Он подошел к кухонному уголку и стал рассматривать один из стульев.
– Я обычно сидел здесь и смотрел, как она священнодействует на кухне.
Я сунула руку в карман и сжала пластмассовый браслет.
– Вы, наверное, говорите о Пенни?
Он посмотрел на меня странным взглядом, словно я произнесла имя, которое он не вспоминал уже очень долгое время. Оно, очевидно, много для него значило.
– Вы не могли бы рассказать мне о ней? – попросила я.
Джим в нерешительности потер подбородок. Было очевидно, что ему нелегко говорить на эту тему.
– Я был ребенком, когда Пенни поселилась здесь, – сказал он задумчиво. – А она была совсем юной… женой Декстера Уэнтуорта. Художника.
Я указала на картину.
– Значит, это он написал этот кораблик?
– Да, – ответил он. – Знаете, он был ее недостоин.
– Что вы имеете в виду?
– Насколько мне известно, он не был образцовым мужем. Хотя она очень любила его. Мне так нравилось сидеть здесь на палубе и ловить рыбу или просто смотреть на яхты. Она всегда что-нибудь пекла. Понимаете, вы входите, а дом пахнет, как ванильный пирог. Она всегда угощала меня пирожным или горячей булочкой. Пенни была такой доброй. Однажды я слышал, как она плакала. Я тогда подумал, что она поссорилась с Декстером. Меня это жутко разозлило. Хоть я был и ребенком, но мне захотелось дать этому типу в нос.
– Думаете, он не любил свою жену?
– Все любили Пенни. Ну, или любили, или завидовали ей, – поправился он. – Вот моя мать уж точно ей завидовала. Пенни была такая красивая. Ей не нужны были косметика и изысканная прическа – ее красота была совершенно естественной. Но я больше всего запомнил ее за необыкновенную доброту. – Он улыбнулся своим воспоминаниям. – В своих мечтах я именно ее представлял своей матерью.
– У нее были дети?
– Нет, – ответил он. – Но она так их хотела. У Декстера был ребенок от предыдущего брака. Но она жила отдельно. Не думаю, что он хотел снова стать отцом. К тому же он был так увлечен своим творчеством. Он в то время был весьма востребован, его картины приобретали все городские галереи и даже голливудские знаменитости. Мне кажется, Пенни изо всех сил старалась стать частью мира Декстера, но у нее это плохо получалось. Ей надо было бы выйти замуж за кого-нибудь типа Колина, кто бы ее боготворил.
– Колина?
Он указал на плавучий домик, где обитал Алекс.
– Он жил в том доме летом 1959 года.
– Джим, а что все-таки случилось с Пенни?
Он уставился неподвижным взглядом на плиту, как будто бы снова увидел бывшую хозяйку дома, колдующую над пирожками.
– Хотел бы я это знать, – сказал он, порывисто поднимаясь. – Ну что ж, мне, пожалуй, пора идти, пока краска не засохла.
* * *Я села на диван и вытащила свой ноутбук. На улице начал моросить дождь. Идеальная погода для того, чтобы писать, погружаясь в воспоминания. Я думала о том, что Джим рассказал о Пенни, Декстере и человеке по имени Колин. Мне были интересны эти люди. Но больше всего мне хотелось знать, была ли Пенни счастлива, чувствовала ли она себя любимой. Я переместила курсор в начало страницы и погрузилась в воспоминания о дне моей первой встречи с Джеймсом.
Одиннадцать лет назад– Ты же знаешь, кто это, не так ли? – толкает меня в бок моя подруга Джессика. Мы с ней работаем помощниками редактора в «Кондэ Наст Трэвелэр» и направлены на брифинг в гостиницу «Уолдорф», который проводила Карибская туристическая организация.
Джессика – дочка миллионера, и эта должность просто свалилась ей в руки, но при этом нельзя сказать, что она ее не заслуживает – от природы она обладает довольно цепким умом. А что же я? Полагаю, я не уступаю ей по остроте ума, но мне приходится из кожи вон лезть, чтобы меня посылали брать интервью, и это мероприятие было лишь вторым в моем послужном списке. Помогла статья в журнале «Нью-Йорк таймс», а также кофе, который я целый год готовила для главного редактора «Мари Клэр». Поэтому, когда я смотрю на Джессику, мне трудно удержаться от легкой зависти.
