Я долго шел вдоль набережной, чтобы умерить гнев.
21 декабря
Позавчера Софи вернулась домой с очень важной работой для совета директоров. Со своего наблюдательного пункта я до глубокой ночи следил по компьютеру, как продвигаются ее труды. Я видел, как она переделывает, исправляет, пишет, сверяется и снова пишет и исправляет. И так два вечера. По моей прикидке, около девяти часов напряженных усилий. Софи — настоящая работяга, ничего не скажешь. А сегодня утром — трах-тарарах! — куда-то пропал диск, который она совершенно точно убрала накануне в сумочку, прежде чем пойти спать. Она кидается к компьютеру. Он загружается — а она и так уже опаздывает, — весь файл с работой тоже пропал! Она целый час искала, перерыла и перепробовала все, чуть не плача. В итоге ей пришлось отправиться на заседание совета директоров без работы, которая была ей поручена. Полагаю, все прошло не так уж гладко.
А дальше, разумеется, начался настоящий обвал: это был день рождения матери Венсана. Надо было видеть, в какую он впал ярость — этот парень обожает свою мамочку, — я так понял, что Софи отказалась к ней ехать. Венсан метался по квартире и вопил. Мне не терпится прослушать запись. Как бы то ни было, в конце концов она решила пойти. Но в последний момент она, конечно же, не смогла найти подарок (он у меня со вчерашнего дня, через несколько дней положу его на место): новый приступ ярости Венсана. Они выбрались из квартиры с чудовищным опозданием. И в соответствующем настроении. Сразу же после их отъезда я поднялся к ним, чтобы выверить дозировку ее депрессанта.
23 декабря
Софи меня очень тревожит. На этот раз она действительно переступила черту. И еще как!
Вечером в четверг, когда они вернулись со дня рождения, я понял, что все обернулось хуже некуда. (Софи всегда не выносила свою свекровь, и нет причин, чтобы именно сейчас их отношения улучшились…) Они разругались в пух и прах. Кажется, Софи даже потребовала, чтобы они ушли, не дожидаясь конца вечеринки. И это на праздновании дня рождения! Когда теряешь подарок, лучше не закатывать скандалы!
Я не знаю в точности, что именно они друг другу наговорили: основной обмен мнениями между Софи и Венсаном произошел в машине по дороге домой. Когда они зашли в квартиру, то были уже на грани прямых оскорблений. Я не многое смог восстановить из произошедшего на дне рождения, но уверен, что старуха была агрессивна и язвительна. Согласен с Софи: она настоящая язва. Действует исподтишка, лицемерка и интриганка. По крайней мере именно это продолжала выкрикивать Софи Венсану, пока тот, окончательно выйдя из себя, не хлопнул поочередно каждой дверью в доме и в довершение всего не отправился спать на диван… На мой вкус, выглядело это несколько пошловато, но у кого какой стиль. Софи ни за что не пошла бы на попятную. А ведь в этот раз должна бы… Снотворное погрузило ее в сон, близкий к коме, но, как ни странно, утром она поднялась. Спотыкаясь, но поднялась. Венсан и она не обменялись ни единым словом. Завтракали они порознь. Прежде чем снова провалиться в сон, она выпила чаю, просматривая в компьютере почту. Венсан отбыл, хлопнув дверью. Она нашла Валери в мессенджере и рассказала, какой сон приснился ей этой ночью: она сталкивала свекровь с лестницы в ее загородном доме, старуха летела по ступенькам и приземлялась внизу со сломанным позвоночником. Мгновенная смерть. Софи проснулась оттого, что картинка показалась ей невероятно реальной. «Реальней реального, ты просто представить себе не можешь…» Софи не пошла с утра на работу. Сил не было ни на что. Валери, хорошая подруга, проболтала с ней больше часа, после чего Софи решилась выйти за кое-какими покупками, чтобы Венсан, в дополнение ко всему прочему, не обнаружил вечером, что в доме нечего есть… Так она и объяснила Валери, прощаясь: забежит в пару магазинчиков внизу, потом выпьет очень крепкого чая, примет душ, и еще не поздно будет показаться в конторе в подтверждение того, что она еще жива. Я внес свои коррективы во второй пункт программы. Поднялся к ним и занялся чаем.
