– Неудивительно, – хмыкнул Кварц. – Сколько старателей из-за этой Синьки зверьё пожрало?
– Это от незнания! – уверенно заявил Рас. – Синька в больших количествах провоцирует атаки мутантов, об этом всем известно. Но никто толком не понимает, какое количество является критическим. Наёмники её по пятьдесят килограмм упаковывают, но у них миномёты на каждом шагу, зверьё это чувствует. А вот Неприки, те хитрые, они постоянно Синькой промышляют. По-мелкому, зато безопасно! Так они никогда за один раз больше тридцати литров не собирают. Это не золотые горы, конечно, но жадность фраера губит!
– Значит, решили, – подытожил Медведь. – Наши шпионы укомплектуют себя всем необходимым самостоятельно, а научная группа и без нас знает, чем заняться. В таком случае завтра обеспечиваем разведке безопасный выход в Зелёную, а после идём за «Иксом», восстанавливать запасы.
Народ разошёлся спать, и Медведь поднялся на крышу проверить часового, несущего охрану базы. Байкала он нашёл возле перископа наблюдения внимательно вглядывающимся в вечерний мрак. Боец услышал приближающиеся шаги и, не оборачиваясь, поднял руку в жесте «Вижу цель!». Двухметровый здоровяк пригнулся, убеждаясь, что гарантированно не коснётся головой натянутой над обломками стен маскировочной сети, и осторожно подошёл ближе.
– Кто? – почти беззвучно спросил майор, опускаясь на колено у перископа.
Снайпер бесшумно отстранился от окуляров и подал знак «Смотри!». Майор приник к оптическому прибору и вгляделся в зеленоватую мглу сгущающихся сумерек. Метрах в пятистах, среди многочисленных развалин, оставшихся от Городка РАО, на открытом месте между двух разрушенных строений застыла одинокая человеческая фигура, облачённая в армейскую форму давно минувшей Мировой войны. Руки солдата покоились на висящем на груди ППШ, красноармеец не шевелился, и разобрать, в какую сторону направлен его неподвижный взор, на подобном расстоянии не удавалось.
– Давно он тут? – прошептал Медведь, не отрываясь от перископа.
– Я засёк его за несколько секунд до твоего появления, – едва слышно выдохнул Байкал. – Я осматривал это направление, когда он вышел из-за ближайших руин и остановился.
Майор сделал вдох, собираясь задать следующий вопрос, как вдруг красноармеец повернул голову в сторону базы, и внезапно Медведь понял, что Фронтовик смотрит на него в упор. В сознании вспыхнул пронзительный взгляд бесконечно голубых глаз, просвечивающий его насквозь, словно рентгеновское излучение, и майор инстинктивно отшатнулся от окуляров, будто от раскалённого металла. Тяжёлый пронизывающий взгляд исчез, и Медведь торопливо вернулся к перископу, но на прежнем месте уже никого не было.
* * *– Что, правда?! Прямо тут стоял?! – Водяной увлечённо орудовал спецпылесосом, собирая кишащую в густом синюшно-жёлтом мху Синьку. – Вот это да! Жаль, что я не смог посмотреть! А Собака при нём была?
Рас, склонившийся над голым участком резиново-красной земли, бросил на него обречённый взгляд и лишь покачал головой. Молодой сталкер явно не разделял оптимизма своего друга.
– Не видел, – хмуро ответил Медведь. Весь Спецотряд второй час внимательно, шаг за шагом, изучал пространство, на котором вчера обнаружился Фронтовик. – И ни до того, ни после никто здесь не проходил даже поодиночке. Не говоря уже о серьёзных боях, обычно его привлекающих.
– Никаких следов. – К майору подошёл Айболит с каким-то прибором в руках. Он кивнул на Николаеву со Степановым, собирающих своё оборудование. – Мы тут всё обшарили. Пара Грав, Сито, Мясорубка, вон там молодая Плешь, после Выброса либо исчезнет, либо разрастётся втрое, в общем, обычная обстановка. Ничего выдающегося или особенного.
– Отпечатков ног тоже нет, – выпрямился Рас. – Ни поломанных, ни замятых травяных стеблей, ни раздавленной Синьки. Даже пыль на земле не тронута.
– Если Фронтовик здесь и был, – обобщил Айболит, – то привычных нам следов он не оставляет.
