Поколебавшись, Катка попросила:
– Еще ты должна дать мне адреса всех тех, кто семь лет назад присутствовал на праздновании дня рождения Полины.
– И Киркин?
– Всех! Между убийствами Полины и Аллы существует связь. Мне надо переговорить с каждым участником тех событий.
– Я же вам только что все рассказала.
– Хочу услышать версию Леонтия.
– А Кирка? Она зачем понадобилась?
– Ты сама сказала, что они были с Полей лучшими подругами. Возможно, Кира в курсе, кто мог точить зуб на твою сестру.
– Была бы в курсе – рассказала б на суде. А она молчала в тряпочку.
– В любом случае попытка не пытка.
– Ну и самоуверенная вы особа! В общем, как знаете.
Продиктовав адрес брата и Киры, Лиана засобиралась.
– Мне надо ехать.
Когда девушка уже вышла из «Фиата», Катарина окликнула:
– Лиана!
– Да?
– А ты мне все рассказала, ничего не утаила?
– Вам бы в органах работать, цены бы не было, – последовал ответ.
Вечером Копейкина позвонила Руфине. Начать расследование она решила именно с нее.
* * *Нет ничего хуже безделья. Когда человека одолевает скука, когда ему некуда себя деть и нечем занять, в его голову, как правило, начинают поступать бредовые идеи. Свободного времени вагон и тележка, на работу идти не надо, домашние обязанности, будь то стирка, глажка или готовка, выполняют другие, сидеть в кресле и пялиться в телевизор порядком поднадоело и… в этот самый момент мозг начинает работать с утроенной силой, ища для своего владельца самые немыслимые способы веселого времяпрепровождения.
Розалия Станиславовна, всю жизнь мечтавшая где-нибудь засветиться, блеснуть своей красотой и просто поиграть на публике, была на очень короткой ноге с бездельем.
Конечно, выматывать нервы домочадцам интересно, но, извините, на этом далеко не уедешь. Свекрища жаждала разнообразия, мечтала о новизне ощущений и славе. Впрочем, о славе она мечтала всегда и везде. Главная ее цель – стать звездой. Не смейтесь, несмотря на возраст, Розалия до сих пор не оставляет надежд, что когда-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь она станет настоящей суперстар.
С утра ничто не предвещало суматошного дня. Катка мирно завтракала на кухне, прокручивая в голове предстоящий разговор с Руфиной, и изредка поглядывала на развалившихся на подоконнике персов.
Натали вытирала пыль в гостиной, Галка спала без задних ног, а Розалия Станиславовна… Удивительно, но свекровь не выходила из своей спальни. Проснулась она давно, Катка отлично слышала, как Розалия отчитывала Арчибальда. Да и в ванной комнате уже витал удушающий аромат ее французского парфюма. Интересно, в чем здесь дело? Почему свекровь никого не терроризирует и не донимает, ни над кем не насмехается?
Не представляя, какое испытание ждет ее впереди, Копейкина, наверное, впервые за последнее время позавтракав в тишине, потопала одеваться.
В дверь позвонили.
На лестничной площадке стояли довольные подружки Розалии Станиславовны: выпендрежная Ирма Моисеевна, считавшая, что в свои семьдесят она выглядит максимум на сорок, и седовласая Венера Александровна – дама, никогда не скрывающая своего почтенного возраста, что, впрочем, не делало ей особой чести. По части безумств Венера ничуть не уступала подружкам. И когда троица собиралась вместе, у Катарины всегда сжимался желудок. Три подружки – как взрывоопасная смесь. Недоглядишь – горько пожалеешь.
– Приветик, Катка! – Ирма отодвинула Копейкину от двери и, прошествовав в коридор, сразу подлетела к зеркалу. – Я так и знала, что съела помаду.
– Катуша, рада тебя видеть, – выдавила Венера.
– Д-добрый д-день.
– Где Розалия?
– В спальне.
– Боже правый, она еще спит?
