— Точно тебе говорю — ведьмак он. А то и оборотень. Вот уедет, а потом изба сгорит, тьфу-тьфу, — постучала по столу Аннушка, — или, не дай бог, коза сдохнет. Или картошка погниет. Бабка Настасья, покойница, говорила, что аккурат в первом високосном году нового века появится в наших местах оборотень. А бабке Настасье верить можно, она, сколько гадала — никогда не ошибалась.
— Что ж мне теперь, его из дома выгнать? А вдруг глупости все это? И Рыжик твой еще вернется.
— Проверить можно, глупости или нет. Мне мать верный способ рассказывала, как ведьмака выявить. Возьми клочок козьей шерсти и подложи ему под матрас. А утром проверь, на месте ли? Если не будет — значит, ведьмак, к гадалке не ходи! Учуял!
— А почему — козья шерсть?
— Я не знаю, но мать говорила, что либо овечью, либо козью шерсть класть надо. Овец у тебя нет, попробуй козью. Способ простой, зато сразу все узнаем…
За дверью послышались шаги, дверь открылась. На пороге стоял Дмитрий Павлович. Увидев Аннушку, он доброжелательно поздоровался с ней, потом повернулся к хозяйке:
— Тамара Михайловна, я немного заработался, пойду на речку. Вы у меня пока не прибирайтесь, там, в принципе, чисто.
— Хорошо, — чуть слышно ответила та.
Когда хлопнула входная дверь в избу, Аннушка схватила застывшую Тамару Михайловну за руку и потащила к выходу.
— Вот и момент удачный! Иди, режь шерсть и клади, пока его нет. Попытка не пытка! Хуже не сделаем. Если боишься, могу я подложить.
На ватных ногах хозяйка вышла в сени, где возле газовой плитки на гвоздях, вбитых в стену, висела кухонная утварь: шумовка, черпак, пара ножей…
Большого ножа не было. Тамара Михайловна прекрасно помнила, что утром он висел на месте. Она его не брала. На всякий случай вернулась в комнату, но не нашла и там. Что за чертовщина? Неужели Дмитрий Павлович забрал? Обычно он говорит, если что-то хочет взять. Второй, оставшийся, нож сильно затупился, пришлось идти в сарай за секатором. Срезав небольшой клок шерсти с козы, вернулась в избу и протянула его Аннушке:
— На, подкладывай.
Вместе они устремились на мансарду. Обстановка там была какая и всегда, приветливо-уютная. Кровать аккуратно заправлена, вещи разложены на полках, машинка закрыта чехлом, на столе стопка чистых листов и копировальная бумага. Тут же ластик и флакончик с белилами для правки текста. На подушке книжка какого-то Брэма Стокера.
Аннушка осторожно приподняла матрас и положила на металлические пружины шерсть. Что-то вдруг заметила, быстро нагнулась и достала из-под кровати листок с напечатанным текстом. Это был второй экземпляр, судя по следам копировальной бумаги. Скорей всего, Дмитрий Павлович нечаянно обронил его, когда убирал свое творение в чемодан.
— У тебя глаза хорошие? — протягивая подруге листок, спросила Аннушка. — А то я очки не взяла.
Тамара Михайловна посмотрела на текст и кивнула.
— Разберу.
— Тогда читай вслух его отдушину…
* * *Дмитрий Павлович доплыл до середины Мсты, затем лег на воду, лицом к небу. Сильное течение понесло его, словно на волшебных крыльях. Поблаженствовав минут пять, он лениво погреб к берегу. Выплыл чуть в стороне от того места, где оставил одежду и полотенце. Лег на траву и закрыл глаза. Полностью расслабиться не давали лишь назойливые слепни и мошки. Приходилось отмахиваться сорванным цветком. Как хорошо! На будущий год надо обязательно приехать сюда снова. Лучше всякого курорта. Жаль, отпуск заканчивается так быстро. А потом опять — клиника, бесконечные больные. Тяжелые и не очень… И операции, операции, операции. Сколько их было, сколько еще будет.
