Согнувшись у тела Маркони, доктор Брукс продолжала искать пульс, а ее глаза застилались слезами. Потом, будто внутри нее щелкнул переключатель, она поднялась и повернулась к Лэнгдону. Выражение ее лица изменилось прямо у Лэнгдона на глазах, молодые черты ожесточились уверенным самообладанием опытного врача, имеющего дело с кризисом заболевания.
— Идите за мной, — скомандовала она.
Доктор схватила Лэнгдона за руку и потянула его через комнату. Из коридора по-прежнему слышались звуки стрельбы и хаоса. Лэнгдон двинулся вперед на нетвердых ногах. Его разум был бодр, но напичканное лекарством тело медленно реагировало на команды, подаваемые мозгом. Двигайся! Лэнгдон ощущал стопами ног холод плиточного пола, а больничный халат едва ли был достаточно длинным, чтобы скрыть всю его шестифутовую фигуру. Он чувствовал, как кровь стекала по руке в ладонь.
Пули продолжали грохотать о тяжелую ручки двери, и доктор Брукс грубо подтолкнула Лэнгдона в небольшую ванную комнату. Она собиралась уходить, но остановилась, вернулась, подбежала к стойке и схватила его пропитанный кровью пиджак из шотландского твида.
Забыла мой проклятый пиджак!
Она вернулась в ванную, сжимая в руках пиджак, и быстро замкнула дверь. Как раз в это мгновение распахнулась дверь во внешнюю комнату.
Молодая женщина-доктор взяла себя в руки. Она шагнула через крошечную ванную комнату ко второй двери, и открыв ее, завела Лэнгдона в послеоперационную, находящуюся рядом. Под звуками стрельбы она выглянула в коридор и, быстро схватив руку Лэнгдона, потащила его к лестничной клетке. Внезапный рывок вызвал у Лэнгдона головокружение, он почувствовал, что может отключиться в любой момент.
Следующие пятнадцать секунд были как в тумане… он спускался… спотыкался… падал. Стук в его голове был почти невыносим. Теперь его видение казалось более расплывчатым, а его мышцы стали такими вялыми, что каждое движение было заторможенным.
Но затем воздух похолодел.
Я снаружи.
Когда доктор Брукс проталкивала его по тёмному переулку, подальше от здания, Лэнгдон наступил на что-то острое и упал, сильно ударившись о тротуар. Она с трудом подняла его на ноги, громко проклиная тот факт, что ему дали успокоительное.
Когда они приблизились к концу переулка, Лэнгдон опять споткнулся. На сей раз она оставила его на земле, выбежала на мостовую и крикнула кому-то вдалеке. Лэнгдону удалось различить слабый зелёный огонёк такси, остановившегося перед больницей. Машина была неподвижна, водитель её явно уснул. Доктор Брукс завизжала и стала дико размахивать руками. Наконец, фары такси ожили, и оно лениво двинулось в их сторону.
Позади Лэнгдона в переулке распахнулась дверь, за этим послышался быстро приближающийся звук шагов. Он обернулся и увидел направлявшийся к нему тёмный силуэт. Лэнгдон попытался снова встать на ноги, но докторша его уже ухватила и затолкнула на заднее сидение стоявшего без дела Фиата-такси. Он оказался наполовину на сидении, наполовину на полу, ибо доктор Брукс нырнула поверх него, захлопнув дверцу.
Водитель с заспанными глазами обернулся и уставился на экзотичную парочку, которая буквально кубарем вкатилась к нему в такси — молодая женщина в медицинской робе с завязанными в пучок волосами и мужчина в наполовину разорванном халате и с кровоточащей рукой. Он явно уже собирался сказать им, чтобы убирались к чертям из его машины, как тут разлетелось боковое зеркало. Из переулка выскочила женщина в черном кожаном одеянии с оружием наготове. Её пистолет ещё раз издал хлопок, как только доктор Брукс ухватила голову Лэнгдона и пригнула её. Заднее стекло рассыпалось, обдав их стеклянной крошкой.
Водитель не нуждался в дальнейших распоряжениях. Он ударил ногой по педали газа, и такси сорвалось с места.
Лэнгдон находился на грани потери сознания. Кто-то пытается убить меня?
Как только такси выехало за угол, доктор Брукс выпрямилась на сидении и взяла Лэнгдона за пораненную руку. Катетер неудобно торчал из дыры в плоти.
— Посмотрите в окно, — потребовала она.
Лэнгдон повиновался. За окном в темноте мелькали призрачные надгробные плиты. Это вполне соответствовало случаю, что они проезжали кладбище. Лэнгдон почувствовал, как пальцы доктора мягко нащупали катетер и затем без предупреждения, она выдернула его.
