Объяснить такую «наблюдательность» довольно просто: нет сейчас в классической медицине такого метода лечения доброкачественных опухолей, который бы и эффект имел, и не давал бы серьезных осложнений. В свете этого тем более непонятным выглядит пренебрежение фитотерапией со стороны многих профессиональных медиков. А ведь траволечение в таких случаях имеет исключительную действенность, которую не замечает либо слепой, либо сознательный саботажник.
В эту главу включен и разбор траволечения хронического гастрита, так как, независимо от типа, каждый гастрит в конце концов приводит к снижению желудочной секреции и таким изменениям слизистой оболочки желудка, на фоне которых нередко развиваются опухолевые процессы.
Итак, «Общая профилактика» и «Специфическая профилактика».Общая профилактика
Адаптация – ключевой момент профилактики
Разбираясь с профилактикой, невозможно избежать некоторых философских рассуждений. Например, о том, что такое болезнь и что такое здоровье. Такие рассуждения, касающиеся абстрактных вещей и явлений, кого-то могут утомить, показавшись скучными. Однако наверняка любой читатель, набравшись немного терпения, в конце концов увидит их неоспоримую для себя пользу.
Итак, что же такое болезнь. При внимательном рассмотрении оказывается, что любая болезнь, будь то инфаркт миокарда, грипп, рак легких или огнестрельный перелом бедра, – это результирующая сумма двух разнонаправленных векторов. С одной стороны, это защитные силы организма (со знаком плюс). С другой – повреждающие факторы внешней среды – микроб, ветер, пуля, неправильное питание и так далее (со знаком минус).
Понятно, что чем мощнее отрицательный вектор, тем серьезнее выглядит болезнь. И соответственно, наоборот. К сожалению, в большинстве случаев повлиять на внешние повреждающие факторы мы не можем. В лучшем случае мы научились выставлять защитные стенки, заслоны, за которыми прячем свою врожденную беззащитность. Ветру и снегу – заслон в виде теплого дома, микробу – в виде антибиотика и так далее.
Иногда такие заслоны создают иллюзию защищенности, и мы тешим свое горячо любимое тельце всякими удовольствиями, приводящими к уменьшению и без того не беспредельного врожденного запаса прочности. В чем же состоит фокус, позволяющий выживать организму, среди постоянной непрекращающейся внешней агрессии?
Подумав немного, вы скажете: фокус в умении приспосабливаться. И будете абсолютно правы. Именно приспособление к факторам окружающей среды есть краеугольный камень выживания любого организма от вируса до человечества в целом.
Можно с уверенностью сказать, что человек всю свою жизнь только тем и занимается, что приспосабливается. К сосуществованию с микробами, с погодными условиями и климатическими факторами, в конце концов, друг с другом внутри социума. В науке процесс приспособления получил название адаптации.
Что же такое в свете вышесказанного болезнь? Не что иное, как срыв адаптации. А здоровье, соответственно, и есть сама адаптация.
Основоположником теории адаптации считается канадский ученый австрийского происхождения Ганс Селье. Он ввел в науку само понятие адаптации, проследил фазы адаптационного процесса, уделил большое внимание эндокринному звену адаптации (в частности, на модели инфаркта миокарда). Свои положения Селье создал совсем недавно, в самом начале прошлого века.
После него многие ученые работали над проблемами адаптации. Отрадно видеть, что многие из них – россияне. Так, Н.В. Лазарев постулировал термин «состояния повышенной неспецифической сопротивляемости». Его школа активно занималась и занимается изучением золотого корня. Другой же русский ученый И.И. Брехман, работавший во Владивостоке, немало сделал для мировой адаптологии, исследуя элеутерококк. Может создаться превратное ощущение, что адаптацией начали заниматься совсем недавно, а до этого в учении была пустота – шаром покати.
Ничуть не бывало!
Старейшая из известных система здоровья Аюрведа, созданная в Древней Индии и послужившая впоследствии основой медицинской науки во многих странах, практически полностью основана на понятиях адаптации. Вкратце это выглядит следующим образом.
Все в природе, что касается человека, и сам человек состоят из трех первооснов, которые называются доши: доша ветер, доша желчь и доша слизь. В человеке доши сочетаются в разных пропорциях. Такое сочетание называется конституцией и дается ему от рождения.
