– А в каком году умерла моя сестра?
– В девяностом.
Внезапно Вера улыбнулась и прохрипела:
– Ну подойдите же ко мне, мои дорогие…
Полина, которая все это время не сводила глаз с бриллиантового перстня и серег бабки, подлетела первой.
– Бабуля!
– Боже, трое взрослых внуков… Какая неожиданность… – Вера всплакнула. – Я же о вас ничего не знала, ничего. Но о сестре и матери помнила постоянно. Я не могла приехать в вашу страну до недавнего времени, а когда Союз распался… – Голос дамы дрогнул. – Любимые, я так рада, что теперь мы воссоединились!
После объятий и поцелуев Вера Маккларен попросила всех сесть и начала закидывать вновь обретенных родственников вопросами.
– Сколько тебе лет, детка? – спросила она у Полины.
– Двадцать два.
– Ты красивая девушка. От кавалеров отбоя нет?
Поля смутилась.
– Или ты уже замужем?
– Нет, нет, пока не повстречала своего единственного.
Вера посмотрела на Леонтия.
– Как же ты похож на моего отца, твоего прадеда! Глаза, нос, волевой подбородок… Тебе лет двадцать пять?
– Двадцать шесть.
Маккларен удовлетворенно закивала.
– Дитя, – теперь старушка смотрела на Лиану, – ангел мой, ты самая младшая?
– Да, – пискнула Лиана. – Мне шестнадцать.
– Нортон вам сказал, что скоро у меня юбилей? Отпразднуем его в самом шикарном здешнем ресторане. Я хочу веселиться до упаду. С вами… с моими родными…
– Скажите… – несмело начала Лиана.
– Детонька, обращайся ко мне на «ты». Я же твоя двоюродная бабушка.
– У вас есть семья?
Вера закурила.
– Нет.
– Что, и детей нет? – выпалила Поля.
– Одна я, совсем одна. Кроме вас, у меня нет никого на белом свете.
Далее последовала двухчасовая история о жизни Веры. Выяснилось, что в двадцатилетнем возрасте Верочка вышла замуж за француза. Второй ее супруг хоть и жил во Франции, но был итальянцем. Третий и четвертый раз Вера сочеталась узами Гименея с американцами. С пятым мужем Вера познакомилась в Германии. Ну а последний – мистер Маккларен – являлся англичанином.
– С Питером мы прожили восемнадцать лет. Он умер в девяносто пятом, и теперь я живу одна в огромном поместье в пригороде Лондона. Летом вы обязательно приедете ко мне в гости. Нортон, – Вера повернулась к адвокату, – где фотографии?
Мистер Пристли протянул ошарашенным Виноградовым снимки поместья Маккларен.
Больше всех обалдела Полина. Разглядывая цветные снимки, девушка была готова разразиться радостными воплями. Но она сдержалась, как, впрочем, и Лиана с Леонтием.
– Шикарный особняк, ба. Только… – Поля погрустнела. – Мы не сможем тебя навестить. У нас ни у кого нет загранпаспорта.
– Но это же сущие пустяки! Немедленно займитесь документами. Не хочу слышать никаких возражений! В следующем году вы обязаны предстать пред моими старческими очами в Лондоне.
Когда поздним вечером Нортон Пристли провожал Виноградовых, Полина не удержалась.
– Скажите, а бабуля очень богата?
Адвокат поманил девушку пальцем.
– Думаю, что состояние в тридцать пять миллионов фунтов говорит само за себя.
– Сколько?
– Именно, юная леди. Мисс Маккларен – особа обеспеченная.
– Зашибись! – заорала Полина, едва оказавшись дома. – Вы слышали? Тридцать пять миллионов фунтов! Мамочки родные, я сейчас перебью всю посуду…
– Держи себя в руках, сестренка, – смеялся Леонтий. – Во-первых, деньги принадлежат не тебе, во-вторых, неизвестно…
– Замолчи! Я тебя не слышу! Мам, скажи ему. Пусть кайф не ломает.
