Едва дракон меня отпустил, я рванулась туда, торопясь проверить, как дела у моих пациентов.
Отдернув полог, заглянула внутрь и замерла, наблюдая семейную сцену: хозяйка дома во все корки распекала понурившегося супруга, а тот покорно внимал благоверной. На мгновение представилось, как я сама отчитываю Ингольва за какую-то провинность, и сдержать смех представившейся сцены стоило больших усилий.
- Великолепно. Вижу, больные уже оправились, - раздался за моей спиной вкрадчивый голос дракона, и я едва не подпрыгнула. Совсем о нем забыла!
Хель разом вздрогнули, хозяйка чуть не подскочила на месте, гневно вспыхнула... Потом, рассмотрев, кто перед нею, вдруг глубоко поклонилась.
- Приветствуем в нашем доме, сын стихии! – почтительно произнесла она, беззастенчиво меня игнорируя. Пахло от нее маслом нима – подгнившим луком - неприязнью. – Прошу, раздели с нами пищу и кров!
Складывалось впечатление, что я полупрозрачная, как тонкая корка льда.
Осторожно отодвинув меня с прохода, Исмир шагнул внутрь, остановился, молча меряя взглядом замерших хель, потом обронил веско и подчеркнуто безразлично:
- Нет! - и продолжил размеренно: - Закон говорит: если кто-то спасет другому жизнь, то спасенный обязан почитать его, как отца своего и мать свою. Имя того, кто нарушит это право, будет проклято в веках, и птицы выклюют глаза его, а рыбы съедят его печень...
Определенно, это была цитата из Свода законов хель - подобные обороты свойственны только коренным жителям севера. В устах дракона это звучало пугающе, к тому же от него вдруг повеяло чем-то острым, горьким и едким. Скипидаром?
- Но... – попыталась возразить дама-хель.
Исмир словно не заметил этого.
- Вот эта женщина – госпожа Мирра - ухаживала за вами. Она нашла причину вашей хвори и помогла ее устранить. А вы не желаете даже приветствовать ее в своем доме! Что ж, полагаю, Мать охотно приютит нас. Пойдемте, Мирра!
Он протянул мне руку и я, чуть поколебавшись, приняла приглашение.
Я отнюдь не впервые сталкивалась с черной неблагодарностью, но готовность Исмира вступиться за меня грела душу.
За спиной что-то попыталась возразить хель. Дракон только оглянулся, и она подавленно замолчала.
Едва мы успели выбраться из негостеприимного дома, как на меня набросилась Альг-исса, бегущая со стороны моря.
- Ай, где ты бродишь? – вопила она негодующе. – Я сделал, что надо. Вернулся. Тебя нет! Нигде нет, совсем! Я кричал, искал... Думал уже, тебя морской змей проглотил!
- Ох, прости, - повинилась я, осторожно освобождая ладонь из крепкого пожатия дракона. – Боюсь... у меня не было времени оставить тебе записку...
И бросила искоса взгляд на своего «похитителя», буквально вынудившего меня уйти без предупреждения.
- Прости, я... – начала было говорить, но объяснение прервал дракон.
- Вы совсем замерзли, - вмешался он, завладевая моей озябшей ладонью, – к тому же нуждаетесь в отдыхе и пище...
- Я могу разжечь костер, - с явственным сомнением предложила Альг-исса, и я оценила ее готовность к самопожертвованию.
- Лучше я проведаю шаманку, - запротестовала я, - нужно узнать, как она...
- Вы ведь уже валитесь с ног, - ответствовал Исмир, бросив на меня взгляд. Неожиданно ослепительно улыбнулся – словно солнечный луч погладил сверкающий атлас снега – и сказал загадочно: - Лед тоже умеет быть теплым...
Дракон поймал мой взгляд, как птицу в силки и...
Я с новой силой почувствовала накатившую усталость. Словно пуховое покрывало, она отделяла меня от мира, укрывала ватой, искажала звуки...
Сознание дернулось в шелковых нитях, рванулось...
Спи. Шагни в небо, как в воду. Окунись в покой. Нырни в ласковую пену облаков. Спи...
И легкое прикосновение к щеке (сон, быль?).
Бескрайний, южный, пронзительно васильковый небосвод. Теплый ветерок ложился под крылья, помогая парить в ласковой синеве. Беспредельная легкость, беззаботность... и вкрадчивое благоухание сандала были моими верными спутниками...
Проснувшись, я долго не могла понять, где нахожусь. Так бывает - не можешь вспомнить, сейчас утро или вечер, какой день недели и даже время года... Потребовалось несколько минут, чтобы вернуться в реальность.