Пролежав с полчаса, он поднялся и, приняв нужную позу, принялся медитировать. Дмитрий Павлович увлекся этим год назад, по совету знакомого психотерапевта. Медитация, без сомнения, помогала ему стойко переносить сложные многочасовые операции. Разумеется, медитировал он не во время них. Помогает и сейчас. Словно мощные энергетические потоки проносились сквозь него, забирая усталость и наполняя мозг и тело новым зарядом. Три дня назад он решил помедитировать ночью, при луне. Это было великолепно! Он даже произнес несколько заклинаний на языке древних индусов, выученных еще в городе. Здесь он смело цитировал их, не боясь, что ему помешают…
Завершив процесс, Дмитрий Павлович сделал несколько силовых упражнений и трусцой побежал к одежде. Добежав, достал из кармана шортов часы. Ого, он гулял полтора часа. Пора обедать. Тамара Михайловна готовит превосходный борщ! И вообще, замечательная женщина. Надо будет ей дверь в баньке приладить, а то еле держится. И копанец почистить…
На обратном пути он свернул в рощицу и нарубил ножом пару березовых веников. Сегодня попарится от души. Сорвал несколько полевых цветов, чтобы украсить мансарду новым пестрым букетиком. Старый совсем завял. Опять подумал о хозяйке. Может, рискнуть еще разок?.. Она вроде и человек приятный, да и как женщина вполне симпатичная…
С личной жизнью Дмитрию Павловичу патологически не везло. Первый официальный брак распался через год, поэтому регистрировать отношения со следующей спутницей он не торопился. И правильно сделал. Та оказалась жуткой ревнивицей и скандалисткой. Хотя он ей не изменял и всячески старался доказать искренность своих чувств. Три года мучений, и терпение лопнуло. Вежливо объяснил спутнице, что теперь она может ревновать кого-нибудь другого. Третья, наоборот, не скандалила, зато проповедовала слишком свободные отношения, сожительствуя, как оказалось, сразу с четырьмя. Или больше. Дмитрий Павлович не желал находиться в ее списке даже под первым номером и попросил освободить снимаемую им жилплощадь. Последнюю же избранницу интересовали одни денежные знаки и подарки, поэтому она быстро поняла, что ошиблась адресом.
После этого вступать в длительные отношения с противоположным полом он не рисковал, несмотря на то что пол проявлял к нему повышенный интерес. Вскоре он привык к одиночеству и чувствовал себя вполне комфортно, оставаясь убежденным холостяком.
В избе Тамары Михайловны не оказалось. Дмитрий Павлович переоделся на мансарде, вышел во двор и обогнул дом, рассчитывая, что хозяйка кормит Зорьку. Но коза исчезла тоже! Лишь колышек сиротливо торчал из земли. Странно. Может быть, что-нибудь случилось с козой, и Тамара Михайловна повела ее в райцентр, не успев предупредить постояльца? Вероятно, так и есть. Что ж, подождем. Он вернулся в избу, прошел в комнату. Странно. Хозяйка — женщина аккуратная, любит чистоту и порядок. А тут зола из печи высыпана на пол и не убрана, на кровати разбросаны вещи из шкафа. Осколки разбитой чашки под ногами. Такое ощущение, будто по радио объявили о надвигающемся урагане и попросили срочно покинуть дома. Похоже, действительно случилось что-то неординарное. Какое-то известие из города от дочки? Но тогда где коза?
Подобрав осколки и выкинув их в помойное ведро, Дмитрий Павлович вернулся в мансарду.
Ждал он час. Потом, когда желудок стал настойчиво требовать заправки, вернулся в комнату, подогрел себе миску борща и съел. Второго не нашел. В холодильнике лежали сырые котлеты, но жарить их гость не стал, решив дождаться хозяйку. Проглотив пирожок с рыбой, он вернулся на мансарду, раскрыл машинку и приступил к работе. Но работа не шла, Дмитрий Павлович терялся в догадках по поводу хозяйки.
