– Привет, моя любовь. – Я словно слышу слова Джеймса. До него никто меня никогда так не называл. Он был галантен, как истинный итальянец. Неисправимый романтик, мой Ромео.
– Я скучаю по тебе, – произнесла я вслух. Слова эхом отдались в полупустой кухне.
– Хочу, чтобы ты была счастлива.
– Но я не могу, – возразила я ему. – Нет счастья без тебя.
Он покачал головой.
– Ты должна попытаться.
– Не думаю, что получится.
– Сделай это ради меня…
Я смахнула слезу и отнесла тарелку с цыпленком, салатом и хрустящим хлебом на палубу. Был уже седьмой час, и, несмотря на то что ветер был совсем слабым, по поверхности озера скользили несколько яхт с надутыми парусами. Не успела я приняться за еду, как заметила, что к соседнему причалу в зеленом каяке приближается Алекс.
– Привет, – сказал он, вылезая на палубу. Мы посмотрели друг на друга. На сей раз он был одет в джинсы, синюю майку и серую бейсболку.
– Привет, – ответила я.
– Вижу, что сейчас вам не удалось спалить этот домик, – сказал он с лукавой улыбкой.
Я подняла тарелку с едой и улыбнулась в ответ.
– Видите? Я исправляюсь.
Он кивнул.
– Что бы это ни было, пахнет просто изумительно.
Я пожала плечами.
– Ничего особенного. Просто жареная курица.
– Все лучше, чем еда из тайского ресторана навынос.
Я вспомнила о лишней порции куриной грудки на сковороде, хлебе на доске и целой миске салата, с которыми мне одной явно не справиться.
– Не хотите ли присоединиться? – внезапно сказала я, с трудом узнавая собственный голос.
Он положил весло в каяк и улыбнулся еще шире.
– Вы не шутите?
– Нет, конечно. Но предупреждаю сразу – это не какое-нибудь изысканное блюдо для кулинарных книг.
– Вот это-то мне и нравится больше всего. Захвачу-ка я, пожалуй, фотоаппарат.
Вскоре он вернулся с камерой через плечо, снял бейсболку, прижал ее к груди и церемонно поклонился.
– Примите мою благодарность.
Я не могла не рассмеяться при виде его драматического жеста.
– За что?
– За то, что спасли меня от тайского ужина.
– Правда? А я обожаю тайскую еду.
– Не поверите, но я тоже, – сказал он. – Однако хотел бы я знать, что бы вы сказали после пятидесяти шести дней поедания зеленого карри с весенними роллами.
– Пойдемте, – предложила я, поднимаясь на ноги. – Я вас угощу.
Он прошел вслед за мной на кухню. Я наполнила тарелку и поставила ее на барную стойку. Он тут же выхватил фотоаппарат.
– У вас не найдется какой-нибудь скатерти или куска ткани? Что-нибудь, чтобы создать фон?
– Я вовсе не считаю, что мое блюдо заслуживает того, чтобы его фотографировали.
– Вы не правы, – возразил он. – Смотрите, как блестит бок цыпленка. – Я не стала признаваться ему, что это одно из немногих блюд, которые я умею готовить.
Я вытащила полосатое кухонное полотенце из ящика рядом с мойкой.
– Это подойдет?
– Вполне, – ответил он, глядя в объектив. Вспышка, потом вторая. Он сбросил туфли и взобрался на стойку. Я обратила внимание, как перекатываются его бицепсы, когда он поднял камеру и начал пристраивать ее над тарелкой. Еще несколько вспышек.
– Готово, – сказал он, спрыгивая со стойки. Его рука коснулась моей, когда он показывал мне сделанные кадры, на которых мое творение выглядело в сто раз аппетитнее, чем на самом деле.
– Вот это да! – изумленно воскликнула я.
– Недурно получилось, правда? – сказал он, радостно улыбаясь. – А ведь мы даже не прибегали к услугам фуд-стилиста. – Он наклонился ко мне и прошептал с заговорщическим видом: – Должен признаться, они такие зануды.
