Блисс посылала картинки и воспоминания посетителю: ожидание вне офиса у Farnsworth Agency с портфолио на коленях, утренние встречи с Генри в Balthazar за чашечкой капучино перед школой, прохождение по взлетно-посадочной полосе во время недели моды в Нью Йорке, фотосъемки на чердаках Starret-Lehigh, ее рекламные кампании для Civilization, поездки на съемки в Сибирь, ее фотографии на биллбордах, обложках журналов, на автобусах и крышах такси.
"Эм, я модель?" она вспомнила его.
Кобра, внутри нее, расслабилась, развернулась, высунула свой раздвоенный язык. Но напряженная осторожность осталась. Посетитель не удивился.
Модель. Живой манекен.
Вскоре он пришел к решению. " Избався от него. Непростительно, что я разрешил этому случиться. Мы продолжим сохранять облик. Никто не должен заподозрить, что ты – это не ты. Не подведи меня."
“Что ты имеешь в виду?, что ты хочешь, чтобы я сделала?”, спросила Блисс, но прежде, чем она могла закончить, она была ВТЯНУТА, назад в ее теле, полностью в контроле. Это было ничем как патетическая попытка прошлой недели отложить в сторону ее удары о лоб. Она поняла, сколько ее он удерживает под своим контролем, мысль, которую она пыталась защитить от него.
Это было, как возвращение к жизни после ловушки в гробу. Она билась, как новорожденный жеребенок. Это было, как будто бы мир становился в фокус после после многих лет просмотра зернистого, расплывчатого фильма. Она могла почувствовать запах алтей, доносившийся с улицы, могла попробовать вкус соли в морском воздухе.
Ее руки, ее руки были ее собственными. Они были легкими и сильными, не отяжелевшими. Ее ноги двигались, она шла! Она прошлась по коврику. Ой! Она заставила себя подняться и идти еще более осторожно. Но свобода себя окупила сполна, так как она его чувствовала, его присутствие, позади в ожидании и наблюдении. Она думала это тест. Он хочет увидеть, что я сделаю. Я должна его пройти… Избавься от Генри. Но Генри не должен заподозрить, что со мной случилось что- то странное.
Она открыла дверь спальни, смакуя ощущение прикосновения к холодной дверной ручки и сбежала вниз по ступенькам.
" Подожди! Мануелла! Впустить его?" она позвала, вбегая в фойе. Как приятно было снова слышать ее голос, ее гортанный, разносящийся в воздухе, голос. Он звучал как-то по другому в ее голове. Она чувствовала как будто поет.
"Блисс! Блисс?" прокричал лысый мужчина. Генри выглядел точно также: те же самые очки без оправы, тот же самый монохромный гардероб. Он был одет во все белое, в его летнюю форму: в льняную рубашку и соответствующие штаны.
"Генри?"
Генри послал ей воздушный поцелуи. «Я пытался связаться с тобой в течение месяцев! Все чувствовали, что с тобой случилось что-то ужасное! О, мой Бог! Я все еще не могу в это поверить! Я так рад видеть, что с тобой все в порядке! Могу я войти?»
"Конечно." Она провела его в залитую солнцем гостиную, где семья принимала гостей. Бобби Энн немножко переборщила с морской навигационной темой. На стенах висели весла, сине-белые подушки были отделаны веревками, и всюду были миниатюрные маяки.
Блисс попросила горничную принести завтрак, и устроилась на подушках. Игра в хорошую хозяйку давалась легко, ей помогало то, что этому ее учили всю жизнь. Это удерживало ее от того, чтобы потереть босые ноги о коврик и попрыгать на подушках.
Она была жива! В своем собственном теле! Говорила с другом! Но она следила за своим лицом так же тщательно, как и за своими мыслями. Чтобы не выглядеть безумной и восторженной, когда половина ее семьи погибла или пропала без вести. Это конечно пробудило бы подозрение.
" Во первых, сочувствую в связи с гибелью Бобби Энн," сказал Генри, снимая свои очки и вытирая линзы краем рубашки." Ты получила наши цветы, не так ли? Не то, что- бы мы ждали благодарностей или еще чего. Даже не беспокойся об этом.
Цветы? Какие еще цветы? Генри выглядел обеспокоенным, когда не услышал ответ, и Блисс немедленно, скрывая свое замешательство, потянулась к его руке.
"Конечно! Конечно? они были так прекрасны и так задумчивы."
Конечно агентство послало цветы на похороны Боби Энн. В ходе беседы, Блисс заключила, что газеты объявили причиной смерти Конклава пожар на вилле Алмейда. Подозревался поджог, но учитывая медлительность полиции, было мало надежды, что правосудие когда-либо восторжествует.
