– Взво-од, становись! В казарму, бегом, марш!
Команда была произнесена бодрым, почти пионерским голосом, но выполнена с откровенной прохладцей и не так быстро, как произносились слова. Доктор Шинкуа, прерванный в самой середине интересной лекции, от такого поступка слегка растерялся и, мигая глазами, посматривал по сторонам. Старший лейтенант шагнул к нему.
– Извините, уважаемый. Мы на ужин опаздываем. Приходите вечером к нам в казарму. Для всей роты расскажете. Это же интересно.
– Это куда? – не понял китаец.
Старший лейтенант показал пальцем на длинное одноэтажное здание неподалеку. Доктор несколько раз кивнул, таким образом обещая нанести визит.
Взвод нестройной колонной побежал в сторону казармы.
– Доктор, вы становитесь популярной личностью, – улыбнулся Сережа Яблочкин.
Шинкуа улыбнулся в ответ и чуть виновато спросил:
– Можно вас попросить… Один короткий звонок по «мобильнику».
– Бога ради. – Майор пожал плечами и протянул доктору свою трубку.
Доктор Шинкуа несколько раз что-то нажимал, не совсем понимая, как «мобильником» пользоваться. Потом протянул трубку хозяину:
– Извините, я не умею. Вы не наберете номер сами.
– Пожалуйста.
Доктор назвал четырехзначный номер.
– Код города, – сказал Яблочкин. – Вам куда нужно звонить?
– В Приволжский.
Яблочкин набрал код города и номер. Отдал трубку доктору. Ответили не сразу. Но когда ответили, доктор Шинкуа долго извинялся перед какой-то тетей Валей, и просил ее кормить бродячую кошку, которая каждый вечер приходит к его крыльцу. Разговор, с точки зрения русского человека, казался пустым, и Яблочкин на пятьдесят процентов списал его на черты характера, свойственные китайцу. На пятьдесят же процентов продолжал его подозревать.
– Извините, если я вам не нужен, я продолжу занятия, – сказал доктор, дождался кивка и отошел от офицеров на середину газона.
Яблочкин с Сергеевым сели на скамейку неподалеку.
– Ты обратил внимание на его манипуляции с трубкой? – спросил капитан.
– Обратил. Пальцы бегали по клавишам быстро. Что-то он, возможно, делал. Может быть – пытался сделать.
– Проверь.
– Не на глазах же у него.
Но трубка сама дала о себе знать. Короткий сигнал информировал о прибытии SMS-сообщения. Яблочкин прочитал.
– Вот он что-то и понажимал здесь…
– Что там?
– Сообщают, что мой телефон подключен к системе GPRS. А мне это нужно? Я вообще не знаю, что это такое.
– Это – Интернет, – объяснил довольный событием Сергеев. – Можно прямо с трубки выходить. Можно через трубку подключаться к компьютеру, можно к спутниковой антенне. Но через трубку выходить в Интернет проще всего.
– Какое отношение моя трубка может иметь к доктору? – не понял Яблочкин. – Мог он случайно набрать запрос на подсоединение?
– Мог, – согласился капитан. – А мог и не случайно… Только зачем? Постарайся больше не допускать его к трубке. Или по крайней мере сам номер набирай, и давай ему разговаривать.
Доктор Шинкуа закончил упражнения. И направился к офицерам.
– Можно мне присесть с вами?
– Места всем хватит, – приглашая, Сергеев жестом показал на скамейку.
Доктор сел прямо, не прислоняясь к спинке.
– Вы хорошо знаете ушу? – поинтересовался Яблочкин.
– Я не помню, – сознался Шинкуа. – Это где-то внутри, там… – Он легонько постучал себя по голове, а потом и по груди. – Там что-то говорит, делай, Шин, так. А зачем, моя не помнит.
– Здоровья хочется, – сделал вывод капитан. – Здоровья всем хочется интуитивно. Даже мне порой, хотя я не помню, когда после училища зарядку делал.
– Зарядку делать надо, – нравоучительно произнес Шинкуа.
– А где вы учились этому китайскому искусству?
– «Китайскому»… – повторил доктор Шинкуа. – Моя не помнит, кто я… Вы сказал, что я колумбиец… Раньше мне говорили, я – китаец… Кто я?
Он постарался заглянуть Яблочкину в глаза, чтобы тот увидел всю тоску, скрывающуюся за вопросом. Любой нормальный человек, задавая себе такие вопросы, просто обязан испытывать тоску. И тоска явственно читалась во взгляде.
– Это нам сказать сможете только вы, когда вспомните. – Яблочкин изобразил во взгляде сочувствие и понимание.
– Я могу вспомнить? – с откровенной надеждой и болью спросил Шинкуа.