На работу Софи в этот день не пошла. Она пребывала в полусне и не очень помнила, что делала. Но в конце дня Венсану позвонил отец: мать, мадам Дюге, упала с лестницы и пролетела целый пролет. Естественно, Софи совершенно раздавлена этими событиями.
26 декабря
Похороны состоялись сегодня утром: я видел, как моя парочка уехала вчера вечером с чемоданами, и лица на них не было. Наверное, отправились поддержать вдовца в его загородный дом. Софи очень переменилась. Она измотана, осунулась, двигается механически, такое ощущение, что в любое мгновение может рухнуть.
Замечу в ее оправдание, что Рождество с телом старухи на втором этаже — это довольно тяжелое испытание для нервов. Я зашел к ним и положил подарок для усопшей мамаши хозяина дома в вещи Софи. Думаю, когда они вернутся с похорон, их ждет волнующее открытие.
6 января 2001 года
Софи в тяжелейшей депрессии. После смерти свекрови ее мучает сильнейший страх перед будущим. Когда я узнал, что началось расследование, то сильно забеспокоился. К счастью, оказалось, что это чистая формальность. Почти сразу дело было закрыто, а смерть признали результатом несчастного случая. Но у Софи, как и у меня самого, на этот счет свое мнение. Теперь мне придется еще тщательней оберегать Софи. Ничто не должно ускользнуть от меня, иначе ускользнуть может сама Софи. Я чувствую, как моя бдительность стала острой, словно лезвие бритвы. Иногда меня самого охватывает дрожь.
После событий этих дней Софи больше не может говорить с Венсаном о своих трудностях. Так она оказалась обречена на одиночество.
15 января
Сегодня утром они снова уехали в деревню. Давно уже не бывали в Уазе. Я покинул Париж через полчаса после них. Обогнал их на северной автостраде и спокойно поджидал на выезде из Санлиса. На этот раз следить за ними было несложно. Сначала они заехали в агентство по недвижимости, но вышли оттуда без риелтора. Я вспомнил о доме, который они осматривали где-то в окрестностях Крепи-ан-Валуа, наверное, туда они и направлялись. Но там их не оказалось. Я подумал, что потерял их, но несколькими километрами дальше обнаружил их машину, припаркованную у ограды.
Это был большой дом причудливой конструкции. Ничего общего с тем, как обычно здесь строят: каменное здание с деревянными балконами и, очевидно, сложным внутренним устройством, в нем наверняка полно всяких закутков и укромных уголков. Рядом старинная рига, которая, видимо, станет гаражом, и пристройка, где образцовый муж устроит себе мастерскую… Дом окружен садом, огороженным стеной, но с севера камни обвалились. Именно там я и прошел, предварительно укрыв мотоцикл на опушке рощи, начинавшейся прямо за усадьбой. Я использовал индейские хитрости, чтобы подобраться к ним поближе. Наблюдал за ними в бинокль. Двадцать минут спустя я увидел, как они идут по саду, обняв друг друга за талию. Они что-то тихонько говорили друг другу. Как глупо. Словно кто-нибудь мог их услышать здесь, в пустынном саду, перед большим заброшенным домом, за окраиной деревни, испокон веку погруженной в спячку… Впрочем, наверное, это любовь. Несмотря на следы огорчения на лице Венсана, оба выглядели радостными, даже счастливыми. Особенно Софи. Временами она крепко прижимала руку Венсана к себе, будто хотела удостовериться в его присутствии и поддержке. И все же печальное это было зрелище: парочка, в зимнюю пору бредущая по просторному саду, обнимая друг друга за талию.
