образом, Ставка ВГК, поставив Центральному фронту задачи без учета состояния его войск, да еще лишив его двух армий, фактически обрекла войска фронта на неудачу. Ими жертвовали ради спасения левого соседа – Воронежского фронта, с участка которого были отвлечены значительные силы противника. В ходе боевых действий с 25 февраля по 28 марта потери Центрального фронта составили: безвозвратные – 30 439 человек, санитарные – 39 968; всего 70 407 человек, или 27,5 % от общей численности в 256,8 тыс. человек[178].
Сталин, вероятно, сознавал, что поставил Рокоссовского в неравные условия по сравнению с другими фронтами. Стараясь как-то загладить свою вину, он 28 апреля присвоил Константину Константиновичу воинское звание генерала армии, хотя в это время его войска не вели активных действий.
Не лучшим образом развивались события и на Воронежском, Юго-Западном и Южном фронтах. Ставка ВГК, вдохновленная успехами под Сталинградом, снова недооценила противника. Неверно посчитав, что сил для активных наступательных действий у неприятеля не осталось и он намерен уйти за Днепр, она нацелила войска трех фронтов на его преследование, с тем чтобы до начала весенней распутицы выйти к Днепру по всей полосе от Чернигова до Херсона. Однако немецкое командование, стремясь предотвратить ухудшение обстановки на южном крыле своего фронта, собрало дополнительные силы и сумело концентрированным ударом прорвать оборону правого крыла Юго-Западного фронта. В начале марта части фронта отступили за Северский Донец, на его восточный берег. После этого противник, перегруппировав свои основные силы, перенес боевые действия в полосу Воронежского фронта. 16 марта немецкие войска вновь овладели Харьковом и начали развивать удар на белгородском направлении.
После того как бронетанковые и моторизованные части противника, наступавшие со стороны Краматорска, оттеснили части Юго-Западного фронта за р. Северский Донец, перешли в наступление немецкие части из района Полтавы и Краснограда. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Н. Ф. Ватутин оттянул назад вырвавшиеся вперед части 3-й танковой и 69-й армий и организовал более плотные боевые порядки западнее и юго-западнее Харькова. Но Воронежский фронт, которым в то время командовал генерал Ф. И. Голиков, отвод войск не осуществил. В результате 18 марта противник овладел Белгородом. Сталин возложил всю ответственность за сдачу Харькова и Белгорода на генерала Голикова, который 22 марта был освобожден от должности, а на его место назначен генерал армии Ватутин.
Генерал-фельдмаршал Э. Манштейн, оценивая итоги контрнаступления под Харьковом в феврале – марте, писал:
«Взятием Харькова и Белгорода закончился второй контрудар нашей группы; усиливающаяся распутица исключала дальнейшее ведение операций. Собственно, у группы (речь идет о группе армий «Юг». – Авт.) была еще одна цель – в качестве заключительной фазы операции совместно с группой «Центр» очистить от противника дугу в районе Курска, врезающуюся глубоко на запад в немецкий фронт, и создать здесь более короткий фронт. Но мы должны были отказаться от этого намерения, потому что группа «Центр» заявила, что она не может участвовать в этой операции. Так эта дуга и осталась неприятным выступом на нашем фронте, который открывал противнику определенные оперативные возможности и в то же время ограничивал наши возможности»[179].
Дуга, о которой пишет Манштейн, возникла следующим образом. По решению Ставки ВГК войска Центрального фронта с 21 марта перешли к обороне на рубеже Городище, Малоархангельск, Тросна, Лютеж, Коренево, образовав вместе с войсками Брянского фронта северный фас Курского выступа. В состав Центрального фронта передавались 48-я и 13-я армии из Брянского фронта, а также 60-я армия из Воронежского фронта. В конце марта стабилизировалось положение и на Воронежском фронте, где образовался южный фас Курской дуги, обращенной в сторону противника.
Эта знаменитая Курская дуга стала летом 1943 г. ареной грандиозного сражения. Пока же на советско-германском фронте наступила тишина. Обе стороны начали подготовку к решающей схватке, в которой напрямую предстояло сразиться Рокоссовскому и Моделю. Они к этому времени достигли существенных успехов.
