В 1785–1786 годы на Ильинке были выстроены «великолепною и огромною архитектурою обывательские домы, имеющие под собой лавки, число коих простирается до 60, и во всех почти торгуют галантереею, придавая сей части города немало красоты». Застроена была также со всех сторон торговыми помещениями и церковь пророка Илии.
На Ильинке появились и первые в Москве клубы. В 1782 году жене иностранца Р. К. Фавер разрешено было открыть «клоб» со столом, бильярдом и пр. в наемном помещении по контракту с содержателем Шеинского подворья французом Симони, с запрещением продажи фряжских вин (монопольно продававшихся в погребках под рядами). На тех же условиях было разрешено открыть «клоб» московскому купцу Михайлову.
Пожар 1812 года истребил последние деревянные здания на улице. На месте церкви Дмитрия Солунского в 1839 году было построено здание Биржи, замененное в 1875 году современным зданием (архитектор Каминский). В 1874 году на месте Троицкого подворья появился пятиэтажный доходный дом, самый высокий тогда в Москве; он стоит здесь и сейчас.
Во второй половине XIX века и в начале XX века на улице находились крупные банки: Петербургский, Международный, Азовско-Донской, Волжско-Камский и другие, построившие для себя многоэтажные дома. В 1910–1911 годах инженер И. И. Рерберг построил для купца Второва и К° большие многоэтажные торгово-складочные помещения в конце улицы (дом № 23). В 1894 году старые ряды в начале улицы заменили новыми по проекту архитекторов Померанцева и Клейна. Улица стала центром оптовой торговли мануфактурой, москательными и другими товарами. Биржа и банки превратили ее в финансовый центр города. Жилье с улицы было почти совершенно изгнано; чрезвычайно оживленная днем, улица вечером и ночью была почти безлюдна: на ней можно было видеть только ночных сторожей.
Варварка
С XIV по XVI век улица называлась Всехсвятской и доходила до современной Солянки, а с XVI века — Варваркой, по имени стоявших на ней церквей. Она шла по гребню холма, круто обрывавшегося от нее к Москве-реке. Известна улица с конца XIV века, когда по ней проехал Дмитрий Донской, возвращаясь с Куликова поля, и, по преданию, поставил на современной площади Варварских ворот деревянную церковь Всех святых в память погибших на Куликовом поле русских воинов. В XVII веке деревянное здание церкви было заменено каменным, стоящим здесь доселе.
В 1434 году на улице стояла церковь Бориса и Глеба. В том же году на ее кладбище был похоронен юродивый Максим, и церковь стала называться по его имени. В XVII веке на ее месте было построено новое здание, сохранившееся до нашего времени, на углу Максимовского переулка.
В 1517 году была построена на углу Зарядьевского переулка каменная церковь Варвары, перестроенная в начале XIX века в современное здание.
В конце XV века по склонам от улицы к реке были поселены семьи купцов-псковичей, поэтому местность долго называлась Псковской горой. О ней сейчас напоминает Псковский переулок.
В XVI веке Иван Грозный поставил на улице между церквами Максима и Варвары «Аглицкий» и «Купецкий» дворы, в которых останавливались наезжавшие в Москву с 1553 года английские купцы. В том же и следующем веках на улице было сооружено несколько церквей, монастырских подворий и боярских дворов. Из последних сохранился двор бояр Романовых, поставленный здесь в 1565–1567 годах Никитой Романовым, братом царицы Анастасии Романовны. До этого он жил на современной Большой Никитской улице, но ушел с нее после объявления ее в опричнину. После Никиты Романова двор принадлежал его сыну Ф. Н. Романову (патриарху Филарету) и назывался его «осадным двором», вероятно, по защите его во время польской интервенции 1610–1612 годов. В середине XIX века архитектор Рихтер построил на старом подклете новый верх в стиле XVII века.
