Свадебное платье жениха - Пьер Леметр 9 стр.


Время уходило, вместе с ним уходили последние шансы, а она все никак не могла решиться.

19

Софи ехала в автобусе. Действовать быстро. Глаза ее смотрели в пустоту. Что надо сделать, чтобы действовать быстро? Она глянула на часы: времени оставалось, только чтобы вернуться домой и поспать два-три часа. Она совсем выдохлась. Засунула руки в карманы. Странно они дрожат — не постоянно, а приступами. Выглянула в окно. Мадагаскар. Она повернула голову, и перед ней промелькнула афиша, привлекшая ее внимание. Турагентство. Она не была уверена. Но все же встала, нажала на кнопку и стала ждать следующей остановки. Ей показалось, что автобус проехал несколько километров, прежде чем наконец остановился. Все той же походкой заводной игрушки она пошла обратно по бульвару. Оказалось, отъехали они совсем недалеко. На афише красовалась молодая негритянка с очаровательной наивной улыбкой и чем-то вроде тюрбана на голове — название таких штук любят использовать в кроссвордах. Позади нее расстилался пляж с рекламной открытки. Софи перешла дорогу и повернулась, чтобы увидеть афишу на расстоянии. Так легче думалось.

— Так точно, — отрапортовал старший сержант. — Не то чтоб меня туда особо тянуло, знаете, путешественник из меня не ахти, но возможность такая есть. Один мой приятель, тоже старший сержант, собирается на Мадагаскар. Заметьте, его-то я понимаю: у него жена оттуда родом. В конце концов, хоть это и странно, но не так много людей хотят уехать из метрополии, знаете ли! Совсем не так много!..

Совсем не так много…


Она думала об этом всю дорогу до дома. Прежде чем подняться к себе, зашла в телефонную кабину и порылась в сумке.

— Чего уж там, я знаю, — смущенно проговорил маленький сержант, — это производит плохое впечатление, ну, я хочу сказать, а как по-другому-то… Ведь не могу ж я просить у вас телефончик, так что вот вам мой. Это мой собственный, не рабочий. Вдруг вам захочется…

К концу их свидания с бравого вояки окончательно слетела спесь, с которой он явился на встречу. Вид у него был не слишком победительный.

— Я и сам чувствую, что не в вашем вкусе… Вам надо кого-нибудь поинтеллигентнее.

И он неловко улыбнулся.


— Алло?!

— Добрый вечер, — сказала Софи. — Это Марианна Леблан. Надеюсь, я не очень вам помешала?


На самом деле старший сержант был не таким уж маленьким. Он был как минимум на полголовы выше Софи, но настолько застенчив во всех своих проявлениях, что казался меньше ростом. Когда Софи появилась в кафе, он неуклюже вскочил из-за столика. Она посмотрела на него другими глазами, но какими глазами ни смотри, а ничего нового не увидишь: этот мужчина был скорее уродлив. Она постаралась уговорить себя: «Просто зауряден», но тоненький голос возразил: «Нет, уродлив».

— Что вы будете?

— Не знаю, кофе, наверное. А вы?

— И я кофе…

Они довольно долго сидели молча, неловко улыбаясь друг другу.

— Я рад, что вы мне позвонили… Вы всегда так дрожите?

— Я вообще нервная.

— Вообще-то это нормально. Я вот тоже, хотя чего там обо мне… Мы не знаем, о чем говорить, верно?

— Может, нам просто нечего друг другу сказать? — Она тут же пожалела о своих словах. — Мне очень жаль…

— Никак нет! Я…

— Умоляю, перестаньте вы вставлять повсюду «так точно» и «никак нет»… Честное слово, это просто невыносимо. — Получилось грубо. — У меня такое ощущение, что я разговариваю с компьютером, — сказала она в качестве извинения.

— Вы правы. Это такой профессиональный загиб. У вас, наверное, тоже есть привычные выражения, ну, по работе?

— По работе я занимаюсь уборкой, так что выражения у меня как у всех. Ну, по крайней мере как у всех тех, кто убирается у себя сам…

— Странно, в первую нашу встречу я уж не стал говорить, но по вам никогда не скажешь, что вы уборщица. По всему видно, что вы слишком образованная…

— Дело в том… Да, я училась, но теперь мне все это ни к чему. Поговорим об этом в другой раз, если не возражаете.

— Конечно нет, с чего мне возражать, знаете, я вообще-то человек покладистый…

И само это слово, произнесенное с обезоруживающей искренностью, заставило Софи подумать, что в жизни нет ничего более тягостного, чем покладистые люди.

— Что ж, — сказала Софи, — начнем с нуля, ладно?

