Ночь прошла, а я не сомкнул глаз. Сейчас выпил кофе – полегчало.
С рассветом моя яхта подошла к порту Чарльстон.
Глава 3
«Айдитарод». Великая гонка
Вот он – мир Джека Лондона и Кнуда Расмуссена.
С детства я мечтал увидеть его собственными глазами…
Федор КонюховПодготовка к гонке. Аляска, ферма Линды Плетнер
«Айдитарод» – ежегодные гонки на собачьих упряжках на Аляске. Протяженность маршрута – 1150 миль (1800 км). Это самая длинная в мире гонка на собачьих упряжках.
Старт (торжественный) – 4 марта 2000 года из Анкоридже.
Старт (официальный) – 5 марта 2000 года из Василлы.
Финиш – 20 марта в Номе.
Федор преодолел путь за 15 дней 5 часов 44 минуты и получил награду «Красный фонарь» – это традиционная награда последнему погонщику, финишировавшему в гонке в отведенное время.
На ферме у Линды
23 ноября 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
05:00. Еще темно. За окном воют собаки. Все спокойно.
На ферме Линды Плетнер обитает около ста пятидесяти собак. Работают здесь семь человек: хозяйка фермы Линда, ее муж Дэн, тренер собак Тони, повар – жена Тони по имени Долорес, инструктор Триш – девушка, которая арендует собак и тоже собирается бежать в гонке, старший работник и инструктор Рик – он тренирует молодых собак и готовит для них пищу, а также индеец-эскимос Фрэнсис.
В гостиной на первом этаже у нас все удобства, необходимые для радости жизни, – печь, микроволновка, кофеварка, холодильник, телевизор. Здесь же, на первом этаже, – туалет и душ.
Кормят на ферме один раз в день. Но мне не очень нравится американская кухня, я решил готовить себе сам. Варю борщ и тушу рыбу с овощами в духовке.
Гонку на собачьих упряжках «Айдитарод» называют не иначе как Великой гонкой. Она – выражение самого духа Аляски. В 1925 году в селении Ном, что на побережье Берингова моря[72], вспыхнула эпидемия дифтерии. Требовалось как можно скорее доставить туда из Анкориджа[73] лечебную сыворотку, и сделать это вызвались двадцать машеров – погонщиков собачьих упряжек. Помощь поспела вовремя – поселок был спасен. В память о том героическом переходе в 1973 году состоялась первая гонка, и с тех пор она проводится ежегодно.
Слово «айдитарод» в переводе с языка индейцев-атапасков означает «далекое место». Так называли они свои охотничьи угодья, лежавшие некогда примерно на середине пути из Анкориджа в Ном. В период золотой лихорадки[74] там появился поселок старателей – еще в начале двадцатого века там мыли золото, но прииски иссякли, и место это было заброшено.
Гонка «Айдитарод» начинается в первую субботу марта.
Для меня тренируют собак
29 ноября 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
08:00. С Риком готовили кормежку на всех собак. На улице темно, работал с фонарем на голове. Для гонки «Айдитарод» Линда Плетнер готовит восемьдесят собак. Мне она выделила двадцать. Мы их разбили на две группы. Одну для меня пока тренирует Тони, у него вожак – Рэнжер, другую – десять собак – я сам, мой вожак – Канн. В скором будущем, когда лучше освоюсь, буду сам тренировать обе команды. Из этих двадцати собак в «Айдитарод» пойдут только шестнадцать, а в гонки «Кник» и «Клондайк» – только по двенадцать.
18:22. День выдался длинный и тяжелый: два раза прошел дистанцию по 20 миль. Один раз с Тони (он управлял упряжкой, а я за ним сидел и смотрел, дорогу запоминал), а второй раз со своей упряжкой.
Фрэнсис
30 ноября 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
07:00. Утром температура была минус 20 °С. Холодно. Но здесь хорошо тем, что нет ветра. Небо затянуло тучами. Может, дай Бог, пойдет снег. Он очень нужен. Уже хочется тренировать собак, запряженных в нарты.
18:00. Уже темно, здесь сейчас темнеет в 16 часов. Сегодня два раза ездил на собачьей упряжке по 20 миль. С утра на Тониной упряжке, а после обеда на своей.
20:00. Холодно, мороз спустился с вершины Мак-Кинли. Пили чай вместе с Фрэнсисом. Прекрасная жизнь! Ночь, вокруг лес, за окном лают собаки. Я сижу в комнате один на один с умалишенным и пью чай.