– Не понимаю, о ком ты говоришь, – сказала я, пытаясь делать пометки в блокноте. Выступает кто-то с острова Сент-Люсия. Моя задача – конспектировать доклады, записать пару цитат, а потом вернуться в офис. На сегодняшний вечер у меня запланировано свидание с Райаном. Он приехал на несколько дней из Университета Дьюка, где защищает диплом по финансовой аналитике, и собирается сегодня сводить меня в ресторан «Жан-Жорж». Мне не хочется строить прогнозов по поводу его намерений, но наши отношения в прошлом году приобрели весьма серьезный характер, и я думаю, что, возможно, предложение руки и сердца не за горами. У меня даже голова слегка закружилась при мысли о том, что в скором времени я могу стать миссис Райан Веллингтон. Его семья владеет недвижимостью по всей стране, а у родителей частный самолет. Их образ жизни вызывает зависть и даже благоговение, но по мне, Райан мог бы быть и заправщиком на автозаправочной станции. Главное, я уверена, что он меня любит.
– Это же Джеймс Санторини, – шепчет мне в ухо Джессика.
Я смотрю на нее с выражением «ну и что?», и она хмурит брови.
– Он ведет колонку о путешествиях в «Нью-Йорк таймс». Вот он-то нам и нужен.
Я бросаю взгляд на темноволосого мужчину, о котором говорит Джессика, как раз в тот момент, когда он смотрит в нашу сторону, и получаю в ответ ослепительную улыбку.
– Вот видишь? – говорит Джессика слишком громко. – Он явно хочет, чтобы ты подошла к нему и познакомилась.
– А почему бы тебе не подойти к нему и не познакомиться, раз уж я взвалила на себя всю работу на этом мероприятии?
Она пожимает плечами.
– Он ведь на тебя смотрит, а не на меня.
* * *Я заканчиваю работу пораньше, чтобы забежать домой и переодеться. Выбираю юбку с блузкой, но потом недовольно швыряю их на кровать. Возможно, этим вечером я получу предложение руки и сердца и запомню эти мгновения на всю оставшуюся жизнь. Я просто обязана соответствовать роли миссис Райан Веллингтон. Итак, я выбираю черное платье на пуговицах, надеваю жемчужное ожерелье моей бабушки и смотрю на свое отражение в большом зеркале. Да, это как раз то, что нужно.
Гулять так гулять! К ресторану я подъезжаю на такси. На улице идет небольшой дождь, но меня это совершенно не волнует. Я вся в предвкушении перемен. Я просто чувствую это. Пригладив выбившийся из прически локон, я называю свое имя девушке-администратору и оглядываю зал. Райана еще нет. Вот и хорошо. Я дождусь его за столом.
– Простите, мисс, – говорит чопорная администраторша. – Но на имя Веллингтон никто не резервировал стол.
– Странно, – удивляюсь я. – Это, должно быть, какая-то ошибка. Мы с другом собирались поужинать здесь сегодня. Его зовут Райан Веллингтон.
Она бесстрастно смотрит на меня.
– Может быть, он зарезервировал столик на мое имя? Меня зовут Ада Миллер.
Она просматривает записи в своем блокноте, а потом качает головой.
– Нет, на это имя тоже нет заказа.
– Надо же, – говорю я, с надеждой глядя на дверь. Несомненно, Райан скоро придет и все исправит. Он всегда так делает.
– Каковы ваши намерения, мисс? – спрашивает меня девушка. В ее голосе слышится нетерпение. – Я могу вас записать, но свободные места появятся только после девяти тридцати. Или пройдите в бар. Кажется, там еще есть пара свободных мест у стойки.
Нет слов, чтобы передать мое разочарование. Я совсем иначе представляла себе этот вечер. Но разве эти мелкие неприятности имеют значение? Какая разница, предложит ли Райан мне руку и сердце за барной стойкой или за столом, застеленным белой скатертью?
– Хорошо, – решаюсь я. – Это вполне подойдет.
Администратор проводила меня до бара, где я взгромоздилась на высокий стул за стойкой. Платье задралось неприлично высоко, и я то и дело его одергиваю, чтобы прикрыть колени. Я заказываю бокал белого вина и бросаю взгляд на противоположный конец барной стойки, где, к своему удивлению, вижу мужчину, который вызвал такой интерес у Джессики на брифинге. Вроде бы его зовут Джеймс и он из «Нью-Йорк таймс». Он, должно быть, узнал меня, потому что вдруг улыбается мне и поднимает бокал в знак приветствия. Я киваю, быстро опускаю взгляд и медленно потягиваю вино. Проходит полчаса, потом час. Когда бармен спрашивает, не хочу ли я повторить, я соглашаюсь и проверяю, нет ли пропущенных звонков от Райана. Их как не было, так и нет. Я решаю позвонить ему сама, но после пяти звонков меня переключают на голосовую почту.
– Привет, – я стараюсь говорить спокойным голосом. – Я сижу здесь уже целый час. Ты где? Я по тебе скучаю. Мы же собирались сегодня поужинать. Что бы ни случилось, я в «Жан-Жорже». Люблю тебя.
