– Все дело во влажности. Когда становится жарко, двигаться приходится медленнее, – поддразнила Карсон. – Мозг размягчается.
Харпер рассмеялась.
– Зато это полезно для кожи. Но нет, дело в этом месте. Взять хотя бы запахи… Воздух насыщен ароматами, и с каждым связано какое-нибудь воспоминание. Они льются потоком с тех пор, как я прилетела в Чарльстон. Как Мамма заплетала нам волосы, как мы с ней барахтались среди волн и лениво читали книги жаркими летними днями, пока мимо проплывали огромные грузовые суда. – Ее голос дрогнул, и она добавила: – В основном, воспоминания о тебе и мне, Карсон.
Карсон была тронута, увидев в глазах у сестры слезы.
– Я понимаю, о чем ты.
– А что помнишь ты? – спросила Харпер у Карсон.
Карсон задумчиво выдохнула.
– Конечно, пляж.
– Ты все время проводила в воде. Настоящий сорванец.
– Знаешь, что еще? – спросила Карсон, и ее глаза заблестели от воспоминаний. – Я помню, мы, как дикие пираты, носились по всему острову в поисках клада.
– Да, – согласилась Харпер. Она подняла в воздух кулак и воскликнула: – Смерть дамам!
Это был их боевой клич, когда они были детьми и играли в пиратов. Они выкрикивали его на улице во всю глотку и шептали его дома, когда Мамма делала им выговор за неподобающее поведение.
Карсон рассмеялась и тоже подняла кулак в воздух.
– Смерть дамам!
Клич их по-прежнему объединял – они рассмеялись и обменялись понимающими взглядами. В этот момент разделившие их годы разлуки растаяли, и они снова превратились в двух девчонок, улизнувших поиграть в пиратов на острове, несмотря на строгие правила женского этикета, и мечтающих отыскать все сокровища мира.
– Что происходит? – раздался голос у двери.
Подняв взгляд, Карсон увидела Дору. Ее лицо было умыто и блестело от крема, а светлые волосы опускались на плечи. Она переоделась в солидную ночную рубашку, под которой, словно острова в розовато-лиловом море, колыхались грудь и живот.
– Я думала, ты ушла спать, – сказала Карсон, пока Харпер надевала блестящий бирюзовый топ на голое тело.
– Нет. Нат никак не мог заснуть. Простите, что я не вернулась на кухню. Я помою посуду завтра вечером.
– Ничего страшного, – заверила Карсон, пробираясь в джинсы.
– Вы идете гулять?
– Просто выпить, – ответила Карсон, втягивая живот и застегивая молнию. Харпер застегнула ожерелье, и Карсон повернулась, чтобы полюбоваться необычным сочетанием больших бирюзовых бусин, обрамленных золотом, и синих глаз Харпер. Карсон не могла оторвать глаз.
– А разве не поздно? – спросила Дора.
Харпер фыркнула.
– Нет.
– Куда вы идете?
– Какая разница? – спросила Харпер с явным раздражением. Избегая смотреть Доре в глаза, она наклонилась над раковиной, чтобы нанести блеск для губ.
– Вниз по улице, – ответила Карсон, пытаясь сохранить мир между старшей и младшей сестрой. – Наверное, в «Стейшн 22».
Карсон увидела в глазах Доры страстное желание и внезапно почувствовала жалость. Она вспомнила, каково это – быть лишней.
Дора принялась теребить прядь волос возле уха.
– Я хочу кое-что рассказать вам про Ната, – сказала она.
– Что? – спросила Харпер, продолжая красить губы. Ее тон ясно намекал, что ей неинтересно.
Дора нервно покашляла. Карсон расчесывала волосы. Она с любопытством посмотрела в зеркало на Дору. Нервное поведение было нетипично для Доры.
– У моего сына аутизм.
Рука Карсон остановилась. Ее взгляд в зеркале метнулся к Харпер, которая наносила на щеки румяна. Они обменялись понимающими, сочувственными взглядами.