И эти надежда и боль были настолько явственны, что Яблочкину очень хотелось бы поверить своему подопечному.
– Я не врач, но я не вижу причин, по которым вам не удалось бы вспомнить все, если вы вспомнили свою работу. Как так получилось, что вы вспомнили работу? Все, что касается генератора неравномерной плазмы. Ведь это произошло не случайно. Надо искать аналогию.
Шинкуа ненадолго задумался.
– Я ничего не делал… Приехала клиент… Пожаловался на ментов… Штрафуют его… С радарами стоят… Шин подумал и решил, что сделает… Я не вспоминал, я просто делал.
– Вы опять говорите – Шин. Может быть, Шин – это ваше настоящее имя? Или только часть вашего имени… Может быть, мы будем звать вас привычно – Доктор Шин? И это поможет вам вспомнить.
Пауза длилась долго.
– Шинкуа мне больше нравится, – наконец, решил китаец, прислушался к себе, словно про себя повторял то и другое имя, и повторил: – Хуахин Шинкуа…
Из столовой строем шла группа солдат.
– Меня в казарма позвали, – сообщал китаец. – Про ушу рассказать. Я пойду.
– Это другие солдаты, из другой казармы, – сказал капитан Сергеев.
– Тогда я погуляю. – Шинкуа явно не хотел больше оставаться в обществе офицеров.
Они вернулись в общежитие, и Яблочкин сразу позвонил подполковнику Лаврову. Попросил того послать в казарму для наблюдения за Шинкуа своего человека.
* * *Уже поздно вечером подполковник Лавров сам зашел к Яблочкину в комнату.
– Ничего там в казарме страшного не было. Шинкуа долго рассказывал, показывал, потом даже занятие провел. А потом просто с солдатами беседовал. О жизни…
– В казарме компьютер есть? – поинтересовался майор.
– У них же не американская армия. У них на всю полковую канцелярию два компьютера… Вот что он ночью делать будет?.. В комнате видеокамеру установили?
– Нет, только «прослушку»… Но из комнаты ему связаться с кем-то невозможно.
– Будем надеяться, – согласился подполковник.
И тут Яблочкин вспомнил то, что так мучило его днем. Он хотел проверить клетку с попугаями доктора Шинкуа. Еще в самом начале, когда Шинкуа никому не желал дать клетку в руки, это показалось подозрительным. Красивая клетка, объемная. И дно у нее объемное. Толстое дно, явно, двустенное. В таком дне вполне можно что-то припрятать.
Подполковник Лавров ушел, а Сережа решил позвонить капитану Сергееву, чтобы посоветоваться, как со специалистом – что можно спрятать в дне клетки. Но, странное дело, его «мобильник» издавал короткие гудки после набора первой же цифры. Майор послушал трубку без набора номера. Тишина… Не похоже было, что кто-то пользуется его номером. Он отложил трубку, и через пару минут повторил попытку. Теперь трубка работала нормально.
– Витя, если свободен, загляни ко мне.
Капитан вскоре пришел, долго ли на один этаж подняться. Яблочкин рассказал о клетке и о странном поведении «мобильника». Сергеев стал проверять последние вызовы.
– Кому звонил последнему?
– Подполковнику Лаврову.
Капитан назвал номер.
– Да…
– Вот… Звонок после этого. Номер странный. И не местный, и не на сотовый. Мне сдается, это звонок через систему GPRS. Соединение с Интернетом.
– Как такое может быть? – не понял Яблочкин. – Трубка была у меня на поясе, в чехле.
– Ты же сам говорил, что он – гений. Значит, он уже выходил на связь. Будем надеяться, что ночью ему это уже не понадобится. Все равно никаких данных у него пока нет, докладывать нечего. А завтра, как только он в лабораторию уйдет, мы проверим комнату.
– Другого нам не остается, – согласился Яблочкин. – Только я уже не могу пользоваться своим телефоном. Вдруг, он и прослушивать мои разговоры может.
– И такое возможно, – согласился капитан.
– Пойдем к тебе. Буду с твоего телефона генералу докладывать.
– Время позднее.
– У них в Чечне операция в полном разгаре. Во время таких операций обычно спят за рабочим столом. В лучшем случае, раскладушку рядом ставят.
2Абу Обейда не обманул ожидания полковника Доусона. Он повел группу уверенно, словно знал здесь каждый шаг на каждой тропе. В самом опасном месте, там, где предстояло миновать довольно большую открытую площадку, Обейда сделал очередную остановку и дождался, когда ему ответят по переговорному устройству. Полковнику не было слышно, что говорят йеменцу, но тот, убрав «переговорку» в нагрудный карман «разгрузки», шагнул вперед – стало ясно, что разведчики путь проверили и он оказался безопасным.
Снова вышли на склон, по которому передвигаться было не так удобно, как по дну ущелья.