Фрэнсис наполовину эскимос, наполовину индеец. В его комнате множество вещей. Ему все что-то дарят. Я посчитал: на шкафу лежат шапки, шлемы, фуражки, кепки – всего восемнадцать головных уборов. Весь шкаф забит куртками. Обуви – целый угол завален. И вся обувь хорошая, новая. Американское общество сначала споило, затем истребило местных жителей, а оставшихся – сейчас всего 0,5 процента от былой численности – берегут и балуют.
Мои собаки
5 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
06:00. Раннее утро, еще темно. Покормил собак. Чуть будет посветлее, пойду убирать возле каждой собачьей будки. Получил нагоняй от Линды за то, что мои собаки не все съедают. Я их балую: даю корма больше, чем положено.
И еще: мои собаки привязаны неправильно. Возле вожака Канна стоит Мэрилин. И они могут подраться и поранить друг друга. А как их привязывать? Если рядом стоят два кобеля, то они дерутся. А если поставить сучку… У сучек сейчас пора течки, и есть опасность, что они забеременеют. И тогда возникнет проблема: беременную собаку нельзя брать в гонку, а заменить некем.
19:00. Заканчивается день. Длинный день. Я только что вернулся с тренировки. Сегодня очень плохо слушались собаки.
Отсутствие снега
9 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
Ночью чуть-чуть прошел пушистый снег. Но его слишком мало, чтобы собак запрягать в нарты. Мы до сих пор тренируемся на четырехколесных мотоциклах. А уже скоро первая гонка «Кник-200». 1 января – старт гонки на 200 миль (это 320 километров), а я еще не пробовал ездить на гоночных нартах.
Дэн, муж Линды, строит нарты для меня. Он уже одни сделал. Они стоят на улице в ряду с другими нартами и ждут снега, а его нет и нет.
Новый маршрут
11 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
Сегодня был длинный день. В 07:00 напоил собак, а в 09:00 уже побежали на тренировку все вместе. Первая – Линда, за ней ехал я, за мной Тони и Триш. Линда показывала новый маршрут на 25 миль.
После того как моя упряжка пробежала 25 миль, в 3 часа дня я запряг вторую свою команду, и мы пробежали еще 20 миль. Я побоялся бежать ночью по не очень знакомому месту. Решил, что завтра днем попробую сам найти дорогу.
Очень жду 16 декабря – день приезда моей Иринушки.
Ожидание
16 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
Скорее бы шло время, сегодня прилетает моя жена Иринушка. Я так жду ее. Сейчас только 08:30 утра. А ее самолет прибывает в 22 часа. Так еще много.
Встреча
16 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой. Аляска, Анкоридж. Аэропорт «Северный»
00:35. Федор выделялся среди других встречающих: он похож на большую лохматую собаку, такой обросший и такой безумно красивый!
– Наконец-то я тебя дождался! Я так боялся, что не найду ворота, где выходят пассажиры. Здесь, оказывается, два здания: старое и новое. Меня такси привезло сначала в старое, но там никого не было, и я понял, что ваш самолет прилетает в новое. Хорошо, что там стоял какой-то частник, и он подвез меня сюда. Я все время переживал, что пропущу тебя!
Все собаки разные
17 декабря 1999 года. Из дневника Ирины Конюховой
11:30. Собачья ферма Линды Плетнер произвела на меня необыкновенное впечатление: от ста с лишним четвероногих животных, навостривших в мою сторону свои глаза, у меня слегка закружилась голова, я испытала восторг и умиление одновременно. Рыжие, белые, черные, серые, желтые, шоколадные существа – все такие разные и такие неповторимые.
Сначала я увидела собак Линды и Дэна, затем Федор привел меня к большой сосне, слева от которой я увидела два самостоятельных «поселения» собак.
– Какие мои? Те, что слева или справа?
Я внимательно посмотрела и сказала:
– Те, что слева.
– Как ты догадалась?
Догадаться было нетрудно. В левом ряду глаза собак смотрели на нас по-особому. Я читала в них радость, волнение, трепет, интерес, почтение, любовь и… преданность. Ту самую преданность в собачьих глазах, что выражает особую любовь к хозяину.
– Это Канн – вожак, мудрый, но независимый и упрямый; это Рэнжер, добрый, но ранимый; а это Датц, благородный, как князь… – Федор сам меня водил от будки к будке, определяя очередность знакомства.
– А это Мэрилин – собака особая. Он восемь раз ходил в «Айдитарод».
Большая черная собака оглушила меня своим басом.