Карсон опустила руку и повернулась к Доре. Она не знала, что говорят в таких случаях. «Мне жаль» было как-то неуместно. Она испытывала огромное сочувствие к своей сестре, на долю которой выпало столько трудностей.
Харпер сказала:
– Это точно?
Дора рассердилась.
– Конечно, уверена. Или ты считаешь, что я придумываю?
– Нет, – выпалила явно смущенная Харпер. – Я имею в виду, ему поставили официальный диагноз?
Дора по-прежнему сердилась.
– Да, он был у детского психиатра, мы прошли все тесты. У аутизма бывает очень много разновидностей. У Ната синдром Аспергера, высоко функциональная форма. Поймите правильно. Он очень умный. Но у него словно дислексия при чтении социальных сигналов. Выражения лиц, жесты… Маленькие детали, с помощью которых мы друг с другом общаемся, – она остановилась, внимательно посмотрев на Карсон и Харпер. – Как тот взгляд, которым вы обменялись в зеркале – этого Нат не понимает. И иногда он неожиданно проявляет эмоции, – она покрутила бриллиантовое кольцо на безымянном пальце. – Он хороший мальчик, правда. Я не хочу, чтобы вы подумали, что он испорченный мальчишка, закатывающий истерики.
– Нет-нет, – поспешила ответить Карсон, скорее из вежливости. На самом деле именно так она и подумала.
– Вам нужно знать еще несколько вещей, – продолжила Дора, желая помочь им понять ее сына. – Нат не любит, когда его трогают. Поэтому, пожалуйста, не обнимайте его и не целуйте. И он очень скрупулезно относится к вещам – к тому, что ест или делает. Любые перемены очень его расстраивают. Поэтому я не хотела, чтобы он переезжал из своей комнаты, – она печально засмеялась. – Сами видели, чем это закончилось. Когда он подавлен, у него случаются срывы.
Карсон наблюдала, как она крутит кольцо. Кожа под ним была раздраженной и красной.
– Я должна была сразу вам рассказать, – добавила Дора. – Но я все еще чувствую постоянную потребность его защищать.
– Не нужно, – вставила Карсон. – Я рада, что ты нам сказала. Так нам легче понять, что происходит. И очень сожалею о твоем разводе.
– И я. И прости, что мы не общались, – добавила Харпер.
– Мамма знает насчет Ната? – спросила Карсон.
Дора покачала головой.
– Я рассказала только своей семье в Шарлотте и нескольким друзьям. Нат на домашнем образовании, так что…
Карсон посмотрела на Дору, на ее бледное, уставшее лицо и вспомнила красивую, уверенную в себе девушку, которая мечтала стать в будущем счастливой женой любящего мужа с двумя или тремя прекрасными детьми и красивым, аккуратным домом. Но вот брак Доры развалился, у нее ребенок с особыми потребностями, и она собирается продавать дом. Вот и испорченные планы…
– Ох, Дора, – сказала Карсон и импульсивно обняла сестру. – Вот дерьмо.
Она почувствовала, как Дора замерла, а потом рассмеялась. Разомкнув объятия, она увидела, что в глазах сестры светится облегчение.
– Да, – ответила Дора, сдержав смешок, больше похожий на плач. – Дерьмо.
Услышав ругательство из уст Доры, Карсон и Харпер рассмеялись вместе с ней. Словно клапан наконец открылся, чтобы выпустить весь накопившийся в комнате пар.
– Слушай, Дора, пойдем сегодня с нами. Мы просто выпьем. Будет весело, – сказала Карсон.
– Может, в другой раз, – ответила Дора. – Нат все еще расстроен, и я не могу его оставить.
– Ты уверена? – спросила Харпер.
Карсон увидела в глазах Доры сомнение, но та покачала головой.
– В другой раз.
Харпер быстро закрыла косметичку.
– Тогда мы пошли. Ах да, Дора, – добавила она. – Я прекрасно понимаю, почему Нат в библиотеке. Хорошо. Но сегодня ночью я собираюсь спать в одной из кроватей в твоей комнате, так что не пугайся, когда я прокрадусь в твою комнату.