Алекс отрезал кусочек и положил его в рот.
– Очень вкусно, – сказал он, прикрывая рот.
Я улыбнулась.
– После тайской еды навынос покажется вкусным все что угодно.
– Не прибедняйтесь, – вполне искренне возразил Алекс. – Вы на самом деле замечательно готовите.
Я достала из буфета второй бокал.
– Налить вам немного вина?
– Нет, благодарю, – сказал он. – Я не пью спиртного.
Мы весело болтали о том о сем, пока он доедал ужин, а потом я снова наполнила бокал, и мы сидели на диване, откуда открывался потрясающий вид на озеро.
– Я нашла вашу книгу, – сказала я. – Ту, которая с рецептами барбекю.
Он серьезно посмотрел на меня.
– И как она вам показалась?
– Просто потрясающе. Премия Джеймса Берда – это впечатляет.
Он пожал плечами.
– Я набрал пятнадцать фунтов, пока над ней работал.
– И я понимаю почему. – Мне хотелось задать ему вопрос о соавторе, но я не решилась. Вместо этого я принялась расспрашивать его о прошлой карьере.
– Вам, наверное, не хватает путешествий. И потом, та работа, которую выполняли в Судане…
– Да, – ответил он. – Иногда скучаю по прошлым временам. – Он пристально смотрел на озеро, словно хотел, чтобы порывистый ветер унес его кораблик далеко-далеко. – Никогда не думал, что придется расстаться с карьерой военного корреспондента. Это мое призвание.
– Но почему же вы это сделали?
В его взгляде промелькнула странная отрешенность, а потом он внимательно посмотрел на меня.
– Потому что дома нашлись гораздо более важные дела.
– И вам удалось с ними справиться?
– Хотелось бы мне, чтобы это было так, – произнес он. – Но, к сожалению, ничего не получилось. Впрочем, и не могло получиться. – Он потер лоб. – А теперь расскажите о себе. Приезд сюда связан с вашей работой?
– Нет, – честно призналась я. – Работа, карьера – все осталось в Нью-Йорке. Решила начать новую жизнь.
Мы смотрели друг другу в глаза.
– Что-то как-то слишком тихо, – сказала я, почему-то испытывая легкое волнение. – Кажется, я видела где-то здесь стереосистему.
Алекс указал на шкафчик на стене и направился к нему.
– Вижу, вы знаете этот дом гораздо лучше меня, – сказала я.
Он усмехнулся.
– Парень, который снимал этот дом до вас, был рыбаком. Очень добродушный малый, но, к сожалению, слишком любил выпить. Пил виски ведрами. Мне даже несколько раз пришлось провожать его до дома.
– Вот как? – сказала я. – Теперь понятно, откуда в комнате, где стоит стиральная машина, столько рыболовных крючков.
Он улыбнулся и снова занялся стереосистемой. Повозился с антенной, но из динамиков раздавался лишь невнятный шум.
– Что-то не принимает. А давайте-ка посмотрим, что стоит у старины Джо в проигрывателе.
– У старины Джо?
Он кивнул.
– Я имею в виду того рыбака.
Внезапно комнату наполнила знакомая мелодия. Я словно застыла на месте, но сначала не могла понять почему. А потом раздался чудесный бархатистый голос Карен Карпентер.
– «Дождливые дни и понедельники»[9], – сказал Алекс.
Я не могла произнести ни слова. Просто уставилась в пространство перед собой, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.
Алекс опустился на диван рядом со мной. Он явно почувствовал, что со мной что-то не так.
– Извините, – быстро произнес он. – Если вам не нравится, я выключу…
– Нет-нет, – сказала я. – Пожалуйста, не надо. – Я смахнула слезинку, но тотчас же по щеке потекла другая. – Мой муж очень любил эту песню, – я попыталась улыбнуться. – Он был единственным в мире нормальным мужчиной, который любил Карпентеров[10].