– Мы не могли ошибиться оба сразу, – буркнул Медведь. – Байкал заметил его ещё до того, как я поднялся на крышу. Было бы весьма кстати понимать, что привлекло его сюда. Я от всей души надеюсь, что не наша база. Иначе нам стоит срочно бежать отсюда очень быстро и не оглядываясь.
– Может, он просто мимо проходил? – предположил Рас. – До катаклизма я пару раз видел его издалека. Идёт себе, не торопясь, да идет. Он ведь никогда не торопится, поди разберись, по чью-то душу пришёл или просто путешествует.
– И часто он просто путешествовал на самых окраинах Жёлтой? – Здоровяк бросил на сталкера сомневающийся взгляд. – Да ещё в сторону Зелёной?
– Нет, – согласился Рас. – Так далеко от Красной Зоны Фронтовик заходит, только если кому-то пришла повестка из военкомата на том свете. В этом он почище Унка. Тот если приходит, значит, кто-то обязательно умрёт. А если приходит Фронтовик, значит, обязательно умрёт много народу, и начнётся это прямо сейчас. Я таких историй много слышал.
– Может, он на выстрелы пришёл? – предположил Степанов. – Из-за наших упражнений в стрельбе? Зверей мы не атакуем, но вдруг звуки выстрелов пугают их слишком сильно?
– В таком случае он должен был на стрельбище выйти, – не согласился Медведь. – У базы мы не шумим. Да и тренировки мы проводим уже второй месяц. Нет, тут что-то другое. Фронтовик просто так к Зелёной не подходит. Не любит он её, и это просто замечательно.
– Фронтовик – это аномалия Красной Зоны? – уточнила профессор Николаева, убирая в подсумок «Мембраны» блокнот, густо исписанный свежими строками. Она выключила какой-то небольшой прибор, чем-то похожий на направленный микрофон, нацеленный ею на отмеченное вешками Сито.
– Болт говорил, что оно в Эпицентре живет, – ответил Рас. – Видел он его там несколько раз.
– Весьма нетривиально, – задумалась профессор, собирая устройство в походное положение. – С одной стороны, Эпицентр подвергся ядерному удару, но при этом данная аномалия – Фронтовик – существовать не перестала. С другой стороны, никаких следов его существования мы обнаружить не смогли, но считать всё это зрительной галлюцинацией невозможно, так как аномалию видело множество людей. Плюс ко всему, согласно вашим рассказам, Фронтовик есть единственная аномалия, перемещающаяся через другие аномалии, причем выглядит оно как человек, которого не берут пули. Не исключено, что данный феномен имеет под собой оптическую основу. Нечто вроде фотонного сгустка, обладающего свойствами визуализации, сходными, скажем упрощённо, с миражом. Но это не более чем примитивное описание. Несомненно, его истинное строение имеет сверхсложную природу. Крайне любопытно, как изменятся показатели вакуумной пары в непосредственной близости от него.
– Оптические миражи не стреляют настоящими пулями, – покачал головой Медведь. – Да ещё с дистанции в один километр, с ходу, без промаха. Так что я предлагаю науке как-нибудь пережить эту трагедию – эксплуатацию вакуумных пар без Фронтовика. Кстати, сквозь аномалии ходит ещё Жёлтый Пух. Правда, в Зелёной Зоне он этого делать не умеет, но в Жёлтой – уже запросто.
– Факт идентичности пуль оригинальным заводским образцам доказан? – поинтересовался Степанов. – За то небольшое время, что мы являлись сотрудниками ЦИАП, никаких исследований аномалий Жёлтой Зоны не проводилось и проводиться не планировалось. Однако мне довелось читать краткую заметку об этом загадочном Фронтовике. Её составил по памяти кто-то из бывших младших научных сотрудников ГНИЦ. В ней он отзывался о существовании данного феномена крайне скептически, ссылаясь на ныне утерянную документацию ГНИЦ.
