— Товарищ капитан, вас вызывает Евтушенко, — перед Марковым вырос боец с красной повязкой «Посыльный по штабу». — Срочно.
— Понял, сейчас иду, — Кирилл отпустил десантника и обратился к Емельянову: — Серега, ты давай сегодня обживайся, а завтра я тебя начну вводить в курс предстоящей работы.
— Есть, — шутовски вытянулся рукопашник, козырнул и добавил: — Разрешите исполнять?
— Давай и не называй меня по отчеству. Все-таки не в отцы тебе гожусь…
В кабинете Евтушенко оказался не один, напротив особиста потягивал зеленый чай из расписной пиалы разыскник Назаров.
— Разрешите войти, Роман Иванович.
— Да, конечно, Кирилл, входи. Угощайся чаем, — ответил майор, указывая на свободное место за столом.
Пожав руки старшим офицерам, сыщик занял предложенное место, налил пиалу бледно-желтого напитка.
— И каким ветром вас занесло в наши края, Александр Тимофеевич?
— Ветер сейчас дует один, — отхлебывая чай, проговорил подполковник, — и всех нас гоняет по Афганистану. Причину, надеюсь, знаешь.
— Ее все знают, — скривился Кирилл. — Вон даже говорят, что «Голос Америки» передавал, что моджахедам удалось захватить в плен советского генерала Дрямова, который прилетел в Афганистан с ревизией.
Разыскник с особистом переглянулись. Слушать «вражеские голоса» было служебным преступлением, но, с другой стороны, в данной ситуации это можно было рассматривать как одно из направлений оперативной работы.
— Ну и как, отыскался след нашего доблестного ревизора? — бесстрастным тоном спросил Марков.
— Вчера каскадовцы вернулись, целую неделю по горам лазили. Устали, как черти, — заговорил Роман Евтушенко. — Горыныч даже ко мне не подошел, только махнул из вертолета рукой, и адью. Никаких следов «духов».
— И тем не менее след имеется, — неожиданно произнес Назаров.
— То есть? — в один голос спросили оба офицера.
— По линии ПГУ КГБ пришла информация, что Дрямов и пленившие его бородатые еще на территории Афганистана, более того, в вашей провинции, — пояснил разыскник.
— Как такое может быть? — удивился Кирилл.
— Внешняя разведка и их резидентуры работают по всему свету, поэтому не исключено, что где-то и проскользнула секретная информация. Хотя бы у того же офицера ЦРУ, курирующего радиостанцию «Голос Америки».
— Выходит, мы тут у себя под носом ничего найти не можем, а они где-то в Бразилии узнали, где искать генерала?
Евтушенко с интересом наблюдал за поведением Кирилла. После смерти Лидии тот как будто потерял смысл жизни, и вот сейчас на глазах особиста он превращался в того, прежнего Кирилла. Зато Назаров на слова оперативника отреагировал со свойственным ему профессиональным спокойствием.
— Почему же, история разведки знает множество подобных примеров. Например, о подготовке покушения на «большую тройку» во время встречи в Тегеране первым узнал обер-лейтенант Пауль Зиберт, а точнее, советский разведчик Николай Кузнецов, и не в Берлине или Иране, а в западноукраинском городишке Ровно. Еще примеры нужны?
— У нас никаких зацепок нет, — развел руками Кирилл. — Мы с парнями, помогающими царандою, перешерстили все кишлаки провинции и только смогли узнать о похищении лошадей в одном из сельских кооперативов. Несколько убитых туш было найдено на месте сбитого вертолета. Больше никаких следов, «духи» умеют за собой подчищать.
— И тем не менее нам снова предстоит рыть землю носом, чтобы выйти на моджахедов, захвативших Дрямова, — упрямо продолжил подполковник Назаров.
— Каким же образом?
— Я знаю о неприятностях, приключившихся с твоей агентурой, Кирилл. Но метод нашей работы — это в первую очередь отыскать посредников, которые смогут договориться с полевым командиром о ведении переговоров. Таким образом мы и выкупаем или вымениваем наших пленных ребят. Вот и сейчас нужен человек, который в состоянии выйти на Башира Ранжи и уговорить его вступить с нами в переговоры. Вопрос цены тут вообще не стоит. Ну же, Кирилл, вспомни, кто из твоих «дятлов» может в этом деле быть полезным. У тебя вроде был разъезжий торговец, возможно, у него есть нужные связи?
— Возможно, — вынужден был согласиться Марков, но тут же с издевкой добавил: — Только сразу после смерти Анвара-водоноса он уехал север страны и носа сюда не кажет.
— А как насчет других? — не сдавался разыскник.