Снова вышли на склон, по которому передвигаться было не так удобно, как по дну ущелья.
– А что внизу? – поинтересовалась Клер.
– Что внизу, Обейда? – повторил вопрос полковник.
– Минное поле.
Такой ответ на вопрос устроил всех. Но когда группа снова спустилась на дно ущелья, где-то за спиной послышалась активная стрельба. Остановились, прислушались. Точно определить место стрельбы было сложно, потому что группа миновала уже второй проход и оказалась в третьем по счету ущелье, выходящим в широкую низину, а до этого оставила позади несколько крутых изгибов петляющей между скал тропы. Звуки, казалось, шли одновременно и с одной, и с другой стороны, но все знали, что это обман слуха и в этой путанице виновато эхо. А выделить из него реальное место ведения боя издалека просто невозможно.
– Наше прикрытие, – решил капитан Дэн. – Завгат…
Абу Обейда даже не кивнул, вслушиваясь в стрельбу. Он медленно достал из кармана «разгрузки» переговорное устройство, словно ожидая, что на верхней панели рядом с короткой антенной загорится красная лампочка вызова.
– Вчера у нас за спиной несколько раз стреляли, – сказал Обейда. – Завгата рядом не было. Кто знает…
Договорить он не успел. Красная лампочка на «переговорке» замигала, и в руке ощутилось движение от виброзвонка.
– Слушаю тебя, Завгат, – сказал Абу Обейда. – Что случилось?
В отдалении ухнул гранатомет, и тяжелое эхо прокатилось по окрестным горам.
– Завгат, – повторил Обейда.
– Здесь я. – Завгат наконец-то отозвался. «Переговорка» говорила громко, и капитан Дэн переводил слова чеченца полковнику и Клер. – Нас атакуют… С десяток стволов… Гранатомет… Пришли по следу американцев… Нас осталось трое…
Гранатомет ухнул еще раз, и следом еще…
– Отойти можешь?
Последовала продолжительная пауза.
– Завгат! Отойти можешь?
– Могу, только что это даст? Себя под огонь подставлять. Здесь позиция хорошая. Можем удержать. Они пойдут, всех догонят.
– Смотри по обстоятельствам. Если что…
Завгат не отозвался.
– Завгат, – позвал Обейда. – Завгат…
– Мне крышка, – прохрипел слабый голос. – Я уже не встану…
– Что с остальными?
Завгат не отозвался.
– Завгат, – последний раз позвал Обейда с какой-то болью в голосе, которую даже полковник Доусон услышал и понял.
В переговорном устройстве раздавался только обычный эфирный треск. Но стрельба в отдалении продолжалась. И «переговорка» тоже доносила звуки стрельбы.
– Идем, – сам уже хрипло, словно он чувствовал боль, сказал Абу Обейда. – Погиб один из последних достойных людей на нашей стороне… Один из самых достойных. Идем, нам надо еще многое сделать.
– Кто ж там стреляет? – спросил капитан Дэн.
– Там остались еще двое. Они будут удерживать позицию до конца. Эти люди не отступают. И если ваши преследователи пройдут, то только по их трупам.
По дну ущелья идти было легче. И само ущелье расширялось, открывая просторные, лежащие чуть ниже поля и перелески. При ясном небе, полной луне и чистых звездах хорошо просматривалось пространство впереди.
Скоро стрельба за спиной стихла.
– Там все кончилось? – спросил полковник.
– Похоже, – согласился Абу Обейда, – что кончилось. И неизвестно, кто победил.
– Будем соблюдать повышенную осторожность, – сказал капитан Дэн.
– Нас уже прикрывают сзади, – сказал Обейда. – Моя вторая группа встала новым заслоном. Она никого не пропустит.
* * *В широкую долину выдвигались не напрямую, а стороной, чтобы не угодить на федеральные армейские заслоны, выставленные оцеплением в месте проведения испытаний.
– Там вдали какое-то свечение, – показал капитан Дэн.
– Я знаю, – согласился Абу Обейда. – Там стоят машины и локаторы. Наверное, солдаты костер жгут. Их отсюда не достать, пусть тешатся.
– А нам куда? – спросила Клер.
– Нам надо всех обойти стороной и пристроиться в самом конце. По линии расположения локаторов мы просчитали маршруты самолетов. Они будут пролетать над нами.
– Интересно, на какой высоте? Можно их сбить? – Полковник Доусон сам усмехнулся, понимая безнадежность своих ожиданий.
– На высоте оперативной бомбардировки, – сказал Абу Обейда. – Иначе смысла в испытаниях никакого нет. Это же не тактическая авиация.
– Не скажи. «Стелс» можно использовать, как стратегический бомбардировщик. Наверное, русские самолеты тоже.