Дверь распахнулась, и в коридоре, напевая во весь голос: «А тому ли я дала… ту-ту-ту-ту-ту… обещание любить…», – нарисовалась свекровь.
Ирма с Венерой с восторгом взирали на подругу. У Натки, закончившей уборку в гостиной, выпала из рук тряпка. А Катарину словно парализовало. Она, конечно, ожидала от Розалии всего, но такого… Глаза отказывались верить увиденному.
К яркому макияжу родственницы, к накладным ресницам и пышным парикам она давно привыкла, но сегодня Станиславовна перещеголяла саму себя. Облаченная в шелковый серебристо-серый приталенный, расшитый бисером пиджачок, короткую юбку в тон и высоченные сапоги типа ботфорты из тонкой черной кожи со вставками из меха, с двенадцатисантиметровым каблучком «шок», выгнутым назад, она походила… Катка пыталась подобрать подходящий эпитет, но мозг на мгновение отключился.
– Ну! – Свекровь приняла соблазнительную позу. – Что скажете? Отпадно?
– Роза, ты неподражаема!
– Богиня!
Дама повернулась к Наташке.
– А ты что скажешь?
– Ца-ца-царица небесная, я не верю глазам.
– Ката, детка, зацени прикид.
Копейкина глотала ртом воздух, стараясь отлепить от неба отяжелевший язык.
– Эт-та что?
– Последний писк моды.
– Жаль, я не додумалась надеть сапоги, – прогнусавила Венера.
– Костюмчик что надо, – одобрила Ирма Моисеевна. И, приблизившись к Розалии, с завистью прогудела: – Роза, ты оставишь нас позади.
– Победит сильнейший, дорогая. – С этими словами свекровь продефилировала по коридору. – Юбка не слишком длинная?
– В самый раз, – заверили подружки.
– А то у меня есть и покороче. Такие ноги грех облачать в брюки, пусть весь мир любуется.
Наконец Катка смогла взять себя в руки.
– Розалия Станиславовна, зачем вы так вырядились?
– Мы с девочками едем на кастинг.
– Куда?
– Прочисть уши, тетерев. На кастинг!
– Кастинг Снегурочек, – добавила Венера и смутилась.
Натали сползла вниз по стенке.
– Девочки, у нас еще есть время, поэтому предлагаю пройти в гостиную и выпить по бокалу вина. Так сказать, за удачную поездку.
– Согласна, – заулыбалась Ирма.
– Подождите, какая поездка, какой кастинг? Вы с ума сошли? О каких Снегурочках идет речь?
– Ну ясно же все как дважды два. Мы с девчонками будем пробоваться в мюзикл на роль Снегурочки. Усекла?
– Нет, не усекла. Если решили меня разыграть, у вас получилось. Поздравляю.
– Ирма, – свекровь капризно наморщила лобик, – покажи ей газету, пусть заткнется.
Ирма Моисеевна выудила из сумочки сложенный вчетверо листок.
– Читай и завидуй.
Ката пробежала глазами по обведенному карандашом объявлению.
Похоже, мир сошел с ума – все встало с ног на голову. Вот, например, в газете – причем в отнюдь не бульварном издании – черным по белому было написано, что сегодня в помещении по такому-то адресу с часу до пяти дня пройдет кастинг Снегурочек для участия в мюзикле. Требования к кандидаткам: возраст от сорока пяти до шестидесяти.
Ощутив легкое головокружение, Катарина вернула газету Ирме.
– Ничего не понимаю. Это, наверное, шутка. Да быть такого не может! Вы сами-то вдумайтесь, где вы видели Снегурочек от сорока пяти до шестидесяти? Нет, нет, кто-то решил прикольнуться.
– Ничего подобного, – Венера села на диван. – Мы туда звонили, все подтвердилось, они действительно ищут Снегурочку.
Пока Наталья наполняла бокалы вином, Розалия Станиславовна любовалась своим отражением в зеркале.
