Рослый загорелый человек сбежал по ступенькам аэровокзала и направился к стоянке машин. Все правильно. Дарина встречают те, из "Серебряного волка", они не знают его в лицо и понятия не имеют, что это не долгожданный курьер, что курьера мы аккуратно и чисто взяли в Маниле...
Зеленая "Комета" и узкое, напряженное лицо человека за рулем. Машина долго петляет по улице, выполняя классические маневры с целью выявления возможного хвоста. Повороты, перекрестки, стада лакированных автомобилей, регулировщики в белых нарукавниках, толчея, мельтешение вывесок и реклам.
Машина выезжает за черту города - видимо, резидент обожает свежий воздух. Я незримо присутствую рядом с сослуживцем и другом, одним из тех парней, о которых по высшей справедливости нельзя говорить без красивых слов, я знаю, что сейчас его убьют, но я бессилен что-либо изменить. Я остаюсь зрителем, бесплотным духом. Все уже свершилось полгода назад. Спириты пламенно уверяют, что души умерших постоянно незримо присутствуют рядом с нами, видят каждое наше движение, слышат каждое наше слово. Хочется верить, что это неправда, - иначе какой пыткой было бы хваленое бессмертие души, ее способность все видеть и все знать, и полнейшее бессилие что-либо изменить...
Автоматически открывается калитка, чугунное кружево, автомобиль тормозит у белой виллы, двое поднимаются на крыльцо, и я бесплотно иду следом, и вот уже Дарин с непроницаемым лицом идет навстречу осанистому типу в золотом пенсне. И падает на ковер лицом вниз. Тип в золотом пенсне недоуменно и растерянно оглядывается - он явно такого не ожидал. Из-за портьеры появляется человек с пистолетом, и уж его-то я знаю как облупленного - Визенталь, он же Серый Антихрист. Теперь мне все ясно - где был прокол, кто недоучел и что. Значит, вот так. Визенталь. Бывший майор военной разведки одного маленького, но чрезвычайно воинственного государства в те времена, когда еще существовали национальные армии и разведки. Теперь притворяется мирным рантье и притворяется, надо отдать ему должное, чрезвычайно непробиваемо. До сих пор мы так и не смогли доказать, что Визенталь и Серый Антихрист - одно и то же лицо. Теперь другое дело. Виллу мы эту найдем. Трупы в подвале выкопаем. Перевернем все вверх дном, найдем отпечатки пальцев, свидетелей, теперь мы твердо знаем, что Визенталь там был, и будем танцевать от этой печки. Визенталь сейчас в Мехико, беззаботно глазеет на старинные здания и покупает поддельные антики - ну что ж, пусть пока погуляет...
Стоп, стоп. Что же, я поверил, будто передо мной машина времени? Может быть; все это обман. Может быть, Алиса владеет гипнозом. Впрочем, проверить нетрудно...
- Некоторые очень пугаются, - сказала Алиса. - А у тебя крепкие нервы.
- Есть немного, - сказал я.
Она стояла, сунув руки в карманы курточки, легонько покачиваясь с пятки на носок. Сколько людей до меня смотрели в глаза этому льву, и что они заказывали?
Если это не гипноз, следовало бы окружить памятник танками... Многие дали бы отрубить себе руку, лишь бы узнать, какие бумаги просматривали и что делали в недалеком прошлом некоторые мои коллеги, - прошлое означает и то, что произошло минуту назад... А ревнивые мужья, мелкие жулики, желающие подсмотреть код сейфа, нечистоплотные бизнесмены и просто грязные типы, которых манит соседская спальня? Но если это всего-навсего гипноз, каким дураком я буду выглядеть, потребовав охранять памятник? Черт возьми, неужели начались порожденные здешними чудесами дилеммы? Зябко стало от такой мысли.
Меня тянуло спрашивать и допрашивать, но я молчал. Успеется. Выпрямился, глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, посмотрел в сторону моря. Небо в эту ночь было чистое, звездное, сверкали огни города, над ними метались алые росчерки метеоритов, а над метеоритами...
