— Что значит кому-либо еще, мистер Дэнджефилд?
— То и значит, — сухо ответил тот. — Это письмо — все равно, что облигации на предъявителя. Кто его приносит, тот и получает деньги. Панамские банки уже несколько лет пользовались такой системой. Она позволяет без труда осуществлять анонимный перевод крупных сумм. К тому же, это письмо — отличный мотив для убийства Карлы Лозупоне.
— Но для чего моему мужу…
Дэнджефилд перебил ее нетерпеливым взмахом руки с сигаретой. Пепел посыпался на ковер.
— Вы хотите спросить, с какой стати было ему убивать Карлу, если он все равно получил бы письмо после отъезда Которна из Сингапура?
Жена Анджело Сачетти опять посмотрела на отца, и тот вновь кивнул.
— Такой вопрос представляется мне весьма уместным.
— Значит, вы знали о письме?
— Я не знала, что оно на предъявителя.
— Об этом, однако, знал убийца.
— Вы хотите сказать, мистер Дэнджефилд, — вмешался То, — что убийца этой молодой женщины взял письмо и подстроил все так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что ее убил мой зять?
— Совершенно верно. Именно об этом я и говорю. Но Анджело этим не поможешь, не так ли? Он же не сможет прийти в полицию и заявить: «Послушайте, я шантажировал одного типа в Соединенных Штатах, а кто-то еще убил его дочь и подставил меня». Он же не пойдет с этим в полицию?
То и его дочь молча смотрели на Дэнджефилда. А он оглядывался в поисках пепельницы. Наконец, увидел на столе какое-то блюдо, поднялся и вдавил в него окурок. Затем повернулся к миссис Сачетти.
— Готов поспорить, я знаю, чем занимается сейчас Сачетти, — продолжил Дэнджефилд. — Держу пари, он ищет сейчас двух-трех свидетелей, которые поручатся за каждую минуту, проведенную им вчера вечером и ночью. А потом ему придется найти еще двух, которые присягнут, что бумажник украли или он потерял его неделей раньше, может, даже двумя. Вполне возможно, что так оно и было. Так что он еще может снять с себя подозрение в убийстве. Впрочем, мне до этого нет никакого дела. Меня интересует только одно — документы, которыми он шантажировал Джо Лозупоне, и у меня есть основания полагать, что они будут лежать у меня в кармане, когда я выйду из этого дома.
— У вас очень богатое воображение, мистер Дэнджефилд, — пророкотал То.
— А ваши угрозы нам не страшны.
Дэнджефилд рассмеялся, но веселья в его смехе я не заметил.
— Вам нравится этот дом, не так ли, приятель, и вам нравится «роллс», что стоит на подъездной дорожке, и деньги, которые, по словам Которна, вы получаете ежемесячно от вашего зятя. Я слышал, до появления Анджело вы жили несколько иначе. Не было ни дома, ни машины, ни денег, ни яхты. Вы, конечно, пользовались политическим влиянием, но лишь Анджело показал вам, как обратить это влияние в звонкую монету. А для операций, что ведет здесь Анджело, нужны деньги, большие деньги, — он помолчал и взглянул на меня. — Дайте мне сигарету.
Я дал ему сигарету.
— А теперь у Анджело неприятности, и серьезные, — закурив, Дэнджефилд вновь заговорил. — Потребуется время, чтобы выпутаться из них, если это ему вообще удастся. А пока ему нужно много денег. Если он хочет снять с себя обвинение в убийстве. И еще больше, если он не сможет оправдаться. Добыть их он может только в одном месте — у своего крестного отца, Чарльза Коула. Вам известно, что у Анджело есть крестный отец, не так ли?
В какой уж раз отец и дочь переглянулись.
— Мы знаем, чем занимается в Сингапуре мой муж, мистер Дэнджефилд, — ответила миссис Сачетти. — От нас у него секретов нет.
— Вот и отлично, — кивнул Дэнджефилд. — Потому что в ближайшие две минуты вам придется принять решение. Посоветоваться с Анджело вы не сумеете, так что мне остается лишь надеяться, что присущий вам здравый смысл подскажет вам правильный выход.
— Какое решение? — спросил То.
— Если я не получу компрометирующих материалов на Джо Лозупоне, Анджело не сможет припасть к единственному для него денежному источнику.
— Я вам не верю! — воскликнула женщина.
Я смотрел, как ведет Дэнджефилд свою партию, и радовался, что воюет он с ними, а не со мной. Он провел рукой по лысине и ухмыльнулся.