В зависимости от сочетаемости дош выделяются семь основных конституциональных типов. Три из них – чистая линия по какой-то одной доше (слизь, ветер или желчь), а четыре оставшихся – это основные комбинации.
Самым гармоничным вариантом считается тот, в котором все три первоосновы представлены одинаковым удельным весом. Такой конституциональный тип условно соответствует сангвинику, то есть такому типу, у которого процессы возбуждения и торможения уравновешены. У этого конституционального типа уравновешенными оказываются также и факторы иммунной агрессии и факторы, подавляющие ее. Эндокринная сфера находится в полной гармонии. И самое важное, что все приспособительные механизмы уравновешены между собой.
Все факторы окружающей среды – климат, пища, труд, половая жизнь и т. д. – также представлены дошами и их сочетаниями. Так, например, горькая пища имеет свойства желчи, сладкая – слизи, овощи – ветра. Когда климат сырой и холодный – это слизь, сырой и теплый – это желчь и так далее.
Какой смысл во всех этих весьма абстрактных понятиях? Все очень просто. Внешние факторы постоянно действуют на человека. Если сумма всех воздействий представляет собой гармоничное сочетание дош как между собой, так и внутри организма, то человек здоров и благоденствует.
Если во внешней среде преобладает какая-либо одна доша, то человек начинает испытывать давление с ее стороны, и в конце концов, когда его противовесные доши ослабевают, он заболевает болезнью, связанной с избыточным накоплением преобладающей доши.
Пример. Ребенок, родившийся с избыточной массой тела, пастозный, флегматичный, представляет собой типичный случай с преобладанием в конституции доши слизь.
Любимого дитятю начинают усиленно потчевать сладкими плюшками (слизь), сам он обожает макароны и сублимированную лапшу (опять слизь). Если он ко всему этому живет где-нибудь в северо-западном регионе нашей Родины, где климат сырой и холодный (снова слизь!), то он конце концов заболеет болезнью избытка слизи.
Из вашего жизненного опыта попробуйте представить, какими будут симптомы этой болезни? Правильно! Колит с запорами, ожирение, аллергические дерматиты, бронхиальная астма, заболевание щитовидной железы со снижением функции, душевная заторможенность вплоть до меланхолии и т. п.
Естественно, такого ребенка нужно не только, а точнее, не столько лечить лекарствами, сколько корректировать внешние факторы: сажать на низкоуглеводную диету, заставлять побольше двигаться, по возможности менять климат на сухой и теплый и так далее.
Вот так незатейливо и просто на первый взгляд, но исключительно мудро выглядит теория адаптации в свете размышлений древних индусов.
А что может сказать про адаптацию современная наука? Ну, во-первых, адаптация бывает долговременная и сиюминутная.
Например, сегодня пошел дождь, и вы взяли с собой зонтик. Завтра дождя не будет – зонт не понадобится. Это ваша кратковременная адаптация, приспособление к дождю с использованием зонта. Или, скажем, в темной комнате вспыхивает свет, вы прикрываете глаза. Глаза привыкли, вы поднимаете веки. И так далее.
А вот пример долгосрочной адаптации. Вы в детстве переболели ветряной оспой и в дальнейшем больше никогда не заболеете. А ведь вируса ветрянки в воздухе не убавилось! Просто в организме выработался к нему иммунитет. Он-то (иммунитет) и обуславливает долговременную, причем очень долговременную, практически пожизненную адаптацию к вирусу.
В разобранных примерах можно заметить, что механизмы адаптации в разных случаях не просто разные, а кардинально отличные друг от друга. Так, чтобы приспособиться к яркому свету, нужна была рефлекторная (то есть нервная) реакция, приведшая в конце концов к опусканию века. А внедрение в организм вируса вызвало совершенно иные реакции, связанные с иммунитетом.
Действительно, в настоящее время выделяется четыре механизма адаптации:
1) иммунологический;
2) эндокринный;
3) нервно-рефлекторный;
4) психический.
Примеры иммунологического и нервно-рефлектор-ного механизмов приспособления мы видели. А эндокринный? Вот, пожалуйста.
Тетка с сумками идет мимо дома по тротуару. Вдруг из-за угла неожиданно выскакивает какой-то оболтус и кричит: «Гав!» Что, по-вашему, тетка делает в следующий момент? Ну конечно, она срывается с места за утекающим озорником, чтобы угостить его хорошим тумаком.