– Красотка! Роль Снегурочки у меня в кармане.
– Если отбирать будут мужики, ты в лидерах.
– Девочки, поднимем бокалы за наше мероприятие.
– Чин-чин…
– За предстоящий успех…
Потрясенная Катарина почапала к себе.
– Детка, ты в спальне особо не задерживайся. Через полчаса выезжаем.
– Я должна вас везти?! У меня запланирована встреча, я уже договорилась с человеком.
– Перенеси, передоговорись.
– Меня ждут!
– В году триста шестьдесят пять дней, а ты умудряешься назначать встречи именно в те денечки, когда у меня намечаются важные дела! Что за манера? Как собака на сене – ни себе, ни людям. Иди звони. Скажи, что плохо себя чувствуешь, раскалывается голова, живот прихватило, сердце остановилось… Хотя нет, про сердце не говори, не поверят.
– Я могу вызвать такси. Хотите, закажу вам лимузин? Поедете на свой кастинг как королевы, а?
– Неудачное предложение. Лимузин надо заказывать заранее, за тридцать минут он не приедет. Кончай базар, готовься к поездке. Девочки, как вам вино?
– Прелестно!
– Райский нектар!
– Натали, лапа, нам еще по чуть-чуть.
Катарина сидела в спальне, мяла в руках край простыни и разговаривала сама с собой:
– Кастинг Снегурочек… Чокнутые! Ненормальные! По ним психушка плачет! Хотелось бы мне увидеть тот мюзикл со Снегурочкой-пенсионеркой в главной роли.
«Фиат» тронулся с места в одиннадцать, но из-за многочисленных заторов на дороге у трехэтажного здания по адресу из объявления Катка припарковалась без четверти час.
В холле стоял худощавый охранник. Преградив дамам путь, он поинтересовался:
– Куда?
– На кастинг, – раздраженно бросила свекровь и расстегнула соболью шубку.
– На кастинг, – раздраженно бросила свекровь и расстегнула соболью шубку.
Оглядев прикид Розалии, мужичок почесал затылок.
– Трансвеститов?
Свекрища пошла пятнами. Катка хохотнула.
– Нет, вы не так меня поняли, – начал оправдываться секьюрити. – Здесь сегодня проходят три кастинга. На втором этаже набирают трансвеститов для шоу.
– Мы – Снегурки! – выпалила Ирма.
– Но если надо, можем и посвистеть, – выдавила Венера Александровна, не имевшая ни малейшего понятия, кто такие трансвеститы. – Я в молодости такая трансвеститка была – хлебом не корми, дай только посвистеть с мальчишками. Ой, а голубей как гоняли! Как вспомню, так прям сердце щемит.
– Голубей? В смысле парней с нетрадиционной ориентацией?
– Голуби – это птицы.
– Хватит нести ахинею! – взревела Розалия Станиславовна. – Слышал, что сказала моя подруга? Мы – Снегурки.
– Снегурки? – Мужик быстро заморгал.
– Безобразие! – бушевала Розалия. – Понаберут в охранники охламонов… Ты глаза-то раскрой, помесь цыпленка с дистрофиком! Какие мы трансвеститы?
– Извините. Они с утра валом валят, и все… как и вы, разукрашены, в мини-юбках… я подумал… Ошибочка вышла. Зрение меня подводит, врач прописал очки, да все никак в оптику не выберусь.
– Куда нам идти? – прохрипела Розалия.
– Третий этаж, там найдете.
– Девочки, за мной!
Поднимаясь по лестнице, свекровь негодовала:
– Каков подлец! Спутать меня с трансвеститом… Слепой козел!
– Роза, я не совсем поняла. А кто они такие, трансвеститы?
– Венера, заткнись, я в гневе!
Оказавшись в небольшом помещении, где за столиком восседала средних лет строгая дама с беджиком «Елена», Розалия Станиславовна гаркнула:
– Милейшая, мы на кастинг.
– Мы не трансвеститы, – на всякий случай пискнула Венера.
