Избранные поспешно покинули Каменистый Склон, чтобы найти себе крышу над головой до наступления темноты.
Путешествие до безымянной деревни прошло без сколько-нибудь заметных событий. Просто грязь под ногами казалась более липкой, чем обычно, да одна из лиан захлестнулась на шее Ведуна с явно нехорошими намерениями. Но своевременная реакция и удар меча лучшего в мире воина благополучно решили проблему.
На обратном пути они не видели никаких животных, что немного удивило Крушилу. Что делает Лорд-Чародей, спрашивал он себя. Что он затевает? Правитель знает, что они обнаружили в Каменистом Склоне и в какой ужас это их повергло, но Крушила видел, что Лорд-Чародей пока ничего не предпринимает. Облака рассеялись, а тропа не проявляла прежней враждебности. Лорд-Чародей, судя по всему, решил не препятствовать их возвращению в мир людей, хотя знал, что они расскажут обо всем.
Итак, чем он сейчас занят? Укреплением своей башни? Концентрирует магические силы, чтобы отразить неизбежное нападение?
Крушила хотел спросить Ясновидицу, но ее лицо говорило о том, что сейчас этого лучше не делать. Да и сам он не был уверен, что сможет говорить спокойно, — стоны духов Каменистого Склона еще продолжали звучать у него в ушах.
Нельзя было исключать и того, что Лорд-Чародей их подслушивает. Их могли слушать и обычные лерры, чтобы затем передать услышанное другим. Крушила хорошо знал, что новости порой распространяются сами по себе, без какого-либо участия людей, а время для того, чтобы мир узнал о преступлениях Лорда, по его мнению, еще не настало.
Поэтому всю дорогу до безымянной деревни он не проронил ни слова.
Когда они вышли из леса, солнце уже садилось. У пограничного святилища их ждал жрец — видимо, лерры сообщили ему о приближении Избранных.
— Вы живы! — без всяких вступлений воскликнул он.
— Я, во всяком случае, очень на это надеюсь, — буркнула Ясновидица, проходя мимо черного камня.
Из окон ближайших домов на них пялились десятки людей, но Избранные не обратили на них ни малейшего внимания.
— А ты полагал, что нас прикончат дикие лерры или какие-нибудь монстры Лорда-Чародея? — спросил жреца Крушила, задержавшись на несколько секунд около пограничного камня. Мнение жреца его почему-то очень интересовало.
— Кто знает? — пожал плечами жрец. — Мне известно лишь то, что за последние пять лет из Каменистого Склона никто живым не возвращался. Наши лерры говорили о какой-то моровой язве — но духи, как тебе известно, выражаются порой весьма туманно, и на их слова полагаться нельзя.
— Как и на слова некоторых других, — вставила Ясновидица, повернувшись к ним лицом. Она уже успела пройти в сторону деревни шагов двадцать.
— Да, там была моровая язва, — сказал Ведун. — Все жители Каменистого Склона мертвы, и тайны их жрецов, вероятно, утеряны навеки.
— Какой ужас! Чем мы можем вам помочь?
Избранные обменялись взглядами, и Крушила сказал:
— Мы очень приветствовали бы горячую баню, обильный ужин рядом с пламенем очага и теплые постели.
— Конечно, конечно! Я распоряжусь, чтобы вам все приготовили. — Жрец повернулся и затрусил в сторону главной площади деревни, что, надо признать, не очень соответствовало его высокому положению. Избранные последовали за ним, но более спокойным аллюром.
Баня оказалась не такой горячей, как хотелось Крушиле. Дрова удручающе дымили, поскольку противоестественный потоп залил все запасы топлива. Ужин был обильным, но состоял лишь из овсянки, а постели оказались набитыми сеном матрасами в общественном амбаре. Сено под ними постоянно шуршало, но обитатели безымянной деревни, похоже, сделали для Избранных все, что могли. В обмен на их гостеприимство Избранные, прежде чем отправиться на сеновал, рассказали о том, что видели в Каменистом Склоне, и ответили на многочисленные вопросы жителей. По молчаливому согласию ни один из них не упомянул, что моровую язву наслал Лорд-Чародей. Избранные еще не были готовы сообщить миру, что Бароканом правит новый Темный Лорд. Крушила твердо знал, что не хочет быть первым, кто откроет людям правду. Он прекрасно понимал, что раз вылетевшие слова вернуть будет невозможно, а вызванные ими последствия непредсказуемы.
— Думаю, что в поселении не осталось здоровых людей, способных сражаться с огнем, — ответил он, когда его спросили о причинах столь катастрофического пожара.
