– Есть, товарищ генерал, необходимость в ее захвате?
– Есть… Она крупный ученый, профессор, и могла бы составить хорошую компанию человеку, под руководством которого когда-то работала.
– А что на это другие американцы скажут?
– Сделать следует так, чтобы подумали только на чеченцев.
– Сразу выкуп запросить, а потом переговоры прервать. Это будет вполне в чеченском духе. А почему переговоры прервались – разберись потом.
– Да, – Спиридонов согласился. – Это хороший вариант. Но только так сделать, чтобы на месте не засветиться и не нашуметь.
– Мы попробуем. У нас есть специалист по женскому полу. Неотразимый.
– Подполковник Сохно, я полагаю?
– Он самый.
– Она до смерти не напугается, когда его увидит?
– Сохно всегда корректен.
– Действуй! До связи.
Полковник Согрин убрал в чехол спутниковый телефон.
– Я – Рапсодия! Всем! Доложите обстановку.
– Я – Танцор, – первым откликнулся Кордебалет. – По склону выхожу в преследование группы Обейды. Теперь путь прямой и чистый. Постараюсь догнать.
– Не спеши, – отозвался и подполковник Сохно. – Путь не слишком чистый. Я далеко впереди и как раз завяз в местной грязи. Хотя грязь здесь, кажется, иноземного происхождения.
– Что опять у тебя? – В голосе полковника прозвучали явные нотки неудовольствия.
– Группа из семнадцати боевиков. Прошли в трех метрах от меня. Двое – из парней Обейды. Из этого делаю вывод, что остальные тоже из его парней. Из других, не из тех, что с ним были. Движутся в сторону перемычки между ущельями. Туда, где стреляли. Похоже, хотят разобраться. Пока они в пределах прямой видимости, имею возможность уменьшить их количество.
– Каким образом?
– Китайская винтовка. Даже без ночной оптики под луной может сослужить службу.
– Отставить, – не согласился полковник. – Нам лучше обойти их в тишине. И не показывать, что мы здесь. Надо за Обейдой и американцами увязаться.
– Вижу их, – сказал Кордебалет. – Я бы поддержал Толю с удовольствием. И даже с ночной оптикой. Они как раз выходят на открытое место, и с двух сторон мы успеем ополовинить состав, прежде чем они поймут в чем дело.
– Я сказал – отставить! Эти люди нужны Абу Обейде, следовательно, нужны нам.
Логика полковника была безукоризненна, и возразить было нечем.
– Тогда я, обиженный, – намеренно обиженно сказал подполковник Сохно. – Пошел в соседнюю долину. Там полным-полно наших, и они на меня обижены. По крайней мере один старлей и один контрактник обижены сильно. Буду от них прятаться и Обейду с американцами прятать.
– Я тоже пропускаю группу и пускаюсь за Толей вдогонку.
– А куда я с «попутчицей» денусь? – спросил полковник. – Группа поддержки Обейды на меня не выйдет?
– Перебирайся, пока они не приблизились, на противоположный склон, – подсказал Кордебалет. – Они наверняка свернут к проходу, чтобы посмотреть место действия. Ты проскользнешь.
– Ну, навязали вы мне обузу.
– Сам просил, – ответил Сохно. – Но мы не осуждаем. Без женского общества даже в бою тяжело, что уж говорить про поисковую работу.
– Вот-вот… Толя, генерал передал для тебя персональный приказ. Если будет возможность, захвати негритянку из американской группы. Она крупный ученый, профессор… И ей очень нравятся такие мужчины, как ты. Подбирайся ближе. Туалет там за каждым кустом. Как только она туда пойдет, ты и… Того…
– Попробую.
– Но только так, чтобы не засветиться. И надо будет как-то дать американцам понять, что эту бабу похитили с целью выкупа. Так сказать, местный чеченский колорит.
– Понял.
– Командир, – спросил Кордебалет. – А на мою долю никого не найдется?
– Я тебе «попутчицу» скоро передам.
– Спасибо, мне бы кого-нибудь постарше. Педофилия – не мой конек.
– Когда вернемся, я тебя с поварихой из столовой на аэродроме познакомлю, – пообещал Сохно. – Она как раз на пенсию одновременно с нами собралась.
Кордебалет только вздохнул в ответ.
* * *Сохно опять составлял авангард разведывательной группы и потому, как и полагается авангарду, старался как можно больше увидеть и услышать. По крайней мере больше, чем другие разведчики. Чтобы услышать что-то, необходимо к объекту приблизиться как можно ближе. И потому ведение подслушивания подполковник оставил на более позднее время, сам предпочтя начать с визуального наблюдения. И потому двинулся не по следу отряда Абу Обейды, а поднялся прямо по склону до перевала через хребет. Пусть он и потерял при этом чуть меньше часа, тем не менее сумел с помощью бинокля, оборудованного прибором ночного видения, составить себе подробную картину мест, где вскоре предстояло работать.