– Да уж вижу.
– Я имею в виду не только его внешность, но и повадки. Собаки его породы неспособны определять путь по запаху. Мэрилин ориентируется в пространстве только после того, как увидит дорогу. Поэтому он может быть лидером лишь на обратном пути… Ну а теперь надо подойти вон к той собаке. Что ты скажешь? – спросил он, проявляя явный интерес к моей реакции. – Это Дар.
За обликом собаки скрывалось нечто большее. Собака-человек! Дар смотрел на нас так, как будто абсолютно все понимал. Я настолько сильно была им впечатлена, что не заметила, как надолго мы задержались у его будки. Мне захотелось присесть и пообщаться с Даром так же непринужденно и без отсчета времени, как во времена Сократа велись беседы его учеников с великим мудрецом.
– Какой ты счастливый и богатый! Как же много у тебя их – преданных и добрых.
– Я рад, что тебе понравились мои собачки. Я за это переживал.
Собаки в ботиночках
18 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой
Мы ездили по маршруту 15 миль. Я сидела на четырехколесном мотоцикле сзади Федора, обхватив туловище мужа руками, и наблюдала, как собачки тянут мотоцикл вместе с нами. Температура воздуха минус 17 градусов по Цельсию, но я тепло оделась и укутана сзади брезентом. Снега на Аляске до сих пор очень мало для катания на санях. Кое-где попадается голая мерзлая земля, которая кажется подозрительно колючей от мелких камней.
На всех собаках были надеты ботиночки или бутсы из плотной черной ткани. Если заледенелый острый камешек воткнется в незащищенную собачью лапу на ходу, то она неизбежно будет глубоко повреждена. Долгое заживление лапы не позволит собаке бегать в упряжке. Поэтому без ботиночек нашим бегункам сейчас очень опасно отправляться в путь.
Сегодня тренировалась команда Рэнжера. Он второй лидер в упряжке у Федора. Порода этого самца – маламут, смесь волка и сибирской лайки. Он бежал с Мэрилином в одной упряжке. По сравнению с последним Рэнжер юнец. Но Мэрилин не претендует на лидерство. Он знает свои возможности и лишь поддерживает Рэнжера, давая ему право самому решать, в каком направлении идти.
Но что-то у Рэнжера сегодня не ладилось. Он все время сбивался на поворотах, как будто не был уверен в том, какой должна быть дорога.
– Джи, Рэнжер, джи, джи! – Федор беззлобно покрикивал на Рэнжера.
Слово «джи» означает «направо», но Рэнжер почему-то тянул влево.
– Майк! – вдруг закричал Федор. – Опять он присаживается. Ну что это за собака! Как опорожняться, так он усаживается, как на горшок. Нет, ты посмотри на него! Майк! Вот паршивец! Опять из-за него веревки запутались.
Из-за Майка генлиния пришла в беспорядок. Федор вынужден был остановиться, чтобы распутать веревки.
Собак нельзя все время кормить
19 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
08:00. Сегодня я ездил на тренировку собак команды Канна. А Иринушка ждала меня на ферме. Она очень любит собак, но ее нельзя надолго оставлять одну возле них, она все время хочет их кормить и кормить. Иринушке все собачки кажутся постоянно голодными и худыми. Хотя на самом деле это не так.
Первый раз на санях
24 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой
06:30. В ночь с 23 на 24 декабря выпал обильный снег. Мы проснулись утром, выглянули в окно и ахнули. Снег засыпал даже крыльцо.
10:30. Сани, или, как их называл Федор, нарты, ждали своего часа в мастерской у Дэна. Они были в два метра длиной, но не очень широкие. Длинные полозья сделаны из белого пластика и сзади походили на две лыжины. На них и будет стоять Федор во время движения.
Мы зашли внутрь мастерской, где Дэн, неумытый, с нерасчесанными волосами и с сигаретой в зубах, что-то ремонтировал в своих санях.
– Федо-ор, у тебя сани о’кей. Можешь на них ехать. Тебе только нужно заполнить их грузом для равновесия. Вот таким же, как у меня.
«Семья волков»
Дэн показал мешок для груза, наполненный двумя пластиковыми пакетами со снэками[75], трехлитровым баллоном с водой и кирпичами. Все это составляло около 70 килограммов.
15:30. – Сегодня я возьму команду Канна. Все-таки в первый раз на нартах, – решил Федор.