Дама удивленно осмотрела прибывших Снегурок и, остановив взгляд на Венере с Ирмой, буркнула:
– У нас ограничения по возрасту. Кандидатуры старше шестидесяти не рассматриваются. А вы, – она протянула Розалии листок, – заполните анкету и пройдите в ту дверь. К сожалению, вам, – последовал взгляд на Копейкину, – тоже ничего не светит, вы слишком молоды.
– Секундочку! – взбунтовалась Ирма Моисеевна. – Кто сказал, что мне больше шестидесяти? Да я еще не на пенсии! Роза, ты слышала? Что за произвол? Я требую анкету!
– Я тоже! – Венера сделала шаг вперед.
Свекрища, пребывавшая на десятом небе от счастья от того, что ее приняли за молодку, защебетала:
– Выдайте моим подружкам анкеты, они говорят правду, им нет шестидесяти. А на лица не смотрите, у них в роду все такие страшные.
– Роза!
– Ирма, помолчи, я же вас спасаю.
Ирме Моисеевне пришлось проглотить унижение и признать, что Розалия Станиславовна права.
Заполнив анкеты, все переместились в соседнее помещение.
На мягких диванах сидели четыре претендентки на роль Снегурки. Женщинам едва перевалило за сорок пять, посему появление Розалии с подругами вызвало оживление.
На губах полной брюнетки заиграла улыбка, две блондиночки переглянулись, а выщипанные бровки рыжей, сурового вида тетеньки поползли вверх.
– Всем пламенный привет! – поздоровалась свекрища.
– Э-э… я, конечно, извиняюсь, – заискивающе произнесла толстуха, – но вы уверены, что пришли по адресу?
Ирма Моисеевна не успела ответить, ее опередила Розалия. Выставив ногу вперед, свекровь заявила:
– На первый раз я тебя извиню, но в черный список уже занесла.
Катка села рядом с блондинкой, увлеченно рассматривающей фотографии в модном журнале.
Свекровь отвела подруг чуть в сторону.
– Значит, так… Толстозадая нам не конкурентка. А вот с другими тремя цыпочками придется потягаться.
– Уж больно они молодые, – проворчала Венера.
– Я уже жалею, что приехала, – ныла Ирма. – Роза, это была твоя идея, а я изначально знала, что затея обречена на провал.
– Прекратите хандрить. Неужели вы сдадитесь без боя? Девочки, где ваш задор?
– Остался в шестидесятых.
– Венера, я тебя сейчас ударю. Слушай мою команду! Начинаю инвентаризацию. Все ненужное вылетит вон, и в его число войдут наши дорогие куколки.
– Что ты задумала?
– Увидишь…
Розалия Станиславовна села между Каткой и блондинкой.
– Кастинг уже начался? – как бы между прочим спросила она равнодушным тоном.
– Пока нет, – протянула блондинка.
– Ой, скорее бы, нервы не выдерживают.
– Скажите, а вы актриса?
– По жизни – да.
– А я по профессии. Двадцать лет назад закончила театральный, снялась в пяти фильмах в малюсеньких эпизодах, и кранты. Забыли, забросили, вычеркнули. Пришлось осваивать новое ремесло. Как вы считаете, мой диплом будет иметь вес?
Розалия склонилась к самому уху блондинки.
– Не знаю, детка. Возможно, из-за диплома тебе повезет, и, если выберут, отправят в колонию общего режима. Там, знаешь ли, атмосфера намного приятней. Но могут и подальше заслать. Например, к особо опасным. Вот там, милочка, не сахар. Выступаешь, а поджилки так и трясутся.
– Вы о чем?
– Так о кастинге.
– А при чем здесь колония и особо опасные преступники?
– Ну как, нас же для мюзикла отбирают.
– Верно.
– Вот… набирают людей, ставят мюзикл – и вперед, по зонам.
– Как по зонам?
– Очень просто. А ты думала, тебя по Первому каналу покажут?