Жгучая волна боли ударила прямо в голову Лэнгдона. Он почувствовал, как его глаза закатились, и затем все почернело.
Глава 5
Пронзительный звонок телефона заставил хозяина отвести взгляд от успокаивающей дымки Адриатики, и он быстро шагнул обратно в свою каюту-офис.
«Самое время», — подумал он, с нетерпением ожидая новостей.
Экран его компьютера на столе загорелся, сообщая о входящем звонке, поступающем с личного шведского телефона Sectra Tiger XS с функцией шифрования голоса, и который был переадресован через четыре неотслеживаемых роутера, прежде чем соединится с кораблем.
Он надел наушники.
— Хозяин слушает, — сказал он, медленно и тщательно выговаривая слова. — Говорите.
— Это Вайента, — ответил голос.
Хозяин почувствовал необычную нервозность в ее голосе. Полевые агенты редко говорили лично с хозяином, и еще реже они сохраняли свою работу после провала, подобного тому, что произошел этой ночью. Тем не менее, хозяин потребовал отправить агента на место операции, с целью поправить дела, и Вайента подходила для этой работы более других.
— У меня есть новости, — сказала Вайента.
Хозяин сохранял молчание, тем самым намекая, чтобы она продолжала.
Когда она заговорила, ее голос был бесстрастным, очевидно, попытка показать профессионализм.
— Лэнгдон спасся, — сказала она. — Объект у него.
Хозяин сел за свой стол и очень долгое время молчал.
— Понятно, — наконец-то ответил он. — Я думаю, он обратится к властям так скоро, как только сможет.
* * *Двумя палубами ниже хозяина, в центре управления безопасности корабля, старший координатор Лоуренс Ноултон сидел в своей личной кабине и наблюдал, как хозяин завершает зашифрованный звонок. Он надеялся, что новости были хорошими. Напряжение хозяина было ощутимым в последние несколько дней, поэтому каждый агент на корабле знал, что ставки на эту операцию были очень высоки.
Ставки были немыслимо высоки, и на этот раз Вайента не могла ошибиться.
Ноултон привык руководить тщательно проработанными стратегиями, но именно сейчас операция потерпела полный провал, и хозяину пришлось взять контроль в свои руки.
Мы перешли на неизведанную территорию.
Хотя в разных местах по всему миру проводилось ещё с полдюжины операций, все они поддерживались местными отделениями Консоциума, давая этим хозяину и экипажу его яхты «Мендасиум» возможность сосредоточиться исключительно на этой.
Несколько дней назад один их клиент допрыгался и был убит во Флоренции, но у Консорциума на его счет оставался длинный перечень услуг — особых заданий, которые тот человек доверил этой организации вне зависимости от обстоятельств — и Консорциум, как и всегда, собирался последовательно всё выполнить, не задаваясь вопросами.
У меня свои задания, подумал Ноултон, намереваясь действовать строго по инструкциям. Он вышел из своей звукоизолированной застеклённой кабины, пройдя мимо других отсеков — прозрачных и непрозрачных — в которых дежурные офицеры разбирались с другими аспектами той же операции.
Ноултон прошёл сквозь тонкие слои кондиционированного воздуха главной аппаратной, кивая техперсоналу, и зашёл в прилегающее небольшое хранилище с полудюжиной сейфов. Открыл один из сейфов и положил на место его содержимое, в этот раз — ярко-красную карту памяти. Согласно закреплённому ярлыку, на карте был большой видеофайл, который по предписанию клиента им следовало загрузить на ключевые медиапорталы в конкретное время следующим утром.
Завтра весьма несложно будет анонимно загрузить файл, но согласно инструкции для всех файлов, сегодня по графику намечено было оценить этот файл — за сутки до отправки — чтобы убедиться, что у Консорциума есть достаточно времени на всю необходимую расшифровку, компилирование и другие виды подготовки, которые могут потребоваться перед загрузкой точно в срок.
Случайностей быть не должно.
Ноултон вернулся в свою стеклянную будку и закрыл громоздкую стеклянную дверь, отгородившись от внешнего мира.
Он щёлкнул на стене переключателем, и его кабина тут же стала непрозрачной. Для конфиденциальности все офисы со стеклянными стенами на борту «Мендасиума» были построены с применением электрохромного стекла на «взвешенных частицах». Прозрачностью такого стекла легко управлять пропусканием или выключением электрического тока, что либо упорядочивает, либо снова делает случайной ориентацию миллионов мельчайших частиц стержневой формы, рассредоточенных внутри панели.
Деление на отсеки имело фундаментальное значение для успеха Консорциума.