— Что ж, я скажу вам, какие действия придется мне предпринять, если я не получу то, что мне нужно, а уж поверите вы мне или нет — дело ваше. Если компромат на Лозупоне не попадет мне в руки, я сообщу ему, что Чарльз Коул долгие годы был осведомителем ФБР. После того, как Лозупоне узнает об этом, Чарльз Коул проживет максимум два дня, а шантажировать мертвеца едва ли удастся даже Анджело.
В этом и заключалась сердцевина плана Дэнджефилда, простого, как апельсин. Так что меня не удивило, что тесть Анджело быстро пришел к решению.
— Принеси, — приказал он дочери.
— Но как мы узнаем… — большего ей сказать не удалось.
— Принеси, — повторил мистер То.
Женщина поднялась и подошла к безликой картине Сингапурской бухты, со слишком синим небом и чересчур зеленой водой. За картиной оказался маленький сейф. Она несколько раз повернула диск, набирая нужную комбинацию цифр, открыла сейф, достала желтую коробочку размером с пачку сигарет. Закрыла дверцу, вновь повернула диск, вернула картину на прежнее место. Желтую коробочку она отдала отцу.
— Микрофильм, — в голосе Дэнджефилда не слышалось вопроса.
— Микрофильм, — подтвердил То.
— Полагаю, есть и другие копии.
— Но так ли это важно? — спросил То.
— Пожалуй, что нет. Во всяком случае, мне на это наплевать.
— Как я понимаю, мистер Дэнджефилд, вы в некотором роде полицейский.
— Это заметно, да?
— Сразу бросается в глаза. А на основе этой информации, — мистер То чуть приподнял желтую коробочку, — вы намерены отправить в тюрьму отца убитой девушки?
— Вам-то что до этого?
Впервые после нашего прихода мистер То улыбнулся.
— Вы — умный человек, мистер Дэнджефилд. И без труда найдете другие способы использования подобной информации.
— Вы хотите сказать, что я могу сам начать шантажировать Лозупоне? Или потребовать свою долю в том миллионе, о котором только что шла речь?
— Такая мысль приходила мне в голову.
— Какая вам разница?
— Пожалуй, что никакой, при условии, что мистер Коул останется на своем месте. Часть средств, которые он перевел моему зятю, помогли борьбе за светлые идеи.
— Я не хочу, чтобы с Коулом что-то случилось, — ответил Дэнджефилд.
— Но вы хотите, чтобы этот Лозупоне оказался за решеткой. Вы так этого хотите, что готовы пожертвовать Коулом, если сочтете это необходимым.
— Совершенно верно, — кивнул Дэнджефилд. — А теперь можете отдать мне коробочку.
Я встал, пересек комнату, взял коробочку из руки То и положил в карман брюк.
— Я оставлю ее у себя, Сэм.
Дэнджефилд вскочил.
— Что значит у себя?
— То, что я сказал. Она останется у меня. Мне нужны гарантии.
— Послушайте, приятель, отдайте ее…
— Замолчите! — прервал я Дэнджефилда. — Я уже полчаса слушал вас троих. Вы обо всем договорились и всем довольны. Сачетти будет по-прежнему получать деньги от Коула, То — расплачиваться ими за дом и покупать бензин для «роллса» и пиво для сингапурского варианта Красной гвардии. А вы тоже довольны, Дэнджефилд, не так ли? Вы получили то, что хотели, за чем посылали меня. План Дэнджефилда сработал! Короче, у всех все в порядке, кроме меня.
— Ладно, парень, чего ты хочешь? — пробурчал Дэнджефилд. — Пятьдесят тысяч от Коула?
— Я хочу увидеть Анджело. Ради этого я и прилетел в Сингапур.
— Зачем это вам нужно? — взревел Дэнджефилд. — Только потому, что вас трясет каждый вечер, когда Анджело падает за борт и подмигивает вам? Вы думаете, что излечитесь, увидев его? Да вы просто псих, Которн.
— Вы упускаете одну мелочь, — добавил я.
Дэнджефилд лишь качал головой.
— Угораздило же меня связаться с психом.
— Вы забываете, что мне поручили приглядывать за Карлой, а теперь она мертва, и едва ли ее отец встретит меня с распростертыми объятиями.
— Отдайте мне коробочку, и я упрячу его за решетку до того, как он узнает о смерти дочери.
То поднялся и посмотрел на Дэнджефилда.
— Я полагаю, эта дискуссия не касается ни меня, ни моей дочери. Если позволите, господа, я попрошу моего шофера отвезти вас в отель.
— Извините, но вас она касается, — возразил я. — Коробочка останется у меня, пока я не увижу Анджело. Таково мое условие. Дэнджефилд как-то забыл упомянуть об этом, не так ли, Сэм?
