Так что на следующий день я отправляюсь во дворец в одиночестве. В смысле, без матери. Так-то меня сопровождает несколько человек, в том числе и отец Варшани. Откровенно говоря, на него я и надеюсь больше всего.
Но все проходит абсолютно мирно. Потолкавшись в покоях, мы все дружно встречаем малый выход короля. Происходит ровно то же самое, что и в первый раз, за исключением того, что гвардия сегодня никого не арестовывает. После ухода короля подхожу к церемониймейстеру и вежливо осведомляюсь, позволено ли будет мне покинуть дворец. К этому у меня есть веская причина: мать объявила себя нездоровой. Против моего ожидания, таковое разрешение немедленно дается, и мы все покидаем дворец.
Первый день прошел спокойно.
И следующий день не шибко отличался от него. Разве что давешний граф Долон внезапно проявляет ко мне дружеское участие. Некоторое время мы с ним прохаживаемся по залу, рассуждая на тему арбалетной стрельбы. Как ни странно, он оказался в этом деле весьма и весьма неплохим знатоком. И, откровенно говоря, почерпнутые мной из разговора сведения были очень даже ценными. Правильно говорят: век живи – век учись. В процессе разговора Долон даже предложил мне показать некоторые приемы рубки, которые являлись их фамильным достоянием. Учитывая то, что многие предки графа посвятили свою жизнь военной службе, пренебрегать таким предложением не следовало.
Уже вернувшись домой (а квартировали мы все в доме, который нам любезно предоставила церковь) и поприветствовав дежуривших у входа дюжих монахов, сталкиваюсь во дворе с Лексли. Он последние дни все время где-то бегает, и вижу я его только рано утром перед отъездом во дворец. Рассказываю ему о предложении графа. Сержант задумчиво трет висок.
– Долон… Что-то у меня такое в памяти крутится… Нет, не помню. Старику надо доложить. Уж он-то здешних обитателей изучил самым доскональным образом.
Вечером командир Котов, выслушав мой доклад, некоторое время молчит.
– Долон, ты говоришь? Да, как же, знаю я этого парня. Там с ним все время рядышком еще один ходит – не такой крепкий и на вид хиляк.
– Совершенно верно, – подтверждаю я. – Барон Аген. Но он обычно все время в стороне держится и в наших разговорах участие не принимает.
– Вот это-то как раз и странно! В их компании Аген – голова, а граф всего лишь сильная рука при этой голове. Дело даже не в этом. Аген – один из преданнейших вассалов нашего монарха. Как впрочем и граф. Тому – так и вовсе деваться некуда. Если бы не милость короля, Долонов давным-давно забыли бы при дворе. У них доходов хватает разве что на то, чтобы купить плохонькую лошадь. А пребывание при дворе стоит денег – и денег немалых. Очень странно, мой мальчик, что эта компания так явно ищет твоего расположения. Странно и непонятно. Граф просил тебя о чем-нибудь?
– Нет, командир. Напротив, он дал мне несколько полезных советов относительно стрельбы из арбалета. И обещал показать какие-то фамильные приемы рубки на мечах.
– Вполне возможно. Все его предки, во всяком случае, большинство из них, всегда были воинами, и воинами неплохими. Очень даже может быть, что у них действительно есть нечто, чему не грех и поучиться. Но призываю тебя быть предельно осторожным и внимательным. Не забывай: за этой парочкой незримо стоит сам король. Никто из нас не знает, в каком настроении с утра встанет Его величество…
Ну, что ж, буду держать ушки на макушке. Старик просто так советов не дает.
А вот сегодняшнее утро, несмотря на его значимость для меня, оказалось совершенно обыденным и ничем особенным не выделялось. Единственным отличием явилось то, что на спинке стула вместо обычного, давно знакомого мне меча, сегодня висел Рунный клинок. Спрыгиваю на пол и беру его в руки. Это ощущение мне хорошо знакомо: приходилось держать его и раньше. По всяким торжественным дням его выносили следом за мной, а когда я подрос, то уже носил его самостоятельно. Но просто носить – это одно, а вот с сегодняшнего дня он становится моим оружием. Именно сегодня я наконец получаю право унаследовать все, что осталось от отца.
Осторожно вытаскиваю клинок из ножен. До этого момента мне всего дважды приходилось его видеть так.
Не торопясь поворачиваю его, разглядывая узорчатую поверхность. Бегущие по лезвию руны незаметно сливаются в какой-то узор. Я словно слышу отдаленную музыку. Она завораживает, и на какое-то время окружающая действительность перестает для меня существовать. Встряхнув головой, прогоняю это наваждение. Подбежав к очагу, зачерпываю оттуда гость золы и, наклонив клинок, аккуратно высыпаю ее на боковую грань оружия.