– Он не один такой. Представьте, я тоже их поклонник.
Я улыбнулась уже более непринужденно. На мгновение мне даже показалось, что невыносимое бремя печали на моих плечах стало чуть-чуть легче.
– Джеймс погиб в понедельник, – произнесла я.
Некоторое время мы молча слушали музыку. Каждый был погружен в собственные мысли, а потом Алекс осторожно взял меня за руку. И я ее не отняла.
Глава 9
Пенни
Я только что убрала со стола тарелки после завтрака, поставила печься домашний хлеб к обеду – медовый из цельного зерна – и устроилась на диванчике рядом с Дексом.
– Надеюсь, ты хорошо провел вчера время?
Он даже не оторвал глаза от газеты.
– Да, вечеринка удалась.
Я знала, что он мучился от головной боли. Утром он, не успев проснуться, сразу же потянулся за аспирином.
Я улыбнулась, вспомнив о том, как вчера ночью он на руках отнес меня в спальню, вспомнила наши нежные объятия. Но прошло лишь восемь часов, и магия любви словно испарилась. Декс казался отрешенным и печальным.
Он опустил газету на кофейный столик и повернулся ко мне.
– Я собираюсь провести всю следующую неделю в мастерской, – не терпящим возражений тоном произнес он.
Я закусила губу.
– Я не понимаю…
– Что ты не понимаешь? – огрызнулся он. – Мне надо работать, вот и все.
Я встала и прошла на кухню. На глаза наворачивались слезы.
– Пенни, – позвал Декс уже более мягким тоном.
Я обернулась, потом открыла духовку и посмотрела, как там мой хлеб, который уже неплохо поднялся и приобрел прекрасный золотисто-коричневый оттенок. Я задержалась на кухне, стараясь сдержать слезы.
– Дорогая, – продолжал Декс. – Пойми, это всего лишь работа. Пожалуйста, не принимай это на свой счет.
Декс, конечно же, прав. Он ведь художник, творческая личность. А брак с художником требует терпения тибетского монаха. Разве он не твердил постоянно, что развелся с первой женой, потому что она требовала постоянного внимания с его стороны. Ну нет, я вовсе не желаю быть обузой. Но все же, так хочется, чтобы тебя любили. Неужели ему так трудно приходить ночевать домой каждый вечер?
– Прости, – сказала я, поворачиваясь к нему. – Я просто терпеть не могу, когда ты отсутствуешь так долго. Мне здесь становится так плохо.
– К тому же мой психиатр считает, что мне полезно проводить какое-то время в одиночестве.
Мне хотелось сказать: «А твой психиатр когда-нибудь советует что-нибудь, что полезно для меня, твоей жены?» Но, выждав пару минут, я согласно кивнула.
– Декс, ты же знаешь, все, что я хочу, – это чтобы ты был счастлив.
Он притянул меня к себе и поцеловал в щеку.
– Поэтому-то я и люблю тебя так сильно.
* * *Декс ушел еще до полудня, предпочтя перекус в кафе в центре города горячему сэндвичу из свежевыпеченного хлеба с говядиной и сыром. Я старалась сохранять спокойствие и заворачивала лишний сэндвич для того, чтобы убрать его в холодильник, когда услышала тихий стук в заднюю дверь.
Я подняла голову и увидела Джимми, который стоял на палубе, прижав нос к стеклу.
– Доброе утро, милый, – сказала я.
– Можно мне войти? – спросил он, глядя на меня широко раскрытыми наивными глазами.
– А мама знает, что ты здесь?
Он пожал плечами.
– Она сегодня работает. Кроме того, ей все равно, где я, лишь бы я ей не мешал.
– Ты ошибаешься, Джимми, – сказала я не слишком уверенно.
Он прошел в гостиную и плюхнулся на кушетку.