В первую очередь, чтобы избежать возможных недоразумений, Сохно обследовал охраняемую федеральными силами территорию и быстро вычислил выставленные посты и заслоны. Впрочем, особой мудрости здесь и не надо было. Охранение было настолько мощным, что могло бы сдержать силы всех боевиков Чечни, если бы случай помог им собраться всем вместе, чего в природе, конечно же, не могло быть по той причине, что полевые командиры друг друга не всегда уважают и частенько один другому ставит подножку на скользком склоне.
Восемь установок с локаторами и с машинами обслуживания стояли в разных концах долины. Конфигурация расстановки локаторов для Сохно осталась загадкой, но он понимал, что только специалист может понять правильность этой расстановки, а он таким специалистом никогда не был и потому обсуждать правильность не взялся бы. Вот обсудить правильность расстановки охранения он мог бы. И сказал бы, что командир подразделения, выставленного в оцепление, свою задачу знает хорошо. По крайней мере сделал все, чтобы свести к миниму невыгодность позиции, создавшейся из-за сложной конфигурации локаторов. Но для этого потребовалось использовать значительные силы. Впрочем, наличие таких привлеченных сил выглядит в Чечне вполне оправданным. А если учесть и создавшуюся вокруг испытаний ажиотажную возню разных американцев, китайцев, просто иностранных наемников, чеченских уголовников и просто чеченских полевых командиров, то видна уже необходимость в надежной защите.
Вот только инициативу командир охранения проявил излишнюю. Но, хотелось надеяться, что звонок генерал-лейтенанта Спиридонова поставил все на свои места и больше никто не пожелает проявить героизм и личные боевые качества, чтобы напасть на посторонних, болтающихся вокруг импровизированного полигона.
Направление, которое выберет группа Абу Обейды, подполковник Сохно определил без труда. Здесь и есть только одно возможное направление. Переведя бинокль в нужную сторону, он нашел группу растянувшуюся в одну колонну, и в высоком темпе преодолевающую расстояние, оставшееся до недалекого уже для них леска. Такой высокий темп необходим. Группа велика и может быть заметна в светлое время суток. Будь там обученные спецназовцы, они и днем прошли бы так, что ни на одном посту внимания не привлекли бы. А здесь… Что и говорить…
– Рапсодия, я – Бандит. Вижу противника, выхожу на охоту за негритянкой.
– Работай, бабник. Рассвет начинается.
Солнце уже в самом деле окрасило розовым цветом облака на горизонте. Через полчаса будет светло. За полчаса американцы и Абу Обейда успеют добраться до леска. Наверное, и Сохно тоже успеет.
Подполковник начал быстрый спуск, но не прямо вниз, а вдоль хребта, чтобы сразу сократить расстояние до преследуемых.
* * *Наверное, и группа Абу Обейды тоже умела ходить ускоренным маршем, хотя, конечно, не могла сравниться в этом необходимом военном аспекте со спецназом ГРУ, но сейчас наемники шли не одни, они вели с собой людей, которые, наверное, что-то умеют и знают лучше своих проводников, но мало приспособлены для таких вот действий. По крайней мере отдельные из них, но и отдельные способны сдерживать всех, как бы все остальные не были хорошо подготовлены. И потому Сохно, воспользовавшись последними минутами темноты, включив всю скорость на какую был способен при передвижении, быстро и без проблем обходя посты федеральных сил, которые он заранее рассмотрел в бинокль, почти догнал Обейду. Абу Обейда терял время на проверку пути. Дважды его разведчики издали давали сигнал, чтобы группа замедлила движение. И дважды указывали обходной маршрут. Маршрут же подполковника Сохно был почти прямым. А идти по прямой по равнине – это не по горам скакать.
– Я – Рапсодия. Бандит, ты где?
– Оттуда, где ты, командир, меня не видно. Я уже рядом с американцами. Почти в одном строю. Ты, как я понимаю, еще на хребте?
Сохно в самом деле догнал группу и двигался чуть сбоку, прячась за кустами, для чего ему приходилось часто пригибаться, потому что многие кусты ростом были ниже его.
– Мы с «попутчицей» почти спустились. Идем вдогонку за тобой.
– Посмотри карту. Я на бегу вспоминаю ее только кусками.
– Посмотри карту. Я на бегу вспоминаю ее только кусками.
– Что ты хочешь? – вмешался в разговор Кордебалет. – Я как раз карту рассматриваю.
– Оттуда, куда стремятся американцы, есть другой выход к границе?