Плотный кокон из шкур, в который меня закутали почти целиком, не пропускал даже дуновения холодного воздуха. У постели (судя по всему, я была все на том же хуторе) стояла на часах суровая Альг-исса с оружием наизготовку. Только ликующий аромат апельсина выдавал ее превосходное настроение. Видимо, она намеревалась защищать мой сон любой ценой....
- Доброе утро! – произнесла я и сама не узнала своего голоса. Переохлаждения и треволнения последних дней определенно не пошли мне на пользу. Хорошо бы теперь молока с медом, горячего чая с лимоном или хотя бы имбирного настоя... Но не стоит даже мечтать об одном из этих средств в ледяном царстве хель.
- Утро добрым не бывает! – возразила Альг-исса, расплываясь в улыбке. С точки зрения хель, ночь - лучшее время суток, поэтому мою любовь к ранним пробуждениям они не разделяли.
- Кофе... – прохрипела я мечтательно. Путники в пустыне так же молят о глотке воды...
- Как будет угодно прекрасной даме! – раздался от входа веселый голос.
Вместе с ним в комнату вплыл чарующий аромат благословенного напитка - с кардамоном и щепоткой корицы.
Должно быть, на моем лице отразилось такое восторженное благоговение, что Исмир не выдержал: ухмыльнулся, с церемонным поклоном протягивая изящную чашечку, которую самолично наполнил из термоса.
На следующие несколько минут я выпала из жизни. Пахло умопомрачительно: обжаренными зернами, чуть-чуть шоколадом и карамелью, сладковато-пряно – кардамоном...
Смакуя, я пила глоток за глотком. Чтобы сделать человека счастливым, достаточно отобрать у него некую простую житейскую радость, а через некоторое время вернуть... Восторг обеспечен!
- Спасибо! – произнесла я с блаженным вздохом, когда жидкость в чашке закончилась. Куда и подевалась хрипотца, боль в горле и противная слабость! – Вы просто волшебник! Где вы раздобыли кофе?
Исмир очаровательно улыбнулся (продемонстрировав ямочки на щеках!) и подтвердил серьезно:
- Разумеется, волшебник – щепотка доброй волшбы вам не повредит. Касательно остального – почтовая станция всего в получасе полета, так что это пустяк.
Я не стала спорить, лишь улыбнулась с искренней признательностью.
- Не стоило так утруждаться. На почтовой станции кофе будет предостаточно! А также кексов, круассанов, пирожков... – произнесла я мечтательно, уже предвкушая вкус лакомств и не обращая внимания на улыбку Исмира. - Надеюсь, Альг-исса согласится прямо сейчас меня отвезти.
- Боюсь, вам придется задержаться, пока история не закончена! – разом посерьезнев, отрезал дракон. Прохладные мятные нотки... Брр! – Как здесь оказались люди и зачем им понадобилось губить хель? Согласитесь, пока в этом деле слишком много белых пятен.
- Почему – люди? – начала я и осеклась.
Понимание обожгло, как вывернутая на ногу кастрюля кипящего супа.
Йотуны - давние враги асов, и они сражались друг с другом во время Рагнарёк. Разгневавшись, Один отобрал у йотунов и их потомков руны. Разумеется, он был вправе так поступить – в конце концов, Один лично заплатил за руны немалую цену.
Проще говоря, хель никак не могли использовать рунную магию. Следовательно, заклятье наложено людьми...
Не хотелось даже думать, к каким последствиям это может привести. В Хельхейме до сих пор относительно мирно уживались три народа: хель, люди и ледяные драконы. Последние всегда стояли чуть поодаль, селились где-то далеко на севере, куда и хель не заглядывали. Некоторые уверяли, что драконы живут в айсбергах, где предостаточно полостей, напоминающих милые драконьему сердцу пещеры.
Далеко не всем нравилось такое положение вещей - людям всегда нужно больше, чем есть, такова уж наша природа. Однако мало кто осмеливался вслух высказывать недовольство. Хель не самые добросердечные существа, и если сочтут такие речи подрывающими устои государственности... Есть у северян «национальный» способ казни – обливание преступника водой на морозе. От одной мысли об этом пробирал озноб...
Пока до открытого возмущения или, упаси Хеймдаль, противостояния, дело не доходило...
От размышлений меня отвлекла Альг-исса, которой надоело почтительно молчать.
- Ай, ты же самого главного не знаешь! Я сразу хотел сказать! – выпалила она, буквально подпрыгивая на месте. Больше всего ее телодвижения смахивали на танец маленьких утят, а ликующий аромат пихты и мандаринов еще сильнее напоминали восторг ребенка. – Фаст-иссу поймали!
Мгновение мне потребовалось, чтобы сообразить, о ком шла речь.
- И что с того? – недоуменно спросила я. – Мы ведь выяснили, что хель не имеют к болезни никакого отношения! А мансег – это не по моей части.
- И все же я вынужден настаивать, чтобы вы остались с нами, - вмешался дракон, как бы невзначай выделяя «настаивать».