— Других, — эхом повторил оперативник, мысли сейчас кружились вокруг покойного Анвара. Несколько секунд его лицо было растерянным наконец приобрело осмысленное выражение, сыщик спросил, обращаясь к Евтушенко: — Роман Иванович, ты мне не выделишь десяток бойцов для мероприятия?
— У меня есть отделение с «Кустаная» вместе с «Громозекой», вот их и бери, — вяло ответил особист, уже ничему не удивляясь, но все же спросил: — А зачем тебе?
— Завтра займусь поиском подходящею средника…
* * *БТР-60, прозванный десантниками «Громозекой», многоруким инопланетянином из мультфильма «Тайна седьмой планеты», действию выглядел угрожающе. Кроме пары башенных пулеметов были приварены станки двух «АГС-17», способных вести огонь едва ли не на триста шестьдесят градусов. Несмотря на то, что большое начальство неоднократно требовало снять не положенное по боевому предписанию вооружение, десантники все равно «Громозеку» берегли, а взамен он их ни разу не подвел в боевой обстановке.
Следовавший за оперативным «УАЗом» бронетраспортер с сидящими на борту бойцами мало походил на легендарного цербера.
В этот раз Кирилл Марков нарушил главное правило безопасности и передвижения, вместо заднего сиденья он занял место рядом с Прохором, который вел внедорожник. Позади с комфортом расположился Сергей Емельянов, облаченный в тяжелый бронежилет и и вооруженный длинноствольным ручным пулеметом Калашникова с дисковым магазином. Молодой человек основательно подготовился к войне.
Время от времени Кирилл посматривал в зеркало заднего вида и, наблюдая за серьезной физиономией Махача, вспоминал, что еще несколько месяцев тому назад, выезжая на свое первое задание по наводке покойного Анвара-водоноса, он чувствовал себя точно так же. Главный страх заключался не в боязни быть убитым, а в боязни не справиться и опозориться перед другими бойцами.
На этот раз кишлак оцеплять не стали. Проскочив в центр афганнской деревушки, «УАЗ» и БТР остановились у высокой ограды местного куркуля.
— Где Юсуф? — обратился Марков к прапорщику, он только сейчас заметил, что с ними нет переводчика.
Вместе с Вакуленко готовится к дембелю, — нехотя ответил Прохор. — Да пускай, парнишка свое отвоевал, тем более что по-местному я и сам гутарю.
— А кто за машиной присмотрит? — вскипел Кирилл.
Он уже собрался отдать команду, чтобы Емельянов остался возле машины, как Прохоров его опередил, указав на спрыгивающих с «Громозеки» десантников.
— Вот пацаны и присмотрят.
— Ладно, пошли, — хмуро кивнул оперативник и предупредил уже выбравшегося наружу Емельянова: — Сере га, оружие поставь пока на предохранитель.
— А то что? — удивленно спросил Махач, положив ладонь на затвор своего «РПК».
— Если что, тебе дадут время приготовиться. Главное, будь наготове, а то есть здесь один паренек, который любит бросаться с вилами наперевес. Вот его бы не проморгать. Ладно, пошли, по ходу разберемся.
Шагнувший вперед прапорщик Прохоров левой рукой уперся в грубо сбитую калитку и, поддерживая свободной рукой цевье автомата, беспрепятственно вошел во двор. Следом двинулись оперативник и охранник.
Двор Муртазы выглядел точно так же, как и в тот раз, когда десантники приехали за тремя боевиками, скрывавшимися в подвале богатея. Так же блеяли в загоне овцы, и так же возле загона младший сын ворочал вилами, а его отец в белоснежных одеждах сидел на террасе на ковре и с невозмутимым видом пил чай.
— Видишь пацана возле бараков? — одними губами спросил Марков.
— Ну, — кивнул Емельянов, его физиономия выражала крайнюю степень озабоченности: неужели армия воюет с такими малолетками?
— Это же тот любитель тыкать вилами исподтишка в спину, — пояснил оперативник и предупредил: — Будь начеку.
— Понял, — буркнул охранник, ощутив неприятный холодок под лопаткой. Умереть от удара крестьянских вил — вовсе не героическая смерть. Сергей даже представить себе не мог, что подобные мысли не одному ему приходили в голову.
— Салам, Муртаза, — громко поздоровался с хозяином Прохоров, поднимаясь по глинобитным ступенькам на открытую террасу.
Хозяин усадьбы с достоинством опустил на ковер пиалу и с достоинством ответил:
— Аллейкум ассалам.
Прапорщик, не дожидаясь приглашения, опустился на ковер, сложил ноги по-турецки, положил на колени автомат. Рядом умостился Марков. Вытянув свои ноги, он непроизвольно бросил взгляд на новенькие кроссовки, на которые сменил армейские ботинки.