Я отключаю телефон, и в этот момент на входе в ресторан появляется Райан. На нем тяжелое пальто. Я вижу, как администратор указывает на пальто, предлагая его снять, но он отрицательно качает головой. Я машу ему рукой от барной стойки, и он подходит ко мне.
– Привет, – говорю я, целуя его. Лицо его покрыто двухдневной щетиной, на нем джинсы и простая майка. Я, конечно, предполагала, что он оденется поприличнее, но, собственно, какая разница, раз он здесь? Я показываю ему на соседний стул, приглашая его сесть.
– Почему-то столик не был заказан, – говорю я. – Но все в порядке. Здесь довольно уютно.
Райан продолжает стоять, нервно потирая лоб. Выглядит он просто ужасно. Что-то случилось, я вижу это по его глазам. Может быть, какие-нибудь неприятности в семье? Может, отец разбился в самолете?
– Что случилось? У тебя неприятности?
– Послушай, Ада, – произносит он. – Черт, я даже не знаю, как это тебе объяснить…
Назойливый парень из «Нью-Йорк таймс» снова на меня уставился. Я стараюсь не замечать его.
– Что происходит? – спрашиваю я. – Милый, расскажи мне.
– Знаешь, вот это я в тебе и люблю, – произносит он. – Ты такая хорошая. Дело в том, что я…
Я выпрямляюсь. Нет-нет, этого просто не может быть.
– Я думаю, нам следует расстаться, – наконец говорит Райан.
– О. – У меня такое ощущение, что я получила удар электрошоком. Я полностью парализована.
– Значит, ты меня бросаешь. – Я выдавливаю из себя эти слова, чтобы удостовериться, что все это происходит на самом деле, а вовсе не плод моего воображения.
– Надеюсь, ты меня не возненавидишь после этого.
– Нет, конечно, – словно робот произношу я. – Нет, Райан. Я никогда не смогу тебя ненавидеть.
– Вот и хорошо. – Улыбка возвращается на его лицо. Он берет мой бокал и делает большой глоток. – Мне пора идти.
Я покорно киваю.
– Конечно.
– Будем на связи?
Я кисло улыбаюсь.
– Как всегда.
А потом он уходит. Я закрываю лицо руками. Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент бармен коснулся моего плеча.
– Мисс, – говорит он, – джентльмен с того конца стола прислал вам эту бутылку.
Это белое вино, скорее всего, французское. Не зная, что сказать, я смотрю туда, где он сидел, но его уже и след простыл.
– Вы не меня ищете? – произносит мужской голос рядом со мной.
Я оборачиваюсь. Он стоит рядом, держа в руках два пустых бокала, и вопросительно смотрит на стул рядом со мной.
– Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
* * *Я вспоминала тот вечер и старалась описать его, не пропуская ни одной мельчайшей детали. Как Джеймс заставил меня хохотать до колик в боку, хотя сначала мне было совсем не до смеха. Как потом мы сидели до двух часов ночи в какой-то дешевой забегаловке. И как я внезапно поняла, что даже самые темные мгновения жизни могут дать начало росткам прекрасного будущего.
Глава 11
Пенни
Сегодня Декс собирался прийти домой, и мое сердце замирало от нетерпения. Я тщательно пропылесосила гостиную и поменяла постельное белье. По дороге домой из магазинчика Пита я остановилась и нарвала цветов душистого горошка, росшего у дороги, и теперь букет благоухал в хрустальной вазе – свадебном подарке одного из приятелей Декса. Я освежила блеск на губах и проверила рулеты с корицей в духовке. Декс как-то сказал мне, что обожает их, потому что в детстве их готовила для него любимая няня. Мне так хотелось, чтобы он больше рассказывал о своей прошлой жизни, но когда я начинала задавать ему вопросы, он тут же замыкался и становился раздражительным. Я крайне мало знала о его детских и юношеских годах, за исключением того, что его отец, богатый судостроительный магнат, вел себя в семье, как сущий диктатор, а мать Декса умерла, когда он был еще совсем маленьким. Его детство было совсем нерадостным, так что мне просто безумно хотелось сделать его счастливым.
Я натянула пару рукавиц-прихваток, вытащила рулеты с корицей из духовки и подождала пятнадцать минут, чтобы они остыли, прежде чем выложить их на блюдо. Я всегда готовила их по памяти, но все-таки на всякий случай решила записать рецепт:
Рулеты с корицей (любимое лакомство Декса)
На 12 штук:
Ингредиенты
¾ чашки молока
¼ чашки размягченного масла
3¼ чашки муки для выпечки
¼ чашки белого сахара
1 упаковка дрожжей
½ чайной ложки соли
1 яйцо
¼ чашки воды
Начинка
1 чашка коричневого сахара
1 чайная ложка молотой корицы
½ чашки размягченного масла
Способ приготовления
1. Нагреть молоко в маленьком ковшике до появления пузырей и снять с плиты. Смешать с маслом, помешивать, пока оно не растворится. Дать слегка остыть.
