И меча тоже не хочу. И топора.
Топор-то как раз и прилетел!
И всего на палец левее плеча. Чуток бы в сторону – и хорош…
Ноги, мои ноги!
Выносите своего хозяина!
Легенс обернулся на шум шагов – кто-то пробирался сквозь кусты. Услышав звук шагов, насторожились и его сопровождающие – в их руках появились взведённые арбалеты. А один из них, прикинув, откуда подходит визитер, скользнул в кусты таким образом, чтобы зайти ему со спины. Парни в охране графа были тертые, прошли огонь и воду, и учить их не требовалось – все исполняли даже не по первому слову – по намеку. В городе они на глаза графским гостям не показывались – смотрели издали. Но здесь – лесная чаща. Да и собеседники у их хозяина тут, скажем так – своеобразные. Даже слишком… оно, конечно, правильно – смелость свою являть, только ведь и головою тоже думать нужно. Хотя бы – иногда. Смотря перед кем являть, многие этого просто не оценят. Позарится такой вот собеседник на толстый кошелек – да и забудет все свои обещания… легко может стилетом ткнуть… или ножом – оно как-то уже без разницы станет. И то, и другое здоровья не прибавляет.
Правда, разговору хозяина его телохранители не мешали – топтались себе в сторонке, тщательно изображая недалёких увальней. И не особо прислушивались к словам – острый слух иногда сильно вредит всему остальному, например, шее… или тому месту, откуда ноги растут.
Так что Легенс оказался со своим визави, практически, наедине…
– Ну?! Что там у вас?
Предводитель разбойников снял шляпу и стряхнул с неё хвойные иголки и сухие веточки, нападавшие сверху, когда он пробирался сквозь заросли. Неторопливо водрузил её назад.
– Да ничего особенного, ваша милость…
В его голосе появились новые, несвойственные ему ранее, нотки – и граф насторожился.
– А поконкретнее? Вы взяли хутор?
– Ну, если называть эти дома хутором, то я – епископ!
– Не понял… – королевский советник удивленно взглянул на разбойника. – Там что, замок построить успели?
– Оно, ваша милость, может и лучше было бы… По крайней мере – мы тогда сразу отказались бы от этой затеи…
– Та-а-а-к… – протянул граф, разглядывая своего собеседника. – Ну-ну…
– Я слыхал, ваша милость, что сержанты редко когда бывают совсем отставными – в смысле, не очень скоро ими становятся. Думаю, что и этот не у котла с кашей всю службу просидел – это уж точно!
– С чего вы это взяли, милейший?
– Да он там целый форт отгрохал – в такой не сразу и войдешь-то…
– Конкретнее!
– Извольте, ваша милость. Дома и сараи стоят четырехугольником, стены соприкасаются друг с другом. Входов только два – и оба закрыты воротами. Часовой внутри и часовой в лесу – на дальних подступах. Со стороны реки не подойти, там открытое место.
– И это форт? У вас вполне достаточно народа, чтобы разметать его по бревнышку!
– Не спорю – если бы удалось подойти тихо. Но часовой в лесу поднял тревогу, напал на нас со спины и ранил одного из моих людей. Тот закричал – и тогда тот часовой, что был внутри, затрубил в рог. Стоило нам подбежать к стенам – нас встретили стрелами…
– А поджечь не пробовали?
– Крыши засыпаны землей – зажигательные стрелы бесполезны. А при стрельбе по стенам осажденные ухитряются лить воду откуда-то из под крыш… У них внутри колодец, так что воды хватает.
– И что, вы уже пали духом? Долго они так высидят? Сколько у вас погибло людей?
– Часовой в лесу зарубил двоих – и одного подстрелил из подобранного арбалета. Троих ранил. Ещё четырех человек мы потеряли у стен… Не в этом дело, ваша милость! Воевали и в худших условиях!
– А в чём же?
Разбойник воровато осмотрелся по сторонам и подошел поближе.
– Этот часовой в лесу… Скажите, ваша милость, как может умереть человек от небольшой царапины?
– Может – если оружие отравлено.
– Да? А куда тогда, позвольте спросить, делась вся кровь из тела? Ладно, одного из моих парней пропороли насквозь – могла и вытечь… только непонятно – куда? На земле пятна нет! А вот второй – тот умер от небольшой царапины. В иное время он бы и внимания особенного на неё не обратил… И тоже – крови нет, будто её кто-то выпил. Кто это – там, в лесу, ваша милость?
Граф задумчиво посмотрел на собеседника.
– А где ваш… э-э-э… ну, тот, второй…
– Умер, ваша милость. Случайный болт со стороны хутора…
– Не из леса?