– В твоем доме всегда так приятно пахнет, – сказал он. – Прямо как в булочной.
– Спасибо, – сказала я. – Ты голоден?
Он кивнул.
Я всучила ему сэндвич Декса, он быстро развернул его и откусил здоровенный кусок.
– А я получил отличную оценку за доклад, – сказал он с набитым ртом.
– Отличная работа, малыш, – сказала я. – Уверена, твоя мама была счастлива.
Он замотал головой.
– Она не любит жуков.
– Жуков?
– Ну да, книга была про жуков.
– Вот как?
– А она хотела, чтобы я написал доклад про дядьку по имени Фрайд.
– Ты имеешь в виду Фрейда?
– Ну да, вроде так.
Я улыбнулась.
– Честно говоря, я тоже больше люблю жуков.
Джимми торжествующе посмотрел на меня.
– А ты меня покатаешь на каноэ?
– Не знаю, – ответила я, вспомнив предостережения Наоми насчет Джимми. – Твои родители будут скоро тебя искать.
Он покачал головой. Молчаливая мольба в его глазах все же вынудила меня согласиться.
– Только недолго.
Он поднялся и обвил ручонками мою талию.
– Спасибо, Пенни.
* * *Озеро в тот день было великолепным – сверкающее и гладкое, как зеркало. Каноэ без усилий скользило по волнам, разрезая воду, как нож, разрезающий масло.
Приплыв на середину озера, мы остановились и некоторое время покачались на волнах. Тут царило спокойствие. Джим положил весло и повернулся на сиденье, чтобы лучше меня видеть.
– Мне так хотелось бы уметь что-нибудь делать хорошо, – неожиданно сказал он.
– О, Джимми, ты же много чего умеешь делать хорошо.
Он отрицательно покачал головой.
– Я плохо учусь в школе.
– Это неправда, – сказала я. – Ты просто еще не понял, какой у тебя на самом деле талант. У всех людей есть свои уникальные способности. Просто надо выяснить, какие у тебя склонности.
Он широко открыл глаза.
– А у тебя какая фишка?
– Ну, скажем, я люблю печь пирожки.
– У тебя просто отличные пирожки!
– Мне бы хотелось когда-нибудь открыть свою пекарню.
Он на мгновение задумался, а затем улыбнулся своим мыслям.
– Понял. А я хочу рисовать комиксы.
– Джимми! – воскликнула я. – Это просто прекрасная идея!
Он вытащил кусок бумаги из кармана и протянул мне. Листок был сложен несколько раз, и я осторожно его развернула.
– Не очень хорошо получилось, – быстро произнес он.
Я изумилась, как мастерски мальчик изобразил людей и собаку в этом маленьком комиксе, и посмеялась над концовкой.
– Просто замечательно, – сказала я. – Ты обязательно должен показать это родителям.
Джимми затряс головой и быстро убрал свое творение, засунув его в карман.
– Нет. Они ничего не понимают в комиксах.
– Зато хорошо понимают, что такое талант, и будут очень тобой гордиться.
Он пожал плечами и снова отвернулся к воде, а я бросила взгляд на берег, где наш причал казался крошечной точкой.
– Пенни, – позвал он. – А у тебя когда-нибудь будет ребеночек?
Я нервно улыбнулась, застигнутая этим вопросом врасплох. Вспомнила наш последний разговор об этом с Декстером. Он похлопал меня по коленке и произнес: «Стать отцом в моем возрасте?» И все же мне безумно хотелось ребенка. Я не переставала думать о том, что, если бы у меня был малыш, мне не было бы так одиноко. Это могло бы заполнить пустоту в душе, ту маленькую трещину, где не было места Дексу. Но после трех лет брака стало ясно, что с нами что-то не так. И может быть, причина была во мне.
– Джимми, – сказала я, тщательно выбирая слова. – Мне бы очень хотелось родить ребенка, больше всего на свете. Но в этой жизни иногда не все получается так, как хочешь.
