— Конечно. Он был в моем номере, наверху.
— Что он мог делать так поздно в вашем номере? — удивилась женщина.
— Видите ли, — я замялся. — Тут такая история произошла. В общем, с нами хотел поговорить милиционер.
— Господи, да что случилось? — Она уже начинала нервничать и покусывала губы.
— Здесь несчастье произошло, — решился я. — Человека убили, моего соседа по номеру. Поскольку ваш муж тоже его знал, с ним, как и со мной, беседовал капитан милиции. — Я не стал употреблять слово «допрос», чтобы не волновать ее.
— Может, Илья куда-нибудь ушел? — предположила она.
— Куда он мог уйти? — ответил я вопросом на вопрос. — К тому же в его номере горит свет. Я только что был на улице и видел свет в окне.
— Или он заснул и ничего не слышит, — продолжала она.
— Давайте немного подождем, — предложил я. — Время, конечно, не самое лучшее, но выбирать не приходится.
Мы прошли в конец коридора и сели на диван.
— А откуда вы знаете Илью? — спросила женщина.
— Познакомились с ним здесь, в городе. Я приехал в командировку и поселился в этой гостинице. Мой сосед, Резо, и познакомил меня с вашим мужем.
— Ваш сосед? Который погиб?
Я кивнул.
— А он откуда знал моего мужа?
Я пожал плечами:
— Резо мне показался очень контактным. Он очень легко сходится с людьми. — Я сказал «сходится», хотя надо было сказать «сходился».
— А этот Резо, он тоже приехал сюда в командировку?
— Что-то вроде того. Он приехал в эти края, чтобы выбить три вагона с лесом.
Мы помолчали.
— Куда же он пропал? — Не выдержала наконец женщина.
— Может, он действительно спит? — сказал я. — Стоит постучать еще разок.
— А в окно нельзя заглянуть? А то мы поднимем своим стуком всю гостиницу.
— Ошибаетесь, — сказал я. — Никто здесь не выходит из номеров, даже если в соседнем номере убивают человека.
Я все-таки вышел на улицу. В номере Архабова по-прежнему горел свет. Шторы были задернуты, но не до конца. В узкую щель виднелась комната. Я привстал на цыпочки и заглянул в окно. Архабов сидел на стуле, уткнувшись лицом в кипу лежащих перед ним на столе бумаг. Его правая рука плетью висела вдоль ножки стола, касаясь пола кончиками пальцев. В его позе была та безжизненность, которая отличает мертвого человека от спящего.
— Ну что там? — спросила женщина, когда я появился в коридоре.
Я с тоской посмотрел на нее и виновато отвел глаза:
— Подождите немного, сейчас я вам расскажу.
«Надо, чтобы она не пошла за мной. Не следует ей этого видеть».
— Посидите здесь, — попросил я. — Я скоро.
Она послушно опустилась на диван.
Заглянув в комнату администратора, я спросил:
— У вас есть вторые ключи от номеров?
— А что случилось?
— Одному из постояльцев стало плохо, а дверь заперта.
— Это вы о ком?
— Об Архабове. Он живет на первом этаже, в «люксе». Я заглянул в окно: он, кажется, без сознания.
— Так надо постучать к нему, — недовольно сказала администратор.
— Уже стучали.
— Может, человек спит, — она повысила голос. — И вам советую идти отдыхать.
— Еще раз спрашиваю: у вас есть ключи?
— Выйдите отсюда! — закричала она. — Сколько же можно?!
Я подошел к ее столу и, наклонившись, прошипел:
— Если вы сейчас не дадите мне ключ от «люкса», я выбью там дверь.
— Только попробуйте. — Она смотрела на меня с ненавистью. — Я вызову милицию.
Я выскочил в коридор. Жена Архабова сидела на диванчике, глядя на меня округлившимися глазами. Она все слышала. Я подошел к двери «люкса» и с силой по ней ударил. Замок был так себе, и дверь сразу распахнулась.
— Что вы делаете?! — завопила администратор.
Я вошел в номер. Архабов даже не пошевелился. Я взял его руку — она уже была холодной.
— Как вы посмели? — ворвалась в номер администратор.
— Вызовите милицию, — сказал я, оборачиваясь. — И «скорую». Нет, «скорую» не надо, поздно.
Она наконец поняла и попятилась к двери, не в силах оторвать взгляд от покойника. Наткнувшись на входящую в дверь жену Архабова, она вскрикнула и бросилась вон.
— Не надо сюда входить. — Я попытался вывести женщину в коридор, но она неожиданно с силой толкнула меня и вбежала в номер.
Я не знал, что мне делать. Она схватила Архабова за плечи и подняла. Его глаза были закрыты. Настольная лампа освещала бледное лицо, на котором осталось выражение невыносимой муки.