– Нет, но…
– Помню, в том году занесло нас в Воркуту. О-о!.. Прямо посреди выступления один урка выскочил на сцену, схватил актрису и приставил ей нож к горлу. Поранил серьезно, еле откачали.
– Господи, я ничего не знала!
– Да ты не робей, вообще-то нас хорошо хоронят… то есть охраняют. Хотя в памяти всплыл случай, произошедший летом на Колыме…
Блондинка вскочила как ошпаренная.
– Я ухожу. Приятно было познакомиться.
– Взаимно, кисонька.
Катарина сгорала от стыда.
– Вы соображаете, что несете?
– Ката, на языке шоу-бизнеса это означает – грамотно устранять конкурентов.
– Я вам запрещаю вводить людей в заблуждение!
– Не советую вставать на пути к моей славе. Тебе ли не знать, как я страшна в гневе? Поэтому ротик закрой и сиди смирно.
Розалия направилась к блондинке номер два.
Копейкина вышла в соседнюю комнату. Дама-секретарша набирала текст на компьютере.
– Елена, можно задать вам вопрос?
– Я вас слушаю.
– Можете объяснить, что здесь происходит? Кому в голову взбрела идея набирать для мюзикла непрофессиональных актрис, да еще преклонного возраста? Я в непонятках. Здорово смахивает на аферу. Того и гляди сейчас потребуют сдать взносы и обведут вокруг пальца.
Поправив очки, Елена усмехнулась.
– Это не афера, не лохотрон, а действительно кастинг. Согласна, со стороны выглядит немного нелепо, но такова воля Павла Сергеевича.
– Кто он такой?
– Именно по его инициативе мы устраиваем кастинг. Павел Глебов – эксцентричный пенсионер с огромным капиталом. Пару лет назад его жена написала сценарий мюзикла, где главная роль отводится пятидесятипятилетней Снегурочке. Дурь, конечно, но, как говорится, бумага все стерпит. А у богатых принято, что любая, даже самая безумная, прихоть в обязательном порядке должна исполняться. Глебова загорелась желанием сняться в мюзикле. Бабе было за шестьдесят, но данный факт ее нисколько не угнетал. У мужа полно баксов, а значит, для него везде горит зеленый свет. Но совсем недавно произошло несчастье – Глебова скоропостижно скончалась. И теперь Павел Сергеевич считает своим святым долгом поставить мюзикл со Снегурочкой-переростком в главной роли.
– Не легче ли выбирать актрису из профессионалов?
– Мне легче, вам легче, а Глебову захотелось найти Снегурку из народа. Что из всего этого выйдет – тайна, покрытая мраком. Да мне в принципе и по барабану, я делаю свою работу, получаю зарплату и не парюсь по пустякам.
Дверь с шумом распахнулась, и вторая блондинка с вытаращенными от ужаса глазами подлетела к Елене.
– Отдайте мне мою анкету!
– Что с вами?
– Отдайте немедленно! Я отказываюсь принимать участие в вашем кастинге. Я ухожу!
Катка вернулась в главное помещение. Ирма с Венерой удовлетворенно хихикали и потирали руки. Розалия вела беседу с рыжей конкуренткой.
– Скажу по большому секрету, у вас есть все шансы получить роль, – лыбилась свекровь.
– Правда?
– Не сомневайтесь. Думаю, мы сработаемся.
– То есть?
– Скорей всего меня выберут на роль матери Снегурочки.
– В объявлении не был сказано о матери.
– Ну, дорогуша, я здесь свой человек. Участвую почти в каждом втором мюзикле. Я уже и сценарий читала.
– Вау! Расскажите.
– Да рассказывать в принципе нечего. Все как обычно. Героиня в компании семи богатырей развлекается на полную катушку и поет.
– Ну-ку, ну-ка, поподробней!
– Вы умеете петь?
– Очень даже неплохо.
– Замечательно. А с пластикой как обстоят дела?