Над метеоритами, над городом, стояла радуга - пронзительно чистое семицветье. Одним концом она упиралась в искристо поблескивающее море, второй терялся в мельтешений городских огней. Самая настоящая радуга, на полнеба. Самая красивая и яркая из всех, какие я видел в своей жизни.
Над радугой висела Луна, огромная, круглая, пухлая, в темных пятнах безводных морей. Зеленая Луна. Цвета весенней травы, молодой листвы, драгоценного камня изумруда и девичьих глаз. Луна, которой не положено быть такого цвета. Луна может быть белой, желтой, иногда красной, но никогда - зеленой.
Что могло уверить меня в том, что я не сплю и не сошел с ума?
Успокоила трезвая и спокойная мысль - они начинали точно так же, Некер и Лонер. Они тоже в свое время столкнулись с чем-то необычным, не лезущим ни в какие рамки, лежащим на грани ирреальности (хотя кто ее определит, эту грань?). Они тоже должны были ощутить растерянность и боязнь за свой рассудок. Может быть, они чересчур испугались за свой рассудок и оттого утратили его? Так что мне следует ничему не удивляться. Помнить, что я нахожусь в Стране Чудес и вести себя соответственно. Повстречается гном или призрак - не креститься, не бежать к психиатру, а достать магнитофон и снять допрос.
- Испугался? - спросила Алиса с интересом.
Я вразвалочку подошел к ней, взял за плечи и заглянул в глаза. Она преспокойно улыбалась.
- Ну? - спросил я.
- Вообще-то мне мама не разрешает целоваться с незнакомыми мужчинами...
- Приятно видеть, что еще встречаются девушки, свято следующие родительским заветам, - сказал я. - Это меня умиляет, я сентиментален... Не передергивай, речь не о поцелуях. Ты меня специально сюда притащила? Попугать?
- Вовсе я тебя не пугала. Развлекала, как могла. Журналисты обязаны любить необычное, не правда ли? Ты доволен?
- Еще как.
- Прекрасно, - сказала она.
- Поздно уже. Поехали?
Я посмотрел на радугу и зеленую Луну, фантастическим орденом на диковинной ленте сиявшие в исцарапанном метеорами небе. Надо будет спросить о них Зипперлейна. В отчете Лонера ни о чем подобном нет ни слова. Впрочем, язык не поворачивается именовать отчетом этот коктейль из первобытных страхов и мазохистских заверений в собственном бессилии. Отчета Некера у нас нет, и вряд ли мы его когда-нибудь получим. У нас есть только я, а у меня пока что ничего нет...
Мы мчались по ночному городу.
- Отвезти тебя домой? - прокричала Алиса.
- Поезжай к себе, - ответил я. - Я тебя провожу как бы. В лучших традициях.
Не стоило, разумеется, уточнять, что мне нужно было узнать ее адрес. Вскоре мотороллер остановился у одноэтажного дома, стоявшего в маленьком саду.
- Ну, прощаемся? - сказала Алиса. - Если захочешь новых чудес, рада буду послужить мировой журналистике.
- Послушай, а как ты сама оцениваешь эти чудеса и что о них думаешь?
- Интервьюируешь?
- Конечно.
- Видишь ли, мне не нужно о них раздумывать, - сказала она. - Потому что у меня есть знакомый, который знает все.
- Для меня это просто клад, - сказал я беспечно. - Познакомишь.
- Если хочешь.
- Ну, журналист я или нет! Это, часом, не Герон? Мне говорили, будто Герон все знает.
- Никогда о таком не слышала, - сказала Алиса (что было вполне естественно, так как Герона я выдумал только что). - Моего знакомого зовут Регар. Даниэль Регар. Слышал?