Горничная вернулась с кувшином любимого Бобби Энн "Арнольд Палмерс" наполовину чай со льдом, наполовину лимонад (сделанный из свежих лимонов из их сада)
"Я не могу поверить, прошел год с тех пор как видел тебя?" сказал Генри, наполняя холодный стакан янтарной жидкостью
Год!
Это был шок. Блисс почти уронила свой стакан, так сильно дрожали ее руки. Она понятия не имела, что прошло так много времени с тех пор, как она потеряла контроль над своим телом, над своей жизнью. Неудивительно, что для нее было большой проблемой вспоминать о вещах.
Это значило, что она пропустила свой последний день рождение. Год ее пятнадцатилетия, ее родители праздновали в Радужной Комнате. Но никого не было рядом, чтобы отпраздновать ее Милые Шестнадцать. Даже ее самой, холодно подумала она. Меня даже не было на свой собственный день рождение. Прошел целый год, в течение которого она боролась, чтобы быть в сознании. Она никогда не сможет его вернуть, и сейчас, это время стало все более и более дорогим.
Яростный гнев вспыхнул в ней, у нее отняли целый год, но снова, она подавила его (гнев). Она не могла позволить знать пассажиру на заднем сидении, что она почувствовала. Было слишком опасно. Она должна оставаться безмятежной.
Она повернулась к своему агенту, своему другу, и постаралась притвориться, что она не чувствовала себя так, как если бы он ударил её в живот.
Глава 14
Мими
Восход солнца начал уже освещать вершины гор. Еще одна бесполезная ночь в трущобах. Они изучили каждого мужчину, женщину, ребенка на обозначенной территории. Завтра они займутся тем же, начиная с северных трущоб Jacarezinho. Дух команды шел до победного.
Мими не думала, что они когда-либо найдут Джордан. По крайней мере не в Рио. Кингсли хорошо держался, но Мими могла сказать, что он расстроен.
"Моя интуиция говорит мне, что я прав и она здесь" сказал Кингсли, поскольку они быстро шли вниз через лабиринт кустарных лестниц cut into the hillside.(сокращавших склон?)
Узкие улочки были пусты если не считать собак с кладбищ старых автомобилей и случайных петухов
"Мой дар (The glom – я так поняла, что это какая-то способность сканировать или читать мысли людей) говорит, что ты не прав босс" сказала Мими. Она знала, что Кингсли ненавидит, когда она так назывет его.
Он выплюнул кусочки табака, коричневая слюна оставалась на его губах. Впечатляюще, если б не было так отвратительно.
"Мне бы хотелось, что бы ты так больше не делал", промолвила Мими.
" Почему бы тебе не сказать мне что бы тебе хотелось, что б я сделал?" улыбнулся в ответ Кингсли.
Мими не удостоила его ответом. Она задавалась вопросом, на что это походило, чтобы быть преобразованной Серебряной Кровью, независимо от того, что это означало. У него все еще был близнец? У них были те же правила? Что Серебряная Кровь делала, так или иначе? Они все еще нуждались в Красной Крови, чтобы выжить? Или они только жили на кофеине и сахаре?, на которых Кингсли казалось существовал. Парень был тощим, но он мог съесть дюжину пончиков за один раз.
“Шеф,” сказал Тед Леннокс. “тут маленькая девочка хочет поговорить с Форсом.”
Это была та же девочка, которая ходила за ними ранее вечером. Одинственный ребенок, которому Mими дала игрушку животного, которую девочка обнимала теперь.
"Милая что ты здесь делаешь?" спросила Мими. "Ты уже должна быть в кровати. Сейчас пять утра"
"Сеньора. Сеньора. Вы ищите кого-то, да? спосила девочка на хромом португальском.
Мими кивнула. У венаторов было прикрытие. Если кто-нибудь спрашивал что они делают в трущобах, они изображали полицейских, разыскивающих без вести пропавшего.
"Да. ищем." Ответила Мими на родном языке девочки.
Маленькую девочку, как я.
Как ты узнала? резко спросила Мими. Это не было частью их прикрытия. Они говорили, что ищут вора, сбежавшего преступника, взрослого человека. Никто не знал, что они ищут маленькую девочку. Если бы люди знали, кого они ищут, они бы непременно думали об этом, что существенно бы затруднило работу венаторов.
"Как ты узнала, что мы ищем маленькую девочку?"
"Потому что она мне сказала."
"Кто сказал тебе? Что она сказала?" спросила Мими резко.
Девочка встряхнула головой, она выглядела испуганной.
"Ты ее сканировала?" спросил Кингсли, наклонив голову.
Мими кивнула. В первую же ночь после прибытия, она просканировала всех детей. Ничего не было. Может она была не слишком тщательна? Или слишко нежна? Эта ее способность была непредсказуема, некоторые люди не очень хорошо относилсись к вторжению в их сознание. Если они пробуждались в течение сессии, был шанс, что это могло бы повредить им, даже сделать их безумными. Как это случилось с тем их так-называемым свидетелем.