Карсон подмигнула Доре, выходя вслед за Харпер.
– Не дожидайся.
Мамма пряталась в тусклых тенях за дверью библиотеки, прижав к груди книгу и прислушиваясь к разговору внучек. Она не могла заснуть и отправилась в библиотеку, чтобы подыскать себе книгу для чтения. Нат крепко спал на выдвижном диване. Бедный мальчик очень устал.
«Ах, Дора, почему ты не воспользовалась возможностью повеселиться и просто ушла?» Она смогла уловить сомнения в голосе Доры.
Мамма проследила, как Дора прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Потом услышала цоканье высоких каблуков по деревянному полу. Подождала, пока не закрылась входная дверь, и поспешила к окну. Она увидела, как Харпер забралась на пассажирское сиденье машины Карсон, услышала жалобный скрип захлопывающейся ржавой двери. Карсон завела двигатель, и девочки воскликнули: «Смерть дамам!»
Мамма перешла в слабо освещенную гостиную и проверила, нет ли поблизости Люсиль. Убедившись, что бояться нечего, она поспешила к маленькому бару. Перед выходными он был набит полностью. Она налила себе на два пальца своего любимого ямайского рома, добавила лед и сделала глоток. К черту запреты врача. Скоро ей исполнится восемьдесят, и сегодня вечером ей нужно небольшое подкрепление. Сладкое пламя пробежало по горлу и согрело желудок. Она довольно причмокнула.
Вернувшись в комнату, Мамма зажгла лампу и залезла под пышное одеяло на огромной кровати. С тех пор как не стало Эдварда, она чувствовала себя одиноко дрейфующей в океане одеял и подушек. Сон не шел. Она открыла книгу и начала читать. Через несколько минут – дело было то ли в скучном начале, то ли во взволнованном состоянии – Мамма отложила книгу в сторону. Она просто никак не могла прийти в себя. Она лихорадочно соображала, вновь и вновь прокручивая в голове жесты, комментарии и взгляды внучек. Отчаявшись заснуть, она вылезла из кровати, вышла на заднюю веранду и села на обложенное подушками плетеное кресло.
Вернувшись в комнату, Мамма зажгла лампу и залезла под пышное одеяло на огромной кровати. С тех пор как не стало Эдварда, она чувствовала себя одиноко дрейфующей в океане одеял и подушек. Сон не шел. Она открыла книгу и начала читать. Через несколько минут – дело было то ли в скучном начале, то ли во взволнованном состоянии – Мамма отложила книгу в сторону. Она просто никак не могла прийти в себя. Она лихорадочно соображала, вновь и вновь прокручивая в голове жесты, комментарии и взгляды внучек. Отчаявшись заснуть, она вылезла из кровати, вышла на заднюю веранду и села на обложенное подушками плетеное кресло.
Влажный воздух постепенно размягчал ее кости. Жаркими ночами они с Эдвардом брали подушки и шли спать на веранду, как делали до них их родители и бабушки с дедушками во времена, когда не было кондиционеров. Она клала голову ему на плечо, и они тихо лежали на маленькой железной кровати с хрустящими белыми простынями, слушая звуки ночи – звон цикад, чириканье сверчков, редкие одинокие крики сов и приглушенное хихиканье девчонок. Иногда Эдвард говорил: «Этим девчонкам давно пора спать». Но она удерживала его, зная, как важна летняя дружба.
Мамма надеялась, что сегодня вечером снова услышит эти разговоры и смех, как раньше. Но Карсон и Харпер улизнули, как только смогли, а Дора спряталась у себя в комнате. Мамма тяжело вздохнула. Их нельзя за это винить. Обед был настоящим провалом. Они вели себя как чужие. Хуже, чем чужие. Мамма опустила голову. Что ей теперь делать? Выходные начались совсем не так, как они планировали. Харпер и Дора ясно дали понять, что они приехали только на выходные. Мамма знала, что ей понадобится все лето, чтобы исцелить разделяющие их раны. Она со вздохом наблюдала, как мерцают в темноте светлячки, беспорядочно перемещаясь в ночи.