– У старушки нет родственников, – спокойно сказала Лиана. – Значит, не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кому достанется состояние.
Антонина Алексеевна запротестовала:
– Девочки, вас заносит не в ту степь. О чем вы думаете? Опомнитесь!
– Мам, ну чего ты, как зомби… Неужели не понимаешь: если бы бабка не хотела оставить наследство нам, она бы и пальцем не пошевелила. Сидела бы в своем поместье и дымила сигаретами. Нет, я точно знаю, завещание старуха составит в нашу пользу.
– Мне неприятен этот разговор! – Антонина Алексеевна поднесла к глазам платок. – Как жаль, что с нами нет отца, он бы искренне обрадовался тому, что тетя нашлась. Не в пример вам с вашим меркантильным интересом.
Полина махнула рукой.
– Мне никто не запретит мечтать о миллионах бабки.
– Лучше подумайте, что подарить Вере на юбилей.
– Господи, да у нее все есть. Купим рамку для фоток, старуха скончается от радости.
День рождения отметили по высшему разряду. Вера заявила, что это самый лучший праздник в ее жизни.
Через неделю старушка улетала назад, в Лондон.
В аэропорту она удивила внучатых племянников неожиданным вопросом:
– Милые, почему вы до сих пор не обзавелись семьями? Ну с Лианой понятно, она еще молода, а ты, Поля, когда планируешь стать матерью? И Леонтию давно пора иметь собственных деток.
– Ба, ну ты даешь… – первой откликнулась Полина. – Мне едва перевалило за двадцать, о каких детках речь? А когда для себя жить? Нет, лично я не собираюсь в ближайшем будущем расставаться со свободой.
Леонтий молчал.
– А ты что скажешь?
– Ну… я пока тоже не определился.
Повернувшись к Полине, Вера быстро проговорила:
– Я, как и ты, считала, что молодость необходимо потратить на развлечения. В двадцать лет о детях не задумывалась, в двадцать пять – все еще рано, в тридцать – успеется, в тридцать пять – не время… А в сорок поняла: поезд ушел. Не повторяйте моих ошибок. Помните, дети – самое прекрасное, что дает нам господь.
Вера улетела. Звонила она в Москву часто. Подолгу болтала с Лианой, Полиной и Леонтием. В мельчайших подробностях интересовалась их жизнью и каждый раз в конце разговора напоминала о детях.
Однажды, после очередного звонка Веры, Полина психанула:
– У нее просто пунктик! Честное слово – пунктик! Уже порядком надоело слушать проповеди про детей. Она что, хочет, чтобы мы нарожали десяток малышей и жили впроголодь? Конечно, ей хорошо раздавать советы, сама живет припеваючи, а мы как погорельцы.
– Бабуля желает нам добра, – заступилась за пожилую даму Лиана.
– Пусть лучше даст денег. Да побольше.
– Ты всегда сводишь разговор к деньгам. Не надоело?
– Представь себе, нет.
Сестры снова поцапались.
В апреле девяносто девятого во сне, на девяносто первом году жизни, Вера Маккларен скончалась.
И началось самое интересное. Вера оставила завещание, из которого следовало, что на личные счета Полины, Леонтия и Лианы ежемесячно будут переводиться суммы в размере пятисот фунтов. А владеть многомиллионным состоянием Маккларен станет тот из внуков, кто первым обзаведется наследником.
В семействе Виноградовых началась буря. Полина негодовала:
– Она чокнутая! Бабка была не в себе, когда составляла завещание! Просто кошмар! Старая карга не могла так с нами поступить…
Антонина Алексеевна пыталась вразумить старшую дочь.
– Поля, она вообще не обязана была оставлять вам деньги. Будь благоразумной, радуйся тому, что имеешь.
– Хватит нудеть, мама. Ты всю жизнь прожила в нищете, и для тебя это норма, а я не желаю влачить жалкое существование, получая какие-то пятьсот фунтов.
