Тем временем войска 60-й армии генерала И. Д. Черняховского успешно продвигались на Нежин. 15 сентября они освободили этот город. К. К. Рокоссовский решил лично поблагодарить Ивана Даниловича. Вот что пишет он об этом:
«Я побывал у Черняховского после того, как его войска освободили Нежин. Солдаты и офицеры переживали небывалый подъем. Они забыли про усталость и рвались вперед. Все жили одной мечтой – принять участие в освобождении столицы Украины. Такое настроение, конечно, было и у Черняховского. Все его действия пронизывало стремление быстрее выйти к Киеву. И он многого достиг. Войска 60-й армии, сметая на своем пути остатки разгромленных вражеских дивизий, двигались стремительно, они уже были на подступах к украинской столице»[249].
Войска Воронежского фронта генерала Н. Ф. Ватутина также активизировали свои действия. Они рассекли войска противника на отдельные изолированные группы, которые частью отходили к киевским переправам, а частью – к переправам у Канева (южнее Киева). В результате были созданы условия для окружения этих групп по частям восточнее Киева. Особенно удобное для этого положение занимала левофланговая 60-я армия Центрального фронта. Она не соприкасалась с противником и опережала правофланговые армии Воронежского фронта на 100–120 км, что давало ей возможность нанести удар на юг во фланг и в тыл группировке противника, сдерживавшей наступление правофланговой 38-й армии Воронежского фронта.
Но эту возможность реализовать не удалось. Во второй половине сентября Сталин отодвинул разграничительную линию между Центральным и Воронежским фронтами к северу. В результате Киев, на который была нацелена 60-я армия Центрального фронта, отошел в полосу Воронежского фронта.
«Я счел своим долгом позвонить Сталину, – вспоминал Рокоссовский. – Сказал, что не понимаю причины такого изменения разграничительной линии. Ответил он коротко: это сделано по настоянию товарищей Жукова и Хрущева, они находятся там, им виднее. Такой ответ никакой ясности не внес. Но уточнять не было ни времени, ни особой необходимости»[250].
Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн, пытаясь спасти свои войска, еще 15 сентября отдал приказ об их отводе на линию Мелитополь, Днепр (до района выше Киева), Десна. Необходимо было не дать противнику возможности закрепиться на противоположном берегу Днепра. Об этом шла речь между командующими Центральным фронтом и 60-й армией в Нежине:
– Товарищ командующий, на мой взгляд, сейчас очень важно не дать противнику закрепиться на высоком западном берегу Днепра, – сказал Черняховский. – Мы готовы совершить обход. Неплохо бы силами 60-й и 13-й армий ударить во фланг вражеской группировке, которая сдерживает правое крыло Воронежского фронта, а затем с ходу захватить Киев.
– Иван Данилович, на это необходимо получить разрешение Ставки.
– Но время не терпит. И я прошу вас разрешить нам в подготовительных целях занять выгодный рубеж в районе Прилуки, за нашей разграничительной линией, в полосе наступления Воронежского фронта.
– Подменять соседей? – Константин Константинович задумался. – Это дело очень тонкое. Надо переговорить с ними.
– Подоспеют соединения Ватутина – передадим им город в сохранности. Пока в Прилуках только тылы противника, но если запоздаем – он перебросит туда крупные силы, и тогда нам придется нести неоправданные потери.
Рокоссовский согласился с командармом-60.
В ночь на 19 сентября войска Центрального фронта переправились через Десну юго-западнее Чернигова, а 21 сентября освободили этот древний город. После этого передовые отряды 13-й армии с ходу форсировали Днепр, продвинулись на запад от Днепра на 35 км и захватили плацдарм на правом берегу Припяти. К этому времени южнее к Днепру вышли части 60-й армии. На рассвете 24 сентября ее передовые отряды также форсировали Днепр и захватили плацдармы. Армии правого крыла Центрального фронта (48-я и 65-я), наступавшие на гомельском направлении, вышли к р. Сож и овладели двумя небольшими плацдармами на ее правом берегу. К концу сентября войска Центрального фронта отразили контратаки противника, закрепились на захваченных плацдармах на реках Днепр, Припять, Сож и продолжали борьбу за их расширение.
Несмотря на то что советские войска стремились не допустить отхода противника за Днепр, он все-таки сумел это сделать.
«Противнику не удалось сорвать сосредоточения войск у немногих переправ через реку или отрезать их от этих переправ, – вспоминал Манштейн. – Несмотря на его численное превосходство, он не сумел использовать благоприятной обстановки, которую создавало для него стягивание наших войск к переправам, для того, чтобы форсировать Днепр крупными силами в стороне от этих переправ и тем самым не допустить создания намеченной оборонительной линии по ту сторону реки. То, что он захватил на нескольких участках плацдармы на противоположном берегу реки, при нехватке сил с нашей стороны нельзя было предотвратить»[251].