Венаторы были очень профессиональны и внимательны. Пока они никому из Красной Крови не повредили. Но возможно Мими не хотелось рисковать. Не с этой маленькой девочкой. Она сделала поверхностную экспертизу и не собиралась исследовать подсознательное ядро девочки.
Сэм достал из кармана фотографию. Это было школьное фото Джордан. Она выглядела обеспокоенной и серьезной в своей униформе из шотландки (такая ткань в клеточку, традиционно истользуется для шотландских килтов, отсюда и название) “Ты видела ее? Это она?”
Девочка кивала, изо всех сил прижимая к себе игрушечного щенка.
"Хорошо, что ты знаешь? Действительно, устами ребенка глаголет истина" сказал Кингсли.
"Тише" упрекнула его Мими. Ее сердце застучало быстрее. Неужели все это время ответ был прямо у них перед носом? Ходил за ними по пятам? Когда дети начали бегать за ними? Да практически с самого начала, с первой ночи. Возможно они пропустили это, из-за того, что Мими оказалась слишком слабой и мягкой, чтобы правильно осмотреть девочку?
“Ты уверена? Ты уверена, что видела ее?” Мими хотела потрясти девочку, хотя на самом деле ей хотелось встрехнуть себя. Она позволила своим чувствам к этой девочке помешать ее работе. И с каких пор Азраил имела чувства?
Маленькая девочка кивнула. "Да. Это она. София." Она назвала Джордан ее настоящим именем. Мими почувствовала, как холод идет по позвоночнику.
Тед встал на колени рядом с девочкой. "Как ты узнала о ней?"
"Она жила неподалеку" ответила девочка "с бабушкой. Мы боялись этой леди. И София тоже."
"Где она сейчас?"
"Я не знаю. Они забрали её."
"Кто?"
Девочка не ответила.
“Фамилиар,” сказал Мими мягко, с принудительными тонами священного языка. Скажи своим друзьям. Она использовала принуждение. Она не хотела причинить вред девочке, но они должны были знать. “С тобой ничего не случится. Скажи нам, что ты помнишь.”
"Плохие люди. Мужчина и женщина. Они забрали её", сказала девочка безжизненным голосом. "В понедельник."
Венаторы обменялись быстрыми взглядами. Они прибыли в Рио именно в тот день.
"И эта её бабушка… она ещё здесь?" спросила Мими.
"Нет. Она уехала несколькими днями позже." Маленькая девочка взглянула на них большими, полными страха глазами. "София сказала, что за ней придут люди, хорошие люди и плохие люди. Поначалу мы не были уверены кто из них вы именно. Но она сказала нам, что хорошие люди будут с красивой леди, и ты дала мне игрушечную собачку," сказала девочка запинаясь.
"Она сказала тебе что мы придем?" сказала Мими требовательно.
"Когда хорошие люди приедут, она просила отдать им это." Девочка вытащила из кармана пакет. Он был неряшливым и весь в грязных разводах. Но почерк был образцом калиграфии, какой обычно можно увидеть на конвертах цвета слоновой кости, с помощью которых объявляли о соединении.
Письмо было адресовано Аракиель.
"Ангел Правосудия" Мими знала. Также называемый Ангелом с Двуми Лицами. Ангел, который нес в себе и темноту и свет.
Кингсли Мартин.
Глава 15
Шайлер
Во взгляде Джека, когда она разбила стекло была смесь шока и гордости, но Шайлер могла позволить себе лишь быстро взглянуть на него. Она должна была прекратить думать о нем и сконцентрироваться на том, что делала. Она прыгнула из комнаты в небо, приземлилась на решетке и спрыгинула с крыши на землю. Она бежала по улице в разгаре вечеринки, розовое пятно среди гостей.
Было уже за полночь, и празднества приняло более темный поворот, этот момент был на каждом незабываемом сборе, когда кажется что-нибудь и все доступно для любого и каждого. Было хриплое чувство дикой энергии в воздухе, поскольку звезды Болливуда танцевали шимми и танец живота, и сто барабанщиков на деревянных барабанах отбивают устойчивый и соблазнительный ритм.
Шайлер couldn’t put a finger on it, но было что-то зловещее в том, насколько гипнотической была музыка, ее привлекательность граничила с урозой. Слушая ее ощущение было такое же как когда щекотка прекращала быть забавной и становилась формой пытки, и смеха, неприятного и не поддающегося контролю.
Она прорвалась через линию танцовщиц, лязг тарелок, и сбила одного из клоунов на ходулях, едва проскочив команду torchbearers стоящих на страже по периметру.
Но везде, куда бы она не пошла, он был позади нее.
