Демонстрация сторонников организации «Исламское государство Ирака и Леванта»
Идентичность действий ИГИЛ в Ираке и «Бого Харам» в Нигерии свидетельствует о том, что у этих двух террористических организаций есть много общего. Так, обе группировки одобряют варварство друг друга в плане похищений и убийств мирных жителей.
23 августа специалист Джеймстаунского фонда (США) Джакоб Зан в интервью корреспонденту йеменского сайта yemeneconomist.com сообщил: «Судя по тем бесчинствам, которые творят «Боко Харам» и ИГИЛ, у этих экстремистских группировок много общего. «Боко Харам», придерживаясь салафитской идеологии, совершила убийства уже нескольких тысяч людей. Что же касается боевиков «Исламского государства», то и они, будучи простыми фанатиками, до сих пор продолжают уничтожать простых граждан Ирака и Сирии».
Аналитик Исследовательского центра Natur Карим Саид 27 августа в своей статье на эту тему написал следующее: «Лидер «Боко Харам» одобряет тактику и преступления ИГИЛ в Ираке. В своем видеообращении от 13 июля он обратился к лидеру ИГИЛ Абу Бакру Аль-Багдади, главе «Аль-Каиды» Айману Аз-Завахири и руководителю Талибан и сказал: «Братья мои! Пусть вас хранит Господь!».
Обе группировки схожи между собой и теми бесчеловечными преступлениями, которые они совершают.
В Нигерии «Боко Харам» подожгла нескольких деревень, где проживали христиане, и похитила 200 девушек, с которыми потом обращались, как с рабынями. В Ираке же боевики ИГИЛ казнили путем отсечения головы сотни езидов и христиан, проживавших в Масуле, а их жен и дочерей взяли в рабство.
Если члены ИГИЛ отсекли головы уже десяткам людей, включая и американского корреспондента Джеймса Фоули, то столь же бесчеловечно боевики «Боко Харам» расправились с как минимум 200 пленными из числа местных жителей района Гуза в штате Борно на северо-востоке Нигерии.
Кроме того, имеются множественные свидетельства о нападении террористов обеих группировок на мусульман, шиитов и суннитов и их убийстве по обвинению в безбожии.
Также стоит отметить, что, подражая действиям ИГИЛ в Ираке и Сирии, 24 августа «Боко Харам» объявила о создании исламского халифата на территории Нигерии.
После данного заявления три соседних государства Нигерии (Камерун, Нигер и Чад) объявили о своей озабоченности по этому поводу.
Создается впечатление, что между ИГИЛ и «Боко Харам» существует много общего в плане идеологических оснований, религиозных тенденций, целей, стратегий и способов их реализации.
Поскольку «Боко Харам» и ИГИЛ прилагают совместные усилия для дискредитации истинного ислама и тем самым усиливают антиисламскую и исламофобскую пропаганду Запада, отвращающую людей от этой религии, необходимо трезво оценивать опасность, исходящую от обеих этих группировок.
Глава 11. Узбекские исламисты
Ахмед Рахманов, «Le Huffington Post», Франция
После провозглашения «Исламского государства» в Ираке и Сирии появляются все новые сведения об отправившихся на джихад узбекских исламистах. Сами боевики выложили в сети несколько видео, на которых они сжигают узбекские паспорта и призывают соотечественников присоединиться к священной войне.
Свободные СМИ вроде «Озодлик» и узбекской службы ВВС даже смогли взять интервью у нескольких из них, задать вопросы об их жизненном пути и идеологической позиции.
Реакция узбекских властей не заставила себя долго ждать. 31 октября этого года Комитет по религиозным делам Узбекистана предупредил население об угрозе «Исламского государства» в Средней Азии.
До настоящего времени узбекские боевики-исламисты находились главным образом в Афганистане и на севере Пакистана в вооруженных отрядах «Исламского движения» Узбекистана и Союза исламского джихада (оба этих движения поддерживают связи с «Аль-Каидой»). За последние годы обе террористические организации отошли от первоначальной цели по свержению действующего узбекского режима и переориентировались на мировой джихад (в частности, на борьбу с международной коалицией в Афганистане). В 2001 году после начала вмешательства коалиции Узбекистану удалось внести ИДУ в список террористических организаций. С тех пор узбекским исламистам пришлось иметь дело с НАТО, и их военные и организационные возможности практически сошли на нет.
Кроме того, устроенное узбекскими спецслужбами пристальное наблюдение за каналами связи серьезно осложнило вербовку новых исламистов. В результате этнический состав движений стал разнообразнее. В частности, туда вошли уйгуры, таджики и афганские узбеки. Все это повлекло за собой диверсификацию мотивов участников движений, путаницу в их структурах и послании. В конечном итоге потеря единообразия этих течений существенно ослабила их связи с географическим образованием под названием «Узбекистан».
Сегодня ИДУ находится в весьма прискорбном положении. С тех пор как «Аль-Каида» потеряла былое влияние, движению приходится влезать в нежелательные конфликты, чтобы найти новые источники финансирования и удовлетворить основные материальные потребности бойцов (большинство из них расположились с семьями в племенных зонах Вазиристана). С этой точки зрения оно сегодня больше напоминает банду наемников.
Так, в 2007 году боевики ИДУ грабили население Вазиристана и даже убили несколько видных представителей местных племен. В результате ответного удара талибов движение потеряло 200 человек. Кроме того, к грабежу и рэкету сегодня добавляются и другие направления деятельности, вроде охраны идущих в Китай конвоев с наркотиками в Средней Азии и на юге Пакистана или оплаченного участия в проведении терактов. Такое разнообразие направлений работы не только позволяет ИДУ стабилизировать свое финансовое положение, но и утвердиться в качестве активного движения в мировом джихаде. Теракт в аэропорту Карачи 9 июля этого года в сотрудничестве с пакистанскими талибами из «Техрик-е Талибан» как раз отражает это стремление к самоутверждению.
Несмотря ни на что, движение пытается упрочить свое положение с помощью широкомасштабной пропаганды в интернете и гипетрофированных заявлений. Они даже сняли целый сериал «Кабоилда Нима гап» о быте исламистов и условиях жизни их семей. Тем самым в движении хотели показать, что его борьба продолжается вопреки гибели многих из его лидеров. Кроме того, это призыв к объединению сил с другими радикалами, при том, что пакистанские власти начали принимать меры для очистки племенной зоны от террористов, восстановления порядка и власти.
Пакистанские силы продвигаются вперед и занимают ключевые позиции на севере Вазиристана, что наносит серьезный удар по боевому духу ИДУ, особенно с учетом широкого освещения этих побед в СМИ.
Кроме того, успехи Исламского государства в Сирии и Ираке не остались незамеченными в организации. Движение лишилось поддержки «Аль-Каиды» и увязло в конфликтах в Афганистане и Пакистане. Оно переживает упадок. 26 сентября 2014 года эмир ИДУ Усман Гази выложил в интернете обращение, в котором заявил о готовности продолжить борьбу в рядах «Исламского государства».
Как бы то ни было, многочисленные неудачи ИДУ за последние годы (и в частности конфликт с талибами на севере Вазиристана) не позволяет рассчитывать на теплый прием в ИГ. Кроме того, Усман Гази (настоящее имя Абдуносир Валиев, родился в Ташкенте в 1970 году) хорошо известен узбекским властям. Впервые он дал знать о себе во время терактов в Ташкенте в 1999 году. Узбекские спецслужбы задержали его за хранение экстремистской литературы и принадлежность к «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами». Во время следствия Валиев бежал из тюрьмы, а затем и из страны: небывало для Узбекистана дело, особенно когда обвинения касаются радикального исламизма.
Далее, после его вступления в ИДУ, «неприятностей» у движения стало еще больше. Гибель при невыясненных обстоятельствах таких символических фигур как Джума Намангани и Тахир Юлдаш, раскол организации после 2002 года, конфликты с талибами – все это наводит на мысль, что узбекские спецслужбы завербовали Усмана Гази и поручили ему проникнуть в движение. Более того, его жена сейчас спокойно живет в Ташкенте без постоянных допросов в спецслужбах, хотя узбекские власти, как известно, не церемонятся с семьями противников. О гипотетических связях Усмана Гази с узбекскими спецслужбами говорили несколько иранских и российских экспертов. Этот момент явно не способствует слиянию ИДУ с «Исламским государством».
Если у движения не получится добиться благосклонности аль-Багдади, ему может грозить исчезновение. Пакистанские силы продвигаются все дальше в Северном Вазиристане, а конфликты с талибами и местными племенами ставят ИДУ в изоляцию. К тому же, под угрозой оказался и главный источник финансирования: сопровождение конвоев с наркотиками. Региональные государства и даже Афганистан начинают все активнее вести борьбу с наркоторговлей. Наконец, прекращение поступлений средств от «Аль-Каиды» ведет к конкуренции между ищущими финансирование исламистскими движениями.
Что касается узбеков в Сирии, они – представители нового поколения исламистов, выходцы и бедных и сельских слоев населения. Они стали не продуктом узбекского общества, а результатом плачевных условий жизни иммигрантов в России. Подъем русского национализма и популистская позиция властей по отношению к мигрантам ведет к формированию мусульманского самосознания, как у выходцев из Средней Азии, так и у российских граждан мусульманской веры вроде чеченцев. Это самосознание стало реакцией на неприятие мусульман в России, которое лишь подпитывается антизападными настроениями.
Это новое мусульманское самосознание в большей степени ориентируется на такой ислам, который отметает традиционные ценности местного общества.
Жажду наживы сбрасывать со счетов тоже не стоит. По разным данным, боевики «Исламского государства» получают от 2 000 до 5 000 долларов в месяц при средней месячной зарплате в Узбекистане в 200 долларов.
Набор представителей этого нового поколения осуществляется по интернету, через российские социальные сети вроде «Одноклассников» и «ВКонтакте». Юные новобранцы отправляются на российские стройки, чтобы заработать денег на поездку в Сирию. Такой способ вербовки весьма эффективен и почти незаметен. И действительно, выявить радикалов среди миллионов узбекских иммигрантов в России очень непросто, особенно если большинство не понимает их реальной цели.
По этой причине узбекские спецслужбы начали проводить неофициальные допросы вернувшихся из России мигрантов. С 1990‑х годов узбекское общество переживает период перемен, он стало более светским и терпимым. Однако установив официальный ислам, государство создало границы, за которыми процветают радикальные течения. Наверное, самое тревожное для страны – это возможность дестабилизации от рук исламистов, что может породить социально-экономические и межрегиональные конфликты. Особенно там, где целые регионы предоставлены собственной судьбе и гноятся раны социальных проблем.
Глава 12. Ливия после Каддафи
Дмитрий Добров, «ИноСМИ», Россия
Ситуация в Ливии вызывает все большую обеспокоенность мирового сообщества: эта страна становится важнейшим по значению очагом воинствущего исламизма на Ближнем Востоке – после Ирака и Сирии. Недавняя показательная казнь египетских христиан в городе Сирт имела широкий международный резонанс, а последовавшие за этим египетские военные операции против исламистов еще раз показали, что события в Ливии непосредственно затрагивают геополитические интересы всех стран региона и могут привести к изменению баланса сил в Северной Африке и южном Средиземноморье. Что же происходит в этой североафриканской стране?
Спустя три с половиной года после свержения режима Муамара Каддафи страна находится в состоянии полураспада. В Ливии продолжается процесс фрагментации и радикализации общества, развала государства, стремительной исламизации. Страна стала региональным центром исламизма: сюда стекаются джихадисты изо всех арабских стран, и отсюда же исламские радикалы из магрибского ответвления «Аль-Каиды», «Братьев-Мусульман», «Ансар аш-Шариа» и других движений расползаются по арабо-мусульманскому миру.
События, которые начались здесь в марте 2014 года и продолжаются до сих пор, принято называть второй гражданской войной. В то время как первая гражданская война завершилась в октябре 2011 года убийством Муамара Каддафи, вторая война ведется за наследство Джамахирии, за источники нефти и нефтяные терминалы, за зоны влияния и контрабандные каналы переправки беженцев в Европу. Ее участники – как вооруженные формирования, боровшиеся с режимом Каддафи, так и бывшие сторонники этого режима. Кроме того, в Ливию прибыли тысячи джихадистов из Алжира, Туниса, Египта, Йемена и других арабских стран.
Кровавые междоусобицы подорвали ливийскую экономику: добыча нефти упала с 1,6 миллиона баррелей в день до менее чем полумиллиона. Этого явно недостаточно, чтобы поддерживать государственные учреждения и инфраструктуру: страна все глубже погружается в хаос, все ожесточеннее борьба за сокращающуюся ресурсную базу.
В 2014 году в результате боев между враждующими группировками столица страны – Триполи – перешла под контроль исламистского альянса «Рассвет Ливии», в который входят боевики из движений «Ансар аш-Шариа», «Аль-Каида» и местных формирований «Братьев-мусульман». Они поддержали распущенный старый парламент (Всеобщий национальный конгресс – ВНК), где доминировали исламисты и созданное ими «правительство национального спасения».