– И так может быть, – кивнул разбойник. – Так всё же, ваша милость! С кем мы воюем?
– Где он?
– Ушел. Добрался до наших коней, угнал одного – и скрылся в лесу. Я отправил за ним погоню… но они не слишком-то спешат, вы же понимаете…
– Сколько вам ещё нужно? Чтобы мне принесли его голову?
– Не в этом дело…
– Вот что, любезный! Жалованная грамота от короля, с прощением всех прегрешений – для всех. Цену – удваиваю против существующей. Осаду с хутора не снимать, там никто не должен уцелеть! Подкрепления будут уже к вечеру. Пятьдесят человек – хватит вам?
– Ну…
– Лично вам – дворянская грамота!
– И всё же…
– Принятие на королевскую службу – достаточно?
– Я должен вам верить?
Легенс вздохнул и, вытащив из дорожной сумки лист бумаги, развернул его перед главарем.
– Читать умеешь?
– Могем малость…
Разбойник пробежал глазами текст и посерьёзнел. Почтительно поклонился королевскому советнику.
– Ну? – требовательно спросил граф.
– Сделаем. Тем более что этого бегуна всё-таки зацепили. Немного, но кровушку пустить ему удалось. У одного из моих парней есть собаки, я распоряжусь их прислать… Не слишком-то далеко он успеет убежать – даже и на лошади.
Ноги меня всё-таки не вынесли… в смысле – не вынесли целым и невредимым. Так-то убежать удалось, повезло… пробежав по кустам метров сто, я натолкнулся на импровизированную коновязь: к веткам упавшего дерева было привязано десятка полтора лошадей. Резонно решив, что верхом я точно смогу оторваться от противника быстрее, нежели пешим, отвязав наиболее симпатичного с виду коня, вспрыгиваю в седло. И не следует полагать, что это выглядит дезертирством с поля боя – ещё пробираясь сквозь кусты, я услышал звук рога. Того самого, что висел на поясе у Генеро. Стало быть, вопли подстреленного мною разбойника на хуторе услышали – и сделали из этого правильные выводы. Вот и славно – взять хутор с наскока теперь не выйдет. Значит, свою задачу (которую мне, однако же, никто и не ставил) я выполнил и имею полное право подумать о сохранении собственной задницы. А поскольку означенная часть тела по отдельности от прочих пока что не путешествует, заодно и голову поберегу…
Но вот тут мое везенье и закончилось!
Стоило коню проскакать метров двадцать, как сзади заорало сразу несколько голосов. Сильно ошибусь, если предположу, что мне вслед кричали здравицы и пожелания доброй дороги. А уж когда над головой прожужжал арбалетный болт, намерения кричавших и вовсе стали ясны, как божий день.
Эх, нет у меня шпор! Так бы коня сейчас и подогнал…
Хотя, впрочем, есть и другие способы…
Правда, сказать по чести, я и не предполагал, что они могут быть настолько радикальными.
Над головою свистнули ещё стрелы – по мне лупят ещё и лучники (фигово, у них скорострельность выше, могут и достать…), моё бедро обожгло ударом. И почти тотчас же конь совершил громадный прыжок. Да такой, что я еле удержался в седле!
Закусив удила, он рванулся вперёд, не разбирая дороги. Пришлось пригнуться к лошадиной шее, чтобы встречная ветка не вынесла бы меня из седла. Только этого сейчас и не хватало…
Проскакав таким аллюром несколько километров (слава Богу, что я хоть в седле удержался…), коняшка сдал, видимо, запыхался. Сбавив скорость, он повернул к видневшемуся неподалеку ручейку.
Ага, щас!
Попьет он воды опосля такой бешеной скачки – и всё, можно выбраковывать. Кто же станет поить запыхавшегося коня?! Нет уж…
Перехватив покрепче повод, осаживаю его. Неохотно (и далеко не сразу) конь всё-таки останавливается.
Спрыгиваю на землю… и из моих губ вырываются совсем не благодарственные словеса! А нечто, прямо противоположное!
На левую ногу больно встать!
Не просто так меня садануло…
Арбалетный болт (не стрела из лука, та завязла бы в ране) вспорол мне бедро – всё седло залито кровью. Хорошо хоть глубже не прошел – скользнул поверху, иначе на этом бы мое путешествие и закончилось – прямо здесь.
Но свалившись на траву, повод я всё же не выпустил. И благодаря этому сейчас удерживаю коня от поспешного рывка к воде – тащить лежащего человека ему не так-то и удобно.