1) усилить кровоснабжение мышц, отняв недостающую мышцам кровь у желудка, занимавшегося в это время перевариванием съеденного в электричке пирожка;
2) расщепить на глюкозу (необходимую сонному мозгу) хранящийся как раз для такого случая в печени и мышцах гликоген;
3) усилить частоту сердечных сокращений и поднять артериальное давление до нужных цифр, чтобы кровь побыстрее циркулировала в сосудах, доставляя к органам глюкозу и кислород и унося отработанный шлак;
4) здесь можно написать «и так далее», потому что все приспособительные стрессорные механизмы перечислять нужно довольно долго.Откуда все это берется? Кто послужил инициатором подобных изменений в организме? Ответ: надпочечники. Это орган эндокринной системы. На стресс он реагирует выбросом большого количества самых разных гормонов: кортизола, адреналина и так далее.
Пример психической адаптации можно увидеть, проследив подальше ситуацию с нашими героями.
Побежав за обидчиком, тетка падает и пребольно ударяется коленкой. Через пару дней ситуация повторяется. Но на этот раз, дабы сохранить здоровье, наша дама никуда не бежит. Зато, выбрав момент, встречает во дворе мамашу малолетнего хулигана и повествует ей о «замечательном» поведении отпрыска. Дальше – отцовский ремень, слезы, сопли и слюни… Финита ля комедия. И как следствие, тетка цела и здорова, спокойно ходит по своему тротуару. Пример долговременной психической адаптации.
Яркий пример долговременной психической адаптации – многолетняя супружеская жизнь.
Очень интересно проследить эволюционное развитие механизмов адаптации, начиная с элементарных одноклеточных и кончая человеком. Первые, самые древние механизмы адаптации появились еще у простейших одноклеточных организмов.
К примеру, в воде плавает инфузория. Рядом появляются более мелкие организмы (микробы) или частицы. Инфузории это не нравится. Что она сделает? Да просто съест неугодного соседа.
Процесс съедания отдельными клетками более мелкого врага назвали фагоцитозом. Именно такая приспособительная реакция послужила родоначальником клеточного иммунитета у человека. Так, клетки иммунной системы макрофаги и некоторые лимфоциты путем фагоцитоза борются с микробами. Однако роль фагоцитоза не ограничивается простым уничтожением супостата. Съедая врага, клетки иммунитета таким образом знакомятся с ним, узнают его и надолго запоминают.
Другой очень важный механизм, способствовавший адаптации, заключается в способности клеток выбрасывать в окружающую их среду различные вещества. Эти вещества служат для самых разных целей. Они могут обладать токсическими для врага свойствами и убивать его при соприкосновении. Посредством этих же веществ одна клетка может сообщить другой какую-нибудь жизненно важную информацию.
Такой механизм до сих пор действует в нашем организме в виде гуморального иммунитета, суть которого в выработке специальных белков – антител, способных связывать (тем самым обезвреживать) чужеродный белок. Именно за счет этого механизма различные клетки иммунитета кооперируют между собой в процессе иммунного ответа.
Этот же механизм лег в основу работы эндокринной системы. Как мы знаем, эндокринная система управляет всеми органами посредством гормонов – специальных белков, вырабатываемых клетками эндокринных желез. Причем связь между центральными эндокринными органами (гипоталамус, гипофиз) и периферическими, как и последних между собой, также осуществляют гормоны.
Более поздний механизм адаптации, присущий многоклеточным организмам (например, червям), – нервно-рефлекторный. Для его реализации уже нужна не одна клетка, а целая ткань, обладающая определенными свойствами. Речь идет, конечно же, о нервной ткани.
Для осуществления приспособительной нервно-рефлекторной реакции необходимо:1) почувствовать опасность и донести сигнал о ней в аналитический центр;
2) проанализировать ситуацию, выработать необходимые команды и переслать их исполнителю (мышце);
3) воплотить в жизнь принятое защитное решение.
Вся эта цепочка получила название рефлекса от латинского reflectio – отражение. Понятно, что отражение возникнет так же быстро, как быстро проводится нервный импульс.
У человека есть безусловные рефлексы. Их аналитический центр находится в спинном мозге. Безусловные рефлексы очень быстрые, так как человек не тратит время на обдумывание. Соответственно, адаптация, опосредованная безусловными рефлексами, тоже очень быстрая. Поэтому она часто реализуется в жизненно важных, критических ситуация.