Когда они вернулись в дом, я просто не знал, что делать. Я здесь еще не обосновался и уже побаивался, что кто-то пройдет мимо. В таких местах никогда не чувствуешь себя в безопасности. Все кажется вымершим, но, как только тебе нужно остаться одному, откуда ни возьмись появляется тупой крестьянин на тракторе, или охотник, который принимается вас разглядывать, или пацан на велике, решивший построить себе хижину в лесу. И все же, подождав немного и убедившись, что они пока не выходят из дома, я пристроил мотоцикл за невысокой стеной и рискнул подойти поближе. И тут меня осенило. Я бросился бежать к тыльной стороне дома. Добежав, я сильно запыхался, поэтому постоял пару минут, дожидаясь, пока сердце успокоится и я смогу прислушаться к окружающему. Все тихо. Я прошел вдоль дома, внимательно следя, куда ставлю ногу, и остановился под одним из окон, у которого деревянные ставни были расколоты и в створке недоставало нижней доски. Встав одной ногой на земляной холмик, я подтянулся и заглянул внутрь. Это оказалась кухня. Совершенно допотопная, так что ремонт понадобится нешуточный. Но мои голубки были озабочены совсем другим. Софи, задрав юбку, прислонилась к каменной раковине, а Венсан спустил брюки до щиколоток и усердно ее трахал. Видно, траур по матери не отразился на потенции этого парня. Со своего наблюдательного поста я видел только его спину и ягодицы, которые сжимались, когда он входил в нее. Выглядело это смехотворно. Зато лицо Софи было прекрасно. Она обхватила шею мужа, словно держала корзинку, приподнялась на цыпочки, закрыла глаза, и ее наслаждение было таким сильным, что она просто светилась. Дивное женское лицо, очень бледное и напряженное, полностью погруженное в себя, словно спящее… В том, как она отдавалась, было что-то отчаянное. Мне удалось снять несколько удачных кадров. Движения придурка ускорились, его белые ягодицы сжимались все быстрее и сильнее. По лицу Софи я понял, что она сейчас кончит. Она широко открыла рот, распахнула глаза, и внезапно раздался истошный крик. Это было чудесно: именно то, что я хочу получить от нее в тот день, когда я ее убью. Голова ее судорожно откинулась назад, и она всем весом навалилась на плечо Венсана. Дрожа, она кусала его пиджак.
Когда они вернулись в дом, я просто не знал, что делать. Я здесь еще не обосновался и уже побаивался, что кто-то пройдет мимо. В таких местах никогда не чувствуешь себя в безопасности. Все кажется вымершим, но, как только тебе нужно остаться одному, откуда ни возьмись появляется тупой крестьянин на тракторе, или охотник, который принимается вас разглядывать, или пацан на велике, решивший построить себе хижину в лесу. И все же, подождав немного и убедившись, что они пока не выходят из дома, я пристроил мотоцикл за невысокой стеной и рискнул подойти поближе. И тут меня осенило. Я бросился бежать к тыльной стороне дома. Добежав, я сильно запыхался, поэтому постоял пару минут, дожидаясь, пока сердце успокоится и я смогу прислушаться к окружающему. Все тихо. Я прошел вдоль дома, внимательно следя, куда ставлю ногу, и остановился под одним из окон, у которого деревянные ставни были расколоты и в створке недоставало нижней доски. Встав одной ногой на земляной холмик, я подтянулся и заглянул внутрь. Это оказалась кухня. Совершенно допотопная, так что ремонт понадобится нешуточный. Но мои голубки были озабочены совсем другим. Софи, задрав юбку, прислонилась к каменной раковине, а Венсан спустил брюки до щиколоток и усердно ее трахал. Видно, траур по матери не отразился на потенции этого парня. Со своего наблюдательного поста я видел только его спину и ягодицы, которые сжимались, когда он входил в нее. Выглядело это смехотворно. Зато лицо Софи было прекрасно. Она обхватила шею мужа, словно держала корзинку, приподнялась на цыпочки, закрыла глаза, и ее наслаждение было таким сильным, что она просто светилась. Дивное женское лицо, очень бледное и напряженное, полностью погруженное в себя, словно спящее… В том, как она отдавалась, было что-то отчаянное. Мне удалось снять несколько удачных кадров. Движения придурка ускорились, его белые ягодицы сжимались все быстрее и сильнее. По лицу Софи я понял, что она сейчас кончит. Она широко открыла рот, распахнула глаза, и внезапно раздался истошный крик. Это было чудесно: именно то, что я хочу получить от нее в тот день, когда я ее убью. Голова ее судорожно откинулась назад, и она всем весом навалилась на плечо Венсана. Дрожа, она кусала его пиджак.