В XVII веке на месте «Купецкого» двора размещался Старый денежный двор, а часть «Аглицкого» двора была занята двором боярина А. И. Милославского. Когда Михаил Федорович в 1641 году выстроил в начале улицы Гостиный двор, напротив него располагались с юга деревянные ряды (Нижние). Между ними улица имела ширину от 3,5 до 6,5 сажени. Место это называлось «Варварским крестцом». Его талантливо изобразил А. М. Васнецов на картине с тем же названием и снабдил ее художественным описанием. Вот краткие выдержки из него: «Шумная суетливая жизнь кипела на этом бойком месте старой Москвы. Здесь находились кружала и харчевни, погреба с фряжскими винами, продаваемыми на вынос в глиняных и медных кувшинах и кружках… Пройдет толпа скоморохов с сопелями, гудками и домбрами. Раздастся оглушительный перезвон колоколов на низкой деревянной на столбах колокольне. Разольется захватывающая разгульная песня пропившихся до последней нитки бражников… Гремят цепи выведенных сюда для сбора подаяния колодников. Крик юродивого, песня калик-перехожих…»
В XVIII веке улица начиналась у Спасского моста, включала в себя часть современной Москворецкой улицы и образовывала при повороте на современную трассу острый угол с продолжением Москворецкой улицы к реке. Вся она была застроена здесь деревянными лавками. В конце улицы, справа, находилась «фартина» (кабак). Напротив Гостиного двора стояла кузница. С южной стороны улица подпиралась стенками, и проезды в Псковский, Кривой и другие переулки шли по ломаной линии. В 1791 году была разобрана церковь Воскресения в Булгакове, стоявшая на углу Варварки и Никольского переулка и суживавшая улицу и переулок до двух саженей. Земля из-под церкви, урегулированная красными линиями, была отдана Татариновой за взятую у нее землю на Москворецкой набережной, под китайгородской стеной, под устройство хлебных амбаров. В 1792 году Варварку расширили также между Гостиным двором и церковью Максима.
В стене Китай-города, в башне Варварских ворот, находилась часовня «Боголюбской Божьей Матери». Для устройства выхода с улицы на современную площадь Варварских ворот пробили в стене рядом с башней Проломные ворота.
В пожар 1812 года улица значительно выгорела, но затем обстроилась каменными домами и магазинами. На месте деревянных Нижних рядов были выстроены каменные магазины. Гостиный двор, замененный в начале XIX века современным зданием, был сплошь увешан вывесками московских купцов. Скученность лавок вызывала частые пожары. Для борьбы с ними напротив Зарядьевского переулка был устроен подземный резервуар, питаемый мытищинской водой, из которого можно было в случае пожара взять сразу около 200 ведер воды. Этот своеобразный пожарный колодец случайно был обнаружен в 1937 году.
В 1894 году в начале улицы старые Средние торговые ряды были заменены новыми, а Проломные ворота в стене Китай-города напротив улицы в 1898 году были расширены. В башне прежних Варварских ворот продолжала находиться часовня, монахи которой на примыкавшей к ней широкой стене Китай-города развели целый огород.
В 1934 году стена Китай-города и Варварские ворота, по башню-часовню включительно, были разобраны, и улица получила прямой выход на современную площадь Варварских ворот.
Зарядье
Зарядьем называется южная, низменная часть Китай-города, между улицей Варваркой и Москворецкой набережной. Название свое оно получило оттого, что с XVI века находилось за рядами лавок, тянувшихся по нынешней Москворецкой улице от улицы Варварки до Москворецкого моста.
В Зарядье находилось древнейшее поселение Москвы. Археологические раскопки 1948–1950 годов обнаружили здесь дворы и мастерские кожевника, металлиста и др. X–XI веков, а стены Китай-города, отделяющие его от реки Москвы, построены лишь в 1536–1538 годах; до этого Зарядье выходило непосредственно к берегу. Сюда привозили хлеб из Рязани и других окских городов.
Шумная торговая жизнь кипела по всему Зарядью и особенно на Большой, или Великой, улице (позднее — Мокринский переулок), упоминаемой в летописях под этим названием в 1468 и 1547 годах. На ней же стояла посреди церковь покровителя, по тогдашним воззрениям, торговли и мореплавания — святителя Николая, прозванная из-за постоянной здесь сырости от наводнений и дождей «Николой Мокрым».
В 1480 году местность эта даже называлась Болотом.
Застроено было Зарядье в то время деревянными тесными дворами, между которыми пролегали узенькие, кривые переулочки. Частые пожары истребляли дворы «без останку», о чем прямо так и говорится в летописи под 1365 годом. То же было в 1390 и 1451 годах, когда посад подожгли татары, а также в 1493 и 1547 годах. В 1468 году «загорелся посад у Николы Мокрого и пошел кверху… да на Большую улицу и по самую реку». Большая улица оканчивалась в XV веке «Вострым концом». Здесь с того времени стоит каменная церковь Зачатия Анны в Углу — одна из древнейших в Москве.
