Денби послал юноше, лежащему на койке, отработанную профессиональную улыбку, демонстрирующую множество безукоризненных зубов и ямочки на щеках. Впрочем, глаза его не улыбались; они внимательно осматривали и лицо Бишопа, и верхнюю часть его туловища. Лихорадочный пот приклеил больничный халат к груди спортсмена, подчеркивая бугристые мышцы, силящиеся помочь затянуть воздух в легкие. Когда Денби осматривал его в первый раз, Бишоп жаловался на слабость, тошноту, ломоту в суставах, а также на явные трудности с дыханием. Он перегибался пополам от спазмов кашля. Рентген выявил наличие жидкости в легких; напрашивался естественный вывод, к которому тогда и пришел Денби.
Но теперь ему начинало казаться, что у Робби Бишопа не просто обычная легочная инфекция. Слишком уж частое сердцебиение. Температура за последние часы поднялась еще на полтора градуса. Легким уже не удается поддерживать необходимое содержание кислорода в крови, даже с помощью кислородной маски. Денби увидел, как веки у больного дрогнули, но не поднялись. Врач нахмурился.
— Он терял перед этим сознание? — спросил он у стажерки.
Та покачала головой:
— У него было слабо выраженное бредовое состояние из-за лихорадки, я не знаю, насколько он вообще осознаёт, где находится. Но до сих пор он реагировал на внешние раздражители.
Раздалось настойчивое попискивание: на экране отразилось очередное снижение уровня кислорода в крови Бишопа.
— Нужна интубация, — произнес Денби каким-то рассеянным голосом. — И побольше жидкости внутрь. Мне кажется, у него некоторое обезвоживание.
Но оно не объясняет лихорадку и кашель. Стажер бросилась из небольшой отдельной палаты. Денби задумчиво потер подбородок. Робби Бишоп, крепкий парень, до этого пребывал в идеальной физической форме. По словам его спортивного врача, после пятничной тренировки он чувствовал себя прекрасно. Субботнюю игру он пропустил: тот же врач из клуба поставил ему первичный диагноз — какая-то разновидность гриппа. И вот, по прошествии восемнадцати часов, он здесь и явно угасает. И он, Томас Денби, не имеет ни малейшего понятия, отчего это происходит и как это остановить.
К такому он не привык. Денби знал: он превосходный врач. Опытный диагност, изощренный и даже вдохновенный клиницист. Как правило, все у него на работе складывалось достаточно гладко, он работал легко, ему почти никогда не приходилось всерьез задумываться над болезнью того или иного пациента. И теперь Робби Бишоп словно бросал вызов его таланту.
Стажер вернулась с аппаратом для интубации и парой медсестер. Денби вздохнул и бросил взгляд на дверь. Он знал, что по ту сторону томится тренер команды Робби Бишопа. Этот Мартин Фланаган провел целую ночь, сгорбившись в кресле возле своего ведущего игрока. Его дорогой костюм измялся, он был небрит, черты лица казались мрачными.
Они едва не поругались, но Денби настоял, чтобы склочный ольстерец покинул комнату на время консилиума.
— Да вы хоть понимаете, что этот парень значит для «Брэдфилд Виктории»? — вскричал Фланаган перед тем, как выйти.
В ответ Денби смерил его холодным взором.
— Для меня он значит ровно столько же, сколько и любой другой пациент, которого я лечу, — заметил он. — Я не подаю вам советы с боковой линии поля относительно того, какую тактику вам применять или какие производить замены. Поэтому разрешите мне делать мою работу без постороннего вмешательства. Мне нужно, чтобы вы не вторгались в жизнь моего пациента, пока я буду его осматривать.
Тренер с ворчанием удалился, но Денби знал: он все равно ждет, волнуется, морщится, отчаянно жаждет услышать хоть что-нибудь, что подаст надежду, опровергнет ту картину угасания, которую он сам сейчас наблюдал.
— Когда закончите с этим, начните вводить ему азотимидин, — велел он стажерке.
Осталось попробовать только этот мощный антиретровирусный препарат: может быть, так удастся выиграть хоть немного времени, чтобы все-таки понять, что случилось с Робби Бишопом.
Понедельник
— Напомни-ка мне еще раз, почему я разрешила тебе открыть третью бутылку, — вздохнула старший детектив-инспектор Кэрол Джордан, включая передачу и заставляя машину проползти вперед еще на несколько ярдов.
— Потому что ты впервые соизволила нанести нам визит с тех пор, как мы переехали, и потому что сегодня утром мне нужно быть в Брэдфилде, а подходящей гостевой комнаты у тебя нет, так что я не смог бы у тебя переночевать. Поэтому бессмысленно было ехать обратно вчера вечером.