– Есть старая заброшенная козья тропа. Я как раз над этим думаю. Они будут уходить по прямой, через перевал, чтобы не возвращаться. А вторая группа будет их прикрывать. Она как раз повернула к месту испытаний, и желает догнать нашего командира.
– Тогда нам надо опередить и вторую группу, и американцев. Командир… Я украду негритянку. Жалко, что я не собираюсь жениться, но все равно – украду. Это вопрос моей спортивной чести. Но не тащиться же с ней до самой Грузии. Вызови вертолет, чтобы он стоял чуть в стороне от основных маршрутов передвижения. Отправим сразу негритянку и вместе с ней «попутчицу».
– Понял, – согласился Согрин. – Я звоню генералу. Один вертолет я уже выпросил. Чтобы подобрали трупы и оружие убитых. Дал координаты. Может, и второй найдут, или тот же используют. Кстати, группа Разина прибыла в район испытаний. Может быть, они с вертолетом? Тогда не будет проблем. А ты, Толя, смотри, не промахнись с негритянкой. Она как собой?..
– Фигура, видел издали, хорошая. Все остальное как у негритянки.
– Не обижай ее сильно.
– Разве что чуть-чуть. При захвате.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
1Капитан Дэн заметил, как оборачивается и ищет его взглядом Абу Обейда. И поспешил догнать остановившегося йеменца. Полковник Доусон тоже оказался рядом.
– Вот, Дэвид, то самое место, что я говорил. Устроит? Должно устроить. Все отвечает твоим требованиям.
Пожалуй, лучше и придумать трудно. – Дэвид соглашаясь кивнул, посмотрел на полковника и дождался его одобрительного кивка.
Они остановились на поляне, отделенной от покрытой кустами и редкими деревьями равнины только тоненькой полоской леса. Дальше лес шел уже намного гуще и плавно поднимался в гору, к перевалу. По бокам тоже стоял густой и труднопроходимый лес. Обейда осмотрел группу. После рывка через открытое пространство все дышали тяжело. Лучше других, даже лучше его бойцов, может быть, капитан Дэн выглядел. Почти так же, как сам Абу Обейда. И поступил правильно, когда остановились, – отвинтил крышку фляжки, сделал глоток, прополоскал во рту и выплюнул. Остальные сразу стали пить. Даже полковник Доусон, хотя когда-то именно он, помнится, учил Абу Обейду, что сначала следует дыхание привести к норме и только потом можно пить. Иначе через несколько минут усталость навалится, с которой бороться будет трудно. Впрочем, и полковник, и бойцы группы Абу Обейды позволили себе расслабиться потому, что они уже прибыли на место, и такого торопливого марша больше не предвидится. Хотя они и еще один подобный бросок выдержали бы. В отличии от этой женщины, которая стала для группы обузой. Именно из-за нее темп получался таким рваным и сбивал другим дыхание. Нет тренировки, не ходи в горы… Но она пошла, наверное, не для собственного удовольствия. И пусть сейчас лежит, раскинув руки, пусть отдыхает. Пусть показывает Дэвиду, что ее фляжка уже пуста. Он с ней своей водой поделится. Не жалко. Ручьев в горах много, и вода в них хороша. Это не родные йеменские пустыни Абу Обейды. Он, сын пустыни, привык относиться к воде бережно и с уважением, как к живому существу и даже больше, чуть не как к божеству. Это потому, что человек на семьдесят процентов из воды состоит – читал где-то Обейда. Не уважать воду – не уважать самого себя, не уважать человеческое тело, собственное тело. А американцы так не умеют. Они неуважительные расточители.
Дэвид первым пришел в себя. Конечно, не считая Абу Обейды. И начал распаковывать свой рюкзак. Потом взялся за рюкзак полковника, потом и третий распаковал. Обейда тем временем оцепление выставил и дальние аванпосты выдвинул. Чтобы никто не помешал работе. И только после этого вызвал по переговорному устройству свою группу прикрытия.
Разговаривал в стороне, чтобы разговор не был слышен посторонним.
– Вас сейчас семнадцать человек.
– Да, эмир. Семнадцать.
– Семерых, самых никчемных, выставляй перед нами, где я показывал. Пусть те кусты с красными ягодами займут. Кого тебе не жалко, тех и оставляй. Они здесь и останутся. Сам с остальными выходи на перевал и контролируй обе стороны. С перевала попробуй со мной связаться. Это далеко, связи может и не быть. Тогда пошли кого-то бегом. Пусть половину дороги пройдет и свяжется оттуда. Доложи мне обстановку.
– Я понял, эмир.
– Завтра мы будем в Тбилиси.
– Я понял, эмир.