— Но почему их не защитили лерры? — поинтересовалась девчушка лет десяти.
— Возможно, потому, что их жрецы чем-то прогневали лерров, — высказала предположение Ясновидица. — Мы этого не знаем. Нам известно лишь то, что мы видели.
— И вам удалось добраться туда целыми и невредимыми?
— Легко, — ответил Ведун, отодвигая в сторону недоеденную овсянку. — Лесные лерры пытались затруднить наш путь, но их действия были весьма примитивны. Если у кого-нибудь возникнет мысль вступить в переговоры с леррами Каменистого Склона, то нельзя исключать возможности создания там нового поселения.
Крушила бросил на Ведуна изумленный взгляд. Что он несет? Ведь ему, как и другим Избранным, прекрасно известно, что жить там, где когда-то был Каменистый Склон, можно лишь после того, как утешатся и уйдут в мир иной страждущие, мятежные души.
Ведун, поймав взгляд Крушилы, дал ему знак придержать язык.
Обители безымянной деревни нервно заерзали и что-то забормотали, пожимая плечами. Лишь одна женщина рискнула высказаться.
— И подхватить моровую язву? — спросила она. — Ну уж нет.
— Мы в любом случае не имеем представления, как вели себя их жрецы, — вмешался жрец. — Заключали ли они с леррами договоры, управляли ими или сами были ими порабощены? Ответа на это у нас нет. Каждый, кто попытается основать новое поселение, может потерять жизнь, если изберет неверную стратегию.
Против этого никто не смог возразить, и Крушила понял, что Ведун, выступая со своим предложением, как раз того и ждал. Тем не менее слова Ведуна по-прежнему казались Крушиле странными и неприятными.
Когда жители деревни разошлись, а трое путешественников стали готовиться ко сну в отведенном для них амбаре, Крушила спросил:
— Что теперь?
— А теперь мы соберем всех Избранных, — ответила Ясновидица. — Говорунья живет в нескольких днях пути, Лучник лишь немного дальше. Вор обитает в восточной части Среднеземья, Вожак странствует где-то поблизости. Красавица обосновалась в Зимовье. К счастью, Избранных нет ни в Северных Долинах, ни на Островах, ни в дальних болотах.
— Остается надеяться, что те, кого ты назвала, не пустятся в странствия, — заметил Ведун. — Если большинство сейчас сидит по домам, это вовсе не значит, что они там останутся. К тому времени когда мы туда придем, они могут быть на Островах.
— Мы можем направить им послание, — сказала Ясновидица. — Особенно после того, как отыщем Говорунью.
— Но мы же сейчас в холмах Гэлбек! — запротестовал Крушила. — Башня Лорда-Чародея всего в нескольких милях отсюда! Разве не так?
— Примерно в тридцати, — подтвердила Ясновидица, показывая на юго-запад.
Воспоминания о духах Каменистого Слона все еще скребли сердце Молодого Воина.
— Ты хочешь, чтобы Лорд-Чародей укрепил свою твердыню, пока мы будем слоняться по всему Барокану? Почему бы нам не отправиться сразу к нему, чтобы его прикончить?
— Верно, — вздохнула Ясновидица.
— Если тебе так не терпится, отправляйся убивать его в одиночку, — сказал Ведун. — Но если он в порядке самообороны прикончит тебя, мы не будем испытывать необходимости предпринять какие-либо действия. Лишь после того как мы решим, что он должен быть устранен, любой нанесенный им тебе урон вызовет наш праведный гнев, который неизбежно обрушится на его голову. Возникает вопрос: как обстоят дела в данный момент. Ответ напрашивается сам собой. Ясновидица, так же как и я, видела, что случилось с Каменистым Склоном, мы чувствовали, что ощущают тамошние лерры. У меня нет права выступать от ее имени, но лично я считаю убийство Лорда-Чародея более чем оправданным. Его устранение жизненно необходимо. Однако нас только трое. Пятеро остальных пребывают в других местах.
— Но мы можем отправиться к его башне и втроем, — мрачно произнес Крушила.
— Ты горишь желанием его убить?
Он сразу отмел напрашивающийся ответ «да!» и попытался придумать что-нибудь более дипломатичное, но не успел — слово взяла Ясновидица.
— Неужели ты горишь желанием умереть? — спросила она. — Лорд-Чародей без труда покончит с нами.
— Но… неужели восемь — более значительная сила, чем трое? Он может убить нас всех так же, как расправился с деревней.