Ее брат Майкл наклонился, чтобы покрутить радио. Кэрол остановила его, шлепнув по руке.
— Оставь как есть, — бросила она.
Майкл застонал:
— «Брэдфилд саунд». Кто бы мог подумать, что я до такого докачусь? Местное патриархальное радио.
— Мне нужно слышать, что творится на моей территории.
Майкл скептически глянул на нее:
— Ты заправляешь не чем-нибудь, а Группой расследования особо важных преступлений. Ты — британский аналог ФБР. Тебе незачем знать о каком-нибудь прорыве водопровода, который затруднил проезд по Мэтли-уэй. Или о каком-нибудь футболисте, которого отвезли в больницу, потому что у него нелады с легкими.
— Но-но, мистер Компьютерный Гений. Не ты ли меня поучал насчет «микрособытий, которые становятся макрособытиями»? Мне хочется знать, что происходит в нижних звеньях цепочки, потому что иногда это приводит к неожиданным событиям на другом ее конце. И потом, он тебе не «какой-нибудь футболист». Это сам Робби Бишоп. Главный полузащитник «Брэдфилд Виктории». К тому же он местный. Его фанатки сейчас вот-вот начнут осаждать больницу «Брэдфилд кросс». Возможно, понадобится проследить за общественным порядком.
Майкл надул губы, уступая:
— Ну и ладно. Делай, как знаешь, сестренка. Слава богу, сигнал этой станции не очень-то добивает за пределы города. Я бы спятил, если бы ты меня заставила слушать эту чушь всю дорогу. — Он слегка поморщился. — У тебя что, нет такой синей штуки, которая мигает на крыше машины?
— Есть, — отозвалась Кэрол, трогаясь вперед вместе с потоком и молясь, чтобы на сей раз он продолжал двигаться не останавливаясь. Ее слегка подташнивало, и ей казалось, что она вся в поту, несмотря на принятый полчаса назад душ. — Но я имею право использовать мигалку только в чрезвычайных ситуациях. И прежде чем ты спросишь — нет, сейчас не ЧП. Просто час пик.
Между тем пробка вдруг стала рассасываться, машины пришли в движение. Через две сотни ярдов уже было непонятно, почему у них ушло двадцать минут на преодоление полумили, если сейчас они движутся относительно легко.
Чуть нахмурясь, Майкл изучающе глянул на сестру и спросил:
— Ну а как у тебя с Тони, сестренка?
Кэрол постаралась ничем не выдать раздражения. Она-то думала, что ей удалось избежать разговоров об этом. Провела выходные с родителями, братом и его подружкой, и никто из них не упомянул этого имени.
— Очень даже неплохо, — ответила она. — Он очень хороший квартирный хозяин. И жилье мне нравится.
Майкл досадливо крякнул:
— Ты же понимаешь, я не о том.
Кэрол вздохнула.
— По-моему, мы чаще виделись, когда жили на противоположных концах города, — буркнула она.
— А я-то думал…
Она только крепче сжала руками руль.
— Думал ты неправильно, Майкл, потому что мы с ним — два трудоголика. Он обожает своих психов, а мне надо организовывать мою новую группу. Не говоря уж о том, что нужно опять приводить в чувство Полу, — добавила она, и лицо ее посуровело при этой мысли.
— Жаль. — Он критически глянул на нее. — Ты не молодеешь, да и он тоже. Если житье с Люси меня чему-то и научило, так это тому, что жизнь куда легче, если ты делишь все радости-тревоги с человеком, который настроен с тобой на одну волну. А по-моему, у вас с Тони Хиллом — как раз такой случай.
Кэрол рискнула на миг отвлечься от дороги и мельком глянуть на него: он что, издевается?
— Мужчина, который однажды почти решил, что ты, возможно, серийный убийца? И этот мужчина, по-твоему, настроен со мной на одну волну?
Майкл округлил глаза:
— Хватит прятаться за прошлое.
— Дело не в «прятаться». Чтобы перебраться через такое прошлое, как у нас с ним, нужны альпинистские «кошки» и кислородная маска. — Кэрол отыскала просвет в потоке машин и прижалась к обочине, мигая аварийными огнями. — А теперь топай, — произнесла она.
— Ты что, собираешься высадить меня здесь? — Похоже, Майкл слегка разозлился.
— Мне нужно еще минут десять, чтобы все это объехать и добраться до входа в контору, — объяснила Кэрол. — Если ты срежешь путь через новую торговую галерею, окажешься на встрече со своим клиентом уже через три минуты.
— Хм, а ведь и правда. Надо же, мы уехали из города всего три месяца назад, а я уже начал забывать карту. — Он приобнял ее за плечи, сухими губами поцеловал в щеку и выбрался наружу. — Ну, созвонимся на неделе.