К шести вечера Тамара Михайловна так и не появилась. Протопленная банька уже остыла. Дмитрий Павлович, не выдержав, решил на всякий случай сходить к Аннушке, бывшей у нее днем. Наверняка она в курсе, где подруга.
…Деревня показалась ему не такой, как всегда. Во-первых, странная, пугающая тишина. Не слышно было даже стрекота кузнечиков. Во-вторых, отсутствие народа. Он прошел мимо нескольких дворов и не заметил ни души. Исчезли и собаки, в том числе Гаврош Василия Андреевича — злобная овчарка, всегда встречающая прохожих громким лаем.
На стук в двери Аннушка тоже не открыла. Мгновение спустя Дмитрий Павлович заметил огромный замок, висевший на двери. Что за чертовщина? Куда все подевались?
Он вышел на дорогу, прислушался. В одном из домов скрипнула дверная петля. Ага, это, кажется, у Геннадия.
Карабас был, по обыкновению, пьян. Либо с похмелья. С трудом крутил ворот колодца, чтобы добыть воды. Дмитрий Павлович помог ему. Карабас утолил жажду и привычно крякнул.
— Ген, ты не знаешь, где народ?
— Какой еще народ?
— Деревенский. Тамара, Аннушка, Василий Андреевич… Остальные. По-моему, в деревне никого нет. Может, что-то случилось?
Карабас почесал плешь и вытер руку о ватник, словно испачкавшись.
— А хрен его?.. С утра все были. Я и к Ваське заходил, и к Аньке. Наливали… Погоди, точно никого нет?
— Точно.
— Епть… Как же мне завтра похмелиться?
— Геннадий, как вам не совестно?.. Вдруг что-то стряслось?
— Геннадий, как вам не совестно?.. Вдруг что-то стряслось?
— Да чего тут стрясется? — надулся Карабас. — А без похмелья разве ж можно? Ты же доктор, сам должен понимать.
Дмитрий Павлович неодобрительно покачал головой, затем указал на дом через дорогу:
— Может, баба Зина что-нибудь говорила?
— Зинка? — напряг мозг Гена. — Дай-ка подумать. Она днем точно заходила. Только вот вчера или сегодня? Сейчас, сейчас…
Наконец он довольно хлопнул себя по лбу:
— Точно! Сегодня! Прибегала днем. Я как раз на лавочку прилег… Перегрелся чутка.
— Так что говорила?
— Да дурость какую-то! Дескать, оборотень в деревне завелся. Бежать надо!
— Какой еще оборотень? — оторопел Дмитрий Павлович.
— Да хрен его знает?.. Настоящий якобы. Сожрать может. Зинка меня с собой звала. А куды я такой уставший побегу… Да и не боюсь я оборотней. Как щелкну, все разбегутся!
Карабас грозно махнул воображаемым хлыстом и клацнул языком.
— А они куда могли убежать?
— Да мало ли… Кто куды… Правда, Зинке верить нельзя! Она в том году тоже кипеж подняла, мол, во Мсте утопленник плавает. Даже спасателей вызывали! А оказалось, мак… манекен из райцентра приплыл да за корягу зацепился. Бестолковая баба, одно слово. Вот и с оборотнем чего-нибудь перепутала… Откуда у нас тут оборотни? Ежели и водились, так их при советской власти всех вывели. Вместе с кулаками, хе-хе-хе… Палыч, ты мне стаканчик с утра не нальешь? Очень уж денег сегодня жаркий был. Как бы удар не заработать…
— Налью…
…На обратном пути к дому Дмитрий Павлович не встретил никого. Кроме большого рыжего кота, несущего в зубах пойманную мышку.