– Не волнуйся, все у тебя получится. Ты же умеешь кататься на лыжах, а здесь тот же принцип…
– Да не совсем тот. Здесь надо уметь манипулировать корпусом, а не ногами. Лыжины соединены и не могут двигаться. Такой опыт придет только со временем. Да и потом, со мной собачки…
Подъехала на мотонартах Линда. К ним сзади были прицеплены ее сани. Федор выезжал с Линдой в одной связке. Он прицепил свои сани к саням Линды при помощи тросов. Нашим собакам предстояло тащить пару саней. Но не Федор, а Линда будет управлять сегодня ими.
Последние приготовления. В путь отправились двенадцать собак. Федор меня поцеловал, Линда помахала, упряжка тронулась в путь.
…Увидев меня издалека, на ходу притормаживая сани, Линда крикнула:
– Федор упал дважды.
Муж был в полном здравии, но выглядел расстроенным. Ветровка на спине была вся в снегу.
– Не сильно ушибся?
– Нет, только волновался, как бы не травмировать собак.
– Устал?
– Да нет, только сложно было первый раз. Надо уметь лавировать. Это труднее, чем на лыжах.
Линда жестом руки позвала нас к ее саням. Она встала на задние полозья и, играя своим корпусом, стала показывать, как надо ставить ноги на поворотах. Линда двигалась, словно танцевала. Ярко-оранжевый в черную крапинку комбинезон подчеркивал ее движения. Мы еле скрывали улыбку.
Команда
29 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
Иринушка пришила к моему комбинезону рекламу СГУ, а возле нее сидел вожак моей упряжки – Канн, он только что поел наш борщ. Только Канна Линда разрешила брать в комнату. Сегодня я сам проехал на своих собачках 20 миль. Видел двух лосей, которые меня немного напугали, они стояли как раз на дороге и не хотели пропускать.
«Моя упряжка»
Вот команда собак, с которыми, если Бог даст, я отправлюсь в первую гонку в 200 миль 1 января 2000 года: Канн, Мэрилин, Токобел, Сквирел, Майк, Дар, Крисс, Орви, Тарбеби, Рэнжер, Кортез, Эш.
Последний день 1999 года
31 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой
14:10. В Москве уже наступил 2000 год, в 10 часов утра по аляскинскому времени. Я буду счастлива, если Бог позволит нам через несколько часов встретить Новый год вдвоем среди дикой природы Аляски.
За окном светит солнце. Оно освещает высокие сосны и ели, покрытые снегом, кругом белый снег и сладкий чистый морозный воздух. Я не могу оторвать глаза днем от этого сказочного леса, как вечером – от неба. Здесь сейчас звезды светят ярче, чем где-либо.
Федя собирается в дорогу, укладывает вещи. Завтра он уходит в первую гонку «Кник-200» на 200 миль. Я помогаю ему. Проверяю по списку, что еще не положили в сани: пакеты с едой, канистру для воды, топливо для приготовления пищи… Главное, не забыть для Феди и собачек теплую запасную одежду. Я кладу в вещевой мешок для мужа носки, перчатки и рукавички, а для собачек – их тканевые ботиночки и пальтишки. Передо мной три тюка собачьих носочков. Для тех, у кого большие лапы, – носочки с оранжевыми отметками, у кого средние – с красными, у кого маленькие – с желтыми. Моя задача состоит в том, чтобы отсортировать для каждой собачки по десять комплектов – сорок штук на одну. Так сказала Линда.
В гонку с Федором пойдут шесть самцов и шесть самок. Несколько дней назад мы с мужем вдвоем обсуждали, кого взять. А сегодня утром Линда утвердила наш список.
Гонка «Кник»
1 января 2000 года. Из записей Ирины Конюховой
Гонка «Кник-200» была учреждена боро[76], расположенным на берегу небольшого, но живописного озера в местечке Кник (Knik), в 60 милях от Уасиллы[77]. Кник являлся также чекпойнтом[78] для «Айдитарода» и последним пунктом, где функционирует широкая дорожная трасса. Далее к северу Аляски в сторону Йетны и Скветны[79] такой дороги нет.
Слово «кник» в переводе с индейского означает огонь. На месте боро когда-то располагалось поселение индейцев племени таниана. Благодаря частым огням северного сияния на небе в ночное время в этих краях они и назвали свое место жительства романтичным словом «Кник».
Маршрут Кник – Йетна – Скветна и обратно покрывает 200 миль. Опытный и удачливый погонщик в состоянии обежать это расстояние за сутки. Максимальное время – двое суток – отводится самым медленным упряжкам.