- И все же я вынужден настаивать, чтобы вы остались с нами, - вмешался дракон, как бы невзначай выделяя «настаивать».
- Это похищение?
- Именно так, - пожал широкими плечами Исмир.
- Мои пациенты выздоровели! Какая польза от моего присутствия? – удивилась я, с неохотой выбираясь из уютного кокона. Ледяной воздух словно набросился стаей голодных волков. Брр!
- Вы человек, - кратко ответил дракон, оставляя догадываться обо всем, что из этого следовало.
Надо думать, требовалось выступить в качестве эксперта по своим соплеменникам... Не слишком вдохновляющая перспектива, прямо скажем!
- Именно поэтому я здесь долго не выдержу, просто замерзну! – попыталась возразить я, уже понимая, что любые аргументы бесполезны. Люди говорят «твердолобый», а хель предпочитают странное словосочетание «ледяной лоб», и, кажется, теперь мне понятна его этимология...
Раннее утро – самое холодное время суток, но для людей здесь в любое время слишком неуютно.
- Не тревожьтесь, в случае нужды я вас согрею...
От мягкого голоса дракона нахлынули воспоминания...
И именно это меня отрезвило, заставив осознать действительное положение дел. Забавно, когда Исмир намеренно со мною играл, я ощущала это именно как захватывающую игру, и не более. Ведь сейчас за его жестами и словами не чувствовалось желания, а я слишком хорошо воспринимаю чужие эмоции. Запахи не скроешь и не подделаешь, они куда правдивее слов. А вот когда за молчанием таятся чувства – это пьянит сильнее вина...
Разумеется, небольшой флирт – это как ложечка меда и щепотка специй в пресный напиток жизни. Но...
- Полагаю, нужно немедля допросить эту беглую хель, - предложил Исмир. – Пойдемте.
Слушать возражения или иные предложения он явно не собирался: шагнул к выходу, даже не глядя, следую ли я за ним. Конечно, устраивать сцену – глупо, проще изобразить полное подчинение.
- Убить ее мало! – вдруг вклинилась в разговор хозяйка дома, которая до того тихо, как карасик при виде щуки, затаилась в углу. В голосе ее прозвучали такая ненависть и свирепое торжество, что я невольно ощутила жалость к ее несчастной сопернице, которая решилась на преступление ради любви. Не выходит ничего хорошего, когда чувства затмевают голос разума, но это прискорбно часто бывает и с хель, и с людьми...
Быть может, прав доктор (запамятовала фамилию), который утверждал, что любовь – это разновидность душевной болезни? Ведь она нередко разрушает жизни, а тяга к предмету страсти очень напоминает нездоровую привязанность к наркотику. Разве не похож влюбленный на одурманенного курильщика опиума?..
Откровенно говоря, Фаст-исса вовсе не походила на влюбленную, а уж тем более, на наркоманку. Скорее на загнанного в угол вепря: налитые кровью маленькие глазки, фигура - как кряжистый дуб, узкий лоб... Не красавица, прямо скажем, даже по хельским меркам.
- Вы можете меня убить! – отрезала она сходу, с непреклонным видом скрестив руки на груди.
Глыба льда, на которой она восседала, была вся изрезана крестиками – руной гебо - супружество, дар свыше, готовность платить по счетам...
- Неужели? – голос Исмира будто копьем вспорол воздух. – А что, если мы примемся за вашего соучастника? Он, несомненно, знал о ваших намерениях...
- Нет! – вскочив, выкрикнула хель. Вот это ее действительно проняло! – Вы не можете!
- Я – дракон, мне позволено все, - со спокойным превосходством пожал плечами он. И мне вдруг отчаянно хотелось сказать какую-нибудь гадость, лишь бы стереть эту насмешливую улыбку...
Небрежное «мне позволено все» пробрало неприятным холодком, как от брошенного за пазуху снежка.
Однако это недостойно воспитанной дамы! Сразу вспомнились уроки бабушки, которая всегда твердила, что следует сохранять одинаково спокойное расположение духа при любых обстоятельствах. Что, кстати, нисколько не мешало ей самой вертеть дедушкой по своему усмотрению – правда, с неизменной нежной улыбкой.
Определенно, среди хель я сама становлюсь грубоватой, перенимая их прямолинейные манеры!
- Прошу вас, успокойтесь! – вмешалась я, вклиниваясь между спорщиками. – Думаю, мы можем найти решение, которое бы устраивало все стороны.
- Какое же? – скептически вопросил Исмир, меряя меня недовольным взглядом. Как будто скакуна осадили на полном ходу! То и гляди станет грызть удила...
Меня в этот момент куда больше интересовала упрямая хель, которая, вероятно, знала нечто интересное. Не зря ведь события крутились вокруг их любовного треугольника!