* * * …«…Когда обмякшее тело жертвы рухнуло на скошенную траву, он ловким движением острого, как скальпель, когтя распорол ей живот, вырвал печень, от которой шел белый пар, и жадно, с сумасшедшим наслаждением впился в нее зубами. Печень была с признаками раннего цирроза, но это его не остановило. Проглотив теплый кусок, взвыл от восторга. Зарево горящей избы отразилось в его воспаленных глазах. Как долго он ждал этого момента. Но теперь настало его время! Сожрав все до последнего кусочка, он сладостно зарычал и снова запустил руку в зияющую на животе рану. Как давно не лакомился свежей человеческой желчью! Разве может быть что-нибудь вкуснее?
Насладившись, он облизнул окровавленные губы, спихнул ногой мертвое тело в мутный копанец, где уже плавала обезглавленная коза.
В соседней избе зажегся свет, в окнах замелькали тени, донеслись крики „Пожар!“.
Бросив возбужденный взгляд на пылающую избу, он мрачно засмеялся и вприпрыжку, словно сайгак, побежал в холодный ночной лес. В деревне еще много людей. А значит, пир будет продолжен…
Над Мстою нависла грозовая ту…»
Далее текст плохо пропечатан. Видимо, у Дмитрия Павловича была слишком старая копировальная бумага…
Следующим летом на всероссийском книжном конкурсе «Дебют года» с большим отрывом победил роман «Деревенские сумерки» из серии «Русский вампир».
Ничего личного
— Антон Сергеевич, я здесь…
Маленький человек сделал осторожный шаг и вышел из тени, отбрасываемой козырьком здания.
— Здравствуйте, — поздоровался он, не протягивая руки подошедшему.
Физиономия при этом не выражала радости от встречи. Наоборот, казалось, что человек глотнул водички из стакана, в котором хранится дедушкина челюсть.
— Здравствуй, — Антон Сергеевич тоже не протянул руки, — что-то вид у тебя какой-то фригидный. В смысле холодный. Чувствую, пришел я напрасно.
Человек виновато пожал плечами.
— Хорошо, хоть не бегаешь.
— Да куда мне бежать?
— Тоже верно.
Антон Сергеевич нагнулся, отряхнул брюки и постучал по стене ногой, сбивая грязь с замшевого ботинка.
— Почище места не мог найти?
— Да сейчас везде грязно… А тут тихо. Нет никого.
Двор закрытой на вечный ремонт спортивной школы был действительно необитаем. Он не просматривался со стороны многолюдной улицы и служил отличным местом для конспиративных встреч, если забыть о том, что служил еще и бесплатным общественным туалетом.
Наверно, сегодняшняя встреча с небольшими натяжками все-таки являлась конспиративной. По крайней мере для маленького человека. Он совершенно не хотел отсвечивать на публике в компании Антона Сергеевича, поэтому предложил последнему пересечься здесь, у пустующей спортивной школы.
Антон Сергеевич занимал высокую должность оперативного уполномоченного криминальной милиции местного отдела внутренних дел. Человек не занимал никакой должности. Звали его Русланом. Отчество не имеет особого значения. Днем он обитал на районном вещевом рынке, подъедаясь там мелкой торговлей, ночью в материнском гнездышке — двухкомнатной квартире пятиэтажного дома, построенного в начале шестидесятых прошлого века по проекту архитектора Н. С. Хрущева.
Обоим накапало по двадцать шесть лет. Оба родились в одном городе. Оба стремились к благополучию. Их жизненные пути пересеклись в минувший понедельник, холодным ноябрьским вечером. Поводом для знакомства послужила циничная по своей сути история, приключившаяся днем того же дня.