– Пожалуйста, Господи, – пробормотала Мамма, прикрыв глаза, – просто дай мне достаточно времени, чтобы увидеть, как между девочками снова восстанавливаются связи. Пусть они поймут, что они больше, чем знакомые. Больше, чем друзья. Что они сестры.
Открыв глаза, Мамма задумчиво поднесла пальцы к губам. Ее праздник состоится завтра вечером. Последний шанс объединить девочек. Она вздохнула. Ничего не остается, кроме как перейти к плану Б.
«Стейшн-22» был одним из самых популярных ресторанов острова. Карсон чувствовала себя как дома в потрепанно-изысканном интерьере с яркими картинами местных художников. Это был самый старый ресторан острова, известный своими блюдами из морепродуктов. И он был полон. Карсон и Харпер пробрались сквозь толпу к большому бару в конце комнаты, где собрались загорелые мужчины в бейсболках и летних рубашках и женщины в облегающих летних топах и на каблуках. Они держали в руках бокалы, смеялись и болтали. Карсон начала искать взглядом знакомые лица и улыбнулась, заметив за одним из столиков Девлина. Она замахала рукой и выкрикнула его имя. Он поднял взгляд, заметил ее, поднялся и позвал к себе.
Девлин, общительный, как и всегда, взял еще два стула, чтобы они могли сесть за уже переполненный столик, и подозвал официантку. Все представились, и Карсон внутренне повеселилась, заметив, что все четверо мужчин посмотрели на грудь Харпер, а женщины окинули взглядом ее наряд. Особенно туфли от «Лубутен». Но больше всего Карсон понравилось, что Харпер все это заметила и подыграла. Компания была такой тесной и шумной, что Карсон приходилось кричать, чтобы ее услышали. Но вскоре ей это надоело, и она расслабилась, прислонившись к плечу Девлина, и потягивала пиво, с удовольствием наблюдая за Харпер, ставшей центром всеобщего внимания. Кто знал, что маленькая мышка станет такой тусовщицей?
Девлин наклонился к ее уху.
– Твоя сестренка – просто красотка.
Карсон подняла взгляд и увидела в его глазах восхищенный блеск.
– Я смотрю, на ее счету еще одна победа.
Девлин посмотрел на Карсон, и светлые глаза затуманило вожделение.
– Меня интересует другая сестра.
Карсон недоверчиво хмыкнула.
– Кстати, о сестрах – где Дора? – спросил Девлин, откидываясь назад. – Почему она не пришла с вами?
Карсон сразу поняла, что и она – не та сестра, которая его интересует.
– Она осталась дома с Натом. Со своим сыном, – объяснила она, когда он непонимающе покачал головой.
Он глотнул пива.
– Стоило ожидать, что она уже замужем и с детьми.
– Она разводится.
Девлин удивленно приподнял брови.
– Даже не рассчитывай, Ромео. Она не такая, чтобы мотаться по барам.
– А какая она? – удивленно спросил он.
– Из тех, кто ходит в церковь и сидит дома.
– Правда? – удивился он, опуская пиво. – Это не та Дора, которую я помню. Знаешь ведь, как говорят – в тихом омуте…
– Дора тихая? – фыркнула Карсон. – Мне кажется, ты про другую сестру. Тихоней всегда была Харпер.
– Ты имеешь в виду ту кошечку, окруженную поклонниками? По-моему, ты перепутала сестер.
Карсон допила пиво и задумалась, насколько хорошо он знал Дору и правдивы ли были сплетни о том, что Дора разбила Девлину сердце. Она подняла руку, чтобы позвать официантку, и заказала еще одно пиво.
– Ты бы слышал Дору за обедом, – сказала ему Карсон. – Тихая или скромная – не очень подходящие слова для того, как она разгромила Харпер. Как и, – Карсон протянула руку и принялась загибать пальцы, – северян, нью-йоркцев, геев и демократов.