— Недавно в вашем кишлаке произошло кровавое преступление, вырезали целую семью, — не глядя на хозяина дома, проговорил Кирилл, потом сграбастал с большого блюда горсть янтарной кураги, сунул несколько долек в рот. — Ты ведь, Муртаза, знал Анвара-водоноса?
Седобородый, выслушав перевод Прохорова, ответил, раздельно выговаривая каждое слово.
— Анвар был плохим человеком, своих соплеменников продавал неверным. — Потом посмотрел на оперативника холодным взглядом и добавил: — Тебе, начальник, продавал.
— А ты неплохо осведомлен, — негромко произнес Кирилл.
Чтобы выиграть время, он скосил глаза на стоящего позади Махача. Сергей, подобно филину, водил головой слева направо, пытаясь обнаружить возможную опасность. Его слегка подрагивающая нога наглядно показывала, что офицер нервничает. Впрочем, первая боевая операция — это нормальная реакция психики.
— Понятно. Пришли люди с гор и убили Анвара с его семьей. А если завтра они придут и вырежут тебя и твоих домочадцев?
Муртаза поднял на Кирилла блеклые глаза, пожевал морщинистыми губами и произнес:
— На все воля Аллаха, если он нас призовет, значит, нам готово место в райских кущах.
Ответ был полон собственного достоинства и фатальной покорности судьбе. Таких людей можно убить, но никак нельзя подчинить. Так, видно, считают все религиозные фанатики, порой забывая о том, что их сила — в то же время их слабость. Кирилл Марков поднаторел в словесных дуэлях еще со времен службы оперативником.
— В рай, значит, собрался? — хмыкнул сыщик и подмигнул хозяину усадьбы. — А если люди с гор твоей родне требуху набьют свиными потрохами, как в рай попадете?
Вот теперь в глазах старика промелькнула тень страха. Жизнь для мусульманина — это все же переход из худшего мира в лучший. Предположение оперативника обещало вечный ад.
Собравшись с мужеством, Муртаза твердо проговорил:
— В Афганистане ты не найдешь ни одного грязного животного.
— Зато полно свиной тушенки. А Аллаху, как я понимаю, без разницы, потроха грязного животного это будут или его мясо.
Удар был точен и неотразим. Муртаза побледнел, прикусил губы, в его глазах плескался истинный страх. Пауза длилась почти минуту, потом он неуверенно спросил:
— Чего ты хочешь, начальник?
— Ты ведь знаешь Башира Ранжи? — в свою очередь поинтересовался Марков и, чтобы не затягивать разговор, добавил: — Почти двадцать лет ты был в их семье управляющим.
— Башир ушел в Пакистан, когда пришли ваши, — глядя сквозь оперативника, ответил афганец.
— Уйти-то ушел, — согласно кивнул Кирилл, — только часто наведывается, чтобы поживиться! Вот только на этот раз он ухватил куш не по себе и теперь, если добровольно его не отдаст, живым не уйдет. Все это занимает много времени, но мы можем решить эту проблему полюбовно. Мое командование готово заплатить за пленника Ранжи не меньше, чем его американские партнеры в Пакистане, и после выпустить из страны.
Выслушав перевод Прохора, Муртаза только спросил:
— А что ты от меня хочешь, начальник?
— Муртаза, ты знаешь, где скрывается Ранжи, или хотя бы можешь с ним связаться? Где он, я у тебя не спрашиваю, ты предателем никогда не будешь, даже если твое сердце сожрет шайтан. Поэтому мое предложение намного проще. Передай Баширу, что с ним хотят встретится на его условиях и решить вопрос с пленником.
— На его условиях?
— Да, — подтвердил оперативник.
— Но за один день я не смогу связаться с Ранжи и тем более получить ответ на твое предложение.
— У тебя есть три дня, — жестко проговорил Марков. — На четвертую ночь придут люди со свиной тушенкой.
Угроза не произвела на старика никакого впечатления.
— Напиши, начальник, свое имя, и через три дня мой сын придет к тебе с ответом Башира…
Все произошло так, как и предполагал Кирилл. Никаких эксцессов, никакой бойни. Муртаза достаточно долго пожил на свете, чтобы понять, что худой мир лучше доброй ссоры, особенно когда перевес сил не на твоей стороне.
— А они не разбегутся за эти три дня? — беспокойно спросил Сергей Емельянов, когда они вышли со двора. — Может, возьмем их «под колпак»?