— Что это? — показала она пальцем.
И я увидел: вся шея Архабова была в синих пятнах. Кое-где виднелись глубокие царапины.
— Не знаю. — Я был потрясен. — Час назад этого не было — это точно.
Она заплакала и опустилась на колени. Архабов сидел на стуле, запрокинув голову, словно хотел внимательно рассмотреть потолок. Женщина, продолжая плакать, обняла холодное тело и крепко к нему прижалась. Я ощутил, что меня бьет озноб. Уж лучше я подожду в коридоре.
Опять приехал капитан. Он сразу же пошел в «люкс» к Архабову, а усатый сержант кивнул мне, как старому знакомому. Я заглянул в номер.
— Вы жена? — спросил капитан, и женщина кивнула.
— Обождите в коридоре. Толя, проводи ее.
Сержант взял женщину под руку, но она покачала головой:
— Я сама.
Ее лицо было измазано растекшейся тушью. Когда она вышла, капитан подошел к трупу, всмотрелся и ткнул пальцем в синяки на шее:
— Его задушили. Очень характерные повреждения.
Потом он обратился ко мне:
— Если не ошибаюсь, это он был сегодня с вами, когда мы работали наверху?
Я кивнул.
— Вы обнаружили труп?
— Да. К нему приехала жена, но он не открывал дверь. Тогда я заглянул в окно и увидел.
— Он был именно в таком положении?
— Нет, он лежал на столе, — сказал я и осекся.
Ведь Архабов лежал, уткнувшись лицом в бумаги. Их было много, этих бумаг, целая стопка. А сейчас стол был чист. На нем осталась только лампа.
— А прямо вы его посадили?
— Нет, это сделала его жена.
— Ничего нельзя трогать, — сказал капитан, ни к кому конкретно не обращаясь.
Я выглянул в коридор: жена Архабова сидела на диване и курила. Я увидел, что она опять плачет. Может быть, это она забрала бумаги со стола? Но зачем? И куда она их дела? Уж не в ту ли черную сумочку, что лежит рядом с ней?
— Когда вы видели его в последний раз? — спросил из комнаты капитан.
— Когда вы его допрашивали. Потом он исчез. И больше живым я его не видел.
— В гостинице никто не появлялся после нашего отъезда?
— Нет, если не считать его жены.
— Понятно, — сказал капитан, продолжая осматривать комнату. — А как, по-вашему, Архабов и ваш сосед по номеру были как-то связаны между собой?
— Что вы имеете в виду?
— Ну вот Архабов на допросе сказал, что убитого кавказца раньше не знал и случайно познакомился с ним здесь, в гостинице. Он правду сказал? Или нет?..
Я пожал плечами:
— Не знаю. Возможно, они действительно познакомились здесь. Но… — я замялся.
Капитан перестал рыться в вещах и повернулся ко мне.
— Мне показалось, что какая-то связь между Архабовым и Резо существует. Причем Резо ни о чем не подозревает, а Архабов в свою очередь знает о нем больше, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что Архабов дважды советовал мне держаться поближе к Резо. Он еще как-то странно при этом говорил: мол, ему, Резо, так будет лучше. Как будто предупреждал меня о чем-то.
— А Резо чувствовал приближение опасности?
— По-моему, нет.
— Почему же вы не сказали мне о словах Архабова раньше?
— Все это выглядело странно и непонятно. Поэтому я и промолчал. Но теперь, когда дело зашло так далеко…
— Куда уж дальше, — вздохнул капитан. — Ну ладно, подождите пока в коридоре.
Я вышел из номера. Жена Архабова сидела на диване все в той же позе и курила очередную сигарету. Я присел рядом.
— Что они говорят? — спросила она.
— Пока ничего определенного, — соврал я, решив не говорить пока о том, что ее муж был задушен.
— Где я могу умыться?
— В номере есть умывальник, — сказал я.
Она поднялась и пошла по коридору, оставив свою сумку на диване. Когда она скрылась в номере, я притянул сумку к себе и открыл. Бумаги со стола Архабова были там: толстая пачка бумаги, исписанной мелким нервным почерком.
Потом все повторилось. Приехали уже знакомые мне санитары и деловито погрузили труп в грузовик. Жена Архабова стояла на крыльце рядом со мной и молча смотрела, как закрывают борт кузова. Она не плакала, а лишь сжимала свои маленькие кулачки и кусала губы. Ослепительно яркое солнце поднималось над крышами домов, но город был по-прежнему пуст. И только старые, покосившиеся дома смотрели темными глазницами окон на то, как увозят Архабова. Грузовик тронулся с места. Через пять минут он подъедет к моргу, и тело Архабова положат рядом с Резо. Они снова встретятся.