— Извините, но вас она касается, — возразил я. — Коробочка останется у меня, пока я не увижу Анджело. Таково мое условие. Дэнджефилд как-то забыл упомянуть об этом, не так ли, Сэм?
Дэнджефилд сверлил меня взглядом.
— Я могу забрать ее у вас, Которн, так или иначе.
— Лучше и не пытайтесь. Проще предложить им устроить нашу встречу.
— Вы допускаете ошибку.
— Пусть это будет моей ошибкой.
Дэнджефилд повернулся к То.
— Организуйте им встречу.
— Я не думаю, что…
— Думайте, что хотите. Сделайте так, чтобы этот парень увиделся с Анджело. Это его условие.
То и его дочь снова переглянулись. Теперь заговорила младшая по возрасту.
— Хорошо, мистер Дэнджефилд. Я все устрою. К вам придет человек, который скажет, где и когда.
— И еще, — вставил я.
— Да?
— Не затягивайте с нашей встречей.
Мы уже проехали полпути к отелю, прежде чем Дэнджефилд заговорил со мной.
— Клянусь богом, из-за вас все могло пойти насмарку.
— Анджело у меня в долгу.
Дэнджефилд хмыкнул.
— Вы же не думаете, что Анджело действительно убил Карлу Лозупоне?
— Этого я не знаю.
— Этого я не знаю, — передразнил меня Дэнджефилд, — До чего же вы тупы, Которн.
— Ладно, будем считать, что я тупой.
— Как я и говорил, все подстроено. Это же ясно, как божий день. А знаете, кто его подставил?
— Я знаю, какой ответ вы хотели бы услышать.
— Какой же?
— Его тесть и жена, так?
Дэнджефилд посмотрел на меня и улыбнулся, Потом откинулся на мягкую спинку заднего сидения «роллса» и повернулся к окну.
— Вы правы, приятель, — только сказал он это, похоже, себе, а не мне.
Глава 19
Портье-китаец «Раффлза» не улыбнулся мне, как обычно, когда я попросил у него ключ и большой конверт из плотной бумаги.
— Вас ждут, мистер Которн.
— Где?
— В вашем номере.
— Разве вы пускаете кого-то в номер в отсутствие хозяина?
Тут он выдавил из себя улыбку.
— Полиции не принято отказывать.
— Понятно. Вы дадите мне конверт?
Получив конверт, я вложил в него желтую коробочку, заклеил его, написал свою фамилию и протянул портье.
— У вас есть сейф, не так ли?
— Разумеется.
— Вас не затруднит положить туда этот конверт?
Он кивнул, а помолчав, добавил:
— Я очень расстроился, узнав, что мисс Лозупоне…
— Понимаю, — прервал я его, прежде чем он успел выразить мне соболезнование. — Благодарю вас. Это ужасно.
— Ужасно, — подтвердил он и направился к сейфу, чтобы запереть в него микрофильм, с помощью которого Дэнджефилд собирался отправить в тюрьму отца Карлы Лозупоне.
Я думал о Карле, пока шел к номеру, где ожидала меня полиция, чтобы спросить, кто такая Карла и почему она умерла. Наверное, они не стали бы спрашивать, кто будет скорбеть о ней, хотя и на этот вопрос я не смог бы дать им исчерпывающего ответа. Ее отец будет скорбеть, решил я. Джо Лозупоне, по ее словам, низенький лысый толстячок. Он, однако, не ограничился бы посыпанием головы пеплом, но сделал бы все возможное, чтобы отомстить. Наверное, какое-то время будут скорбеть ее любовники, к ним я отнес и себя, мужчины, которые помнили, как она говорила, как выглядели ее волосы на подушке, как она ходила по комнате.
Меня ждали двое. Один стоял у окна, второй сидел в кресле. Стоявший у окна повернулся, когда я открыл дверь. Худощавый, с высоким лбом, шапкой черных волос с пробором посередине, в очках с черной пластмассовой оправой и пиджаке, предназначенном для того, чтобы скрыть кобуру с пистолетом на поясе.
— Мистер Которн? — спросил он.
— Да.
— Я — детектив-сержант Хуанг из Отдела уголовного розыска. Это детектив-сержант Тан, — представил он своего напарника.
Я положил ключ на комод.
— Портье сказал, что вы ждете меня.