- Вы ведь понимаете, что вас ждет изгнание? – поинтересовалась я у нее.
Хель побледнела (точнее, посинела) и с усилием кивнула. От нее повеяло таким темным, липким отчаянием – подгоревшей патокой, сапожным кремом и дегтем - что нелегко оказалось отогнать прилипчивый мрак. Дурные чувства – хуже инфлюэнцы, с поразительной легкостью заражают всех вокруг.
- Но вы можете уехать не одна... Вы меня понимаете? – я посмотрела ей прямо в глаза. – Думаю, Мать не откажет мне в просьбе... В крайнем случае, его ведь может похитить дракон, не так ли?
Исмир закашлялся (должно быть, представив сцену «хель верхом на драконе улетает в закат»), но согласно кивнул.
Словно лесной пожар из крохотной искорки, в глазах Фаст-иссы разгоралась надежда.
- Что нужно? – выдохнула она наконец.
Дальнейшее уже было делом техники.
К несчастью, знала Фаст-исса немного. Молодой муж тайком встречался с возлюбленной в пещере неподалеку от того места, где мы с Исмиром обнаружили заколдованную статую... А для усыпления бдительности жены Фаст-исса с нею помирилась - не взаправду, напоказ... Но ничего подозрительного в окрестностях она не видела. Правда, у нее не вышло явиться на последнее свидание, возможно, Вирн-исс что-нибудь узнал, когда напрасно ее ожидал... (Надо думать, в остальное время они были всецело увлечены друг другом и ничего вокруг не замечали.)
Ничего особенно ценного в ее рассказе не было, но уговор есть уговор.
Собственно, Мать тоже спорить не стала. На радостях, что хель освободились от угрозы непонятной болезни, да еще и обрели святыню (ту статую моментально назвали таковой), она была готова на многие уступки. Тем более что никаких серьезных последствий неумелая «ворожба» Фаст-иссы не принесла.
Последней оставалось только похитить любимого с молчаливого попустительства всех, кроме его законной супруги...
Пока возлюбленные не воссоединились, требовалось еще допросить Вирн-исса, для чего нужно хоть на время обезвредить его жену, стерегущую благоверного пуще глаза. Разумеется, в присутствии своей госпожи и повелительницы он не сказал бы ни слова, а уж тем более, не сознался в любовной связи с бывшей невестой! Благовоспитанный мужчина-хель должен при посторонних молчать, опустив глаза и демонстрируя покорность и смирение...
Ах, как я иногда жалею, что людям нельзя хоть на денек перенять обычаи хель! Увидеть любимого мужа, изъявляющего мне почтение и благоговейно внимающего приказам... Хотя, должна сознаться, я уже успела соскучиться по своим домашним деспотам – все же родные и привычные...
- Я отошлю ее с вестью в соседний поселок! Не посмеет ослушаться! – предложила Мать, многозначительно потрясая ломом. Эту тяжеленную металлическую палку она таскала с легкостью, выдающей немалую силу и солидный опыт. Пожалуй, джентльменам, которые гордятся виртуозным обращением с тростью, стоило бы взять у нее пару уроков...
- Условились! – серьезно кивнул дракон.
Он определенно чувствовал себя, как дома: свободно расхаживал по комнате, брал в руки резные безделушки. Впрочем, кажется, Мать ничего не имела против...
А я молчала, погрузившись в мечты о том, как вновь окажусь в городе, у горящего очага, с чашечкой разогретого вина со специями... Хельский ледяной мир кажется воплощением свободы, но в действительности не менее жесток, чем мир людей. Просто северяне прямолинейнее, у них больше ценится физическая сила...
Скоро перед нами предстал дрожащий Вирн-исс. Он мял в руках меховую шапочку «с ушками» - знак «заженного» статуса - и бросал робкие взгляды на суровую Мать. На меня и дракона он боялся даже смотреть.
- Мы знаем, что ты тайком встречался с Фаст-иссой. – Строго проговорила Мать. - Отвечай, это так?
- Да! – запинаясь, подтвердил влюбленный бедолага, кажется, едва удерживаясь от того, чтобы пасть на колени. От него веяло таким букетом отчаяния, страсти, ужаса, что у меня на мгновение закружилась голова.
- С вами все в порядке? – участливо спросил Исмир, моментально оказавшись рядом.
- Да, благодарю вас! – намеренно холодно ответила я, отстраняясь. И добавила: - Давайте лучше послушаем Вирн-исса.
Дракон нахмурился, но исходящий от него аромат сандала остался таким же безмятежным, как поверхность озера в безветренную погоду.
Чтобы разговорить мужчину-хель, потребовалось немало усилий. Он стал рассказывать только после торжественной клятвы Матери, что его не накажут за супружескую измену и позволят ему уехать с любимой.