В ходе Черниговско-Припятской операции генерал армии К. К. Рокоссовский в очередной раз продемонстрировал, что он является мастером маневра. Он своевременно и быстро реагировал на изменения обстановки, переносил главные усилия фронта с одного на другое направление, где обозначился успех. Все это позволяло наращивать силу удара, вынуждая противника расходовать свои резервы и латать дыры на различных участках фронта. Войска Центрального фронта продвинулись до 300 км на запад со средним темпом наступления 10 км в сутки. Они захватили ряд плацдармов, имевших большое значение для последующей борьбы за освобождение Белоруссии и Правобережной Украины.
После захвата плацдармов на правом берегу Днепра появилась реальная возможность для быстрейшего овладения Киевом. 28 сентября генерал армии К. К. Рокоссовский получил директиву № 30198 Ставки ВГК:
«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает силами левого крыла фронта нанести удар в общем направлении на Чернобыль, Иванков, Радомышль и во взаимодействии с войсками Воронежского фронта разгромить киевскую группировку противника, овладеть городом Киев и не позднее 7 октября выйти на фронт Каганович, Малин, Радомышль. По выходе на указанный рубеж, не прекращая дальнейшего хода операции, к 10 октября передать 13-ю и 60-ю армии в состав войск Воронежского фронта»[252].
Генерал армии Рокоссовский, получив директиву Ставки, приказал командующему 60-й армией углубить захваченный район, наступая на запад и юго-запад в обход Киева. Однако генерал Черняховский принял иное решение, которое, как оказалось впоследствии, было ошибочным. Вот что пишет по этому поводу К. К. Рокоссовский:
«…Командарма, словно магнит, притягивал Киев. И он главный удар направил на юг, вдоль Днепра. Черняховский упустил из виду, что противнику легче всего было организовать отпор как раз на этом направлении, чему способствовали и особенности местности, и близость города, откуда враг бросал в бой все силы, какие там только имелись. Стремление Черняховского продвинуться ближе к Киеву помешало армии углубить плацдарм. Несколько дней было потеряно в бесплодных атаках. Враг воспользовался этой задержкой, подтянул силы на угрожаемое направление и остановил продвижение наших частей. Не удалось расширить плацдарм и вдоль берега»[253].
Черняховский вскоре вынужден был признаться в своей ошибке:
– Черт меня попутал, зря я недооценил возможности противника и ударил в обход с северо-запада. Киев, словно магнит, притягивал меня.
Сталин, считая, что Центральный фронт выполнил свою задачу, директивой № 30208 от 1 октября приказал к 10 октября принять от Брянского фронта 50, 3, 63-ю армии и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. В директиве были определены следующие задачи войск Рокоссовского:
«…Нанося главный удар в общем направлении Жлобин, Бобруйск, Минск, разгромить жлобинско-бобруйскую группировку противника и овладеть столицей Белоруссии Минском. Выделить отдельную группу войск для наступления по северному берегу р. Припять в направлении Калинковичи, Житковичи. Ближайшая задача – овладеть рубежом Быхов, Жлобин, Калинковичи, в дальнейшем выйти на фронт Минск, Слуцк, р. Случь…»[254]
3 октября командующему Центральным фронтом было приказано передать с 24 часов 5 октября Воронежскому фронту 13-ю и 60-ю (без 7-го гвардейского механизированного корпуса) армии[255].
Рокоссовский видел, что войска 48-й и 65-й армий завязли в междуречье Сожа и Днепра и потому не смогут расправиться с гомельской группировкой врага, все время усиливавшейся к тому же. Вскоре он нашел новое решение, сулившее большой успех. В междуречье Рокоссовский решил оставить лишь войска 48-й армии, которым предстояло активными действиями сковывать противника, а основные силы 65-й армии во взаимодействии с 61-й армией должны были форсировать Днепр южнее. Войска правого фланга (50, 3 и 63-я армии, 2-й гвардейский кавалерийский корпус), отошедшие к нему 10 октября от Брянского фронта, Рокоссовский также обязал действовать активно. К этому времени 50-я армия генерал-лейтенанта И. В. Болдина вышла к р. Проня на участке Петуховка, Пропойск (Славгород) и захватила плацдарм на ее правом берегу. Войска 3-й армии генерал-лейтенанта А. В. Горбатова занимали левый берег р. Сож в районе Пропойска. На этой же реке находились и соединения 63-й армии генерал-лейтенанта В. Я. Колпакчи.