2. Смешать в большой миске 3¼ чашки муки, сахар, дрожжи и соль; хорошо перемешать. Замесить тесто до однородного состояния – около пяти минут.
3. Дать тесту подойти в течение часа или чуть больше. Одновременно в небольшой миске смешать сахар, корицу и размягченное масло для начинки.
4. Нагреть духовку до 375 градусов. Порезать тесто и раскатать его в форме прямоугольника размером 12х9 дюймов. Разрезать на 12 кусков одинакового размера и поместить на смазанное маслом стеклянное блюдо. Накрыть и ждать, пока они не поднимутся, в течение часа.
5. Печь в течение 20 минут до образования золотистой корочки. Дать остыть и при желании полить глазурью.
Рядом с рецептом я нарисовала маленькое сердечко, потом закрыла записную книжку, поскольку услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Это был Декс. Он бросил серую шляпу на столик, и я подбежала к нему.
– О, милый, я так по тебе скучала! – воскликнула я.
Он поцеловал меня, а потом отнес наверх, как делал всегда, и впервые за долгое время мне показалось, что все у нас будет хорошо.
* * *Декс потянулся ко мне, но я встала и оделась.
– А у меня для тебя сюрприз, – заявила я.
– Как, еще один? – улыбнулся он.
– Пойдем скорее вниз, – сказала я, застегивая пуговицы.
Он сел и протянул руку за брюками, лежащими на стуле, а потом проследовал за мной по лестнице на кухню. Я положила рулет с корицей на тарелку и с улыбкой протянула ему.
Он удрученно посмотрел на меня.
– Я уже завтракал.
– Неужели? – я обиделась. – А я думала, что ты любишь мои рулеты с корицей.
– Конечно, люблю. Просто я только что съел огромный омлет в ресторанчике у Джилл.
Мое сердце словно оборвалось. Раньше он всегда брал меня с собой к Джилл. А теперь он ходит туда один. Я быстро вышла на палубу.
– Пенни, – позвал он. – Что с тобой?
На душе будто кошки скребли. Его постоянное отсутствие. Его необъяснимая отстраненность. То, что я просто жажду ребенка, а он его не хочет. Но я промолчала. Я даже старалась улыбаться, как образцовая жена, какой, я знаю, он всегда хотел меня видеть.
– Я просто ужасно себя чувствую, – сказал он, прислонясь к двери.
Как он красив с его темными волосами и удивительными глазами!
– Но мне все же придется вернуться вечером в мастерскую.
– Но почему? – запротестовала я. – Ты же только что пришел домой!
– Знаю, – он выглядел смущенным, и было заметно, что его раздирают противоречивые чувства. – Но я должен закончить картину. Она будет выставляться в следующий вторник. А я не могу себе позволить сорвать сроки, как в прошлый раз. Она предназначена для Дюбуа.
Я знаю, кто такие Дюбуа. Знаю, что они сказочно богаты, а миссис Дюбуа испытывает особую симпатию к Дексу, как, впрочем, и все его меценаты женского пола. Я видела, как она улыбалась ему в театре прошлой весной. Это было во время антракта. На ней было платье персикового цвета с вырезом сердечком. Дама хлопала ресницами и бросала красноречивые взгляды на Декса между глотками шампанского.
– Ну, хорошо, – безо всяких эмоций произнесла я, глядя перед собой.
– Не надо дуться, Пенни, – сказал Декс. Он сунул руку в карман брюк и достал маленький белый конверт. – Возьми. Это сюрприз. Для тебя.
Я закусила губу, но взяла конверт и открыла его. Там были два картонных прямоугольника. Билеты. Я прищурилась, чтобы рассмотреть, что на них было напечатано. «Фрэнк Синатра».
– Декс, неужели это правда?
– Я знаю, что ты всегда мечтала попасть на его концерт, – сказал он, неожиданно целуя мне руки. – Вот я и подумал, что хорошо бы сходить туда вместе. Он приезжает в наш город на следующей неделе и будет выступать в театре на Пятой авеню.
Я не могла сдержать слезы, а он улыбался, думая, что это слезы счастья. Но это было вовсе не так. Я была уверена, что эти билеты – вовсе не подарок, сделанный от всего сердца. Это всего лишь утешительный приз за его холодность.