Знать только о своей части операции. Ничего не обсуждать с другими.
Теперь, устроившись поудобней в своем личном пространстве, Ноултон воткнул карту памяти в компьютер и запустил файл, чтобы начать оценку.
Экран мгновенно почернел… и его колонки начали издавать тихий звук плескающейся воды. Изображение медленно появлялось на экране… бесформенное и мрачное. Возникая из темноты, картинка начала обретать форму… пространство внутри пещеры… или какой-то огромной комнаты. Вместо пола была вода, как в подземном озере. И как ни странно, вода, казалось, была освещена… как будто изнутри.
Ноултон никогда не видел ничего подобного. Всё в пещере светилось зловещим красноватым цветом, а на ее бледные стены падали усикоподобные отражения покрытой рябью воды. Что это за… место?
Звуки всплесков продолжались, и камера начала наклоняться вперед и опускаться вниз, прямо к воде, пока не прошла сквозь освещенную поверхность. Шум журчащей воды прекратился, сменившись зловещей подводной тишиной. Здесь, под водой, камера продолжала опускаться и, пройдя несколько футов, остановилась, сфокусировавшись на покрытом илом дне пещеры.
Ко дну была привинчена сверкающая титановая пластина.
На пластине была надпись.
В ЭТОМ МЕСТЕ И В ЭТО ВРЕМЯ
МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА.
В нижней части пластины были выгравированы имя и дата.
Это было имя их клиента.
А дата обозначала… завтрашний день.
Глава 6
Лэнгдон почувствовал на себе крепкие руки… вытягивающие его из бредового состояния и помогающие ему выйти из такси. Асфальт стал холодным под его босыми ногами.
Опираясь на стройную фигуру доктора Брукс, Лэнгдон, покачиваясь, двигался между двумя многоэтажками. Утренний воздух шумел, вздымая его больничный халат, и Лэнгдон почувствовал холодный ветерок в местах, где его быть не должно.
Успокоительное, которое ему дали в больнице, сделало его ум таким же затуманенным, как и его зрение. Лэнгдон был будто под водой, пробиваясь сквозь вязкое, слабо освещенное пространство. Сиенна Брукс тащила его вперед, поддерживая с удивительной силой.
— Лестница, — сказала она, дав понять Лэнгдону, что они достигли запасного входа в здание.
Лэнгдон обхватил перила и с трудом потащился вперед, наступая на каждую ступеньку. Было тяжело. Доктор Брукс просто толкала его вперед. Когда они добрались до лестничной площадки, она набрала какие-то цифры на старой ржавой клавиатуре и дверь шумно открылась.
Воздух внутри был не намного теплее, но кафельный пол по ощущению был похож на мягкий ковер по сравнению с шершавым асфальтом на улице. Доктор Брукс привела Лэнгдона к крошечному лифту и, резко открыв складную дверь, подтолкнула его в кабинку, которая была размером не больше телефонной будки. Внутри пахло сигаретами MS — сладко-горьким ароматом, таким же распространенным в Италии, как аромат кофе эспрессо. Ненадолго запах смог прояснить ум Лэнгдона. В это время доктор Брукс нажала кнопку, и где-то над ним несколько старых механизмов, лязгнув, начали движение.
Вверх…
Скрипучая кабина лифта дребезжала и вибрировала с того момента, как начала свое восхождение. Поскольку стены были всего лишь металлической сеткой, Лэнгдон мог наблюдать, как они размеренно скользят вдоль внутренней части шахты лифта. Даже в полубессознательном состоянии преследующий Лэнгдона всю жизнь страх замкнутых пространств не отпускал его.
Не смотри.
Он прислонился к стене, пытаясь отдышаться. У него болело предплечье, и когда он посмотрел вниз, то увидел, что рукав твидового пиджака был неловко обвязан вокруг его руки как поддерживающая повязка. А сам пиджак тянулся за ним по земле, обтрёпанный и грязный.
Он закрыл глаза, чтобы унять стучащую боль в голове, но темнота снова охватила его.
Вновь всплыло знакомое видение — похожая на изваяние, женщина в вуали с амулетом и серебристыми волосами, струящимися локонами по ее плечам. Как прежде, она была на берегу реки в окружении кроваво-красных извивающихся тел. Она говорила с Лэнгдоном, в ее голосе слышалась мольба. Ищите и найдете!
Лэнгдона одолевало чувство, что он призван спасти ее… спасти их всех. Наполовину в земле, с торчащими вверх ногами они медленно падали вниз… один за другим.
— Кто ты!? — прокричал он в тишине. — Чего ты хочешь?!