– Интересно, что на этот счёт думают в ЦИАП теперь? – усмехнулся майор. – После катаклизма Фронтовик в Зелёную зачастил. Количество трупов исчисляется десятками. Три месяца назад Наёмники, согласно контракту с Нефтяниками, отбивали у Общаковских нефтепромысел в Каджероме. Бои шли двое суток, уголовников выбили с промысла, но они настолько сильно не хотели терять добычу, что перегруппировались и затеяли контрнаступление. Вот тут к Каджерому Фронтовик и вышел. Прошёл туда-сюда и вернулся в Жёлтую. За час потери с обеих сторон превысили количество убитых и раненых за прошедшие двое суток в четыре раза. Промысел остался за Наёмниками, но с тех пор они держат там почти треть всех своих сил и не жалеют единственного вертолёта для патрулирования, гоняют его по пять суток после каждого Выброса. Так что, думается мне, теперь «фактов о пулях», которыми убивает Фронтовик, в ЦИАП предостаточно. Вряд ли они захотели остаться в стороне от этого, шансы столкнуться с Фронтовиком теперь имеются у всех.
– Как вы считаете, Николай Иванович, – Степанов с интересом посмотрел на Медведя, – чем обусловлен столь бурный рост активности Фронтовика после катаклизма? Возможен ли вариант, что ядерный удар вытеснил его с привычной территории обитания и данная аномалия теперь вообще в Эпицентре не присутствует? Область её обитания стала ближе к Зелёной Зоне, вот и результат!
– Как вы считаете, Николай Иванович, – Степанов с интересом посмотрел на Медведя, – чем обусловлен столь бурный рост активности Фронтовика после катаклизма? Возможен ли вариант, что ядерный удар вытеснил его с привычной территории обитания и данная аномалия теперь вообще в Эпицентре не присутствует? Область её обитания стала ближе к Зелёной Зоне, вот и результат!
– Ну, Никита, задал ты вопрос! – развёл руками здоровяк. – Что там, в Эпицентре, присутствует, а что нет, знают только Зомби да мутанты. Единственный, кто может не только туда прогуляться, но ещё и вернуться назад, это Болт. Но его в Ареале нет. Но Фронтовик и раньше в Зелёную выходил, хоть и крайне редко. При мне один раз такое было три года назад.
– А какой он, этот Фронтовик? – полюбопытствовал Водяной. – Он прям точно как человек или только кажется таким издалека? Как он выглядит? Какое у него лицо?
– Кто его знает, – хмыкнул Рас. – Я к нему ближе полукилометра никогда не оказывался, и то было очень страшно. Он когда головой водит, неторопливо так – окрестности рассматривает, стало быть, ощущение такое, будто видит тебя даже за кустами. Пулю можно получить запросто, он даже толстые деревья пробивает! Лучший вариант – за камнем спрятаться или убежать, пока он тебя не заметил. Хорошо, что он не бегает и не летает! А ты говоришь, какое у него лицо. Я бы не хотел это выяснять! Из живых людей вблизи его никто не видел, потому что он и с тысячи метров убить может.
– Думается мне, кое-кто всё же видел, – задумчиво произнёс Медведь. – Но особо делиться не хотел и потому заявил, что не помнит ничего и вообще всё это было во сне.
Рас понимающе посмотрел на Медведя и многозначительно промолчал. Он подошёл к Водяному и посмотрел на накопительную ёмкость собирающего Синьку аппарата.
– Хватит, – определил молодой сталкер. – Теперь у нас два контейнера с Синькой. Двадцать литров – это по нынешнему курсу с «Иксом» почти два к одному, если на Нейтралке сдавать. Надо собираться, чтобы время не терять. А то пока доберёмся, пока нужные магазины найдём, пока договоримся и всё такое… Синька – товар скоропортящийся, в неволе больше суток не живёт. Хотя Неприки как-то умудряются её подкармливать…
– Тогда сворачиваемся, – кивнул майор и вышел в эфир: – Всем! Возвращаемся на базу.
* * *Телефон внутренней связи издал мелодичную трель, и Прокопенко, отложив вилку, снял трубку.
– Максим Анатольевич! – прозвучал голос референта. – К вам майор Хантер! Пригласить?