Модель показал, что он является не только способным штабным офицером, но и умелым командиром. Его карьера успешно продвигалась вперед. Всего за четыре месяца Модель преодолел ступень от командира танковой дивизии до командира моторизованного корпуса, а затем менее чем за три месяца вышел на оперативный уровень, став командующим полевой армией. Начав войну в звании генерал-лейтенанта, он теперь вырос до генерал-полковника, показав, что является не только «мастером отступлений», но и «мастером наступления и обороны».
Рокоссовский, вступив в войну командиром корпуса, в служебном отношении обошел Моделя, получив звание генерала армии и возглавив фронт, то есть выйдя на оперативно-стратегический уровень. Заслуги Константина Константиновича были также отмечены орденом Суворова 1-й степени.
Противостояние на Курской дуге
13 марта 1943 г. Гитлер подписал оперативный приказ № 5, в котором ставилась задача после весенней распутицы упредить Красную Армию в наступлении на отдельных участках фронта и навязать тем самым ей свою волю. Командующему группой армий «Юг» генерал-фельдмаршалу Э. фон Манштейну предстояло к середине апреля сосредоточить сильную танковую группировку севернее Харькова, а группе армий «Центр», которой командовал генерал-полковник Х. Г. фон Клюге, создать ударную группировку южнее Орла. Обе группировки должны были встречными ударами в общем направлении на Курск окружить и уничтожить советские войска внутри Курского выступа.
Автором этой идеи выступил командующий 9-й армией генерал В. Модель, к мнению которого, как мы знаем, Гитлер прислушивался. Полоса наступления группы армий «Центр» проходила через расположение 2-й танковой армии, занимавшей рубеж от Орла до Курска. Именно сюда Гитлер приказал перебросить управление 9-й армией, которому предстояло возглавить войска в планируемой операции. В целях маскировки оно было переименовано в штаб 11-го укрепрайона. Модель развернул свой командный пункт в Орле, где 9 апреля под его руководством был разработан проект плана предстоящего наступления. Его суть состояла в том, чтобы силами двух танковых корпусов прорвать оборону советских войск в районе возвышенности под Курском, а двумя корпусами прикрывать фланги ударных группировок. В связи с тем что целью наступающей с юга 4-й танковой армии также был Курск, Модель надеялся после соединения двух ударных группировок окружить основные силы Центрального и Воронежского фронтов.
Гитлер поддержал Моделя. 15 апреля фюрер подписал оперативный приказ № 6, в котором излагались задачи войск и мероприятия по их обеспечению в новой наступательной операции, получившей условное наименование «Цитадель»[180]. В приказе говорилось:
«Цель наступления посредством массированного, беспощадно и быстро проведенного каждой из атакующих армий наступательного удара из района Белгорода и южнее Орла окружить находящиеся в районе Курска силы противника и концентрированным наступлением уничтожить их. В ходе этого наступления следует выйти на укороченную и сберегающую наши силы линию фронта…»
Гитлер требовал: широко использовать момент внезапности; обеспечить максимальное массирование ударных сил на узком участке, чтобы одним ударом прорвать оборону советских войск, осуществить соединение обеих наступающих армий и замкнуть кольцо окружения; перебросить из глубины силы для прикрытия флангов ударных группировок; своевременными ударами со всех направлений по окруженным советским войскам не давать им передышки и ускорить их уничтожение; вести наступление в возможно быстром темпе; своевременно высвободить силы, особенно подвижные, для выполнения последующих задач.
В соответствии с замыслом операции «Цитадель» группе армий «Юг» предстояло сосредоточенными силами нанести удар с рубежа Белгород, Томаровка, прорвать оборону на участке Прилепы, Обоянь и соединиться у Курска и восточнее его с наступающей армией группы армий «Центр». Для прикрытия наступления с востока требовалось как можно быстрее достичь рубежа Нежега, р. Короча, Скородное, Тим, не ослабляя при этом главное направление. С целью прикрытия наступления с запада следовало использовать часть сил, которым одновременно поставить задачу нанести удар по окружаемой группировке советских войск.