Ее роскошные серебристые волосы начали трепетать на горячем ветру. Наше время тает, прошептала она, касаясь амулета на ожерелье. Затем без предупреждения она прорвалась сквозь столб слепящего огня, который вздымался над рекой, охватывая их обоих.
Лэнгдон закричал, его глаза распахнулись.
Доктор Брукс посмотрела на него с беспокойством.
— Что случилось?
— У меня опять галлюцинации! — воскликнул Лэнгдон. — Та же самая картина.
— Женщина с серебристыми волосами? И мертвые тела?
Лэнгдон кивнул, и бисеринки пота выступили у него на лбу.
— Вам станет лучше, — уверила его она, хотя в ее голосе были сомнения. — Повторяющиеся видения распространены при амнезии. Функции мозга, которые распределяют и регистрируют ваши воспоминания, были временно нарушены, и поэтому все смешивается в одну картину.
— Не очень-то приятную картину, — уточнил он.
— Я знаю, но пока вы не оправитесь, ваши воспоминания будут запутанными и беспорядочными — прошлое, настоящее и воображаемое все смешается. То же самое происходит во снах.
Лифт покачнулся перед остановкой, и доктор Брукс распахнула складную дверь. Они снова пошли, на сей раз вниз по темному, узкому коридору. Они прошли мимо окна, за которым в утреннем свете начали появляться темные силуэты флорентийских крыш. В дальнем конце коридора она присела вниз, вынула ключ из-под горшка с высохшим комнатным растением и отперла дверь.
Квартира была крошечной, воздух внутри был смесью запаха ароматизированной ванильной свечи и старых ковров. Мебель и художественные работы, в лучшем случае, были бессодержательными — как будто она покупала их на распродаже. Доктор Брукс настроила термостат, и батареи начали прогреваться.
Она остановилась на мгновение и закрыла глаза, тяжело выдыхая, чтобы взять себя в руки. Затем она повернулась и помогла Лэнгдону войти в скромную кухоньку, в которой располагались стол и два хлипких стула.
Лэнгдон сделал движение к стулу, надеясь присесть, но доктор Брукс, обхватив его одной рукой, другой рукой приоткрыла застеклённый шкафчик. Шкафчик был почти пустым… крекеры, несколько упаковок пасты, жестяная банка кока-колы и баночка с таблетками NoDoz.
Она вынула баночку и высыпала шесть капсул в ладонь Лэнгдона. — Кофеин, — сказала она. — На тот случай, когда я работаю в ночные смены как сегодня вечером.
Лэнгдон положил таблетки в рот и огляделся вокруг в поисках воды.
— Разжуйте их, — сказала она. — Так они подействуют быстрее, и помогут нейтрализовать успокоительное.
Лэнгдон начал жевать и немедленно съежился. Таблетки были горькие на вкус, явно предполагалось, что их нужно глотать целиком. Доктор Брукс открыла холодильник и вручила Лэнгдону полупустую бутылку Сан-Пелегрино. Он с благодарностью сделал большой глоток.
Доктор с «конским хвостиком» одной рукой удалила импровизированный бандаж, который она соорудила из его пиджака, и положила его на кухонный стол. Потом она тщательно исследовала его рану. Когда она держала его обнаженную руку, Лэнгдон почувствовал, как дрожали ее тонкие пальцы.
— Вы будете жить, — констатировала она.
Лэнгдон надеялся, что с ней все в порядке. Он с трудом понимал то, что они оба только что пережили.
— Доктор Брукс, — сказал он, — мы должны позвонить кому-нибудь. Консульство… полиция. Хотя бы кому-нибудь.
Она кивнула в знак согласия.
— И вообще, хватит называть меня доктором Брукс — меня зовут Сиенна.
Лэнгдон кивнул.
— Спасибо. Я — Роберт. — Убегая, чтобы спасти свои жизни, они только что придумали нечто похожее на договор, который гарантировал основание называть друг друга по имени. — Ты сказала, что ты англичанка?
— Да, по рождению.
— Ты говоришь без акцента.
— Вот и хорошо, — ответила она. — Я с трудом от него избавилась.
Лэнгдон хотел было поинтересоваться, зачем, но Сиенна жестом велела ему следовать за ней. Она провела его узким коридором в небольшую, мрачную ванную. В зеркале над раковиной Лэнгдон мельком взглянул на свое отражение — впервые после того, как видел его в оконном стекле больничной палаты.
Не хорошо. Густые темные волосы Лэнгдона были спутаны, а глаза налиты кровью и выглядели устало. На его скулах был слой щетины.
Сиена включила кран и подставила травмированное предплечье Лэнгдона под ледяную воду. Его как будто резко ужалило, но он держался и не убирал плечо, лишь вздрагивая.