Так и есть – с тихим шорохом зола ссыпается обратно в очаг. А на поверхности клинка не остается ничего – он совершенно чист. Мне рассказывали про это необычное свойство моего оружия, но вот так, своими глазами, я вижу это впервые.
Рукоятка у клинка совсем простая, без каких-либо украшений и лишних вывертов. Да и ножны – некогда подобранные ещё моим отцом, не отличаются особенными изысками. Простое и надежное оружие – такому место скорее на боку у солдата, нежели у знатного лорда. Но это оружие моего отца, и никакого другого мне не нужно.
Быстро одеваюсь, споласкиваю руки и лицо и, набросив перевязь с мечом на плечо, спускаюсь вниз. Первым, кого я встречаю на своем пути, оказывается Логен. Увидев меня, наш старый управитель почтительно кланяется.
– Доброе утро, милорд!
Только спустя несколько секунд, уже ответив на его приветствие, замечаю, что он назвал меня милордом. Не молодым лордом, как раньше, а именно милордом – то есть, полным титулом. Необычно это как-то и непривычно…
Вот и дверь в столовую. Распахиваю ее, на секунду замерев на пороге.
В зале многолюдно. Здесь присутствуют, помимо матери и ее свиты, еще и какие-то незнакомые мне люди. Вижу шевроны Котов, их здесь достаточно много. Большинство из них я знаю в лицо, но некоторых вижу в первый раз. Разумеется, присутствует и Старик. И Лексли – вижу его около матери. Интересный момент: совсем рядом с ним стоит и Пламена. Мне кажется, она смотрит в основном на сержанта, а не по сторонам. И уж тем более не на меня. Интересненько…
Звук отодвигаемых стульев: все встают, поворачиваются в мою сторону и наклоняют головы. А я стою в растерянности. Надо что-то сделать, сказать, но все слова вылетают у меня из головы.
Огибая людей и столы, ко мне подходит мать. Неожиданно она преклоняет передо мной колено.
– Мой лорд… Позволь поздравить тебя с совершеннолетием.
Шагаю вперед, наклоняюсь и, обняв мать, приподнимаю ее.
– Спасибо, мама! Всем этим я обязан исключительно тебе!
Народ срывается с мест. Меня обнимают, хлопают по плечам, что-то говорят, в суматохе я разбираю даже не все слова. Водоворот слов, объятий захлестывает меня, и более-менее прихожу в себя уже во главе стола. В моей руке массивный кубок. И когда только я успел его взять?
– Прошу тишины.
И гомон голосов внезапно смолкает, словно обрезанный ножом. Вижу лица собравшихся, они все обращены в мою сторону. Все молчат.
– Первый свой тост в качестве лорда я хочу поднять за свою мать. За человека, который положил всю свою жизнь для того, чтобы поставить меня на ноги. За человека, который, не щадя своей собственной жизни, спасал чужие, порою рискуя самым отчаянным образом. К сожалению, я не успел увидеть своего отца (если не считать нашей встречи у Вдовьего замка). Но он всегда будет в моей памяти таким, каким его описала мать. И вот за это я прошу выпить всех собравшихся.
Я снова еду в королевский дворец. Позади остался праздник, торжественные тосты за столом. Венцом всего явилась делегация от графства, которая торжественно присягнула теперь уже мне как своему лорду. Я тоже что-то им говорил, спрашивал – все это сейчас сидит где-то на задворках моей памяти. Но я ничего не забыл. Просто сейчас наступает очень и очень нелегкий момент. Король тоже склерозом не страдает и своих намерений относительно ленной присяги ничуть не оставил. Сегодня, в крайнем случае – завтра, этот вопрос встанет передо мной во всей своей красе. И решать его придется в одиночку, да причем так, чтобы при этом не оскорбить Его величество. Тоже, надо сказать, задачка не из легких. Как ее решать – пока совершенно не понятно. Времени на то, чтобы посоветоваться с кем-то из друзей, скорее всего, не будет.
Первым, кто встречает меня во дворце, оказывается неразлучная парочка – барон с графом. Против обыкновения первым приветствует меня именно Аген.
– Доброе утро, милорд! Если меня не обманули всеведущие придворные сплетники, то вас можно сегодня поздравить с совершеннолетием?
– Можно, любезный барон.