В соответствии с замыслом операции «Цитадель» группе армий «Юг» предстояло сосредоточенными силами нанести удар с рубежа Белгород, Томаровка, прорвать оборону на участке Прилепы, Обоянь и соединиться у Курска и восточнее его с наступающей армией группы армий «Центр». Для прикрытия наступления с востока требовалось как можно быстрее достичь рубежа Нежега, р. Короча, Скородное, Тим, не ослабляя при этом главное направление. С целью прикрытия наступления с запада следовало использовать часть сил, которым одновременно поставить задачу нанести удар по окружаемой группировке советских войск.
Группе армий «Центр» приказывалось нанести массированный удар с рубежа Троcна, район севернее Малоархангельска, прорвать оборону на участке Фатеж, Веретиново, сосредоточивая основные усилия на своем восточном фланге, и соединиться с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее. Для прикрытия наступающей группировки с востока необходимо было в кратчайший срок достигнуть рубежа Тим, восточнее Щигры, р. Сосна, не ослабляя направление главного удара. Прикрытие наступающей группировки с запада следовало осуществить частью имеющихся сил.
Части группы армий «Центр», введенные в сражение на участке западнее р. Тросна до разграничительной линии с группой армий «Юг», получили задачу с началом наступления сковать советские войска путем проведения местных атак специально созданными ударными группами и своевременно нанести удары по окружаемой группировке противника. В приказе требовалось непрерывным наблюдением и воздушной разведкой обеспечить своевременное вскрытие отхода противника. В этом случае приказывалось немедленно перейти в наступление по всему фронту. Срок начала операции – 3 мая.
Решимость Гитлера претворить в жизнь замысел операции «Цитадель» разделяли не все военачальники Третьего рейха. Их позицию усилили данные наземной и авиаразведки о строительстве советскими войсками мощных оборонительных рубежей у оснований Курского выступа. В результате Гитлер сам засомневался в том, что план «Цитадель» удастся осуществить. Вместо двух встречных ударов он пришел к мнению о необходимости нанести один фронтальный в центре Курского выступа силами все тех же групп армий «Юг» и «Центр». Однако начальник штаба ОКХ генерал-полковник К. Цейтцлер 21 апреля сумел убедить фюрера в нецелесообразности данного решения. В этот момент существенное влияние на Гитлера оказала беседа с Моделем. Детально изучая фотографии участка обороны русских перед фронтом 9-й армии, сделанные с самолета, Модель пришел к выводу, что для осуществления предложенного им плана необходимо его скорректировать: по времени и в части выделения сил. При личной встрече Модель доложил фюреру, что теперь, когда русские начали интенсивно возводить оборонительные рубежи, 9-ю армию необходимо усилить дополнительно танками и дать ему не два дня для прорыва вражеской обороны, как предполагалось ранее, а три. Кроме того, к моменту, когда была определена первая дата начала «Цитадели», полным ходом шло переформирование 2-го танкового корпуса СС и 3-го танкового корпуса, пополнение соединений группы армий «Юг» техникой и людьми. Поэтому в конце апреля Гитлер перенес дату начала наступления на 5 мая, а затем – на 9 мая.
С целью введения советского командования в заблуждение предписывалось продолжать в полосе группы армий «Юг» подготовку операции «Пантера»[181]. При этом следовало осуществлять демонстративные рекогносцировки, выдвижение танков, сосредоточение переправочных средств, радиопереговоры, действия агентуры, распространение слухов, применение авиации и т. д. Эти мероприятия намечалось поддерживать соответствующими мероприятиями на фронте по р. Северский Донец. В полосе группы армий «Центр» не предусматривалось проводить в крупном масштабе мероприятия по введению противника в заблуждение, но следовало всеми средствами скрыть от советского командования истинную картину обстановки (отвод войск в тыл и ложные переброски, передвижение транспорта в дневное время, распространение ложных сведений о сроках начала наступления лишь в июне и т. д.). Для соблюдения тайны в замысел операции должны были быть посвящены только те лица, «привлечение которых абсолютно необходимо», а соединениям, вновь прибывавшим в состав ударных армий, предписывалось соблюдать радиомолчание.