Другое дело – условные рефлексы. Если с безусловными рефлексами человек рождается, то условные рефлексы он приобретает в течение жизни. Они во многом определяют способность человека приспосабливаться к меняющимся условиям окружающей среды.
У человека в отличие от животных формирование условных рефлексов нередко лежит в сфере психики. Поэтому эта приспособительная реакция считается самой сложной.
Если проводить аналогии между аюрведическими дошами и современными механизмами адаптации, то иммунитет соответствует слизи, эндокринная система – желчи, а нервно-рефлекторные реакции – ветру.
При внимательном рассмотрении предлагаемых аналогий можно убедиться, что такое их разделение основано на скорости наступления приспособительного эффекта и на его инертности (то есть способности длительно сохранять status quo).
Так, ветер (нервно-рефлекторный механизм) наступает быстрее всех, а сохраняет устойчивость ненадолго. Слизь (иммунитет), наоборот, медленно тянется, но, придя один раз, остается надолго. Желчь (эндокринная система) где-то посередине.
Конечно, на самом деле все гораздо сложнее. Каждый из механизмов имеет в себе оттенки всех трех дош. Например, молниеносно развивающаяся анафилактическая реакция по скорости наступления соответствует ветру. А механизм все же иммунологический.
Вот вкратце мы разобрали механизмы адаптации. Спрашивается, зачем нам все это нужно? А вот зачем. В любой момент своей жизни для того, чтобы поддержать здоровье, человеческий организм должен осуществлять адаптацию к постоянно меняющимся условиям среды. Для этого он ежесекундно использует все приспособительные механизмы: иммунитет, эндокринную и нервную регуляции, психику. Все механизмы должны работать слаженно, в едином ритме. Если страдает один из механизмов, вся система адаптации может пойти наперекосяк.
Например. У человека повреждена система иммунитета. Он часто болеет простудами, гнойничковыми заболеваниями кожи и тому подобными болезнями. Соответственно, в психологическом отношении такой человек вял, подавлен, безынициативен. Ему трудно с людьми. Налицо срыв психической адаптации.
И наоборот. Человек пережил тяжелую психическую травму. Реальный пример из практики. У онкологической больной была достигнута неплохая устойчивая ремиссия рака молочной железы. Умирает мать. После похорон опухоль у пациентки начинает резко прогрессировать, что говорит о фатальном нарушении иммунологического контроля.
Взаимодействие приспособительных механизмов подобно сообщающимся сосудам – если убыло в одном, обязательно убудет и в другом.
Отсюда вывод (он же главный вывод по главе):для поддержания здоровья в целом и для профилактики рака в частности необходимо постоянно поддерживать на должном уровне все механизмы адаптации.
Возникает вопрос: как этого достичь?
Мы договорились, что вопросы здорового образа жизни, как-то: занятие физкультурой, правильное питание, создание психологического комфорта и т. п. – оставим специалистам в каждой конкретной области. Мы же больше уделим внимания травам. В этой связи сугубо практический вопрос: какие травы принимать, чтобы сохранить в целостности все механизмы адаптации.
Эти механизмы, они такие разные. Их реализация связана с функционированием множества самых различных органов и систем. Это ж сколько одновременно нужно принимать трав, чтобы обиходить каждую!
Вот теперь-то наверняка многим стала понятна эффективность и популярность, а главное, время и место применения многокомпонентных бальзамов и сборов, которыми славятся как западные страны (бальзамы Караваева, Биттнера и прочие), так и восточные страны (например, тибетские сборы).
Такие бальзамы замечательно хороши для поддержания здоровья или для его восстановления при незначительных нарушениях. В то же время, они нередко оказываются малополезными в условиях развившейся грубой патологии.
Указанные рецептуры могут (да и должны по определению) содержать большое количество ингредиентов. Так, караваевские бальзамы содержат по 25 растений, а тибетские и того больше.
Составление бальзамов всегда считалось высоким искусством, так как требовало недюжинных знаний в области трав и интуиции в сфере их сочетаний. Обладать высоким искусством всегда непросто, нужен талант. А талантливых травников не так уж много. Тем не менее русскому народу исключительно повезло. Везение это называется Сибирь и Дальний Восток. Только там, на необъятных богатейших просторах, растут уникальные растения, способные в одиночку заменить практически любой бальзам. Не зря эти растения называют адаптогенами.