— Да мы и так на нуле!

В сущности, может, он и не такой уж идиот.

Крошечное «а почему бы и нет» забрезжило в голове Софи. Но сначала нужно выяснить главное: его основным достоинством на данный момент является готовность уехать из метрополии. Так ли это — вот что нужно проверить как можно быстрее.


Софи выбрала вторую половину дня. Они здесь уже целый час. Сержант взвешивал каждый слог, чтобы не потопить в один момент тот хрупкий плот, на который едва взгромоздился.

— Может, перекусим? — предложила Софи.

— Как пожелаете…

Так оно и шло с самой первой минуты: этот мужчина был слабаком, просителем, и всегда будет хотеть того, чего захочет она. Ей стало немного стыдно за то, что она собиралась сделать. Но она прекрасно знала, что именно придется дать ему взамен. И, с ее точки зрения, он не будет в проигрыше. Он ищет себе жену. Подойдет любая. Просто жену. Даже Софи подойдет.

Когда они вышли из кафе, именно она решила повернуть направо. Он ни о чем не спросил и продолжал мило болтать, шагая рядом с ней. Безобидный. Пойдет туда, куда Софи его поведет. От этого остается ужасный привкус.

— Куда вы хотели бы пойти? — спросила она.

— Не знаю… Может, в «Реле»?

Софи была уверена, что он подготовился еще со вчерашнего вечера.

— А что это?

— Ресторан. Вроде пивной… Правда, я был там всего один раз. Совсем неплохо. Но… не знаю, понравится ли вам…

Софи удалось улыбнуться:

— Видно будет…


В результате все оказалось не так уж плохо. Софи опасалась чего-то вроде ресторана для военных, но не посмела спросить.

— Здесь очень хорошо, — сказала она.

— Должен признаться, я заранее все продумал. Утром даже прошелся мимо, просто чтобы оглядеться… Я же точно не помнил, где он, вы понимаете…

— На самом деле вы здесь никогда не были, так ведь?

— Так точ… чувствую, вам лучше не врать, все одно не поверите, — улыбнулся сержант.

Глядя, как он выбирает блюда по меню (она следила, надолго ли его глаза задерживались на цене), она задалась вопросом, сумеет ли человек вроде него выйти из подобной истории целым и невредимым. Впрочем, своя шкура дороже. И если уж он решил добыть шкуру женщины, то пусть смирится с тем, что придется рискнуть собственной. В сущности, таков закон любого брака.

— А вы привыкли врать женщинам? — спросила Софи, чтобы поддержать разговор.

— Как все мужчины, наверное. Но не более того. Скорее менее, как мне кажется. Я где-то посерединке.

— Так в чем же вы мне соврали на нашем первом свидании?

Софи прикурила сигарету. Вспомнила, что он не курит. Но ей плевать. Главное, чтобы он не делал ей замечаний.

— Не знаю… Мы не так уж долго разговаривали.

— Некоторым мужчинам не нужно много времени, чтобы соврать.

Он пристально посмотрел на нее:

— Тут я вам не соперник…

— Простите, что?

— В таких разговорах я вам не соперник. Я не силен в словесных стычках, и вообще я не из блестящих типов, вы же знаете. Да, вы знаете. Может, потому-то вы меня и выбрали. Ну, выбрали… я себя понимаю.

— Что вы такое говорите?

— Я себя понимаю.

— Если бы мы оба понимали, разговор пошел бы легче.

К их столику подошел официант. Софи мысленно заключила сама с собой пари.

— Что будете заказывать? — спросил тот.

— Антрекот и зеленый салат. А вы?

— Так-так… — протянул сержант, последний раз проглядывая меню. — И я тоже: антрекот и салат.

«Есть!» — подумала Софи.

— Как прожарить? — продолжал официант.

— С кровью. Оба с кровью, — ответила Софи, гася сигарету.

Господи, что за идиотизм!

— Так что вы там говорили?

— Я? Ничего, а в чем дело?

— Потому я вас и выбрала?.. Что вы имели в виду?

— О, не обращайте внимания. Я вечно что-нибудь ляпну. Ничего не могу с собой поделать. Моя мать часто повторяла: если где-то лежит коровья лепешка (извините за выражение), значит, она тебя дожидается.

— Боюсь, я не очень вас понимаю.

— А во мне ведь ничего сложного нет…

— Не сказала бы… То есть…

— Перестаньте вы извиняться, а то мы завязнем окончательно.

Официант принес одинаковые антрекоты и салаты. В молчании они принялись за еду. Софи хотела было похвалить антрекот, но почувствовала, что не в состоянии выдавить из себя ни слова. Между ними внезапно пролегла необъятная разделяющая их пустыня — как незамеченная лужа, которая все разрасталась и разрасталась…

— Совсем неплохо, да…

— Да, очень вкусно. Очень.