— Не может, — покачала головой Ясновидица. — Если он это сделает, то потеряет свою магическую силу, и с ним сможет расправиться любой чародей.
— Но… неужели восемь — более значительная сила, чем трое? Он может убить нас всех так же, как расправился с деревней.
— Не может, — покачала головой Ясновидица. — Если он это сделает, то потеряет свою магическую силу, и с ним сможет расправиться любой чародей.
— Надо заметить, что мы обладаем иммунитетом к его магии огня и болезней, — сказал Ведун. — Он, разумеется, может нас убить, но не так, как расправился с жителями той несчастной деревни.
— Но… он способен нас умертвить.
— Троих — несомненно, — демонстрируя терпение, произнесла Ясновидица. — Но если все восемь будут действовать совместно, он не сможет уничтожить нас, не утратив свою волшебную силу и не оставив себя беззащитным перед лицом других магов. Если Лорд-Чародей увидит, что против него разом выступили все восемь Избранных, к нему может вернуться здравый смысл, и он, сдавшись без борьбы, откажется от правления. Если же выступят только трое Избранных, такой исход маловероятен.
Крушиле очень хотелось продолжить спор, но он понимал, что его спутники правы. Молодой Воин хотел покончить со всем этим делом, пока воспоминания об ужасах Каменистого Склона еще свежи в памяти. Мщение должно быть быстрым, думал он, в то же время понимая, что его желание далеко не соответствует его же реальным возможностям. Избранные избраны для того, чтобы действовать вместе и без всякой поспешности.
Мысль о том, что Лорд-Чародей может добровольно отказаться от правления, избежав казни за свои ужасные преступления, была Крушиле не по сердцу, но умом он понимал, что это, возможно, лучший исход.
— Итак, Говорунья, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы мы нашли ее первой?
— Она ближе всех.
— Я слышал, что она сумасшедшая, — немного поколебавшись, решился Крушила.
Ведун и Ясновидица обменялись взглядами.
— Когда я последний раз с ней говорила, она была в здравом уме, — сказала Ясновидица, — но должна согласиться, что со стороны она может показаться слегка тронутой. Ведь Болтунья слышит то, что другие услышать не могут. А большинство людей склонны считать всех, кто слышит голоса, психами. Кроме жрецов, естественно.
— Вот оно что! — удивился Крушила. — Я-то считал, что она может говорить на всех языках. О голосах я ничего не знал.
— Она слышит и понимает все языки. Само собой разумеется, что она на них и говорит, — пояснила Ясновидица. — И не только языки людей. Она слышит лерров, птиц, зверей, пауков и мух, духов земли и огня, послания, которыми обмениваются между собой чародеи. Словом, она слышит все. И если она когда-нибудь свихнется, то на это у нее будут весьма веские причины. Попробуй хотя бы немного пожить в постоянном гвалте!
Крушила попытался представить, каково это — слышать всех и вся, но тут же от этого отказался. На роль Говоруна, если бы ее ему предложили, он ни за что бы не согласился. Стоящие перед Избранным Воином задачи гораздо яснее и проще.
— Если она умрет, — сказал Ведун, — Лорд-Чародей не сможет управлять другими созданиями и потеряет способность говорить через них. Эта часть его магии связана с Говоруньей.
Информация любопытная, ничего подобного Крушила раньше не слышал. А затем его вдруг осенило: если он убьет Говорунью, Лорд-Чародей станет менее опасным противником. Если же прикончить всех остальных Избранных, Лорд-Чародей останется практически беззащитным.
Мысль явно безумная — Избранные были его соратниками, помощниками и партнерами, и у него нет никаких причин их убивать. Его единственным противником был и остается Лорд-Чародей.
Правитель заслуживает смерти за то, что сотворил в Каменистом Склоне, и он, бывший Крушила, а ныне Избранный Воин, должен сделать все, чтобы справедливость восторжествовала. Но это вряд ли дает ему право убивать кого-либо другого. Он не имеет никакого права лишать жизни своих компаньонов. Крушила не мог понять, откуда у него взялась столь чудовищная идея.
Может быть, его мыслями каким-то образом управляет Лорд-Чародей? Хотя вряд ли. Скорее всего это была одна из тех случайных странных мыслей, что мелькают порой в усталом мозгу — особенно после того, что довелось увидеть и прочувствовать случившееся в Каменистом Склоне.
— Мне надо отдохнуть, — сказал сам себе Крушила, и тут же вспомнил об одном неотложном деле.