К нам подходят еще несколько человек из числа придворных. Звучат поздравления, мне жмут руку. Откуда-то появляется кувшин с вином. Разливают сразу на всех, кубок подносят и мне. Не отказываюсь, выпиваю вместе со всеми и, в качестве жеста ответной любезности, приглашаю собравшихся навестить меня дома. Предложение с благодарностью принимается, и толпа потихонечку рассасывается. Если кто и ожидал продолжения – так оно будет, только не здесь и не сейчас.
– Можно, любезный барон.
К нам подходят еще несколько человек из числа придворных. Звучат поздравления, мне жмут руку. Откуда-то появляется кувшин с вином. Разливают сразу на всех, кубок подносят и мне. Не отказываюсь, выпиваю вместе со всеми и, в качестве жеста ответной любезности, приглашаю собравшихся навестить меня дома. Предложение с благодарностью принимается, и толпа потихонечку рассасывается. Если кто и ожидал продолжения – так оно будет, только не здесь и не сейчас.
– Сандр, у вас новый меч? – замечает изменения в моем костюме Долон.
– Да, граф. Это наш родовой меч. Он принадлежал еще моему отцу.
Секундное замешательство. Или это мне почудилось?
– Так это тот самый Рунный клинок?
– Он самый, любезный граф.
– И что – он действительно рубит железо?
– Ну, вообще-то для этой цели кузнецы используют другие инструменты…
– А попробовать? Можно?
Не нахожу предлога, чтобы отказать, и наша небольшая компания дружно топает в один из внутренних двориков огромного замка.
Судя по всему, здесь проводят свои тренировки дворцовые гвардейцы. Возвышаются чучела, длинный ряд мишеней выстроился вдоль стены, вязанки соломы для отработки колющих ударов – словом, обычное тренировочное поле. Почти такое же находится и у нас дома. Откуда-то притаскивают старый меч и кладут его на колоду.
– Попробуйте, милорд!
В висках у меня немного шумит (все-таки вино оказалось слишком крепким), но руки по-прежнему быстрые и силы не потеряли.
Неуловимое движение (сколько пота я пролил на тренировках, пока научился так выхватывать меч!), высверк клинка на солнце, удар!
Покореженный меч отлетает в сторону. Покореженный, но не разрубленный…
– А у вас неплохо поставлен удар, Сандр! Однако, железо этот клинок все-таки не рубит…
Да, не рубит. А чего, собственно говоря, ожидалось? Тогда, у замка, отец недвусмысленно мне намекнул на то, что клинок будет работать в полную силу только в руках Серого. А я, увы, им не являюсь. Я – сын Серого, а это совсем другое дело.
Компашка наша топает назад. Странное дело, но по пути куда-то исчезает барон. В иной ситуации его исчезновение так и осталось бы незамеченным, но выпитое вино отчего-то обостряет мои чувства. Мне слышны шорохи и перестуки за обивкой стен, нос улавливает запахи, доносящиеся из дворцовой кухни, а глаза замечают малейшие движения окружающих. Поэтому и то, как барон ныряет в боковую дверь, не прошло мимо моего внимания.
– Ты совершенно точно в этом уверен?
– Да, Ваше величество! Я видел это своими глазами. Сандр не смог перерубить меч. Он только погнул его и искорежил. Хочу сказать, Ваше величество, что мне нечасто приходилось видеть удар такой силы у четырнадцатилетнего мальчишки.
– Ты же сам сказал, меч был старый. Очень даже может быть, что такое смог бы повторить и любой из вас. Хорошо. Я доволен вами, барон. Ступайте.
Барон Аген поклонился и пятясь вышел за дверь. Король повернулся к своему советнику.
– Ну? Что ты скажешь теперь?
– Вполне может быть так, Ваше величество, что клинок имеет свою силу только в руках истинного Серого. Во всяком случае, по всем внешним признакам это то самое оружие. А то, что мальчишка не сумел перерубить меч – так ничего удивительного в этом нет. Так или иначе, Ваше величество, Сандр однозначно не Серый. Я полагаю, что уже сегодня смогу получить это оружие в руки и рассмотреть его в более спокойной обстановке. Хотя зрение обычно меня не обманывает. Я несколько раз видел подобные клинки и даже держал их в руках. Есть некоторые моменты, которые наши оружейники скопировать не могут.
– И ты их рассмотрел?
– Да, Ваше величество.
– Следует ли это понимать так, что у нас теперь развязаны руки?
– Полагаю, что да, Ваше величество.
– Ну, что ж… Подождем малого выхода. Дадим парню еще один шанс.
И снова я стою среди придворных в обширном зале. Позади меня небольшая группа сопровождающих. Отец Варшани хмурится, и его губы что-то постоянно шепчут. Волнуется? Его можно понять.