Ничего не поделаешь, Софи решительно неспособна была продолжить беседу, это требовало слишком больших усилий. Оставалось жевать свой антрекот и держаться. Не отступать. Впервые она попыталась рассмотреть его как следует. Метр семьдесят шесть, может, метр восемьдесят. Безусловно, неплохая фигура, широкие плечи, в армии ведь занимаются спортом, большие ладони с аккуратными ногтями. Что касается лица… да уж, мордой не вышел. Волосы скорее всего были бы редкими, если б он не стриг их так коротко, нос немного рыхлый, взгляд не очень выразительный. И все же он довольно крепкий. Странно, что в первый раз он показался ей таким маленьким. Конечно, из-за его манеры держаться, словно он никак не расстанется с детством. Наивность. Неожиданно Софи почувствовала зависть. Она завидовала его простодушию и впервые не испытывала при этом презрения. Она поняла, что до этого видела в нем только вещь, и презирала, даже не дав себе труда узнать его. В ней сработал чисто мужской рефлекс.

— Запиночка вышла, да? — наконец спросила она.

— Запиночка?..

— Ну да, разговор как-то истощился…

— Да уж, это непросто… — помолчав, сказал он. — Когда есть тема для разговора, тогда порядок, идешь по накатанному, а вот когда и темы нет… Поначалу у нас вроде все получалось, вот только официант подошел не вовремя.

Софи не смогла удержаться от улыбки.

То, что она чувствовала, была уже не усталость. И не презрение. Так что же? Ощущение тщетности. Пустоты. Возможно, эта пустота на самом деле исходила от него.

— Ну так чем же вы все-таки занимаетесь?

— Средствами связи.

— Приехали…

— Что?

— А что это за средства связи? Объясните.

Старший сержант пустился в объяснения. Стоило ему оказаться в своей стихии, как он стал говорлив. Она не слушала. Тайком поглядывала на часы. А как могло быть по-другому? На что она надеялась? Найти нового Венсана? Она снова увидела себя в их доме, в самом начале. В тот день, когда она принялась красить гостиную. Венсан просто подошел сзади. Он только положил руку вот сюда, ей на затылок, и Софи затопила такая сила…

— Вам ведь плевать на все эти средства связи?

— Вовсе нет, наоборот!

— Наоборот? Вам это безумно интересно?

— Нет, я бы не сказала.

— Я ведь знаю, о чем вы думаете…

— Полагаете?

— Да. Вы говорите себе: «Он неплохой парень со всеми своими средствами связи, но осточертел мне хуже горькой редьки», извините за выражение. Вы смотрите на часы, думаете о своем. Вам хочется оказаться в другом месте. Должен признаться, и мне тоже. Я с вами чувствую себя как-то неловко, понимаете. Вы стараетесь быть вежливой, а как же иначе, раз уж мы здесь… приходится разговаривать. А говорить нам особо не о чем. Вот я себя и спрашиваю…

— Извините меня, я отвлеклась, это верно… Просто в вашем рассказе столько технических деталей, понимаете…

— Дело не в технике. Главное, я вам не нравлюсь. Вот я себя и спрашиваю…

— И о чем же?

— Я себя спрашиваю, зачем вы мне позвонили. А? Чего вы на самом деле хотите? С вами-то что случилось?


— Ну, это и год может продлиться, и два, и три. Некоторые вообще ее не получают. Моему приятелю просто повезло.

В какой-то момент они засмеялись. К концу ужина Софи уже не помнила над чем. Они шли вдоль реки. Резко похолодало. Через несколько шагов она просунула свою руку под его локоть. Мгновение общности сблизило их. В конце концов, он выбрал не самый глупый маневр: отказался блистать. И сказал нечто очень простое: «В любом случае, лучше оставаться самим собой. Ведь рано или поздно все равно выяснится, кто ты есть. Лучше уж узнать все сразу, верно?»

— Вы говорили о заморских территориях…

— Нет, не только! Тебя могут перевести и просто за границу. Правда, это бывает реже.

Софи быстро прикинула в уме. Знакомство, бракосочетание, отъезд, работа, развод. Возможно, ей только кажется, что она окажется в большей безопасности, если от Франции ее будут отделять несколько тысяч километров. Но инстинкт подсказывал Софи, что так затеряться ей все-таки будет легче. Пока она размышляла, старший сержант перечислял друзей и знакомых, которые были переведены, — и тех, чья просьба уже была удовлетворена, и тех, кто только надеялся на перевод. Господи, насколько же этот человек занудлив и предсказуем.