— Хм, а ведь и правда. Надо же, мы уехали из города всего три месяца назад, а я уже начал забывать карту. — Он приобнял ее за плечи, сухими губами поцеловал в щеку и выбрался наружу. — Ну, созвонимся на неделе.
Десять минут спустя Кэрол вошла в здание Брэдфилдского управления полиции. В краткий промежуток времени между прощанием с Майклом и подъемом на третий этаж, где располагалась ее группа, которую сама она считала компанией собранных с бору по сосенке неудачников, Кэрол успела превратиться из сестры в сотрудника полиции.
Она двинулась по коридору с бледно-лиловыми стенами и дверями из стекла и стали. Двери были прозрачные вверху и внизу, но матовые посередине, так что снаружи невозможно было разглядеть, что происходит внутри. Этот интерьер всегда почему-то напоминал Кэрол рекламное агентство. Иногда ей в самом деле казалось, что современная полиция занимается поддержанием своего имиджа не меньше, чем поимкой злодеев. По счастью, Кэрол всегда удавалось находиться как можно ближе к живому делу — насколько это возможно для офицера ее ранга.
Она толкнула дверь в свою триста шестнадцатую. Ранним утром в понедельник жизнь тут еле теплилась. Детектив-констебль Стейси Чен, компьютерный волшебник группы, не отрывая глаз от двух мониторов на своем столе, пробормотала что-то, что Кэрол сочла приветствием. «Доброе утро, Стейси», — ответила она, направляясь к своему кабинету, как вдруг детектив-сержант Крис Девайн появилась из-за одной из длинных белых досок-экранов, которые окружали рабочие столы. От неожиданности Кэрол вздрогнула и остановилась. Крис успокаивающе подняла руки:
— Извините, шеф. Не хотела вас напугать.
— Ничего страшного. — Кэрол громко выдохнула. — Нам давно пора обзавестись прозрачными досками.
Крис негромко фыркнула:
— По-моему, толку от них нет. Замучаешься с них читать, мне так всегда казалось. Мешает фон. — Она зашагала рядом с Кэрол к застекленной ячейке, выгороженной из общей комнаты, которая служила ей кабинетом. — Есть новости насчет Тони? Как там у него?
Ну и формулировочка, подумала Кэрол. Чуть пожала плечами и ответила:
— Насколько я знаю, у него все отлично, — намеренно избрав тон «а теперь закроем тему».
Крис развернулась и, преградив ей путь, стала пятиться, чтобы увидеть выражение лица начальницы:
— Господи боже мой, да вы что, не знаете?
— Чего я не знаю? — Кэрол почувствовала тревожное замирание где-то в животе.
Крис положила ей руку на плечо и кивком указала на кабинет:
— Лучше присядем.
— Боже, — произнесла Кэрол, позволяя завести себя внутрь. Она добралась до своего кресла, а Крис закрыла дверь. — Я была всего-навсего за городом, а не на Северном полюсе. Какого черта, что происходит? Что с Тони?
По ее голосу Крис, видимо, поняла, что ответ лучше дать немедленно.
— На него напали. Один из пациентов «Брэдфилд мур».
Кэрол резко втянула в себя воздух.
— Что случилось?
Крис взъерошила свои стриженые волосы:
— Тут мягко-то не скажешь, шеф. В общем, он попался под руку одному психу с пожарным топором.
Голос Крис доносился словно издалека. И неважно, что Кэрол приучила себя к зрелищам, которые заставили бы большинство других людей испуганно хныкать. Тони Хилл был ее ахиллесовой пятой. Пусть сама она не решалась открыто это признать, но в такие минуты, как сейчас, мир для нее переворачивался.
— Что?.. — Голос у нее сорвался. Она прочистила горло. — Насколько серьезно?
— Как я слышала, ему прилично раскроили ногу. Удар пришелся по колену. Потерял много крови. Ребятам из «скорой» не сразу удалось до него добраться, учитывая, что поблизости бродил сумасшедший с топором, — пояснила Крис.
Да, скверная история, но ее воображение за считаные секунды успело сочинить куда более страшную. Потеря крови и раздробленное колено — это, слава богу, не смертельно, поправимо.
— О господи. — Кэрол облегченно выдохнула. — А что произошло?
— Я слыхала, один из больных отобрал у санитара ключ, ногой превратил его голову в кровавое месиво, а потом выбрался из отделения. Там он разбил стекло и добыл топор.
Кэрол покачал головой:
— У них в «Брэдфилд мур» водятся пожарные топоры? В охраняемой психиатрической спецбольнице?