– Можешь от них отказаться, – парировал Леонтий.
– А ты и рад был бы. Конечно, тебе здорово подфартило. Просто феерически повезло. Но это же несправедливо.
Дело в том, что в феврале Леонтий женился на любимой девушке Алисе, и через шесть месяцев счастливые молодожены собирались стать не менее счастливыми родителями.
– Подфартило не подфартило, а полностью поддерживаю усопшую бабулю, – довольно улыбался будущий отец.
– Завещание надо опротестовать!
– Смеешься? – Лиана нервно теребила в руках карандаш. – Англия тебе не Россия, где все и вся можно опротестовывать. У них там знаешь как строго!
– А если я не смогу стать матерью по медицинским показателям, мне так и придется довольствоваться ежемесячной подачкой?
– Судя по всему, да. – Леонтий пребывал на седьмом небе от счастья.
– Ненавижу! Ненавижу тебя! – шипела Полина.
Прошло несколько дней. Поля вдруг среди ночи разбудила Лиану.
– Вставай сестренка, надо поговорить.
– Поль, три часа… До завтра разговор не подождет?
– Нет. Я не могу спать, с недавних пор потеряла и покой, и сон. Из головы не идет бабкина выходка.
Лиана села на кровати.
– Просто признай: мы потерпели поражение. И тут уж ничего не поделаешь.
– Ошибаешься! Леонтию с Алиской рано радоваться.
– О чем ты?
– Я забеременею, – выпалила Полина. – Забеременею, чего бы мне это ни стоило.
– От кого? – Лиана едва сдерживала улыбку.
– А хоть от первого встречного.
– Шутишь?
– Мне не до шуток.
– Поль, давай спать.
– Значит, отказываешься мне помочь?
– В чем?
– Лианка, придумай, как сделать так, чтобы деньги не достались Леонтию.
– Ты знаешь, я думаю, с ним нужно серьезно поговорить. И вероятно, он, когда получит наследство, согласится поделиться с сестрами. Ну в конце концов, не такой уж Леонтий и крохобор.
– Поделиться? Ага, кинет нам какую-нибудь тыщонку, как нищенкам, и сделает ручкой. Ты видела рожу Алиски, когда она узнала про завещание? Светилась, как новогодняя елка! Она меня ненавидит и все уши Леонтию прожужжит, только бы он не делился с нами богатством старой маразматички.
Лиана зевнула.
– Другого выхода я не вижу. А касательно твоей беременности… Тут ты погорячилась, сестра. Даже если тебе и подфартит, время упущено. Алиска должна родить в августе, при любом раскладе она тебя опередит.
Полина саданула кулаком по подушке.
– Почему всегда везет дуракам? Ну, скажи…
– Не знаю, я хочу спать.
А еще через неделю Лиана проснулась от хихиканья Полины.
– Господи, Полька, ты прям как собака на сене. Сама не спишь, так, значит, можно ржать во весь голос, наплевав на сон сестры?
– Извини, не сдержалась. Я думала.
– О чем?
– Все о том же. И знаешь… – Поля лукаво улыбнулась. – А ведь я могу испортить братцу всю малину.
– Как?
– Ха! Ты даже не представляешь, Лианка, на что я способна ради больших денег.
– Смотри, не лишись рассудка, а то закончишь жизнь в клинике для душевнобольных.
– Моя милая глупая сестренка, я подумаю над твоими словами. – Расхохотавшись, Поля вышла из комнаты.
Лиана пожала плечами и, повернувшись на другой бок, заснула…
В мае, за неделю до своего двадцать четвертого дня рождения, Полина сказала следующее:
– Мне надоело каждый год сидеть дома и есть салат оливье. Теперь, когда с легкой руки тетушки Веры мы получаем ежемесячное пособие, могу закатить грандиозную вечеринку. Мой день рождения будем отмечать в пансионате. Я уже обо всем договорилась, забронировала нам номера, и вам остается лишь купить мне подарки.