Наряду с подготовкой к наступлению войскам группы армий «Центр» приказывалось «подготовить планомерно до конца месяца оборону на остальных и прежде всего на угрожаемых участках фронта». За главной оборонительной линией 2-й танковой армии была оборудована оборона на рубеже Жиздра, Поздеево (восточнее Кром). В 10 км за ней была оборудована вторая оборонительная линия, а еще в 10–20 км – третья. Вокруг Орла строительные батальоны, батальоны имперской трудовой повинности и группы «Организации Тодта» построили так называемую «Орловскую оборонительную позицию», а западнее этого города дополнительно были оборудованы оборонительные позиции «Виндхунд» и «Хаген».
Большое беспокойство командованию группы армий «Центр» доставляли партизаны. Только в апреле – июне они в ее тылу подорвали 1700 эшелонов, вывели из строя более 1300 паровозов, 15 тыс. вагонов, цистерн и железнодорожных платформ, уничтожили 78 железнодорожных мостов. В ходе оборонительного сражения на Курской дуге партизанами было подорвано свыше 1200 эшелонов и повреждено 1145 паровозов[182]. Однако полностью прервать движение в тыловых районах противника не удалось из-за разновременности действий партизан.
С целью нейтрализации деятельности партизан в тыловом районе по приказу командующего группой армий «Центр» в мае были проведены три крупные операции. Первая операция под наименованием «Помощь соседа» была осуществлена в районе Мглин, Акуличи (западнее Брянска) под руководством командующего 4-й танковой армией, в распоряжение которого поступило 16 батальонов из 98-й, 707-й пехотных и 221-й охранной дивизий[183]. Несмотря на скрытность подготовки операции, партизаны сумели разгадать замысел противника и, искусно маневрируя, избежали разгрома.
К проведению второй операции «Фрайшютц» («Вольный стрелок»)[184] были привлечены 45-й армейский корпус (5-я танковая, 6-я пехотная, 47-й полк 707-й пехотной дивизий, «Восточный штаб-455»). Ему предстояло в северной части Брянских лесов разгромить дятьковскую группу партизан (три бригады и несколько отрядов общей численностью 3 тыс. человек). Руководил операцией командующий 2-й танковой армией. Командование партизанскими отрядами, оценив обстановку, решило не вступать с противником в позиционную борьбу, а мелкими группами наносить по нему удары на различных направлениях. В ночь на 26 мая партизаны мощным ударом прорвали кольцо окружения и ушли на север. По данным западногерманского историка Клинка, каратели уничтожили 1400 партизан. Для проведения третьей, наиболее крупной операции «Цыганский барон» в глухих лесах в междуречье Десны, Навьи и Неруссы южнее Брянска против 12 партизанских бригад были сосредоточены внушительные силы. В районе Выгоничи, Навля, Нерусса, Суземка, Трубчевск действовали отдельные части из состава немецких 4-й и 18-й танковых, 10-й моторизованной, 7, 292 и 707-й пехотных дивизий, 442-й дивизии особого назначения, венгерской 102-й легкопехотной дивизии и два «восточных» полка; всего до 50 тыс. человек[185]. Им удалось нанести поражение партизанам, которые испытывали недостаток в боеприпасах и продовольствии. Штаб партизанского движения на Центральном фронте принял меры по оказанию помощи партизанам. По его заявке авиация фронта доставила осажденным 139 т боеприпасов, медикаментов и продовольствия, а также усилила удары по позициям карателей. В Брянские леса была направлена группа офицеров во главе с подполковником А. П. Горшковым, возглавившая руководство партизанскими бригадами. В ночь на 1 июня под руководством Горшкова был осуществлен успешный прорыв из кольца окружения.
Верховное Главнокомандование Вермахта было уверено, что ему удалось скрыть от советского командования подготовку к наступлению на Курской дуге и тем добиться внезапности своих действий. Однако противник серьезно ошибался. 8 апреля представитель Ставки ВГК генерал армии Г. К. Жуков направил И. В. Сталину доклад, в котором изложил свое мнение о возможных действиях противника весной и летом 1943 г. и соображения об оборонительных боях советских войск на ближайший период. В докладе отмечалось, что «ввиду ограниченности крупных резервов противник вынужден будет весной и в первой половине лета 1943 года развернуть свои наступательные действия на более узком фронте и решать свою задачу строго по этапам, имея основной целью кампании захват Москвы». Жуков полагал, что главные наступательные операции противник развернет против Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов.