«Ранита! – возмутился бы ректор. – Ваш отец – почтенный член общества, уважаемый человек, образец для подражания! Как вы можете отзываться о нем таким образом?!»
«Извините, – пробубнила бы я, делая вид, что мне стыдно. – Я больше не буду».
«Идите, Ранита, – велел бы ректор, украдкой посматривая на часы, – моя почтенная бабушка опаздывала на свидание к не менее почтенному ректору. – Я надеюсь, что вы одумаетесь и прекратите позорить свою семью!»
Сча-а-с! А зачем тогда жить? Как говорит папа (родной): «Жизнь прожить надо так, чтобы боги ошалели от восторга и попросили повторить на бис!» Я поддерживала наш неофициальный девиз руками, ногами и магическими экспериментами. Только из академии меня исключали шесть раз: три со скандалом и возмещением убытков и три просто так, за недопустимое поведение (хотя бабушка считала, что я всегда поступала по совести!). Спасало меня только заступничество отца, огромные взятки отчима (готового на все, лишь бы я и дальше училась подальше от дома) и то, что глава Ведьмачьего совета искренне считал, что ведьма такой и должна быть (ну и то, что я приходилась упомянутому троюродной внучатой племянницей).
Лет в шестнадцать я остепенилась, смирилась с тем, что мама вышла замуж во второй раз, вернулась на путь праведный и с тех пор не взяла у семьи ни единой медной монетки. В последний год учебы я пахала так, что у меня не было времени даже в зеркало глянуть, не то что личной жизнью заниматься.
Но оно того стоило: академию я окончила с отличием, получила отменные рекомендации от куратора практики и смогла скопить деньги на переезд сюда. Взяла кредит по не самым большим процентам, открыла лавку, и вот уже год как была самостоятельной девушкой, не зависящей ни от кого.
Я бросила в зеркало взгляд свысока и кивнула сама себе – так и будет продолжаться! Подумаешь, красив! Подумаешь, умен и галантен! Да за мной в академии эльфы бегали! Да у меня папа ведьмак! Он мне (если мне в голову придет попросить) таких женихов связками носить может!
Так что, дорогуша, нос вверх и пошли. У нас работа и пятьсот золотых, а это не хухры-мухры!
Я поправила волосы, расправила юбку и зашагала к выходу, собираясь быть деловой и холодной, как неприступные вершины ледников. И уже почти вышла из лавки, когда взгляд зацепился за календарь, с которого добрая Вильта оборвала лишние листки.
Как же так?! Семнадцатое? Семнадцатое вресна? Вчера ведь было…
Я остановилась и начала считать, загибая пальцы. Раз, второй, третий… Нет, не ошиблась. Сегодня семнадцатое вресна – мой день рождения.
Мне исполнилось девятнадцать.
* * *Жил Родерик рядом с портом, чтобы не мотаться каждый день на работу, минуя полгорода. Я постучала в калитку, сообщила, что меня ждет хозяин, и вошла на подворье. Слуги провожали меня заинтересованными взглядами, гадая, кем же я прихожусь начальнику портовой торговли. Ну и пусть, зато сразу голова остыла, и я перестала думать о всяких глупостях. Особенно о том, как здорово один начальник портовой торговли умеет целоваться.
– Рад вас видеть, – прохладно поздоровался Родерик, появляясь передо мной в неприметной одежде. – Готовы?
– Разумеется, – так же прохладно отозвалась я.
– Вынужден признать, – с трудом подбирая слова, начал он, – что ваше зелье… весьма меня впечатлило.
Я хмыкнула. Еще бы! Даром, что ли, я его три месяца варила втайне от ректора?!
– Вы сказали, что достаточно одной капли. А если превысить дозу?
– Три капли – и человек заболеет, чайная ложка – умрет, – буднично сообщила я. – Куда мы идем?
– Милла вышла из города час назад. Мои люди следят, так что мы идем за ней.
Точнее, идем в пользующуюся дурной славой чащу, которая разрослась в двух часах ходьбы от стен города. Не то чтобы чаща была такой уж страшной, просто… так получилось, что никому не было до нее дела, вот она и стояла до сих пор. Пару раз в год там кто-то пропадал, пару раз ее прочесывали солдаты, но чаща была далеко, люди возле нее не жили, зверей особенных там не водилось, и градоначальник обычно списывал шалости на волков и подгулявших путников. Да и что делать порядочному человеку ночью, в двух часах ходьбы от города, в месте, где даже деревень нет? А непорядочного кто ж искать будет?
Мы доехали до чащи в карете, оставили двух человек охраны возле нее и пошли дальше, только с проводником. Он следил за Миллой до ручья, а дальше оставил ее под опекой напарника, который должен был делать метки.
Тут Родерик невесть с чего взъерепенился и отослал парня прочь, сообщив, что он и сам метки найдет. Я удивленно на него посмотрела, но послушно пошла следом, гадая, какая муха укусила его на этот раз.
– Так, значит, вы… собираетесь замуж? – спросил он, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы нас не услышали.
– Э-э… – растерялась я и от неожиданности выдала: – Возможно.
– И кто же этот счастливчик? – полюбопытствовал мужчина, осторожно помогая мне перебраться через поваленное бревно. Выпускать мою руку он не стал, так что дальше мы шли, как примерные школьники из храмовой школы.
– Ведьмак, – ляпнула я. Ляпнула и прикусила язык.
– Хороший выбор, – сдержанно похвалил меня Родерик. – Когда свадьба?
Я неопределенно пожала плечами, занятая скользким мхом под ногами.
– Надеюсь, мой заказ и… мое присутствие не помешало вашим планам?
Это он на поцелуи намекает?
– Нисколько. А вы? Поговаривают, что владелец «Семи королей» мечтает видеть вас зятем?
– Возможно. – Родерик отпустил мою руку и зашагал вперед.
Кажется, только что мы окончательно выяснили наши отношения.
* * *После ручья шагать пришлось еще час: стемнело окончательно, и даже луна скрылась за плотными и тяжелыми, словно бархат, тучами. С низин поднимался сизый туман, а в воздухе повисла густая морось, будто дождь решил не падать на землю, а навсегда остаться в воздухе.
Я плотно закуталась в шаль, надеясь согреться, но Родерик не желал ничего слушать и накинул на меня свой плащ. Сразу стало тепло и уютно, как в избе с жарко горящим очагом.
На избушку мы натолкнулись случайно, поскольку последние сто верст меток не было, и Родерик шел наугад, выбирая дорогу интуитивно. Мы остановились за деревьями, присматриваясь и прислушиваясь. Я повела носом и ощутила запах запрещенных трав, за применение которых любую без исключения ведьму лишали лицензии. С такими вещами не шутят и за работу с ними не предупреждают.
– Может, ее и лишили лицензии? – шепотом предположил Родерик, которому я это разъяснила.
– На лишенную лицензии ведьму ставят специальную метку. – Я принюхалась и покачала головой. – Здесь таких следов нет. Как она не боится?
– Пойдем от противоположного, – предложил мужчина. – По каким причинам ведьма может не бояться лишиться лицензии?
Я уставилась на него, чувствуя, как к горлу подступает комок.
– Если ее у нее и не было, – шепотом проговорила я и взмолилась: – Давайте уйдем отсюда, пожалуйста. Немедленно!
– Там Карид, я его не брошу, – твердо произнес Родерик. – Уходи, а я иду туда.
Я обозвала себя дурой и вышла из-за дерева следом за ним. Если там и правда ведьма без лицензии…
В академии нам рассказывали страшные истории о лесных ведьмах, которые не чтят никаких законов и заигрывают с темными силами, продают души за толику чужого могущества, устраивают кровавые жертвоприношения и пьют кровь. Не удивительно, что мне хотелось отсюда сбежать.