Рокоссовский видел, что войска 48-й и 65-й армий завязли в междуречье Сожа и Днепра и потому не смогут расправиться с гомельской группировкой врага, все время усиливавшейся к тому же. Вскоре он нашел новое решение, сулившее большой успех. В междуречье Рокоссовский решил оставить лишь войска 48-й армии, которым предстояло активными действиями сковывать противника, а основные силы 65-й армии во взаимодействии с 61-й армией должны были форсировать Днепр южнее. Войска правого фланга (50, 3 и 63-я армии, 2-й гвардейский кавалерийский корпус), отошедшие к нему 10 октября от Брянского фронта, Рокоссовский также обязал действовать активно. К этому времени 50-я армия генерал-лейтенанта И. В. Болдина вышла к р. Проня на участке Петуховка, Пропойск (Славгород) и захватила плацдарм на ее правом берегу. Войска 3-й армии генерал-лейтенанта А. В. Горбатова занимали левый берег р. Сож в районе Пропойска. На этой же реке находились и соединения 63-й армии генерал-лейтенанта В. Я. Колпакчи.
К. К. Рокоссовский, приняв решение форсировать Днепр силами 65-й и 61-й армий, выехал на наблюдательный пункт командарма-61 генерала П. А. Белова, который находился в сосновом бору на берегу Днепра. Сюда был вызван командующий 65-й армией генерал П. И. Батов, который прибыл вместе с членом Военного совета генералом Н. А. Радецким и начальником штаба генералом И. С. Глебовым.
Рокоссовский, поздоровавшись, спросил у Батова:
– Как идет перегруппировка?
– Два корпуса трехдивизионного состава каждый снимаются сегодня ночью. В их полосе на плацдарме за Сожем остается для прикрытия перегруппировки 246-я дивизия и держит оборону на 20-км фронте. Корпуса будут здесь через полтора суток. Форсируем с подготовкой на седьмые сутки.
– Как ваше мнение, Павел Алексеевич? – спросил командующий фронтом Белова.
– Я не вправе возражать против принятого решения…
Рокоссовский усмехнулся и сказал:
– Понимаю, Павел Алексеевич, ваше желание ускорить удар силами 65-й армии. Но согласимся, что время это упущено. Противник организовал оборону. Будем действовать только наверняка… Ваша задача, Павел Иванович, – обратился он к Батову, – форсируете Днепр в районе Лоев, Радуль, прорвете оборону на западном берегу реки и ударом в направлении Колпень, Надвин, Демехи выходите главными силами армии к концу третьего дня наступления на рубеж Щербакова, Ветхин, Новый Барсук.
Рокоссовский спросил, в чем нуждается армия.
– Для всех дивизий требуется пополнение, – ответил Батов.
– Пополнение будет. Но только из местных военкоматов. Но это либо молодежь, либо окруженцы 1941 года. Выйти из окружения не смогли, руки опустили и сидели здесь два года, грелись. Придется вам поработать, восстановить их веру в себя и в нашу армию.
– Будет сделано, – заверил Павел Иванович. – Только дайте побольше людей.
– Ваше решение оставить за Сожем 246-ю дивизию правильно, – сказал Рокоссовский. – Ослаблять 19-й корпус не следует. Развернувшись фронтом на север и взаимодействуя с войсками 48-й армии, он будет держать под ударом гомельскую группировку противника. 19-му корпусу пока придется тяжело, но зато он и 48-й армии генерала Романенко поможет и позволит нам лучше замаскировать перегруппировку войск на лоевско-радульское направление. Желаю вам, товарищи, успеха. Прошу это передать и командирам корпусов. Не подкачаем, братцы-сталинградцы?
Перегруппировка войск 65-й армии в район Лоев, Радуль была проведена скрытно от противника. В результате удалось создать превосходство в силах над противником на избранном направлении главного удара. Раньше здесь на 20-км участке действовала лишь одна дивизия. Теперь только в первом эшелоне находились четыре дивизии, в составе которых имелось 602 орудия.
По данным штаба 61-й армии, аэрофотосъемки и наблюдения разведки 65-й армии, противник имел на противоположном берегу Днепра около 18 пехотных батальонов, 96 станковых и 250 ручных пулеметов, 330 орудий и минометов. Оборона состояла из двух линий траншей с ходами сообщения полного профиля. Первая сплошная траншея – у уреза воды, вторая – по высокому стариковому берегу; там – окопы артиллерии для ведения огня прямой наводкой. Населенные пункты и отдельные постройки были приспособлены к длительной обороне, особенно деревня Шитцы, стоящая за Днепром на крутой высоте – против левого фланга 18-го стрелкового корпуса.