Алиса, полноватая брюнеточка с миловидным личиком, радостно закивала.
– Полинка, здорово. А что за пансионат?
– Классное местечко, тебе понравится. Едем в пятницу, гудим все выходные.
– Народу много будет? – спросила Антонина Алексеевна.
– Нет, только наше семейство и Кира.
– Ты пригласила Кирку одну, без Валерки?
– Валерка в командировке, поэтому моя лучшая подружка будет веселиться без супруга.
Через неделю в пансионате Полина была королевой бала. Девушка много смеялась, шутила, а под конец вечера, подняв вверх руку, призвала всех к полной тишине.
Взяв бокал шампанского, Поля встала из-за стола и, приблизившись к брату, слегка заплетающимся языком сказала:
– А теперь давайте выпьем за нашего дорогого мистера миллионера. В скором времени Леонтий превратится в Рокфеллера.
– Полина, не надо… – Антонина Алексеевна напряглась и попыталась остановить дочь.
– Успокойся, мамуля. Имею я право поздравить братца со свалившимся на его голову богатством? Жаль, что Алиска не смогла сегодня приехать. Как это, наверное, прекрасно – быть беременной. В предвкушении большого куша она трясется над своим неродившимся ребенком с маниакальной одержимостью.
– Алиса плохо себя чувствует, и ты это прекрасно знаешь, – поморщился Леонтий.
– Конечно, конечно, она теперь как настоящая клуша! Стоит почувствовать легкое недомогание, сразу вызывает «Скорую помощь». Еще бы, кому охота лишиться денег старой грымзы, черт бы ее побрал.
– Сбавь обороты, – прогудел Виноградов.
– А почему я должна их сбавлять? Сегодня мой день, что хочу, то и говорю.
– Тогда я уезжаю.
– Нет, нет, братик, останься, у меня для всех вас есть сюрприз.
Кира Большова, кареглазая шатенка, переглянулась с бледной Лианой.
– С Полькой все в порядке? Она себя странно ведет.
Вместо ответа Лиана встала.
– Полина, ты перебрала, давай я помогу тебе подняться в номер…
– Ах, посмотрите, кто заговорил – моя рассудительная сестричка! Ты же у нас само благоразумие… Ну-ну, и что ты нам скажешь?
– Поля!
– Отвали от меня. Сядь на место и слушай.
Пощечина от Лианы застала Полину врасплох.
– Ты меня ударила? Ты?
– Другого выхода не было. Веди себя достойно.
Полина облизала кровоточащую губу.
– Ну что ж, тогда объявляю вечер закрытым. Расходитесь по номерам, завтра вас ждет продолжение банкета.
Лиана подошла к матери.
– Мам, прости, не знаю, что на меня нашло.
Антонина погладила дочь по голове.
– Ты правильно сделала, Полька не ведает, что творит. И вообще, дочка, у меня нехорошее предчувствие.
– Я сама как на иголках.
Лиана поднялась на второй этаж, а мать подошла к Леонтию.
Ночью Антонина Алексеевна вскочила от пронзительного визга, доносившегося из коридора. Выбежав из номера, она увидела перепуганную до смерти Лиану.
– Что случилось?
– Мама, мамочка, там Полина…
Дверь в номер Полины была открыта. Антонина забежала внутрь, и… душераздирающий крик пронесся по пансионату.
Поля лежала на кровати, на животе девушки виднелись ножевые раны, из которых на белоснежную простыню стекала кровь.
Антонина Алексеевна сделала шаг вперед… Ноги несчастной матери ослабли, в глазах потемнело – женщина лишилась чувств.
В себя Виноградова пришла, когда номер заполнился людьми. Началась паника, суматоха. Милиция, врачи, шум-гам – все смешалось воедино…
Но это еще не конец истории. Под кроватью сотрудники правоохранительных органов обнаружили зажигалку.