* * *Дэвиду пришлось несколько раз перелистывать инструкцию, хотя он изучил ее, кажется, наизусть. И все же некоторые моменты сборки аппаратуры оказались для него сложными и непонятными. Особенно это касалось кабельных соединений. Но тут уже помогла Клер Такуа. Она знала если не это, то аналогичное и более сложное оборудование, и легко разобралась с упрощенным полевым вариантом. И даже командовать Дэвидом начала. Полковник Доусон молча наблюдал за работой, не вмешиваясь.
Собранную из алюминиевых лепестков первую «тарелку» локатора, предназначенную для контроля полетов, выставили на большой самодельной треноге. Саму треногу пришлось срубить в ближайших зарослях. Стандартная была слишком мала, чтобы охватывать все небо над поляной. Три трехметровые жерди связали с одной стороны, закрепили сверху стандартную треногу из алюминиевых уголков, и, расставив жерди, подняли на максимальную высоту.
– Этого должно хватить, – решила Клер.
Вторую «тарелку» закрепили на стволе сосны, срубив, чтобы не мешали, две ближайшие ветви. Эта «тарелка» должна сканировать далекие сигналы армейских локаторов, и снимать показания обратного луча, если он будет.
На раскладном столике установили ноутбук. Дэвид хотел сесть за него, но Клер опять захотела работать сама.
– Простите, это мой профиль. Я же не на экскурсию сюда прибыла. Хотя бы сниму психометрию первых полетов, задам основные параметры сканирования, а потом уже вы сами справитесь. Дальше будет не вопрос техники, а вопрос реакции. Вовремя включить, вовремя выключить. И все.
Капитан протянул чистый диск.
– Зачем? – не поняла Клер.
– Согласно инструкции, запись на жесткий диск запрещена, – объяснил полковник. – Записываем в буфер памяти. Он здесь очень большой. Потом перебрасываем на диск. Аппаратуру мы бросим здесь. Диск заберем.
Клер вставила диск в ноутбук.
– Работать придется бережно, – предупредил капитан. – Аккумулятор здесь подзарядить негде. Загружать загодя, выключать сразу после сеанса. Я тогда займусь видеосъемкой.
Сильную цифровую видеоаппаратуру с автоматическим лазерным наведением и тысячекратным электронным «зумом» устанавливал полковник Доусон. Для надежности штатив решили привинтить к стволу дерева. Дэвид начал помогать Доусону, и так активно, что полковник вынужден был отойти в сторону, понимая, что у Дэвида получается лучше и надежнее. Но все же не преминул проверить установку лично. Это он проверить мог, в отличие от остальной техники, которую целиком доверил капитану и профессору.
Абу Обейда долго со стороны наблюдал, как устанавливают аппаратуру. Для него было слишком сложно понять назначение приборов, и йеменец в конце концов, забросив за плечо сумку с деньгами, отошел в сторону, чтобы провести инструктаж своим людям. Двое начали готовить к работе «Стингеры».
Подошел полковник.
– По моим данным, будет совершено пять серий полетов, – сказал Обейда. – Мы будем стрелять на пятой серии, когда вы все закончите.
– Я бы предложил отстреляться, начиная с четвертой, – улыбнулся полковник, но боюсь, что тогда не состоится пятая… Впрочем, у нас только четыре различных режима сканирования. Пятый полет нам не нужен. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Потом. Когда пойдем отсюда. Поговорим по дороге.
– Тебе очень хочется заработать десять миллионов долларов?
– Я считаю это вознаграждением за долгие годы опасной жизни, – ответил Обейда. – Это справедливо.
– Ладно. – Улыбку полковника никак нельзя было назвать доброй, поскольку Доусон чувствовал какую-то угрозу со стороны Обейды, но пока не мог понять, откуда эта угроза может идти. – Обсудим все варианты.
Йеменец в ответ улыбнулся открыто и приветливо. Но Доусон слишком хорошо знал людей Востока и всегда помнил, что улыбаться открыто они умеют даже ненавидя тебя лютой ненавистью.
– У нас еще полтора часа в запасе, – сказал Обейда. – Нужно пообедать, потом, когда русский спецназ пойдет в преследование, будет некогда.
– Ты думаешь, нас будут преследовать?
– Без этого здесь не бывает. Мы с капитаном обсудили все возможные пути отхода. На той стороне нас будут встречать и завяжут бой с пограничниками чуть в стороне, чтобы мы могли легко прорваться.
* * *После легкого обеда все собрались вместе и с волнением и нетерпением ждали первых полетов. Волнение понятно – с таким трудом, с такими опасностями добирались сюда именно ради этого момента. Только одна Клер Такуа не поддерживала общего нетерпения. Она отошла в сторону и осматривалась.