Она открыла калитку, завела мотороллер во двор и закатила его к маленькому гаражу в глубине сада. Из-за кустов вышла большая спокойная собака, покосилась на меня, рыкнула для порядка и пошла следом за Алисой, махая хвостом.
Собака ее знает. Гараж она открыла Своим ключом. Похоже, она здесь действительно живет. Так что можно отправляться восвояси.
И я пошел прочь. Итак, девочка из очень приличной семьи, которая довольно неискусно подставилась мне (девочка, а не семья) и привела к памятнику. Кому-то нужно было, чтобы я осмотрел памятник? Кто-то ненавязчиво хотел облегчить мне знакомство со здешними чудесами?
Другого объяснения нет. Неизвестный... нет, не доброжелатель, гид. Так оно вернее. И - ни капли случайности. Весь мой опыт протестует против попытки записать это знакомство в случайные. У меня есть кое-какой опыт, а у милой девочки Алисы его нет, и играть она не умеет. А самую большую промашку допустила только что - сказала, что позвонит мне, но я-то ей не давал адреса и телефона, словом не обмолвился. Значит, они меня уже ведут. Быть может, с первой минуты. Но кого представляет милая девочка Алиса? А кого, интересно бы знать, представляет Регар?
Главный почтамт, как ему и полагалось, работал круглосуточно. Клиентов, правда, немного, а в телетайпном зале и вовсе ни одного. Телетайпная связь старомодна и архаична, безусловно, проигрывает многим, бог знает, почему вообще сохранилась (ходят слухи, что по просьбам обществ любителей старины). Однако она имеет одно несомненное достоинство, за которое ее и любят такие, как я, - возможность совершенно легально вести кодированные разговоры с помощью одного-единственного рядка клавиатуры телетайпа - верхнего, где цифры...
Я потревожил симпатичную девушку в голубом, откровенно скучавшую за полированным барьером, заплатил положенную сумму и получил в полное свое распоряжение маленькую кабину с элегантным хромированным аппаратом. Набрал код абонента, под которым абонент значился в телефонной книге. Потом набрал несколько других кодов, уже из числа хранившихся в суперзащитных сейфах. Меня почти мгновенно переключили на Панту. Оперативность оперативностью, но такая поспешность означало одно - Святой Георгий не отходил от аппарата, ночевал в кабинете. Ждал моего звонка.
Я потревожил симпатичную девушку в голубом, откровенно скучавшую за полированным барьером, заплатил положенную сумму и получил в полное свое распоряжение маленькую кабину с элегантным хромированным аппаратом. Набрал код абонента, под которым абонент значился в телефонной книге. Потом набрал несколько других кодов, уже из числа хранившихся в суперзащитных сейфах. Меня почти мгновенно переключили на Панту. Оперативность оперативностью, но такая поспешность означало одно - Святой Георгий не отходил от аппарата, ночевал в кабинете. Ждал моего звонка.
- Можешь что-нибудь сообщить? - перевел я на нормальный человеческий язык россыпь пятизначных чисел.
- Некер в депрессии. Вышел из игры. Причины неизвестны. Что предпринять?
- Ничего. Им займутся. Что еще?
- Случайно получил данные о Дарине...
Я сообщил ему все, что видел, разумеется, не упомянув, при каких обстоятельствах видел это. Попросил только проверить все побыстрее.
Естественно, последовал вопрос:
- Откуда ты это узнал?
- Не могу сказать, - ответил я. - Прошу проверить как можно быстрее. От результатов проверки зависит многое.
- Ты не находишь, что все это несколько странно?
- Нахожу, - ответил я. - Но ничего не поделать. Объяснять - слишком долго.
Может быть, он не успокоился бы, общайся мы при помощи телефона или видеофона, но пятизначные числа как-то не располагали к эмоциональной дискуссии, чему я был только рад...