Некая пролетарская семейка переезжала на новую квартиру. Мама, папа и оболтус сынок. Вызвали машину, грузчиков. Те по-муравьиному приступили к работе, вытаскивали скарб во двор и грузили в фургон. Но немного не рассчитали. Выволокли холодильник германского производства, а он в машину не поместился. Как быть? Не тащить же обратно на пятый этаж. Да еще без лифта. Глава семейства велел сынку оставаться и караулить агрегат, пока они с грузчиками не вернуться за второй порцией. Мамаша уехала тоже, следить за вещичками, чтобы не пропали по дороге. Сынок послушно кивнул и уселся на поребрик рядом с холодильником, постелив газетку. Сидеть предстояло часа три, не меньше. Пока предки туда приедут, пока обратно, пока разгрузятся… А юноша человек занятой, временем разбрасываться не привык, особенно когда друг из соседнего подъезда на пиво и девочек приглашал. Поэтому через полчаса пост был самовольно оставлен. Да и куда холодильник денется? Его и вдвоем-то не поднять. Тем более можно за ним из окна присматривать и всегда спуститься, если кто-то покусится на семейное добро.
Примерно так же рассуждал Руслан, проходивший тем же двором. Наверняка за холодильником присматривают, и открыто уволочь его проблематично. Но упускать такую халяву слишком расточительно, а он не привык сорить деньгами. Идею подсказал рыночный опыт. Хоть и небогатый, но рыночный. Расположившись в метре от немецкого агрегата, Руслан принялся вдохновенно предлагать его прохожим за полцены! Мол, деньги срочно нужны, вот даже на улицу холодильник вытащил для удобства покупателей. Аппарат в отличном состоянии, марка престижная, год выпуска свежий, берите, не пожалеете! Документы, к сожалению, потерял, поэтому и уступаю за бесценок. Хотите, протянем удлинитель, проверим исправность. Что-что, а загружать публику Руслан умел. На рынке этому быстро учат.
На приманку клюнула молодая супружеская пара, недавно сыгравшая свадьбу. Молодожены как раз подыскивали холодильник, чтобы питаться отдельно от родителей. Жажда наживы заглушила осторожность. Правда, прежде чем выложить денежные знаки, спросили, кто им доставит покупку?
— Да какие проблемы, — уже слыша мелодичный шелест купюр, успокоил Руслан, — вон, на проспекте, грузовик или «Газель» поймайте, за пару сотен любой водила отвезет!
— Мудро, — согласился лопоухий муж, доставая лопатник.
— Если сломается, звоните, — Руслан вывел номер телефона на пустой пачке сигарет, — починю за свой счет. Звать меня Васей. Могу паспорт показать. Ну не надо так не надо…
Это окончательно успокоило покупателей, и они со спокойным сердцем отгрузили нужную сумму, по счастью оказавшуюся с собой. Руслан поздравил молодоженов с удачной покупкой и тут же исчез из поля зрения. Супруга осталась охранять приобретенное имущество, супруг помчался на проспект ловить машину, даже не стряхнув лапшичку с ушей.
Оболтус сын совершенно спокойно наблюдал за сценой, попивая пивко и тиская девчонку. Ну разговаривают о чем-то люди у холодильника, не забирают же.
В итоге, когда родители с грузчиками вернулись обратно, они застыли в ступоре от возмущения. Какие-то посторонние молодые наглецы спокойно грузили их собственный холодильник в «Газель»! Разумеется, хозяева не собирались им помогать и, не дожидаясь окончания погрузки, бросились в бой. Молодые люди, однако, заявили, что это их холодильник, они только что приобрели его за довольно приличную сумму у одного паренька. Пожалуйста, он оставил телефон, можно позвонить и убедиться.
Телефон принадлежал магазину «Интим», и Вася у них был только один — силиконовый. Началась драка, закончившаяся в кабинете Антона Сергеевича. Выслушав обе стороны, он пришел к выводу, что совершено уголовное преступление, взял с граждан заявление и отправился на поиски наглого мошенника. Найти его не составило большого труда. Антон Сергеевич не спеша прогулялся по подъезду, где жили хозяева холодильника, и побеседовал с жильцами — не видел ли кто паренька, стоявшего днем возле немецкого агрегата? И не встречал ли кто-нибудь его раньше? Оказалось, видели. И встречали. На рынке батарейками и фонариками торгует. В третьем ряду.