Кончай вовсю, ангел мой, живи пока, пользуйся…
Только в этот момент я осознал, что в ванной нет ее обычных пилюль. Наверняка они решили завести ребенка. Меня это не беспокоит. Наоборот, рождаются кое-какие идеи…
Я позволил им спокойно вернуться в Париж, а сам дождался, пока закроется агентство. На выставленной в витрине фотографии дома появилась надпись «Продано». Отлично. Будем проводить выходные в деревне. Почему бы и нет.
17 января
Любопытно, как рождаются идеи. Наверное, для этого требуется некоторая предрасположенность ума. Так, позавчера я бродил по квартире без всякой определенной цели и неизвестно почему заинтересовался стопкой книг, которые Софи складывает на полу у письменного стола. Среди них почти в самом низу лежали две книжицы из Центра документации прессы: монография об Альберте Лондре и «Французско-английский словарь терминов для прессы и средств коммуникации». Взяты в один и тот же день. Я их отнес обратно. Для особо спешащих читателей там есть такие стойки, на которые можно положить книги. Тогда не нужно долго ждать, пока их примут. Мне это показалось очень удобным.
18 января
Это ей тоже стоит отметить в своем дневнике: Софи не заметила двух повторных счетов за телефон. И вот вам результат: телефон отключили. Венсан недоволен. Софи плачет. Сейчас у них все неладно, они часто ссорятся. И все же Софи старается следить за собой, за ним, за всем, может быть, она даже старается не видеть снов. Во всяком случае, она позвонила, чтобы узнать, не примет ли ее психотерапевт раньше, чем было назначено… Сон у нее совершенно разладился, то она спит, то вообще не спит, то снова спит, то проваливается в сон, скорее похожий на кому, а после этого несколько ночей кряду не смыкает глаз. Она долгими, долгими часами курит у окна… Боюсь, как бы она не простудилась.
19 января
Стерва! Не знаю, что она задумала, даже не знаю, нарочно ли она это сделала, но я зол и на нее, и на себя! Конечно, я задаюсь вопросом, не заподозрила ли Софи что-нибудь, не попыталась ли подстроить мне ловушку… В предвидении визита к врачу я поднялся к ним, чтобы изъять из ящика письменного стола ее дневник, в котором она записывает все, что делает или должна сделать по дому, — такую книжечку в обложке из черного кожзаменителя. Вещица мне хорошо знакома, я часто в нее заглядываю. Сразу я ее не стал открывать. Дневник оказался пуст! Это именно тот блокнот, но все страницы в нем девственно чисты! Значит, у нее два дневника, и вот я думаю, не был ли этот специально предназначенной для меня приманкой. Сегодня вечером она бы заметила, что дневник исчез…
По зрелом размышлении я решил, что вряд ли она обнаружила мое присутствие. Может, я просто себя успокаиваю, но если бы такое случилось, я бы определил это по массе других признаков, а ведь в остальном все хорошо, все в полном порядке.
Не знаю, что и думать. На самом деле история с дневником ужасно меня беспокоит.
20 января
Господь на стороне тех, кто стоит за правое дело! Думаю, мне удалось выпутаться. Должен честно признаться, что здорово перепугался: я больше не осмеливался заходить к Софи, у меня было смутное ощущение, что это опасно, что меня подстерегают, что я в конце концов попадусь, и оказалось, что я был прав.