Унывать рано, успокаивал я себя, направляя стопы к дому Анны. Дела идут более-менее гладко, загадки пока не такие уж пугающие, у окружающих не торчат из штанин копыта и серой от них не пахнет, и на Регара меня аккуратно вывели по его собственной инициативе, и я вспомнил, в каких случаях возможна лунная радуга - редкое, но отнюдь не мистическое природное явление. Лунная радуга возникает при определенной степени насыщенности атмосферы водяными парами и соблюдении еще каких-то условий, которых я не помню досконально. У меня есть даже соображения по поводу зеленой Луны, фантастические, если выдвигать их в отрыве от совокупности здешних странностей, но вполне уместные в Стране Чудес. Я работаю, активно шевелю тренированными мозгами. Вот только Некер. Некер...
Благополучно возвращаюсь до дома, никого не потревожив, проскальзываю к себе в комнату. Пистолет и все прочее на месте.
Ночью мне снится всякая галиматья.
День второй.
В комнате, оказывается, установлен модный лет десять назад будильник "солнечный зайчик". Система из нескольких зеркалец, настроенная на определенный час, отбрасывает на лицо спящего солнечные лучи, а небо сегодня ясное, и я вскакиваю в половине восьмого - кто-то, мне кажется, нежно гладит по лицу теплой ладошкой. Спросонья мерещится, что это Сильвия, но потом я соображаю, что никакой Сильвии тут нет, и мне становится грустно, настроение безвозвратно испорчено - то есть стало рабочим. Включаю электробритву и телевизор, чтобы послушать новости.
Новости стандартные, обычный набор событий уверенного в своем будущем человечества. Где-то торжественно открылся чемпионат мира по шахматам, где-то закончился конгресс гляциологов. Один космический корабль вернулся от Урана, другой стартовал к Сатурну. Одну научную теорию подтвердили экспериментально, другую опровергли. Фанатичный изобретатель машины времени Андрес Лазарро с превеликим трудом спасен пожарными из-под обломков очередной взорвавшейся модели, но бодр и надежды не теряет. В окрестностях Манаоса студенты наблюдали летающую тарелку.
О городе, где я сейчас нахожусь, упоминают единожды - в связи с открывающимся здесь всемирным фестивалем фантастических фильмов. Любопытно, кто придумал провести его здесь - оптимист или любитель черного юмора?
Я убрал бритву, выключил телевизор и увидел сверток - маленький, не больше пачки сигарет, он лежал на столе. Видимо, Анна положила его на стол вчера вечером, а света я не включал и потому его, естественно, не увидел. Сверток прикрывал записку:
"Господин Гарт! Час назад мне принесли пакет для вас, принес человек, которого я хорошо знаю, он ближайший помощник комиссара Зипперлейна. Не знаю, когда вы вернетесь, поэтому не оставляю его у себя, а кладу вам на стол. А."
Я развернул плотную бумагу. Внутри лежали два пакетика поменьше, на одном написано размашистым почерком Некера: "Послушай сразу". На другом тем же почерком: "Послушай, когда до зарезу нужно будет с кем-то своим посоветоваться". И еще - сложенный вчетверо лист бумаги. Гриф полицейского управления. Надлежащим образом оформленный протокол о том, что генерал-майор Некер Лео-Антуан...
Я стоял, держа на ладони маленькие, почти невесомые пакетики, мир вокруг был серым, холодным и пустым. Вот и все. Детки. Детишки. Ретцелькинды. Мальчики-девочки, косички, плюшевые медведики, губки в шоколаде, а генерал-майор Некер Лео-Антуан выстрелил себе в голову из табельного оружия, пистолета "Эльман-Лонг - 11,2", и эти пакетики - все, что от него осталось, от него и его последнего задания, которое он провалил вполне сознательно и бежал туда, откуда его не вернуть даже нам. Даже если бы я его вчера вырубил и сдал врачам. ЭТО уже сидело в нем тикающей миной... Будь проклят этот город со всеми его чудесами.