Он сегодня еще не упражнялся с мечом. Поход в Каменистый Склон, короткое расследование и возвращение заняли почти весь день, полностью сломав его обычное расписание. Возможно, это и стало причиной возникновения столь омерзительных мыслей. Лерры, одарившие его боевым искусством, наверное, постоянно жаждут кровопролития. Они-то и влияют на его психику.
— О, духи и кровь! — пробормотал Крушила и, скатившись с матраса, поднялся на ноги.
— В чем дело? — спросила Ясновидица.
— Забыл о ежедневной практике, — ответил он, обнажая меч.
Выходить на улицу не требовалось — амбар был просторным, а свечи обеспечивали вполне приличное освещение. Крушила вздохнул и приступил к стандартным упражнениям, совершая выпады по обе стороны от деревянной опоры крыши, отбивая воображаемые удары и делая ложные замахи.
Ясновидица и Ведун следили за его действиями, но к тому времени, когда лучший в мире воин, закончив махать мечом, задул свечи, они уже крепко спали. Требования, которые предъявляла к ним их магия, Крушила знал: Ведун, например, ежедневно должен был запомнить хотя бы одну новую историю или несколько фактов. Эти требования были, видимо, выполнены днем.
Утром они отравились в путь без проводника. Ведун клялся, что хорошо запомнил не только дорогу, но и те молитвы, которые возносил проводник, дабы умилостивить лерров. Кроме того, помня обо всех перипетиях вчерашнего дня, они не сомневались, что способны самостоятельно справиться с любыми препятствиями.
— Мне приходилось это делать, — сказал Ведун, когда они уже прошагали порядочное расстояние. — Не на этой дороге, естественно. Я повторял путь, который прошел в противоположную сторону с проводником. Это — одно из самых полезных проявлений моих магических возможностей.
— А ты уверен, что мы под твоим водительством останемся живы и здоровы? — поинтересовался Крушила, чудом увернувшись от пожелавшей выколоть ему глаз ветки.
— Вовсе нет, — ответил Ведун. — Ну и что из этого следует?
Ответа у Крушилы не нашлось.
В городке Большой Куш они появились примерно в час или два пополудни. В отличие от безымянной деревни, которую с внешним миром соединял лишь один путь, в Большом Куше им пришлось выбирать один маршрут из нескольких возможных. Но Ясновидица точно знала, куда идти, а проводника в городе ждали как раз к вечеру.
Избранные продвигались довольно быстро. В пути они почти не разговаривали. Крушила не знал почему. Им было что обсудить, да и у него на языке вертелись десятки вопросов, на которые он хотел бы получить ответы. Как мог Лорд-Чародей совершить подобное преступление? Почему Ясновидица, узнав о смертях, не могла определить, сколько человек погибло? Почему приняла на веру слова Заправилы о том, что это всего лишь горстка избравших преступный путь магов? Почему не расследовала дело самостоятельно?
Действительно ли необходимо искать других Избранных, прежде чем выступить против преступного Лорда-Чародея?
Почему он не ощущает никаких изменений после того, как они приступили к своей миссии по устранению Темного Лорда? Почему в селах и городах по-прежнему царят мир и покой, а солнце светит все так же ярко? Разве не должны были проявиться где-нибудь в Барокане знаки, говорившие о преступлении, совершенном в Каменистом Склоне Лордом-Чародеем?
Если он член братства героев, идущих отомстить за смерть невинных, то почему он не чувствует особой близости с Ясновидицей и Ведуном? Более того, он, как всегда, ощущает свою от них отстраненность. Ведун — вполне приятный человек, но они по-прежнему далеки друг от друга. Что же касается Ясновидицы, то она представляет собой некое сочетание его матери и Старшей жрицы, а вовсе не равного ему товарища в опасном предприятии. Разве не должны они быть членами одной команды, подобно Избранным из старинных легенд? Те герои были готовы умереть друг за друга и понимали один другого так, что могли без слов предвидеть действия соратников.
А эти — нет. Они лишь три разных человека, которых свела дорога. Всего лишь попутчиками. Крушила не чувствовал, что их ждут великие дела, и не мог представить, что об их деяниях когда-нибудь станут слагать баллады. Да и что можно сочинить о каких-то трех типах, слоняющихся из города в город?
Возникает вопрос, почему им не приходится постоянно сражаться с опасностями? Почему Лорд-Чародей не пытается их остановить? Почему по пути их не подстерегают чудовища, не ждут ловушки, почему они не получают известий, способных сбить с толку? Почему, в конце концов, им не угрожают?