Девлин засмеялся и выпил.
– Так и знал, она мне понравится.
– Пожалуйста, – с извиняющимся смешком попросила она. Она чувствовала, как под волшебным действием ликера уходит напряжение, – избавь меня. Тут нет Маммы, и никто не остановит меня, когда я размажу тебя по полу.
– Хотел бы я на это посмотреть. – Девлин приобнял Карсон одной рукой и снова наклонился к ней. – Может, забудем про твоих сестер и сбежим?
Она удивленно подняла брови и повернула голову. Его голубые глаза с обольстительным блеском смотрели прямо на нее. «А я не прочь отправиться домой с Девлином», – подумала Карсон. У нее уже довольно долго не было мужчины, и она много раз мечтала о близости с Девлином, когда он был запретным плодом.
– Прекрати крутиться вокруг меня, кобель. Ты только что рассказывал мне, как тебя привлекает моя сестра.
– Что вы со мной творите, девчонки Мьюр? – с медленной улыбкой проговорил он. – Делаете из меня дурака.
– А ты и есть дурак, иначе не скажешь, – поддразнила Карсон. Она встала и почувствовала, как раскачивается пол. Пошатнувшись на каблуках, она схватилась за плечо Девлина. – Мне пора.
– Я отвезу тебя домой.
Карсон посмотрела ему в глаза и поняла, что он еще пьянее, чем она сама.
– Я с Харпер.
– С ней все будет отлично, – парировал Девлин. – Уилл отвезет ее домой. Он более чем готов.
Карсон бросила взгляд на широкоплечего человека в стильно порванной черной футболке, со стеклянными от пива глазами. Харпер казалась рядом с ним крошечной. Она прижималась к его груди.
– Слишком готов. Нет, по-моему, малышка выпила слишком много текилы. Я отвезу ее домой.
Девлин подался вперед и провел рукой по бедру Карсон.
– Ты уверена? – хрипло спросил он.
– Нет, – выдохнула она и оттолкнула его руку. Чертова Харпер! Карсон подошла поближе к сестре. Слегка махнув рукой, она выкрикнула сквозь шум: – Харпер! Мы уходим.
Харпер повернула голову. Ее волосы спутались, и она простонала, прижавшись к груди Уилла:
– Уже?
– Да. Пойдем, сестренка.
Карсон взяла сестру за руку и подняла ее на ноги, покачав головой на шквал предложений доставить Харпер домой, прекрасно зная, что ни один из них не поедет сразу к Мамме. Эта веселая, беззаботная девушка была вовсе не похожа на ту скромную, застенчивую маленькую девочку, что помнила Карсон. Она с удовольствием наблюдала, как Харпер громко засмеялась над чем-то, что прошептал ей на ухо огромный парень в черной футболке, и кокетливо помахала ему рукой. Крепко держа Харпер за руку, Карсон направилась к выходу. Снаружи гравий и песок оказались не по силам острым каблукам Харпер. Она наклонилась, чтобы снять туфли, и в это же время начала избавляться от вечерней текилы.
Карсон убрала волосы Харпер назад и крепко держала сестру, пока та не закончила. Потом она усадила Харпер на пассажирское сиденье и направилась к водительскому месту. Карсон никак не могла отыскать в темноте ключи, когда у окна вдруг раздался мужской голос:
– Ты уверена, что доедешь домой?
Сперва она подумала, что это Девлин, и прищурилась в свете ярких огней ресторана. Но это был Его Предсказуемость. Она напрягла хмельной мозг, пытаясь вспомнить его имя. Точно, Блейк.
– Я тебя умоляю, – сказала она, пытаясь четко выговаривать слова отяжелевшим языком. – В тот день, когда я не смогу проехать по улице со скоростью сорок километров в час, можешь забрать мои ключи.
– По-моему, этот день настал, – сказал Блейк. Он улыбался, но во взгляде была твердость. – Может, дашь мне ключи, и я отвезу тебя домой? – Он открыл дверцу машины.