Стена Китай-города отделила Зарядье от реки Москвы. Выход к ней мог теперь осуществляться только через Водяные ворота, напротив бывшего Москворецкого моста, и Козмодемьянские — в квадратной башне внизу Китайгородского проезда. Это показывает, что былой торговой связи с рекой у населения Зарядья в то время уже не существовало. В 1647 году были, однако, в южной стене Китай-города двое небольших, заложенных деревом ворот. Вероятно, это «водяные», или «портомойные», ворота, наскоро заложенные деревом в 1618 году, при наступлении на Москву польского королевича Владислава.
В XVI и XVII веках Зарядье было населено большей частью мелким приказным людом, торговцами и ремесленниками; приказные имели связь с Кремлем, его приказами и различными царскими хозяйственными службами, а торговцы и ремесленники — с Гостиным двором и рядами, лежавшими к северу и западу от Зарядья.
В соответствии с этим главные переулки Зарядья потянулись от Мокринского переулка в гору, к Варварке. Их было три: Зарядьевский переулок, Псковский и Кривой (позже появился Максимовский).
Кроме мелких жилых дворов в Зарядье стояло несколько казенных учреждений и один монастырь. На углу Мокринского переулка и Москворецкой улицы стоял «Мытный двор» — городская таможня, в которой взимался таможенный сбор — «мыт» — со всякой пригоняемой в Москву «животины»: коров, овец, свиней и даже с кур и гусей. Тут же на «животинной площадке» скот и продавался. Кроме того, здесь продавались также мясо, куры, колеса, сани, зола, лыко и пр. От помета животных как на Мытном дворе, так и вокруг него была «великая нечистота», а воздух был заражен смрадом.
Рядом находились Хлебный, Калачный, Масляный, Соляной, Селедный и другие ряды.
На противоположной стороне Зарядья, в Кривом переулке, стояла царская тюрьма, а посреди, между Псковским и Зарядьевским переулками, — Знаменский монастырь, возле которого находился «Осадный патриарший двор».
Зарядье принимало самое живое участие во всех народных волнениях XVII века. Среди его забитых нуждой ремесленников и мелких приказных всегда царило недовольство. Поэтому в Зарядье находили себе приют укрывавшиеся от правительства и преследуемые им люди. При подавлении «бунтов» участники их первым делом прятались в Зарядье, где были такие места, в которых правительство никогда никого не могло найти.
В начале XVIII века два важных события сказались на жизни Зарядья: первое — перевод столицы в Петербург, лишивший подьячих и прочих мелких служащих царского двора должностей и превративший Зарядье всецело в мир ремесленников и торговцев, и второе — окружение Петром I Китай-города земляными бастионами и рвом, которые на целое столетие закрыли стоки в реку, вследствие чего вся грязь и нечистоты с Варварки стекали в Зарядье и превращали его в буквальном смысле слова в непроходимую трясину.
Антисанитария, соединенная с бедностью и переуплотнением жилищ, сделала Зарядье в XVIII веке очагом эпидемий. Чума 1771 года нашла себе здесь обильную жатву. В 1796–1800 годах вдоль китайгородской стены у Москвы-реки устроили набережную, для чего берег реки значительно подсыпали, и стены Китай-города оказались наполовину засыпанными. Для выхода на берег в 1782 году были устроены напротив Псковского переулка Проломные ворота. Но с внутренней стороны Зарядья стена Китай-города «была более других ветха по низменности места и потому, что больше других была заложена пристройками от домов, лавками и амбарами, так что одни только зубцы ее были видны. К этой-то стене больше всего стекала нечистота, застаивалась и производила смрад» (Гастев М. Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы. Ч. I. М., 1841).
Указами Петра I 1704 года и Екатерины II 1775 года в Китай-городе и Зарядье запрещено было строить деревянные дома. Поэтому, когда в пожар 1812 года Зарядье сгорело, старые мелкие собственники не могли построить каменных домов и почти поголовно продали свои дворы. Их скупили крупные московские домовладельцы и застроили Зарядье двух- и трехэтажными каменными домами. Нижние этажи были отведены главным образом под лавки и склады, а верхние — под мелкие квартиры и мастерские, сдававшиеся ремесленникам за весьма высокую цену. Ремесленники ценили здесь не столько удобства квартир, сколько близость свою к «рядам» — месту, где они сбывали свои изделия, так как при отсутствии в прежней Москве дешевых средств передвижения они не могли жить на окраинах. Чтобы увеличить площадь квартир, домовладельцы делали во дворах перед окнами вторых этажей галереи, затемнявшие в квартирах свет, на которых ремесленники и работали большую часть года.