Немного успокоившись, я достал из чемодана маленький магнитофон и вставил кассету, которую Некер просил послушать сразу. Медлил, боялся разрушить что-то большое и важное, как будто оно еще не разрушено этими двумя смертями... Наконец, решившись, придавил кнопку, как паука.
Несколько секунд слышалось шипение, потом раздался спокойный, четкий голос Некера - так он говорил, прохаживаясь перед рядами курсантов в аудитории.
- Прощай, Антон, - сказал Некер, и я сгорбился над столом, сжав виски ладонями. - Я не испугался и не выдохся. Я просто не смог принять решения. Я стою посередине и не могу сделать шаг в ту или иную сторону - я намеренно не говорю "черное и белое", "доброе и злое", чтобы не вызвать у тебя ассоциаций со старым, хорошо известным. Ситуация качественно новая, и ни один старый термин не подходит. Ты думаешь - обтекаемые слова, общие фразы? (Я машинально кивнул, не поднимая глаз, словно передо мной сидел живой и здоровый Роланд.) Извини, так надо. Я не хочу влиять на твой выбор и твой поступок - а ты обязан будешь сделать выбор. Скоро ты все откроешь сам. Никаких особенных секретов здесь нет. Отправных точек у тебя две, Регар и проект "Гаммельн". По поводу проекта побеседуй с мэром и его командой. Адрес Регара - в телефонной книге. Все. Прощай.
- Прощай, - сказал я вслух.
У генерала Некера, как у многих, оказался билет в один конец, только в отличие от многих он сам купил именно такой... Пленка шуршала и шипела, ее оставалось больше половины в кассете, но я сидел и слушал это шуршанье. Когда пленка кончилась, выключил магнитофон, надел пиджак и вышел из комнаты.
- Адам? - раздался за моей спиной голос Анны. - Вы что, только сейчас пришли?
- Нет. Ночью.
- Господи, я думала, с вами что-то случилось...
- Ну что со мной может случиться?
- Да на вас же лица нет... - сказала она. - Пойдемте. Проходите, садитесь. Выпейте. И не думайте, что я ничего не понимаю. Я многое могу понять. Зипперлейн вам не рассказывал про моего мужа?
- Нет, - осторожно сказал я, принял от нее бокал и сделал изрядный глоток. - Кто он был?
- Он работал в отделе Зипперлейна. Погиб два года назад. Иногда он возвращался ночью таким же... Что у вас стряслось?
- Так, неурядицы... Ваш сын дома?
- Нет. Где он, я не знаю. Это страшно, но впечатление такое, что мы им больше не нужны.
- А вам не представлялось случая услышать, о чем они говорят меж собой?
- Они стараются, чтобы таких случаев нам не представилось.
- Эта змея... - сказал я.
- Ну да, она жила в саду месяца два.
- В саду? - искренне удивился я. И вы...
- А что я могла сделать? Он мне сказал... свысока так посмотрел и сказал, чтоб я не боялась, что она не укусит и не заползет в дом. В самом деле, я ее почти и не видела. Говорят, ОНИ очень любят животных. Всех.
- И кошек, и собак, и людей... - сказал я. - А книги они читают? Что вы можете сказать об уровне их знаний?
- Поймите вы! - почти выкрикнула она. - Хорошо, если я с ним раз в неделю переброшусь двумя словами!
- Простите, ради бога, простите. Но ситуация... А что еще, кроме любви к животным?
- Рассказывают разное. Будто у них есть в окрестностях города места, куда они летают на свои сборища. Летают по воздуху. Будто они сами могут превращаться в животных.
- И передвигать взглядом предметы?
Об этом было упомянуто в докладе Лонера. Правда, сам он этого не видел - кто-то рассказал.
- И передвигать предметы, - кивнула Анна, ничуть не удивившись. - И становиться невидимыми. И будто бы они не наши дети, а подменыши, которых нам подсунул дьявол или эриданцы. Если бы вы знали, сколько слухов и россказней ходит по городу... Расспросите вашу блондинку.