В Ливии сложилась ситуация двоевластия: новоизбранный легитимный парламент (Палата представителей) работает в городе Тобрук на востоке страны, а назначенное им светское правительство – в городе Аль-Байда, также на востоке. Все попытки установления межливийского национального диалога при международном посредничестве были до сих пор неудачными.
У признанного мировым сообществом правительства под руководством Абдаллы Абдуррахмана ат-Тани практически нет силовых ресурсов и влияния на воюющие фракции, ему не удается разоружить военизированные формирования и создать национальную армию. Триполи был даже вынужден обратиться за помощью к мировому сообществу и НАТО, чтобы международные силы оказали ему поддержку с воздуха в борьбе с повстанцами. Однако вместо оказания помощи большинство стран приступило к эвакуации своих дипломатических представительств. Эксперты отмечают, что ат-Тани – слабый лидер, и ему следует передать все полномочия мятежному генералу Халифе Хафтару, который начал в прошлом году операцию против исламистов под лозунгом «Достоинство Ливии». Хафтар – уже немолодой военный, один из сподвижников Муамара Каддафи, бежавший от него в США в результате внутренних распрей. Имеются сведения, что он связан с ЦРУ и начал выступление на востоке страны – в Бенгази – при негласной поддержке Вашингтона, а теперь заручился еще поддержкой Каира.
Как уже было отмечено, Ливия стала вторым по значению очагом воинствующего исламизма после Сирии и Ирака. Однако новизна возникшей в этом году ситуации заключается в том, что ранее разрозненные исламистские группировки Ливии одна за другой переходят под знамена «Исламского государства» (ИГ), бывшего ИГИЛ. Ливия стала важнейшей опорной базой ИГ в Северной Африке, здесь проходят подготовку тысячи джихадистов, которые затем перемещаются по всему Ближнему Востоку. По имеющимся данным, ливийцы являются вторым по численности после саудовцев контингентом в отрядах ИГИЛ – около 20 процентов. А пропорционально численности населения Ливия стоит на первом месте по рекрутированию боевиков-исламистов в арабском мире.
В отличие от Ирака и Сирии, где «Исламскому государству» противостоит международная антитеррористическая коалиция, Ливия как несостоявшееся государство (failed state) стала легкой добычей для исламских экстремистов. Ливийский филиал ИГ контролирует широкий отрезок побережья – от Дерны на востоке до Сирта в центре и Сабраты на западе Ливии. Другая джихадистская группировка – «Ансар аш-Шариа» – прочно закрепилась в Бенгази, втором городе страны. В отличие от Ирака и Сирии ливийское ИГ имеет свободный выход к морю, контролируя не только контрабанду оружия и нефти, но также нелегальные миграционные потоки из Африки в Европу. Вместе с тысячами нелегалов джихадисты могут легко проскользнуть в любую из европейских стран. Выгодное геостратегическое положение на севере Африки позволяет им налаживать связь с движением «Боко Харам» в Нигерии, а также с исламистами в Мали и всем сахарском регионе. В начале этого года джихадисты взяли под свой контроль город Сирт – вотчину бывшего диктатора Ливии Муамара Каддафи. Именно этот город предполагается сделать штаб-квартирой ливийского ИГ. Другим оплотом исламистов является город Дерна – на востоке страны. Еще прошлой осенью в Дерне о присоединении к ИГ объявила радикальная группировка «Совет Шуры Исламской Молодежи», а сам город был захвачен при содействии джихадистов из Туниса и Йемена. Таким образом, влияние ИГ постепенно распространяется на все побережье Ливии, и справиться с ним не могут ни легитимное правительство, ни мятежный хенерал Хафтар. Если ИГ окончательно закрепится в Ливии, это может иметь необратимые последствия для региона.
Возникновение гигантской зоны нестабильности в южном Средиземноморье представляет серьезную геополитическую угрозу для Европы, Ближнего Востока и Африки. Перспектива того, что исламисты будут контролировать всю береговую полосу Ливии (около 2 тысяч километров) внушает серьезное беспокойство руководству соседних североафриканских стран – Египта, Туниса и Алжира. Велика также вероятность, что к «Исламскому государству» на побережье Ливии может примкнуть сахарская провинция Феццан: местные племенные вожди уже ведут с исламистами переговоры. Таким образом, исламистская сфера влияния может распространиться на регионы южнее Сахары – вплоть до Мали, ЦАР, Чада и Нигерии.