Я не воительница, я не умею сражаться с таким злом. Меня не этому учили.
Но Родерик не уйдет, а бросить его я не могла. Поэтому медленно шла по влажной траве, прислушиваясь к звукам.
Первый неприятный сюрприз мы нашли за избушкой – нагая Милла лежала в магическом круге со вскрытыми венами. Рядом валялся бесчувственный мужчина с рассеченным виском. От крови волосы слиплись и мешали рассмотреть что-то еще.
Родерик дернулся к нему, но я удержала, не пустила его. Сперва займемся ведьмой, потом ее жертвами.
– Пришли-таки, – раздался позади надтреснутый старческий голос. – А я уж заждалась.
Я попятилась, рассматривая старуху. Седые волосы спутаны, кожа дряблая, сухая и морщинистая, руки, с желтыми, потрескавшимися ногтями, оплетены сеткой вен.
Я могла голову на отсечение дать, что кровь из перерезанных запястий ушла не в землю. Нет, ее собрали в чашу и в полночь выльют в огонь, как дар злу. И тогда облик ведьмы изменится, кожа вновь станет румяной и свежей, руки – изящными, а волосы – полночно-черными.
Она продала душу за молодость.
– В городе знают, что мы здесь, – громко произнесла я. – И вас найдут, так что лучше бегите.
– Бежать? – Старуха рассмеялась. – От тебя? Нет, сейчас я приму приличный вид и поздороваюсь со своим женихом. А ты… ты останешься здесь, кормить падальщиков.
– Вы знали, что мы придем.
– Нет, вас должна была привести эта дуреха, – пояснила ведьма. – Но раз уж пришли, не пропадать же добру. Сейчас нарисуем еще одно коло, напоим мальчика приворотным зельем, и можно будет выбирать подвенечное платье.
– Бежать? – Старуха рассмеялась. – От тебя? Нет, сейчас я приму приличный вид и поздороваюсь со своим женихом. А ты… ты останешься здесь, кормить падальщиков.
– Вы знали, что мы придем.
– Нет, вас должна была привести эта дуреха, – пояснила ведьма. – Но раз уж пришли, не пропадать же добру. Сейчас нарисуем еще одно коло, напоим мальчика приворотным зельем, и можно будет выбирать подвенечное платье.
– Ранита… – прошептал мне на ухо мужчина, но я отмахнулась, осторожно нашаривая рукой пузырек со сглазом. Не убьет, так хоть отвлечет, и мы сможем убежать. Пока ритуал не доведен до конца, ноги у нее старческие.
– Не стоит, – рассмеялась старуха и ударила…
Я инстинктивно вскинула руку в защитном жесте, уже понимая, что не успеваю. Не успеваю ни отвести проклятие, ни защититься от удара. Не выдержав, я зажмурилась, все еще продолжая бесполезное движение рукой.
Прошло мгновение, другое… А я все еще была жива.
Я приоткрыла один глаз и вздрогнула. Стоящая передо мной ведьма пошатнулась и упала, словно из нее внезапно все кости вынули, и тогда стал виден стоящий за ее спиной ведьмак. Он небрежно опирался на ножны с мечом, дуя на руку, пальцы которой все еще слегка светились зеленым.
– Заблудились, дети? – дружелюбно осведомился он.
Я почувствовала, как с плеч падает невидимая тяжесть, придавливающая меня к земле. Улыбнулась и кинулась к нему.
Джантер Арконский – один из самых известных ведьмаков академии – подхватил меня свободной рукой и прижал к себе.
– Здравствуй, – рассмеялся он.
Мне было все равно, о чем он говорит. Главное – он рядом.
Родерик неспешно подошел ближе, проверил мертвую ведьму – у Джантера не бывает осечек и живых врагов – и так же неспешно шагнул к нам.
– Спасибо за помощь.