Писатель И. А. Белоусов, выросший в Зарядье, дает интересную картину его в 1870-х годах: «Вся эта местность была заселена мастеровым людом; тут были портные, сапожники, картузники, токари, колодочники, шапочники, скорняки, кошелевщики, пуговичники, печатники (печатавшие сусальным золотом на тульях шапок и картузов фирмы заведений). Некоторые переулки представляли собой, в буквальном смысле, базары, ничем не отличавшиеся от базаров захолустных местечек на юге — в „черте оседлости“».
Писатель Леонов в романе «Барсуки» так описал жизнь Зарядья перед войной 1914–1918 годов: «Жизнь здесь течет крутая и суровая. В безвыходных каменных щелях домов в обрез набилось разного народа всех видов и ремесел, копеечное бессловесное племя, мелкая муравьиная родня… Городские шумы и трески не заходят сюда — зарядцы уважают чистоту тишины… Только голубей семейственная воркотня, только повизгивающий плач шарманки, только вечерний благовест… Осенью в низине Зарядья стоит и со всех окружающих высот бежит сюда жидкая осенняя грязь».
В «Путеводителе по Москве» 1915 года Зарядье характеризовалось как «задний двор богатого Китай-города», и оно действительно было таковым.
Старая и Новая площади
С Лубянской площади открывается прекрасный вид на идущий к югу широкий Китайгородский проезд. Однако только левая, восточная, его сторона носит такое название. Правая же, западная, от Лубянской площади до улицы Ильинки называется Новой площадью, а дальше до улицы Варварки — Старой площадью.
Такое необычайное название Китайгородского проезда объясняется тем, что до 1934 года посреди него проходила древняя стена Китай-города, отделявшая проезд от Новой и Старой площадей. Фактически уже тогда это были не площади, а улицы шириной около 17–21 метров. После того как в 1934 году в связи с работами по строительству метрополитена была снесена стена Китай-города от Лубянской площади до Варварки, проезд и эти «площади» составили одну широкую улицу, но остались при старых своих названиях.
В XIV–XV веках на месте Старой и Новой площадей шумел густой лес, предохранявший Кремль и посад от нападения врагов с востока. Память об этом лесе до последнего времени сохранялась в названии церкви, в здании которой сейчас находится Музей истории и реконструкции Москвы: «Иоанн Богослов, что под Вязом». Церковь впервые упоминается в 1493 году.
В конце XIV века посад еще не охватывал этой местности: проводившийся для его охраны ров проходил с востока по нынешним Большому Черкасскому и Никольскому переулкам. Но при постройке в 1534–1538 годах крепостной стены Китай-города территория современных Старой и Новой площадей вошла в состав Китай-города. В стене, в конце шедших к ней перпендикулярно улиц Китай-города, были устроены на востоке башни-ворота: Никольские, Ильинские и Варварские (названия XVII века); за стеной шел ров, через который от ворот были перекинуты деревянные мосты.
В 1611 году Китай-город захватили овладевшие Москвой интервенты; отсюда они обстреливали «острожек» (баррикаду) на современной улице Большой Лубянке, угол Фуркасовского переулка, где был тяжело ранен князь Д. М. Пожарский. В 1612 году стены и башни Китай-города были местом упорных боев отрядов князя Д. М. Пожарского с интервентами, закончившихся отступлением последних в Кремль, где они вскоре сложили оружие. При этом пожар истребил значительную часть Китай-города.
Население улиц Китай-города в XVII веке было довольно культурным. Об этом свидетельствует дошедшая до нас от 1667 года челобитная к царю Алексею Михайловичу прихожан церкви Иоанна Богослова о разрешении устроить им при церкви школу по образцу украинских братских училищ для обучения «грамматической хитрости, языкам словенскому, греческому и латинскому и прочим свободным учениям». Правительство разрешило открыть «гимназион, да трудолюбивые скудеи (студенты) радуются о свободе взыскания и свободных учений мудрости». Однако дальнейшая судьба этого начинания, на пятнадцать лет опередившего учреждение в Москве Славяно-греко-латинской академии, неизвестна.