Генерал армии Рокоссовский, учитывая, что войскам 65-й армии придется преодолевать сильно укрепленную оборону противника, передал в оперативное подчинение генерала Батова все фронтовые средства усиления. Большое внимание уделялось планированию применения артиллерии. С учетом армейской артиллерийской группы на направлении главного удара, в полосе 18-го стрелкового корпуса, было сосредоточено 127 орудий на 1 км фронта. Это была достаточно высокая плотность. Но слабым местом был недостаток снарядов. В полосе форсирования было намечено 12 полковых вылетов штурмовиков и бомбардировщиков. Они должны были нанести удары по опорным пунктам Лоев, Крупеньки, Сенская, Колпень, а также по артиллерийским батареям противника.
Перед началом форсирования 65-й армии командующий Центральным фронтом приказал 12 октября правофланговым 50-й и 3-й армиям перейти в наступление на своих участках, хотя и знал, что это не даст существенного результата. Эти армии были ослаблены, но в интересах общего дела, отвлекая силы врага, они перешли в наступление.
В 6 часов 30 минут 15 октября в полосе 65-й армии началась артиллерийская подготовка. Авиация нанесла удар по позициям противника на противоположном берегу Днепра. После этого соединения 65-й армии перешли в наступление. К 10 часам утра на правом берегу Днепра уже закрепились четыре батальона. Противник оказывал ожесточенное сопротивление. Из-под Гомеля в район форсирования срочно перебрасывалась 216-я пехотная дивизия, а из междуречья – 102-я пехотная дивизия. Однако остановить наступательный порыв частей 65-й армии противник не сумел. К 19 октября она переправилась через Днепр, расширив плацдарм до 18 км по фронту и 13 км в глубину. Но тут она наткнулась на заранее подготовленную вторую полосу обороны противника – «надвинские позиции». Прорвать их с ходу не удалось. Поэтому в ночь на 20 октября Рокоссовский приказал войскам 65-й армии перейти к обороне и стойко удерживать захваченный плацдарм.
В тот же день Центральный фронт был переименован в Белорусский фронт. Его войска начали подготовку к Гомельско-Речицкой наступательной операции. К этому времени военная карьера Моделя дала трещину. Гитлер не простил ему поражение в предшествующих операциях. 4 ноября он отправил командующего 9-й армией в отставку. Модель впервые потерпел фиаско. Это было, конечно, ужасным событием для самолюбивого Моделя, который все воспринял как личную трагедию.
Рокоссовский, причастный к отставке Моделя, с 10 по 30 ноября успешно провел Гомельско-Речицкую операцию. Войска Белорусского фронта, освободив к 30 ноября значительную часть Восточной Белоруссии, стали продвигаться на калинковичском и мозырьском направлениях. Однако противник оказал упорное сопротивление, а недостаток сил и усталость войск не позволили добиться впечатляющего успеха. После небольшой паузы, использованной для подготовки к новой операции, они 8 января 1944 г. возобновили наступление. Через шесть дней были освобождены Мозырь и Калинковичи, а 24 февраля – Рогачев. В дальнейшем из-за распутицы им пришлось прекратить наступление. 17 апреля Ставка ВГК направила 1-му Белорусскому фронту директиву № 220079 о переходе к жесткой обороне во всей полосе фронта[256].
В то время как Рокоссовский продолжал наступать в Белоруссии, его противник, Модель, как птица феникс воспрянул из пепла…
«Пожарный фюрера»
Вопале В. Модель находился недолго, около трех месяцев. О нем вспомнили в конце января 1944 г., когда резко обострилась обстановка на северном крыле советско-германского фронта.
14 января 1944 г. войска Ленинградского (без 23-й армии), Волховского (до 16 февраля) и 2-го Прибалтийского фронтов при содействии кораблей Балтийского флота и авиации дальнего действия приступили к проведению Ленинградско-Новгородской стратегической наступательной операции. В рамках этой операции войска Ленинградского фронта в ходе Красносельско-Ропшинской операции (14–30 января) отбросили войска противника от Ленинграда в южном направлении на 60 – 100 км и вышли главными силами на рубеж р. Луга. Войска Волховского фронта, осуществляя Новгородско-Лужскую операцию (14 января – 15 февраля), продвинулись к 30 января на 60–80 км от Новгорода в западном и юго-западном направлениях. Усилиями двух фронтов была очищена от противника Октябрьская железная дорога, связывающая Москву с Ленинградом. Войска 2-го Прибалтийского фронта наступлением с 12 января в районе Новосокольников сковали 16-ю армию противника и не допустили переброски ее сил под Ленинград и Новгород.