— Лишние потуги, — отмахнулся Прохор. — Наблюдателей местные сразу же засекут, а в горах и вовсе могут попасть в засаду. Кому нужны лишние жертвы?
— Предпринимать ничего не будем, — подвел итог спора Кирилл, садясь в «УАЗ». — Ждем три дня. В конце концов, Ранжи сам находится в патовой ситуации, и переговоры ему нужны не меньше, чем нам…
* * *Рано утром, когда солнце еще не выкатилось из-за горизонта, со двора Муртазы выехала арба, запряженная длинноухим облезлым ишаком. На арбе сидели два человека — пожилой слуга и подросток, сын хозяина усадьбы, за их спинами было уложено несколько мешков с просом.
Помахивая хвостом, ишак бодро побежал по дороге в сторону гор. К обеду мужчина с подростком добрались до одного из горных кишлаков, где жил двоюродный брат Муртазы. Семья у родственника была большая, и мешки со злаками пришлись как нельзя кстати ко двору. Долго рассиживаться племянник со своим сопровождающим не стали, разгрузившись, двинулись в обратный путь. Возвращались они прежней дорогой, но в этот раз решили остановиться в тени небольшого утеса, под которым кусками горной породы был обложен колодец.
Мужчина и подросток сперва расстелили молитвенные коврики, чтобы исполнить намаз, после чего решили немного передохнуть и перекусить перед остатком дороги. Достав с арбы котомку со свежими лепешками, овощами и вяленой верблюжатиной, принялись за трапезу.
Ели не спеша и степенно, потом юноша взял брезентовое ведро с привязанной веревкой и направился к колодцу. Сдвинув деревянную крышку, опустил ведро в черный провал.
Если бы за афганцами наблюдал посторонний, он ни за что бы не догадался, что в этот самый момент происходит передача информации. Колодец был связан целой системой подземных галерей кирьязов, по которым с гор стекала талая вода. Когда сын Муртазы выезжал в горы, наблюдатели передавали об этом по цепочке, и в подземелье спускался связной, чтобы принять сообщение.
Сейчас записка от бывшего управляющего была свернута в трубочку и уложена в винтовочную гильзу, лежащую на дне брезентового ведра.
Утолив жажду, слуга и мальчик уложили на арбу свой нехитрый скарб и отправились домой…
Джон Смит вытащил из своего рюкзака небольшой, похожий на школьный, пенал герметичного контейнера, единственное средство защитить сигары от повсюду проникающей сырости.
После захвата генерала Дрямова они почти две недели скрывались в горных пещерах, это было единственное место, где можно было укрыться от рыскающих на поверхности команд советского спецназа. Впрочем, этого и следовало ожидать. Если на захват пленника так раскошелилось ЦРУ, то наверняка КГБ готов потратиться не меньше, чтобы вернуть генерала.
Все это время дважды в сутки радист «зеленых беретов» выходил в эфир, принимая информацию со спутников-шпионов о дислокации советских войск на границе с Пакистаном. Количество таких рейдовых групп больше походило на подвижное минное поле, перейти которое, не задев фугас, просто невозможно. Оставалось ждать…
При всей первоклассной технической подготовленности операции бытовая была ниже самого низкого предела. Американцам приходилось употреблять ту же пищу, что и моджахедам, пить воду из источников. А таблетки, убивающие болезнетворных микробов, катастрофически быстро заканчивались. Да что там таблетки, сейчас Смит с тоской смотрел на свою последнюю сигару, которая в футляре напоминала мумию в саркофаге.
В голову офицера разведки пришло вдруг воспоминание из оперативной сводки, которую составляли для отправки в штаб-квартиру ЦРУ. Больше всего тогда его поразило сообщение, что, уходя в рейд, русские коммандос вместо продуктов берут дополнительное количество патронов и гранат.
«Настоящие варвары, — с ненавистью подумал об оппонентах Смит. — Афганцев никто никогда не мог победить, и если кому-то это удастся, то только русским».
— Сэр, последняя сводка, — мысли офицера прервал голос радиста.
— Какие изменения, Мэт? — откусив кончик сигары, спросил Джон.
— Никаких, — крикнул «зеленый берет». — Нас закупорили, как крыс в западне, осталось только облить бензином и поднести спичку.
— Прекратите истерику, капрал! — не выдержав причитаний радиста, рявкнул Смит. Он обвел тяжелым взглядом своды пещеры, представив, как было бы жутко, если бы сюда и вправду закачали бензин, а то и напалм. Смерть была бы не приведи господь.
— Виноват, сэр, — вытянулся «зеленый берет», одергивая полы своей маскировочной куртки. — Только я больше не могу сидеть в этой норе и жрать почти сырую конину, как какой-то дикарь.