— Видно, как раз поэтому. Их охраняют, а значит, кругом масса запертых дверей из небьющегося стекла. А по стандартам Службы охраны здоровья и безопасности у вас должна быть возможность вывести пациентов из здания в случае пожара и отказа автоматики. — Крис покачала головой. — По-моему, чушь собачья. — Она всплеснула руками, видя по лицу Кэрол, что та готова спорить. — Ну да, ну да. Пускай лучше сгорит парочка чокнутых ублюдков, чем мы попадем в такую передрягу. Один санитар погиб, еще один — в критическом состоянии, а Тони раздробили ногу. Чтоб такого избежать, уж я бы запросто пожертвовала несколькими психопатами-убийцами. — Сильный акцент кокни почему-то прибавлял мрачности этому заявлению Крис.
— Ты сама знаешь, это не вопрос выбора, Крис, — возразила Кэрол.
Хотя в глубине души она ощущала то же самое, что и ее сержант, она сама сказала себе, что все это лишь эмоции, что такие слова противоречат здравому смыслу. В наше время лишь совершенно безрассудные и беспечные люди решаются откровенно высказывать собственные мысли на рабочем месте. Кэрол любила своих вольнодумцев и не желала никого из них терять из-за того, что чьи-то посторонние уши подслушали их излияния, поэтому она изо всех сил старалась обуздывать их чрезмерную откровенность.
— И как в это дело замешался Тони? — поинтересовалась она. — Это был один из его пациентов?
Крис пожала плечами:
— Понятия не имею. Но он у них явно стал героем дня. Отвлекал этого полоумного, чтобы пара медбратьев успела утащить раненого санитара в безопасное место.
Но ему не хватило времени, чтобы спастись самому.
— Почему никто не связался со мной? Кто у нас дежурил в эти выходные? Сэм, да?
Крис покачала головой:
— Должен был дежурить Сэм, но он поменялся с Полой.
Кэрол вскочила и открыла дверь. Окинув взглядом общую комнату, она увидела, как детектив-констебль Пола Макинтайр вешает пальто.
— Пола! Зайди на минутку! — велела она.
Молодая сотрудница послушно направилась к ней, и Кэрол ощутила знакомый прилив вины. Не так давно она вовлекла Полу в рискованное дело. Да, это была официально санкционированная операция, но Кэрол пообещала защитить Полу и не сумела. Двойной удар — проваленная операция и гибель самого близкого из ее коллег — чуть не вынудил Полу уйти из полиции. Кэрол знала, каково это. Она и сама в свое время оказалась в таком положении, к тому же по причинам до ужаса схожим. Она поддерживала Полу как могла, но от непоправимого поступка ту отговорил не кто иной, как Тони. Собственно, Кэрол даже не знала, что там между ними происходило. Но, так или иначе, беседы с ним убедили Полу остаться копом. И Кэрол была этому рада, хотя Пола и служила для нее постоянным напоминанием о ее проколе.
Кэрол отступила в сторону, пропуская Полу, и снова села в кресло. Пола прислонилась к стеклянной стенке, сложив руки на груди. Свои темные волосы она, похоже, забыла причесать, а черные брюки и свитер висели на ней мешком.
— Как там Тони? — спросила она.
— Не знаю, мне только что сообщили об этом нападении, — ответила Кэрол, стараясь, чтобы это не прозвучало как упрек.
Казалось, Пола потрясена.
— Вот черт, — простонала она. — Я и подумать не могла, что вы не знаете. — Она огорченно покачала головой. — На самом деле мне даже не звонили. Я в субботу утром включила телевизор и увидела. И решила, что с вами уже связались… — Она умолкла.
— Мне никто не звонил. Я проводила выходные с братом и с родителями. Так что мы не включали ни телевизор, ни радио. Известно, в какой он больнице?
— В «Брэдфилд кросс», — ответила Пола. — Операцию на колене ему сделали в субботу. Я справлялась. Сказали, перенес благополучно и находится в удовлетворительном состоянии.
Кэрол поднялась на ноги, схватила сумку.
— Отлично. Там я и буду, если вдруг понадоблюсь. Как я понимаю, за ночь не поступало никаких свежаков, о которых нам стоило бы позаботиться?
Крис покачала головой:
— Ничего нового.
— Ну и славно. У нас и так много дел, которые надо продолжать. — Идя к двери, она похлопала Полу по плечу. — Я бы тоже решила, как ты, — заметила она, выходя.
Но я бы все-таки позвонила, чтобы удостовериться.
Во рту сухо. Даже не удается сглотнуть. Пожалуй, это самая длинная мысль, какая сумела пробиться через вату, которой набита голова. Его веки дрогнули. Он смутно осознавал, что открывать глаза неправильно, но не мог вспомнить, где находится. Он даже не был уверен, стоит ли доверять туманному предостережению собственного мозга. Что в этом такого уж плохого — открыть глаза? Все это постоянно проделывают, и ничего плохого с ними не случается.