"Биение далеко. Шайлер"
Она ясно слышала его голос у себя в сознании. Джек применил к ней сканирование. Это было неспаведливо. Если бы он позвал ее вслух, она возможно простила бы его, но знать, что он был у нее в голове, что это было для него так же легко как прежде, расстраивало ее.
Она бежала мимо тигров и глотателей огня, мимо группы европейской знати пьяной от крови, их человек-фамилиар был оставлен падать в обморок рядом с речной стеной. Это уже была не вечеринка, а что-то другое. Что-то злое и развращенное…как оргия, ода к чудовищной снисходительности, пагубной и злой. И Шайлер не могла помочь, но она чувствовала что, что-то или кто-то провоцирует всех, направляет к бедствию. И она все еще слышала шаги Джека, легкие и быстрые у себя за спиной.
Преследование подбадривало ее: бежать быстрее, использовать свои вампирские способности так, как они еще их ни разу не использовались, богом клянусь, он был быстр! Но я быстрее, она подумала "Я могу опередить тебя Джек Форс. Только попробуй, ты никогда не поймаешь меня."
"Я могу и поймаю"
Шайлер закрыла свой разум от вторжения, как учил ее Лоуренс. это не пропустит его.
Должно же быть где-нибудь место, где она сможет скрыться. Она знала такое место. Корделия оставляла ее надолго, когда они здесь гостили. И ребенком она исследовала каждый дюйм этой земли. Она знала каждую щель, каждое секретное потайное место, она сможет оторваться в жилом крыле, где было много скрытых туалетов и тайных комнат, она побежала назад внутрь замка через вход для прислуги.
Пока она бежала она отправляла сообщение через свое Проникновение (the glom). "Оливер!"
"Оливер!"
Она пыталась засечь его сигнал. "Оливер!"
Но люди не были столь чувствительны к ментальнному общению. Оливер никогда не был в состоянии прочитать ее мысли. И в то время как они пробовали на практике построить ментальный мост, который связывал вампира с его человеческим проводником, он был очень нестабильным в управлении. Они были молоды, а мост строился целую жизнь, как между Лоренсом Ваном Аленом и Кристофером Андерсоном. Возможно через пятьдесят лет они были бы в состоянии общаться телепатически, но не теперь.
Она должна была найти Оливера. Он был вероятнос ума сходил от беспокойства. Вероятно ходил из угла в угол, не обращая внимания на фейерверк, и пил слишком много коктейлей, чтобы успокоить нервы. Он бросил так много, чтобы быть с нею. Конечно он сказал бы ей, что это была его обязанность, его судьба, жить и умереть рядом с ней. Но тем не менее она не могла не думать, что была обузой для него, что взвалила на него слишком много, обрекла жить в бесконечном преследовании. Он дал ей все, его дружбу, его благосостояние, его жизнь, и все, что она могла дать взамен только ее сердце. Ее непостоянное, глупое, виновное, ненадежное сердце. Она ненавидела себя.
Ужасная мысль осенила её: что если они сначала схватили Оливера? Они не причинят ему вреда, подумала она. Пусть только попробуют. Если с ним что-то случилось… Она не хотела об этом думать.
Когда она пробегала через холл, все вдруг стало черным. Кто-то выключил свет во всем дворце. И она чувствовала, что знает кто это мог быть.
Прекрасно, но так же как и ты, я вижу в темноте. Она нашла дверь, которая приводила к секретной лестнице, которая вела вниз к подвалу, мимо кухонь, и в более низкие темницы, пережиток с более раннего столетия. Не многие знали, что Ламберт H’tel был основан на руинах средневекового замка, и что фундамент замка скрывал много тайн.
О боже, пожалуйста пусть это не будет скелетом, думала Шайлер, поскольку ее обутая в сандалию нога приземлилась на чем-то тревожно хрустнувшем.
Она могла видеть контур ступеней, разрушенных и крутых, вниз, вниз, она должна спуститься вниз…она должна выбраться.
"Оливер!"
Ничего.
Она должна была бы послать за ним позже так или иначе.
Потому что она наконец добралась. В очень самых низких глубинах темницы, в уединенной тюремной ячейке, которая разместила, кто знает, сколько заключенных, кто знает сколько несчастных душ до нее были закованы в железо. Он не найдет меня здесь.
Она чувствовала головокружение и неудержимую дрожь во всем теле, когда ступила внутрь.
И упала прямо в руки бывшей любви и нынешнего преследователя. Джека Форса.
Его захват был как тиски. Его голос был холоднее, чем воздух вокруг них.
"Я говорил тебе, Шайлер, ты не единственная, кто знает секреты отеля Ламберт."
Глава 16
Блисс
Отличительной чертой людей моды было то, что они редко обращают внимание на реакцию собеседника. Таким образом Генри не замечал волнения Блисс, поскольку он болтал о последней сплетне в Нью-Йорке. Большинство новостей были мрачными: свернули журналы, дизайнеры остались без работы.