Сержант Тан выглядел помоложе, но едва ли кому-либо из них было больше тридцати. Он тоже носил пиджак, хотя в Сингапуре редко кто надевал его даже по вечерам. При моем появлении Тан встал. Ростом под шесть футов, высокий для китайца. Губы его разошлись в вежливой улыбке, но глаза остались суровыми.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов в связи со смертью Карлы Лозупоне, — объяснил свое присутствие сержант Хуанг. — Я правильно произнес фамилию?
— Да, — коротко ответил я.
— Вы знаете, что она мертва, — добавил сержант Тан.
— Я слышал об этом по радио, — так оно, собственно, и было. По пути в отель Дэнджефилд попросил водителя включить радио. «Полицейские обязательно наведаются к вам, — заметил он. — Если вы услышите по радио, что она убита, вам не придется разыгрывать изумление, когда они скажут вам, что с ней произошло».
Хуанг кивнул.
— Да, об убийстве сообщили в одиннадцать часов.
— Я услышал об этом в двенадцатичасовом выпуске новостей. Вы не возражаете, если я сяду? Я также хотел бы выпить кофе. А что предпочитаете вы, чай или кофе?
— Чай, пожалуйста, — ответил сержант Хуанг.
Я нажал кнопку звонка, и в дверях мгновенно возник коридорный. Я попросил его принести чай и кофе, сержант Тан опустился в кресло, сержант Хуанг остался у окна, а я сел на софу слева от Хуанга.
— Вы сопровождали мисс Лозупоне из Соединенных Штатов, мистер Которн? — спросил Хуанг.
— Да.
— Вы были близкими друзьями?
— Нет, мы познакомились в день отлета.
— В самолете?
— Нет. Ее отец хотел, чтобы кто-нибудь приглядывал за ней в Сингапуре, и наш общий знакомый предложил меня. Впервые мы встретились в Лос-Анджелесе, в номере отеля, где она остановилась.
— Когда вы в последний раз видели мисс Лозупоне? — подключился Тан.
— Вчера. Сразу же после полудня. Она заглянула ко мне, мы вместе пошли на ленч и выпили по паре коктейлей.
— Больше вы ее не видели? — продолжил допрос Хуанг.
— Нет.
— Мистер Которн, — обратился ко мне Тан, — вчера вечером вы послали за доктором. Согласно его записям, вас жестоко избили.
— Да. Это произошло в Чайнатауне. Не могу точно сказать, на какой улице.
— Вас ограбили?
— На несколько долларов. Если я гуляю по незнакомому городу, то не ношу с собой больших денег и даже бумажника.
— Вы поступаете мудро, — кивнул Хуанг. — Но почему вы не сообщили об ограблении в полицию?
— Стоило ли поднимать шум из-за нескольких долларов?
— Сколько их было? — спросил Хуанг. — Разумеется, я имею в виду грабителей, а не доллары.
Мы все улыбнулись шутке и они, как мне показалось, сразу поняли, что я лгу. Однако не стали уличать меня во лжи.
— Их было трое, — на всякий случай я добавил одного.
— Вы, должно быть, сопротивлялись?
— Только для вида. Им это не помешало.
— Вы были выпивши? — спросил Хуанг и тут же добавил: — Извините, мистер Которн, что мы задаем личные вопросы, но, надеюсь, вы понимаете, что это наш долг.
— Разумеется, — кивнул я. — Я выпил несколько бокалов и, возможно, почувствовал себя слишком храбрым.
— Вы пили в одном месте?
— Да. У Толстухи Анни.
— Это заведение вам рекомендовали друзья?
— Нет. Велорикша.
— Когда вы вернулись в отель?
— В начале двенадцатого ночи.
— Вы не заглянули к мисс Лозупоне?
— Нет.
— Почему?
— Мне требовался доктор, а не сочувствие.
В дверь постучали, я пересек комнату, открыл дверь, и коридорный внес заказанные мною чай и кофе. Мы получили полные чашки на блюдечках, перекинулись парой Фраз о погоде, потому что за окном внезапно зарядил дождь, а затем вернулись к вопросам и ответам.
— Вы знакомы с мистером Анджело Сачетти, не так ли, мистер Которн? — спросил Тан.
— Знаком.
— Вы были непосредственным участником несчастного случая, происшедшего с ним почти два года назад?
— Я думаю, в ваших архивах хранится исчерпывающая информация по этому делу.
— Мисс Лозупоне знала его?
— Да. Одно время они были помолвлены и собирались пожениться.
— Вы виделись с мистером Сачетти? — спросил Хуанг.
— Нет.
— Вы разыскивали его?
— Да.
— Почему?
— Ранее я думал, что он умер по моей вине, а потом узнал, что он жив. Его смерть не давала мне покоя, поэтому я решил убедиться, что он действительно остался в живых.