– Не за что.
Мужчины церемонно пожали друг другу руки и разошлись.
На краю поляны Родерик оглянулся на меня, постоял так мгновение-другое, будто дожидаясь меня, и пошел дальше, уже не оглядываясь. Мне захотелось расплакаться.
– И кто же был этот смелый юноша?
– Э-э… – глубокомысленно выдала я, прекрасно зная, что врать бессмысленно.
– Ну-ка, быстро открыла свой очаровательный ротик и призналась.
Я мрачно смотрела в землю, ковыряя ее носком счастливой туфельки. Видимо, конец пришел не только ей, а и моей хваленой самостоятельности.
* * *Позвольте представить: Джантер Арконский – потомственный ведьмак, легенда ведьмачьей общины, бывший преподаватель, а ныне вольнонаемный специалист по отлову, уничтожению и искоренению всего, что вредит людям. Двадцать лет назад, будучи студентом, имел счастье быть близко знакомым с моей матерью.
Он прошелся по моей лавке, изучил полки, оценил заднюю комнатку с диваном и чайником, посидел в моем любимом кресле и довольно кивнул:
– Неплохо устроилась. А прибыль какая?
– Мне еще пятьсот золотых за лавку отдать надо, – отозвалась я, заваривая чай и доставая печенье. – Ты голоден? Тут неподалеку делают отличные шашлыки.
– Из чего? – уточнил ведьмак.
– Из свинины.
– А как свинина перешла в мир иной? – дотошно уточнил он.
– Я думаю, не по своей воле.
– Ранита! – укоризненно протянул отец.
– А что? – привычно ушла я в глухую оборону.
– Рассказывай, – велел отец, протягивая ноги к горящей жаровне.
Что рассказывать-то? Что я не пара сыну градоначальника? Еще мне от папы нотаций не хватало.
– Что значит не пара? – искренне возмутился почтенный родитель, выслушав историю до конца. – Ты – моя дочь! Потомственная ведьма, отличница и просто красавица!
Ага, рыжая и с веснушками!
Папа покачал головой, допил чай и повел меня спать, ничуть не интересуясь моим мнением. Честно говоря, его вообще редко интересовало чужое мнение.
Ночью мне снился Родерик, уходящий от меня все дальше и дальше.
* * *– Ранита, доро… Ой! – Мадам Вильта резко остановилась, будто налетев на стену. – Здравствуйте.
– Добрый день, – вежливо кивнул отец, продолжая полировать меч. Сидел почтенный родитель на прилавке и на все мои попытки его оттуда снять реагировал с поистине королевской невозмутимостью. – Ранита, к тебе пришли!
– Вижу, – проворчала я, подцепляя мадам под локоток и настойчиво подталкивая к задней комнате.
– Твой ухажер? – шепотом поинтересовалась она, когда я захлопнула за нами дверь.
– Хуже! – мрачно сообщила я. – Отец!
Вильта, выслушав отчет о вчерашнем дне, пожалела меня:
– Бедненькая! Но мы должны что-то предпринять! Сегодня в ратуше бал, ты должна туда пойти и все объяснить Родерику!
Я отчаянно замахала руками, но заткнуть словоохотливую мадам не успела, – обладающий поистине лисьим слухом папа уже заглядывал в комнату.
– Бал? Отличная идея! Ранита, помнишь, я обещал сводить тебя на бал?
Да, когда мне было шесть.
* * *Как я узнала, трясясь в черной карете, официальная причина сегодняшнего приема – приезд в город всей верхушки совета ведьмаков. То есть родной отец и без меня должен был туда пойти.
Неофициально же сегодня градоначальник собирался представить широкой публике невесту своего сына. Какого – никто не знал, поэтому все тихо молились, чтобы счастливым женихом оказался старший.
– Значит, приворот, – протянул отец, успевший подслушать пару секретных разговоров. В шпионы бы ему с таким слухом, цены бы не было! – И ты ничего не нашла?