— Пойдемте, — предложил я женщине.
Она безропотно пошла за мной в гостиницу, где сержант уже опечатывал номер, в котором жил Архабов.
— Вы еще будете в городе? — спросил капитан женщину.
— Я здесь нужна? — Она выглядела очень усталой.
— Хотя бы на пару дней.
— Хорошо, — кивнула она.
— Вас поселят здесь, я договорюсь, — хмуро сказал капитан.
— Нет, — быстро ответила она. — Только не здесь.
— Простите, — он еще больше нахмурился. — В Доме колхозника пока поживете.
Я вспомнил Лылу и сказал:
— Она же не колхозница — ее туда не пустят.
Капитан посмотрел на меня как на ненормального:
— Что значит не пустят? Я им позвоню.
Я пожал плечами.
— Если хотите, мы вас туда подвезем, — предложил капитан, обращаясь к женщине.
— Спасибо, не надо.
Милиционеры вышли, и мы остались одни в коридоре.
— Давайте посидим еще немного, — попросила она.
Мы присели на диван. На улице заработал мотор, и машина отъехала.
— Как странно, — сказала она. — Здесь за одну ночь погибли два человека. Наверное, в этом городишке такого сроду не было.
Хлопнула входная дверь. Я обернулся — по коридору шел усатый сержант. Он посмотрел на нас, но ничего не сказал и скрылся в комнате администратора.
— Он что, остался здесь? — удивилась женщина.
— Его, наверное, специально оставили, — предположил я. — Два убийства в одной гостинице за ночь — это уж слишком.
— А того, первого, тоже задушили?
— Нет, он зарезан ножом.
Она быстро повернулась ко мне:
— Убийцу задержали?
Я покачал головой:
— Он исчез.
— Но его хоть кто-нибудь видел?
— Нет.
И тогда она медленно произнесла:
— Его убил «черный».
При слове «черный» я вздрогнул и посмотрел ей в глаза:
— Откуда вы знаете?
Она откинулась на спинку дивана и сказала:
— Так, значит, я все-таки не ошиблась.
— Откуда вы знаете? — Я понял, что она — часть самого Архабова, который знал, знал, но не сказал мне ничего! Из-за этих недомолвок и погиб Резо.
— Знаю — и все, — ответила она.
— Послушайте! — Я схватил ее за руку. — Если вы мне сейчас не скажете…
— Конечно, не скажу, — оборвала она. — И не кричите.
— Что, милиции боитесь? — закричал я. — А ведь они еще не все знают!
— Чего же они не знают, например?
— Того, что вы забрали из номера вашего погибшего мужа пачку бумаги.
Я осекся, увидев ее глаза: в них стоял ужас.
— Умоляю вас, — прошептала она.
— Не надо меня умолять, — я начал злиться. — Два человека погибли, а вы что-то скрываете. Что это за бумаги?
Она потянула сумку к себе, но я перехватил ее.
— Достаньте их!
— Нет! — Ей удалось схватить сумку и прижать ее к груди. — Не надо, прошу вас.
— Сейчас я позову сержанта, — пригрозил я.
Она заплакала.
— Перестаньте! — Я раздражался все больше. — Это не поможет. Достаньте бумаги.
Продолжая плакать, она отрицательно покачала головой. Тогда я поднялся с дивана.
— Нельзя, поймите же, — простонала она, но я даже не обернулся.
— Возьмите. — Она зашуршала бумагами.
Я вернулся на диван и взял в руки всю пачку. Женщина смотрела на меня с мольбой и ужасом:
— Не читайте, прошу вас.
— Оставьте меня в покое! — Я впился глазами в первые строчки.
Это был бессмысленный набор слов. Слова, написанные рукой Архабова, сплетались в какую-то паутину, из которой я уже не мог выбраться. Я ничего не понимал, я даже не мог сказать, о чем здесь написано. И в этот момент скрипнула дверь. Я машинально поднял голову и увидел его: «черный» стоял в конце коридора и молча смотрел на меня. Я сидел на диване в каком-то страшном оцепенении и смотрел, как «черный» медленно и осторожно двигается в нашу сторону, не спуская с меня взгляда. Резо был прав: лицо «черного» не поддавалось никакому описанию. Он был просто черный — и все. Я хотел встать, но ноги мои сделались ватными, — и я так и остался сидеть. «Черный» должен был пройти мимо распахнутой двери комнаты администратора, а там сидел сержант, и я ждал, когда он поравняется с дверью и сержант его увидит. И тогда — тогда я спасен. «Черный» поравнялся с открытой дверью, заглянул в комнату, но не испугался, увидев милиционера, а спокойно пошел ко мне. Наконец мне удалось немного привстать, но он уже был рядом и бросился на меня. Я почувствовал на своей шее мертвый захват его холодных рук. Я хотел закричать, но из моей груди вырвался лишь негромкий хрип, и я понял, что сейчас он меня убьет. В этот момент сидевшая рядом со мной жена Архабова метнулась ко мне, и «черный», не ожидая такого поворота событий, отпустил меня и попятился по коридору. Я провел ладонью по шее и увидел на пальцах кровь — этот гад расцарапал мне всю шею. Я вскочил с дивана. «Черный» развернулся и исчез в комнате администратора.