– Его Величество – король!
Троекратный стук жезла по полу. Скрип открывающихся дверей. Странно, но в прошлый раз этого скрипа слышно не было. Вино виновато?
Король медленно выступает по проходу. Пару раз он останавливается, выслушивает просителей, которые выходят ему навстречу, милостиво кивает им. Еще десяток метров…
– Сандр?
– Ваше величество! – отвешиваю королю изысканный поклон. Пожалуй, мне сейчас может позавидовать и местный церемониймейстер.
– Мне доложили, что тебя можно поздравить с совершеннолетием?
– Истинно так, Ваше величество.
– Ну, что ж, прими и наши поздравления, – король делает жест левой рукой.
Откуда-то сзади выступает рослый детина в ливрее, в руках он держит меч в красивых ножнах и какой-то сверток. Выскочивший сбоку лакей принимает у него меч и подносит его мне. Насколько я знаю дворцовый церемониал (успели поднатаскать за последние дни), этот самый меч я теперь обязан постоянно носить во время своего пребывания при дворе. Но это не значит, что я обязан его одеть именно сейчас. Вот в следующий свой визит – это совсем другое дело. Поэтому меч, принятый мною из рук лакея, тотчас же перекочевывает к кому-то из моих сопровождающих.
А лакей уже разворачивает сверток. Шикарное, шитое золотом одеяние (как раз мой размер, между прочим) – тоже церемониальный подарок. Его обычно не носят, хранят дома и демонстрируют всем гостям как знак монаршего благоволения. Так что одевать его прямо здесь необходимости нет.
А на свет божий появляется новый предмет.
Небольшая корона из серебра – знак достоинства графа.
«Не мытьем так катаньем!» – снова звучат у меня в голове слова. Отец? Очень даже может быть. Вокруг не так уж много дружески расположенных ко мне людей. Порою я даже чувствую направленные в мою сторону неприязненные мысли. Как? Да бог его знает! Но как-то ощущаю.
Вот он, ключевой момент. Согласись я принять корону – следом мне подсунут и ленную грамоту. Я даже вижу ее – плотный пергаментный свиток в руках одного из сопровождающих короля придворных.
– Ваше величество! Звание, полученное мною при рождении, не требует зримого подтверждения…
Рука лакея с короной замерла на полпути.
Неловкая пауза.
Так и не сказав больше ни слова, король продолжает свое неторопливое шествие. Ничего не произошло. Монарх снисходительно поздравил с совершеннолетием одного из дворян королевства. Тот с благоговением принял его подарки. Все. Заминку с короной видели только приближенные короля и мое окружение. Так уж грамотно расположилась королевская свита, что большая часть происходящего была скрыта от глаз окружающих. Нечего сказать, знают свое дело.
Собственно, вся аудиенция на этом и закончилась. Никто ко мне ни с какими изъявлениями чувств более не подходил, даже неразлучная парочка куда-то таинственным образом рассосалась. Так что до выхода из дворца мы дошли беспрепятственно. Забрав своих лошадей, наша кавалькада выехала на улицу.
Не прошло и получаса, как я уже стучал в ворота нашего дома.
В зале меня встретили практически все: нервно мерил шагами комнату Лексли, меланхолично чертил что-то на листе бумаги Старик, да и все прочие как-то не находили себе места. Навстречу мне бросилась мать.
– Ну?
– Все нормально, мама! Король предложил мне графскую корону, я от нее отказался. Сделал я это предельно мягко и корректно, но, несмотря на это, в форме, не допускающей никаких произвольных толкований.
– А что король?
– Сделал вид, что ничего не было. Для всех окружающих это выглядело как поздравление монархом одного из подданных. Его свита обступила нас достаточно плотно, чтобы это не мог видеть никто со стороны.
– Поздравляю, мой мальчик, – поднялся с места Старик. – У тебя стало одним врагом больше. Паппий чрезвычайно злопамятен и очень терпелив. Он всегда строит свою интригу с многократным запасом прочности и надежности, тщательно продумывая её на несколько шагов вперёд. Уже очень многие, слишком самоуверенные дворяне, имевшие нахальство чем-то обидеть короля, внезапно обнаруживали, что их существование вдруг стало не таким приятным, как они привыкли его считать. И что самое неожиданное, никаких конкретных виновников этого так и не удалось никому обнаружить – все происходит как-то естественно и буднично… словно бы само собой… Не думаю, что вам следует ждать его ответных шагов немедленно, но охрану на стенах замка и при выездах, куда бы то ни было, рекомендую удвоить. И еще: я бы советовал тебе написать мне официальное прошение.