Не понимая, как его вещица оказалась в номере Полины, Леонтий протянул руку и…
– Зажигалка принадлежит вам?
– Д-да.
– Вы были ночью у сестры?
– Нет.
Дальше – больше: обнаружили, что капли крови ведут в номер Леонтия. И колесо страшных событий закрутилось с бешеной силой. В шкафу Виноградова нашли окровавленные перчатки и нож.
Судебный процесс завершился спустя три месяца после похорон Полины. Леонтия приговорили к десяти годам лишения свободы.
Антонина Алексеевна не смогла пережить трагедии…
ГЛАВА 5
Лиана попросила у Катки разрешения закурить.
– Не могу больше сдерживаться.
– Кури.
На несколько минут в «Фиате» повисла тяжелая пауза.
– Теперь вы понимаете мое состояние? – вопрошала Виноградова.
– Теперь понимаю.
– Леонтий отсидел семь лет, несколько месяцев назад его досрочно освободили. Провести в тюрьме семь долгих лет за преступление, которого не совершал, – ужасно. Его подставили! Да-да, кто-то очень хитрый и коварный подставил моего брата!
– А перчатки, нож, зажигалка?
– Их подбросили.
– Откуда ты знаешь?
– Мне сказал Леонтий. И я ему верю. Я свято верю каждому слову брата. Хоть на части меня режьте, а он не убивал Полину!
– Ты не задумывалась, откуда Алла Денисовна могла узнать об этой истории?
– Я и сейчас думаю, но в голове пусто.
– Ситуация действительно странная.
– Более чем.
– Лиана, если я правильно поняла, состояние Веры досталось Леонтию?
– А вот и нет.
– Но его жена, Алиса… Она же ждала ребенка…
Виноградова выбросила окурок в окно.
– Ждала, но не дождалась.
– В смысле?
– У нее случился выкидыш.
– От пережитого стресса?
Лиана заерзала на сиденье.
– Вообще-то нет.
– Не понимаю.
– Алиска упала с лестницы. Но я не хочу об этом говорить.
– Подожди, подожди! Как упала?
– Молча. Вышла из квартиры вынести мусор, стала спускаться к мусоропроводу и упала.
– Ты что-то недоговариваешь, я по глазам вижу.
Виноградова тряхнула головой.
– Алиса утверждала, что ее кто-то толкнул в спину.
– Та-а-ак…
– Миллионы Веры Маккларен так и остались бесхозными.
Копейкина теребила брелок.
– С какого же бока здесь замешана Савушкина? Слушай, а ты говорила с братом? Ты ему сказала о звонке Аллы?
– Нет.
– Зря, он мог ее знать.
– С какой стати?
Катка накручивала на палец прядь волос.
– Так, так, так… В деле появилось много новой информации. Я бы даже сказала: ее слишком много. Мне необходимо подумать. Твою сестру убили, и если Леонтий невиновен, значит, убийца до сих пор бродит на свободе. А смерть Аллы Денисовны? Ведь ее тоже убили!
– Хотите сказать, она умерла, потому что знала настоящего убийцу Полины?
– Вполне возможно.
– Но тогда мне непонятно, как убийца узнал, что Савушкина в курсе.
– Хм, я тоже не знаю. Пока. Но выясню, обязательно распутаю клубок! Не сомневайся. Мне может потребоваться твоя помощь, оставь свои координаты.
Лиана продиктовала номер сотового.
– А домашний?
Виноградова замялась.
– Ну… вообще-то я сейчас живу не дома.
– Как так?
– С сегодняшнего дня я обосновалась у крестной.
– Почему?
Лиана занервничала.
– Какая вам разница? Обосновалась – и все.
– Но телефон дать можешь?
– Ладно, пишите…
Поколебавшись, Катка попросила:
– Еще ты должна дать мне адреса всех тех, кто семь лет назад присутствовал на праздновании дня рождения Полины.