— Он там! — крикнул я.
Жена Архабова пыталась удержать меня, но я вырвался и побежал к открытой двери. Усатый сержант удивленно вскинул брови при моем появлении.
— Где он? — Я обвел взглядом комнату.
— Кто он? — спросил сержант.
— «Черный».
— Сюда никто не входил. — Он обменялся взглядом с администратором.
— Он вбежал сюда! — завопил я. — Берегитесь, он где-то здесь!
— Когда вбежал-то? — Сержант привстал и расстегнул кобуру.
— Только что! — Я распахнул шкаф.
— Что вы делаете? — возмутилась администратор.
— Он прячется, где-то здесь, — бормотал я, заглядывая под стол и сдвигая в сторону стулья.
В комнате появилась жена Архабова.
Она взяла меня под локоть и потянула в коридор:
— Пойдемте, я что-то вам скажу.
Мы вышли из комнаты. Она прислонила меня к стене, заглянула в глаза и медленно произнесла:
— Нет никакого «черного», не существует.
— Как это не существует? — поразился я.
— Это плод вашего воображения.
— Не понимаю.
Она вздохнула и кивнула в сторону рукописи, оставленной мной на диване:
— Я же просила вас не читать это. Это книга, которая рождает образы. Ее написал мой муж.
Усатый сержант вышел из комнаты и подошел к нам, с интересом прислушиваясь.
— Этого не может быть, — сказал я. — Резо был весь изрезан ножом. Это «черный».
— Нет, это внушение. Это пик воздействия написанного на человека.
— Чертовщина, бред! — Я обхватил руками голову.
— Нет, не бред, — вздохнула она. — Разве вы, читая книгу, не сопереживаете ее героям, разве у вас не рождаются образы — настолько яркие, что вы способны обрисовать их?
— Но не более того, — пробормотал я.
— Так было до сих пор. — Она взяла меня за руку. — Но Илья разгадал тайну слова! Оно ему покорилось!
— Какое слово? — Я махнул рукой. — У Резо вся грудь была разодрана.
— Это все объяснимо. Науке известны случаи, когда у людей появлялись следы ожогов в том месте, куда им прикладывали холодный утюг. Холодный, понимаете?
— Но здесь — кровь. — Я не верил, не мог поверить ей.
— Илья — гений. — Женщина опять сжала свои маленькие кулачки. — Но только — злой. Он написал книгу и даже смог ее издать. Я умоляла его не делать этого. Он убежал от меня. Я не знаю, где сейчас весь отпечатанный тираж. А он уже написал новую книгу. Но в какой-то момент образ, созданный его собственным воображением, вышел из-под контроля и задушил его. — Она взглянула на сержанта.
— Так вот оно что, — озабоченно сказал он. — Что ж вы сразу-то не сказали? Надо позвонить капитану.
Он исчез в комнате администратора.
— Это бред. — Я посмотрел женщине в глаза. — Резо обрисовал мне нож, с которым к нему приходил «черный». Этот нож как две капли воды был похож на тот, который он видел год назад в руках у своего племянника.
— Все правильно, — согласилась она. — Образы рождаются у нас на основе жизненного опыта. Кавказец представлял себе нож убийцы таким, вы бы увидели его иначе.
Сержант в комнате что-то негромко бубнил в трубку телефона.
— Господи, чертовщина какая-то. — Я вздохнул. — Так вы хотите сказать, что ваш покойный муж был уверен в близкой смерти Резо?
Она опустила голову.
— Не молчите, — попросил я.
— Да, — с трудом произнесла она. — Я не знаю всего, но догадываюсь, что он дал этому парню свою книгу. И ждал результата.
Сержант вышел из комнаты и остановился возле нас.
— А мне он советовал держаться поближе к Резо, — пробормотал я. — Он хотел, чтобы я видел, как все происходит, и потом рассказал ему. Он хотел знать, как все это происходит.
— Так это Архабов все устроил? — спросил сержант.
Я посмотрел на женщину, потом вздохнул и кивнул.
— Ловко, — сказал сержант. — Надо же такому было случиться. Кто бы мог подумать.