Придя к ней, я положил черный пустой дневник обратно в ящик и перерыл всю квартиру в поисках другого. Я был уверен, что с собой она его не носит: меня спас ее вечный страх что-нибудь потерять. На это потребовалось время, а когда я поднимаюсь к ней, то не люблю надолго задерживаться, чувствую, что это неразумно, что нужно сводить риск к минимуму. Больше часа искал, пока до него не добрался! Ладони потели в резиновых перчатках, я постоянно замирал, прислушиваясь, все сильнее нервничал и не мог взять себя в руки, чувствуя, что меня охватывает паника. И вдруг нашел: за сливным бачком в туалете. Это никуда не годится, значит, она чего-то опасается. Не обязательно меня, кстати… Мне пришло в голову, что она, возможно, остерегается самого Венсана, что было бы добрым знаком. Я только-только достал его и вдруг услышал, как ключ поворачивается в замке. В тот момент я был в туалете, дверь оставалась приоткрытой, и у меня хватило присутствия духа не протянуть руку и не закрыть ее: эта дверь расположена в самом конце коридора, как раз напротив входной! Если бы вошла Софи, это означало бы конец всему, женщины всегда устремляются в туалет, стоит им вернуться домой. Но это был Венсан, я узнал мужские шаги. Сердце стучало так сильно, что я больше ничего не слышал и совершенно ничего не соображал. Мной овладела паника. Венсан прошел перед дверью туалета, толкнув ее в мою сторону; от щелчка на меня напал столбняк. Я чуть было не потерял сознание и держался за стену, чтобы не рухнуть. Меня затошнило. Венсан вошел в кабинет и сразу включил стереосистему; странным образом меня спасла владевшая мною паника. Я мгновенно распахнул дверь и на цыпочках бросился бежать; в почти бессознательном состоянии пронесся по коридору, рванул входную дверь и, даже не закрыв ее, кинулся к лестнице и буквально скатился вниз. В тот момент я думал, что все пропало и придется отказаться от всех моих планов. Я был в полном отчаянии.
Передо мной предстал образ матери, и я заплакал. Как если бы она умерла во второй раз. Инстинктивно я сжимал в кармане дневник с записями Софи. Я шел, и по лицу катились слезы.
21 января
Когда я прослушал запись, то заново пережил всю сцену. И задним числом испытал ужас! Я слышал, как включилась стереосистема (кажется, что-то из Баха), мне даже показалось, что я различил стук моих подошв в коридоре, но смутно. Потом, более отчетливо, решительные шаги Венсана, направлявшегося к входной двери, довольно долгая пауза и звук захлопнувшейся двери. Думаю, он заподозрил, что кто-то мог зайти, даже вышел на лестницу, поднялся или спустился на несколько ступенек, посмотрел через перила или что-то в этом роде. Затем тщательно запер дверь. Наверняка он решил, что просто не захлопнул ее как следует, когда пришел, и все. Вечером он даже не упомянул об этом случае в разговоре с Софи, что было бы настоящей катастрофой. Какого же страха я натерпелся!
23 января
Отчаянный мейл на адрес Валери. Утром перед визитом к врачу она не смогла найти свой дневник… Она же спрятала его в туалете и помнила это совершенно точно, но утром никакого дневника там уже не было. Она расплакалась. Чувствовала себя взвинченной, раздражительной и усталой. Подавленной.
24 января
Визит к врачу. Когда она заговорила о пропавшем дневнике, он постарался ее успокоить. Такое случается, заверил он, особенно когда обращаешь на это столько внимания. В целом врач показался ей вполне здравомыслящим, главное, он не выказал особой обеспокоенности. Она разрыдалась, когда рассказывала о своем сне про свекровь. И не стала скрывать, что несчастный случай произошел абсолютно при тех же обстоятельствах, что и в ее сне. Как и тот факт, что о том дне она совершенно ничего не помнит. Он выслушал с неизменным спокойствием, поскольку тоже не верит в вещие сны. И объяснил все с точки зрения теории, которую она не совсем поняла и даже не совсем услышала, потому что соображала медленно и вяло. Он называл это «маленькими бедами». Тем не менее в конце беседы он поинтересовался, не желает ли она немного «отдохнуть». Вот это ее по-настоящему напугало. Думаю, она решила, что ей предлагают госпитализацию. Знаю, как она этого боится.