Но свалившись на траву, повод я всё же не выпустил. И благодаря этому сейчас удерживаю коня от поспешного рывка к воде – тащить лежащего человека ему не так-то и удобно.
Ухватившись за стремя, подтягиваюсь… и вот правая нога уже опирается на землю. А левая – она пока что вне игры… Ну-ка, родной, давай-ка вон к тем кустикам…
Изловчившись, набрасываю повод на крепкий сук и затягиваю его узлом – теперь коню отсюда не уйти! Но стоять ему так тоже нельзя – надо выводить его, пока не отдышится.
Что я там недавно говорил о том, что Рунным клинком нельзя рубить сучья? Ну, хорошо, не говорил – думал… Можно – и даже нужно, когда припрёт!
Пара взмахов (как острым ножом краюху хлеба резать…) – и левой подмышкой опираюсь на импровизированный костыль. Теперь можно ходить… нет – передвигаться. Бедро бы ещё перевязать… кровь, хотя и не течет более ручьём, но понемногу капает. Однако ж так тоже долго не будет – стоит только ногу нагрузить…
Порывшись в карманах, нахожу какой-то шнурок (откуда он там взялся-то?) и подвязываю им костыль – теперь не потеряю. Ногу постараюсь не напрягать, насколько это выйдет.
Всё, лошадка, потопали!
Ага… И его стрела не обошла – торчит обломок в крупе. Как вытащить? Только тронь – и он так наподдаст!
Но вариантов нет – надо тащить… целитель я, или где? Среди некоторых полезных навыков, мать передала мне знание некоторых специфических точек на теле. Как у человека – так и у некоторых животных. Правда, тут надо и Пламене сказать спасибо – большинство знаний о лошадях (и аналогичных точках у них) я почерпнул именно от неё.
Ну, точки – и что?
А то…
Снова заработал клинок, срезая длинные колючки с ближайшего куста. Хорошо, что тут таких множество. Не знаю, как поведёт себя живое существо, уколи я его щепкой, которую только что выстрогал Рунным клинком. Может – ничего и не произойдёт. А может – буду с досадой взирать на мертвую конскую тушу…
Укол!
Конь чуть дернулся.
Так…
Вторая колючка… третья…
Он больше не реагирует, когда я трогаю обломанное древко – иглы сработали! Не слишком надолго – это скоро пройдёт! Надо спешить… да и про себя не забыть. Благо что колючек хватает пока. Плохо, что сам себе – то есть, наложением рук, я помочь не могу – это и не каждый целитель сможет, откровенно говоря. Сотворить такое – мастерство почти запредельное, и мать-то не может, где уж мне… Так что – будем и себя колючками колоть, другого варианта нет.
Опа!
А больно!
Или я уколол неудачно?
Следующая… а вот здесь уже боли не так много – первый укол подействовал? Ладно, третья пошла!
Кровь пока не течёт, свернулась уже, стало быть, рану можно попозже перевязать.
Сейчас – конь! Моя единственная надежда и путь к спасению – пешком я из леса не выберусь. Да и неизвестно даже – куда идти-то? Неслись-то мы не разбирая дороги, куда кривая вывезет… вот она и вывезла. Неведомо в какие дебри.
Есть! Кидаю стрелу в сторону.
Теперь – выгул, пока он ещё не совсем запалил свое дыхание.
Отвязываю повод и крепко держу его в руке.
Шаг, ещё шаг… Кривовато… но я не на балу, и со всех сторон не смотрят придворные. И не слушают (что правильно) – мои речи сейчас трудно назвать утончёнными. А что – каков танец, таковы и песни…
Проклятье, сколько ж его тут выгуливать-то?! Прошкандыбаем ещё чуток – и я отвалюсь бесчувственным… никакие иголки не спасут.
Нет, вот он уже дышит не так тяжко… Ещё немного – и к воде можно подпустить.
Спустя час.
Напившийся конь флегматично щипал траву. Найденной в сумке верёвкой мне удалось его привязать так, что далеко он уйти уже не может. И это хорошо, ибо догнать конягу точно не вышло бы – ходок из меня сейчас никакой.
Пора уже и о себе подумать – действие колючек закончилось, и рана болела весьма немилосердно.
Первым делом – промыть!
Есть чем, без небольшой фляги с настоем никто из нас из дому не выходил – вообще никогда, приучили. Кроме того, что его можно пить, штука сия и для подобных целей вполне подходит.
У-у-ух!
Словно огнем обожгло…
Это хорошо… хотя на первый взгляд (и на первые ощущения) так совсем не кажется. Но матери я верю безоговорочно. Раз она сказала – так, значит именно подобным образом и следует поступать. Но хоть дух переведу… и глотну заодно, оно как раз вовремя станет.