– Стратегическую авиацию регистрируют в метровом диапазоне волн, – со знанием дела сказала Клер. – Для этого нужны большие радиолокаторные станции. «Стелс» и без того видно в метровом диапазоне. Передвижные локаторы работают в сантиметровом диапазоне. На испытаниях самолеты должны выполнять только оперативную задачу.
– Дыхание не сбиваем, – напомнил Абу Обейда. – Надо быстро пройти эти места, чтобы миновать посты наблюдения в темноте.
И пошел быстрее, а за ним полковник Доусон. За Доусоном, отсекая пару ведущих от Клер и капитана Дэна, пристроились трое людей Обейды. Вроде бы, выполнили приказ командира и решили поторопиться. Так со стороны выглядело.
Но капитан Дэн успел перехватить короткий, но выразительный взгляд, которым удостоил Обейда первого из своих людей, что шагнул за Доусоном. И понял, что настал момент его работы. Рука невзначай легла в карман, готовая активировать микрофоны и включить записывающее устройство. И как только Абу Обейда чуть задержал шаг, чтобы Доусон поравнялся с ним, пальцы одновременно нажали две клавиши.
Дальше можно было идти спокойно, и даже руку из кармана вытащить.
* * *– Я слышал, ты уже давно в Чечне воюешь? – спросил полковник.
– Давно, – согласился Обейда. – Устал уже. Но пока воюю.
– А есть в этой войне смысл?
– Разве в любой работе есть смысл? – вопросом на вопрос ответил йеменец.
– Конечно, для тебя это просто работа.
– Платить стали плохо. Когда платят плохо, человеку свойственно искать место, где платят лучше. Я правильно рассуждаю?
– Правильно. И что ты решил?
– Я решил в последний раз хорошо заработать, а потом заняться другим делом. Хочу открыть небольшой бизнес, жениться, завести детей, дать им воспитание…
– А я здесь при чем? – не выдержал все-таки полковник и спросил напрямую, как обычно не умеют спрашивать арабы.
– Ты дашь мне хорошо заработать, – спокойно и уверенно ответил Абу Обейда.
– Да, – согласился полковник. – Миллион долларов – это неплохой заработок. На эти деньги можно открыть прибыльное дело…
– На миллион долларов ничего не откроешь. Миллион – это только один миллион. Его можно только потратить на красивую недолгую жизнь. Мне хочется гораздо больше.
Доусон почуял ловушку. Тем не менее повел себя спокойно.
– Миллион можно превратить в два или три и тогда открыть дело. Миллион превратить в два или в три миллиона гораздо легче, чем сто тысяч превратить в двести или триста тысяч… Чем больше оборотный капитал, тем легче с ним оперировать.
– Я говорю про то же, – согласился Абу Обейда. – Имея миллион, легко сделать из него два или три. А имея десять миллионов, еще легче сделать из них двадцать или тридцать. Гораздо легче, чем из миллиона сделать два или три.
– У тебя есть возможность получить десять миллионов? – чувствуя, что они подошли в разговоре к главному, спросил Доусон.
– Мне предложили такую работу.
– И ты хочешь взять меня помощником? И именно для этого требовал непременного моего присутствия здесь? – Полковник решил поставить в разговоре точку.
– Есть у меня мысль, обратиться к вам за помощью. Но об этом мы поговорим позже.
– Когда?
– После испытаний. Пока лучше не отвлекаться ни мне, ни вам.
Доусон хмыкнул, и отстал на шаг, а Абу Обейда, напротив, прибавил шаг.
* * *Капитан Дэн понял, что разговор состоялся и он пока окончен, хотя, как показалось, не завершен окончательно. Но ознакомиться с содержанием краткосрочной беседы возможности у капитана не было.
Издержки производства… Недостатки аппаратуры… Хочется думать, что до приезда в Тбилиси время терпит. Там уже, прежде чем передать материал генералу Ханту, капитан, естественно, внимательно с ним ознакомится.
3– Все идет хорошо, – заверил генерал-лейтенант Спиридонов. – Продолжайте в том же духе. Надеюсь, китайцы или… Как вы их зовете… «чайники»… Надеюсь, что «чайников» больше в округе нет. Охраняйте Абу Обейду и американцев. Кстати, есть ли среди них женщина?
– Есть, негритянка.
– Если представится возможность, постарайтесь ее захватить. Женщине в мужской компании иногда необходимо уединиться. Физиология, понимаешь требует. Тут бы ее и того… Как?
Согрин только вздохнул. Ему казалось вполне достаточным наличие в группе одной «попутчицы».
– Есть, товарищ генерал, необходимость в ее захвате?
– Есть… Она крупный ученый, профессор, и могла бы составить хорошую компанию человеку, под руководством которого когда-то работала.