– Это несправедливо, – сказал он, нахмурившись. – Ты хочешь ребенка, и его у тебя нет, а у мамы есть я, а она никогда этого не хотела.
– Нет, дорогой, – поспешно произнесла я. – Не надо так говорить. Ты же знаешь, что это неправда. Твоя мама очень тебя любит.
Он больше не произнес ни слова на обратном пути к причалу, но потом увидел Колина в лодке, и его глаза загорелись. Колин прикреплял тонкую деревянную рейку на корме.
– Мы можем поздороваться с ним?
Я не видела никакого вреда в том, чтобы наведаться туда, поэтому согласно кивнула и изменила курс, пришвартовав каноэ у причала Колина.
– Привет всем, – сказал он, приподнимая шляпу.
Даже не спросив разрешения, Джимми прыгнул из каноэ на причал.
– А можно посмотреть вашу яхту?
– Джимми, я…
– Все в порядке, – мягко сказал Колин. – Сегодня мне не помешает лишняя пара рук.
– Правда? – просиял Джимми. – Я всегда всем помогаю.
Я улыбнулась и развела руками.
– Ну, раз вы не возражаете…
Я наблюдала, как они вдвоем прилаживают рейку к лодке. Джимми прижимал пальцами ее край с таким видом, как будто выполнял самую важную в жизни работу, и старался что было сил.
– Готово, – сказал Колин. – Остается только покрыть все лаком, чтобы не отличалось от остальных деревянных деталей. – Он всучил Джимми небольшую банку и кисточку и наблюдал, как мальчишка старательно красит рейку.
– Вот молодец, – одобряюще произнес Колин. – Из тебя получится отличный кораблестроитель.
Он мог бы стать образцовым отцом, это было совершенно ясно. Я невольно поморщилась, вспомнив, как неловко Декс вел себя с детьми. Хотя я понимала, что это не его вина. В детстве он не знал любви. Его никогда не учили общаться с другими детьми. А нужно ли этому учить? Может быть, люди с этим рождаются? И все же я не осуждала Декса. Я просто восхищалась, насколько доброжелательно Колин обращался с Джимми, и радовалась про себя.
– Ну, вот и замечательно, – сказал Колин. – Отлично получилось. Я бы не смог закончить эту часть работы без тебя.
Джимми метнул взгляд в сторону каноэ, где я все еще сидела, а потом снова взглянул на Колина.
– А можно я еще когда-нибудь вам помогу?
– А-а-а? Ты хочешь быть моим постоянным помощником? Я как раз его ищу. Мне нужен человек с сильными, уверенными руками, вот как у тебя.
– Мне бы очень хотелось стать вашим помощником, – искренне произнес мальчик.
– Ну что ж, хорошо. Давай попробуем…
Мы все обернулись, заслышав нервный стук каблуков по причалу, говорящий о крайнем раздражении их обладательницы.
Это была Наоми. Она в упор посмотрела на меня с неприязненной гримасой, а потом повернулась к сыну.
Я отчетливо ощущала напряженность Джимми.
– Джимми Аллан Клайд, – произнесла она. – Немедленно иди сюда.
Джимми быстро вылез из лодки.
– Да, мама, – откликнулся он, и я поразилась тому, как сразу потухли его глаза.
Наоми картинно вздохнула.
– Ты просто мерзкий мальчишка. С сегодняшнего дня и носа не смей показывать в гостиной. – Она щелкнула пальцами. – Пенни, отведи его домой.
Колин молча наблюдал, как Джимми перебирается в каноэ. Он взглянул на меня с виноватой улыбкой, а я молча кивнула ему в ответ.
Я отвезла Джимми к задней палубе его дома и остановила каноэ, чтобы он мог вылезти.
– Мама, – с горячностью начал оправдываться он. – Я просто помогал Колину строить лодку!
– Ты это делал первый и последний раз, – злобно бросила она. – Немедленно иди в дом.