20

Мне страшно. Все мертвецы проходят перед глазами. Ночью, один за другим. Я могу их пересчитать. Ночью я вижу, как они чинно рассаживаются вокруг стола. Ночью. На одном конце Лео с шнурком на шее. Он смотрит на меня с укором. Он спрашивает: «Ты сумасшедшая, Софи? Почему ты меня задушила? Ты и вправду сумасшедшая?» Его вопрошающий взгляд пронзает меня. Мне знакомо это его задумчивое выражение, он склоняет голову чуть вправо, будто о чем-то размышляет. «Да чему тут удивляться. Она всегда была ненормальной», — говорит мать Венсана. Ей кажется, что это звучит ободряюще. Узнаю ее злобную физиономию, взгляд гиены, визгливый голос. «Еще до того как она начала убивать всех подряд и разрушать все вокруг, она уже была ненормальной, я так и сказала Венсану: эта девка ненормальная…» Чтобы придать вес своим словам, она цедит их по одному и важно надувается, прикрывая глаза, причем так надолго, что становится непонятно, собирается ли она их открывать, — она вообще большую часть времени сидит с полуопущенными веками, вглядываясь в глубь себя. «Ты меня ненавидишь, Софи, и всегда ненавидела, но теперь, когда ты меня убила…» Венсан молчит. Он склоняет исхудалое лицо, будто взывает к жалости. И все они пристально на меня смотрят. И больше ничего не говорят.

Внезапно я просыпаюсь. Когда такое случается, я не хочу засыпать снова. Иду к окну и часами плачу, прикуривая одну сигарету от другой.

Я убила даже собственного ребенка.

21

Они встречались уже больше двух недель. Софи потребовалось несколько часов, чтобы разработать систему управления старшим сержантом. Теперь она довольствовалась тем, что направляла его усилия в нужное ей русло, но при этом сохраняла бдительность.

Он позволил завлечь себя на фильм «Двадцать четыре часа из жизни женщины»[7] и сделал вид, что ему очень понравилось.

— В книге речь шла только о двух поколениях женщин… — заметила Софи, прикуривая.

— Я не читал, но книга, наверное, тоже неплохая.

— Да, — сказала Софи, — книга неплохая…


Ей пришлось полностью переделать свою биографию, подгоняя ее под выписку из свидетельства о рождении: родителей, учебу, да еще и окружить все флером таинственности, чтобы не приходилось вдаваться в подробности. Сержант проявлял деликатность. Из осторожности она вынуждала его все время рассказывать о себе. Вечером, вернувшись домой, она записывала в отдельную тетрадь все, что о нем узнала. Ничего особенного в его жизни не было. Кстати, и ничего интересного. Родился 13 октября 1973 года в Обервилье. Средняя школа, средний коллеж, электромеханический техникум, потом служба связистом в армии, свидетельство техника по телекоммуникациям, старший сержант с перспективой стать старшиной.

— А октопусы — это…

— Их обычно называют осьминогами…

Он улыбнулся:

— Лучше я возьму антрекот.

Софи тоже улыбнулась:

— Вы меня смешите…

— Вообще-то, когда женщины так говорят, это дурной знак…


Преимущество общения с военными в том, что они перед вами как на ладони. Он ужасно походил на то представление о нем, которое сложилось у Софи после первых же их встреч. Она открыла в нем неожиданную чуткость, парень был далеко не дурак, только простоватый. Он хотел жениться, обзавестись детьми, вообще был славным. А у Софи совсем не оставалось времени. Покорить его было нетрудно: он уже был покорен, и Софи повела себя, как любая другая на ее месте. Ей это далось даже легче, чем любой другой, потому что она красивая. С тех пор как они начали встречаться, она обзавелась косметикой, стала лучше одеваться, хотя и не слишком усердствовала. Время от времени старшего сержанта явно посещали кое-какие помыслы… Софи так давно не видела желания в устремленных на нее глазах мужчины. Это было странное ощущение.


— Могу я спросить у вас, куда же мы движемся?

— Так вроде на «Чужого» собирались…

— Нет, я хотела сказать, на каком мы с вами сейчас этапе?

Софи прекрасно понимала, на каком они этапе. У нее осталось меньше двух месяцев, чтобы официально выйти замуж. Минус некоторое время на объявление о предстоящем бракосочетании. Искать новый вариант уже поздно. С кем-либо другим придется все начинать с нуля. Она кинула на него взгляд. Она уже привыкла к этому лицу. Или же он ей действительно нужен. Смысл тот же.

— Про себя вы уже можете сказать? — спросила она.

Назад Дальше