– Мы не успели допросить ту ведьму, – невозмутимо отозвалась я. – Она как-то подозрительно быстро скончалась.
* * *Родерик стоял у окна в самом темном закутке, облокотившись на подоконник и почти скрывшись в тени. Если бы не ведьмино чутье, то и не заметила бы. Молодой мужчина стоял неподвижно, вертя в руках бокал и уставившись на что-то неизвестное. Скорее всего оно было нарисовано в его воображении.
Мне не следовало подходить, но ноги сами принесли меня к нему. Я облокотилась на подоконник в локте от него:
– Кто же сегодняшний счастливчик? Ты или твой брат?
– Дик отказывается верить, что Милла была заодно с ведьмой. Завтра он едет в военную академию.
– Значит, это тебя надо поздравлять?
– Если здесь уместно использовать слово «поздравлять», то да. Меня.
– Ты не рад?
– А у тебя когда свадьба? – спросил мужчина, впервые за весь разговор пошевелившись – повернув голову в мою сторону.
– Кто его знает, – легкомысленно отозвалась я.
– Твой ведьмак все еще не сделал тебе предложения?
– Нет, – против воли улыбнулась я. В голосе мужчины чувствовалась ревность.
– Я бы на его месте времени не терял, – тихо заметил он, отворачиваясь.
– Ты не захотел оказаться на его месте! – вырвалось у меня.
Этим я его проняла. Родерик повернулся ко мне, сверкнув глазами:
– Почему я должен был захотеть? Ты ясно дала понять, что на сеновал с ним тебе идти приятней, чем в храм со мной!
Я закусила губу, чтобы не рассмеяться:
– Знаешь, ты бы хоть подслушивал с толком.
– Я слышал достаточно, – отрезал мужчина.
– Ну, имени, собственно, ты не услышал, – все тем же легкомысленным тоном произнесла я.
– Погоди… вы что, обо мне говорили?!
Теперь отвернулась я, пряча улыбку. Все у нас будет хорошо, не будь я ведьмой.
– Ранита… – На плечи легли тяжелые руки. – А твой ведьмак?
– Джантер Арконский, – раздалось позади нас.
Что папа умеет делать в совершенстве – так это подкрадываться.
– Очень приятно, – сухо произнес Родерик, не подав руки.
Я наступила каблуком ему на ногу и улыбнулась.
– Папа, познакомься, это Родерик.
– Очень приятно, – так же холодно кивнул отец и, развернувшись на каблуках, поспешил по каким-то своим делам.
– Арконский? – пораженно выдохнул Родерик. – Ты дочь Арконского?
– А что? – искренне удивилась я. – Даже у ведьмаков бывают дети.
– Да ничего. – Родерик прижал меня к себе и зарылся лицом в мои волосы. – Просто я о нем много хорошего слышал. Не завидую твоим обидчикам, он из них душу вынет.
– А ты собираешься меня обижать?
– Ранита. – Родерик развернул меня к себе и заглянул в глаза. – А выходи за меня, а?
* * *Честно сказать – я нервничала. Отчаянно.
– Папа, позволь познакомить тебя с моей невестой, – громко произнес Родерик, улыбаясь подошедшим знакомым. – Отец, это моя невеста, Ранита Арконская. Дочь Джантера Арконского.
Градоначальник кашлянул, поглаживая рукой подбородок. Было видно, что он еще не решил, как относиться к выбору сына. С одной стороны, все же дочь Арконского, а не девка с улицы, с другой – дочь владельца «Семи королей» тоже выгодная партия. Наконец любопытство победило, и будущий свекор поцеловал мне руку:
– Очень рад, милая, очень рад. А ваш отец здесь?
– Он… – Я огляделась, но увидела только Дика. Парень провожал взглядом гостей, отпивал из кубка. Под глазами залегли круги, одежда встрепана, руки дрожат…