Так, теперь перевязать…
Чем?
Нижняя рубашка – чем не материал для повязки? Вот когда начинаешь понимать все преимущества своего положения – рубашка у меня из тонкой хорошей ткани. Самое то в данной ситуации!
А окажись на моем месте кто-то из дружинников?
М-м-да… надо будет это учесть. Пусть каждый носит с собою чистую тряпицу – как раз на подобный случай.
Смачиваю тонкую ткань настойкой. Жечь снова будет, но тут уж ничего не поделаешь. В конечном итоге, здоровье важнее. А боль и перетерпеть можно.
Парой-тройкой недель раньше.
Где-то в горах.
Уставший всадник в запыленном плаще появился в селении уже ближе к вечеру. Солнцу собиралось нырнуть за вершины гор, и длинные тени вытянулись вдоль домов, перечеркивая дорогу.
Первым путника заметили вездесущие мальчишки. Прекратив свои игры, они уставились в его сторону, а один из них стремглав бросился к ближайшему дому.
Так что, когда конь незнакомца поравнялся с домами, его уже встречало несколько мужчин, вышедших на дорогу.
– Доброго вам здравия! – первым поприветствовал их всадник, высказывая таким образом свое уважение.
– И тебе легкой дороги и ясного неба! – наклонил голову старший из встречавших. – Далек ли твой путь, и все ли благополучно на его протяжении?
– Графство Алайн – туда направлены мои помыслы.
– Это уже в соседнем королевстве?
– Так, почтенный! Именно туда мне и нужно попасть, а дорога через горы самая короткая. Вестник принес сообщение о том, что мой отец сильно разбился на охоте – вот я и спешу.
– Наши дороги – они не слишком-то и легки!
– Но они вчетверо короче! Еду я один – караван за собою не веду, уже легче. А времени у меня очень мало…
– Куда же ты поедешь ночью? Да и конь твой – ему требуется отдых… Не откажись разделить с нами ночлег, а наши мальчишки присмотрят за твоим верным другом.
– Благодарствую! – путник, словно только и ожидавший этих слов, тяжело спрыгнул на землю. Было хорошо заметно, что он устал – почти до полного изнеможения. – Могу ли я выпить воды?
При этих словах лица встречавших чуток размягчились. Выпивший воды в селении и преломивший там хлеб, путник тем самым подчеркивал чистоту своих помыслов по отношению к его обитателям.
– Будь добр – окажи честь моему дому! – повел рукою в сторону ближайшего строения один из мужчин. – Мальчишки позаботятся о твоем коне, а женщины вычистят одежду…
Спустя час около очага собралось уже около полутора десятков человек – больше просто не поместилось бы. В селение не так уж и часто заезжали путники из столь дальних краев. Каждый такой визит был событием, о котором помнили долго.
А гость оказался человеком знающим и осведомлённым. Помощник водителя купеческих караванов – он знал многое, да и рассказчиком оказался неплохим. Тем более когда принесли вина – его язык слегка развязался.
Неспешно текло время. Обновился и кувшин с вином – в третий раз показал свое дно.
– Да простится мне моё поведение! – приподнялся на ноги гость. – Но я хотел бы…
– Тебя проводят, – понимающе кивнул хозяин дома. – Угран, покажи гостю дорогу!
Младший сын хозяина вскочил на ноги.
Соответствующее место находилось неподалеку от ограды дома. Сопроводив туда путника, мальчишка присел на камень, ожидая, пока тот закончит все свои дела.
А вот дела у незнакомца оказались не совсем обычными…
Нет, всё, что положено в подобном месте, он, разумеется, исполнил. Но сразу после этого, покопавшись в поясе, незнакомец извлек оттуда небольшой серебряный футляр. Отступив на шаг, осторожно его открыл и вытряхнул на землю облачко черной пыли. Задержав дыхание, быстро закрыл футляр и торопливо вышел на улицу.
– А где стоит мой конь? – повернулся он к мальчишке.
Тот понимающе кивнул – забота о лошади понятна каждому горцу.
– Пойдём. Я провожу тебя…
Вычищенный и напоенный конь стоял в конюшне, хрумкая свежую траву, которую ему натащили достаточно много. Путник погладил его по холке и удовлетворённо кивнул.
– Благодарю! Я очень к нему привязан! Мы можем вернуться…
Беседа затянулась ненадолго – слишком уж явно боролся со сном гость. Проводив его спать, все прочие визитеры тоже не стали досаждать хозяину дома своим присутствием.