– Приглашайте. – Чиновник положил трубку и недовольно поморщился, отодвигая от себя тарелку. Выборы Президента в разгаре, в стране аврал, даже Ареал поставили на уши, РАО гудит, как растревоженный улей. Забот невпроворот! Что такое понадобилось от него этому идиоту так не вовремя?! Тут поесть некогда, Лозинский звонит каждый час, Сателлит забит явившимся на распродажу быдлом, которое под предлогом скидок едва удаётся затащить на избирательные участки, телевизионщики и режиссеры сбились с ног, выдавая Родине радужные картины высокосознательного волеизъявления граждан России, проживающих на территории Ареала. Не так-то просто из небритого, покрытого уголовными и прочими татуировками стада, одетого в грязное полувоенное снаряжение и шарящего вокруг туповатыми или вороватыми взглядами, сделать цивилизованное сообщество, способное украсить любой выпуск новостей. Он, Прокопенко, легко мог бы организовать стопроцентную явку избирателей с любыми результатами голосований и сверхподлинной отчётностью и без всего этого безумно хлопотного шоу. Но Лозинскому с Беловым требуются рейтинговые репортажи и красивые картинки на тему торжества демократии, вот и приходится вертеться как белка в колесе. А тут ещё этот придурок, и наверняка с очередной глупостью, как обычно. Очень не вовремя!
– Максим Анатольевич, у меня для вас информация государственной важности! – Раздувающийся от сознания собственной важности Хантер вошёл в кабинет и небрежно развалился в гостевом кресле напротив Прокопенко. – Это абсолютно секретно!
– Что случилось? – обеспокоенно расширил глаза чиновник. Он был само внимание. – Выборы под угрозой срыва?! Провокации?! Вы обнаружили вброс бюллетеней, махинации на избирательных участках?
– Нет, там всё ровно! – снисходительно успокоил его Хантер. – Мои люди следят за каждым шагом любого, кто пересекает оборонительные сооружения Сателлита. У нас по десять камер на любом из участков. Дело в другом. Генерал-лейтенант Белов поручил мне посвятить вас в детали важной операции, которую мы сейчас проводим. Дело в том, что враги России через своих марионеток внутри страны пытаются получить доступ к стратегическим ресурсам Ареала! Наймиты врага из слишком хорошо известного всем фонда «Неравнодушные» на деньги своих хозяев организовали производство сыворотки Кугельштайна. Наша агентура проверила их препарат. Качество слабое, разница с оригиналом как небо и земля. Операция стоит два миллиона долларов, но даёт лишь месяц свободы против двух Кугельштайновских, да ещё и кулдаун у неё шестьдесят дней!
– Простите, майор Хантер, – Прокопенко непонимающе нахмурился, – что у неё шестьдесят дней?
– Кулдаун! – объяснил тот. – Ну, типа перезарядка! Там термин научный слишком запутанный, я его забыл. Короче, два месяца потом её колоть нельзя, после того как Зуд опять начнётся. Это всё, на что они способны, достичь уровня Кугельштайна мозгов у них не хватило. Так вот! – После катаклизма уши Хантера стали ещё более оттопыренными и вкупе с наголо обритой головой теперь точно напоминали мутировавшего ареальского воробья. – Эти предатели решили привлечь на свою сторону криминалитет Ареала! Они обещают им возможность регулярного получения инъекций сыворотки, а те взамен будут на них работать! Это вербовка агентуры! Абрамов пытается скрыть это за ширмой благородства! Объявил на всю страну, что работа его фонда в очередной раз дала реальные результаты в отличие от государственных программ! Типа пожертвования граждан и предприятий уходят не в карманы чиновников, как бюджетные деньги, а на облегчение страданий несчастных. И стоимость инъекции удалось снизить. Мол, пока её будут колоть только тем, кто пройдёт сверхсложные медицинские тесты, а тем временем фонд будет работать над совершенствованием препарата. И призвал всех нести ему деньги. И тысячи всяких латентных диссидентов начали их перечислять. Среди них, между прочим, большое количество ваших поставщиков, Максим Анатольевич! Я ещё не всех проверил, но это дело техники. В общем, проанализировав эту информацию, я пришел к выводу о необходимости прекращения действия нескольких контрактов РАО с контрагентами. Вот список! – Хантер протянул чиновнику гербовую папку с оттиском «Государственная тайна». – Займитесь этим немедленно. Дальнейшие рекомендации получите от меня через несколько дней. Мы – стратегическая отрасль России! Мы не можем работать с врагами страны! Я буду добиваться ареста Абрамова и запрещения его фонда!
– Действительно, это крайне настораживающие сведения! – Прокопенко отнёсся к полученной информации со всей серьёзностью. – Похоже, враги России перешли всякие границы в своей вседозволенности и безнаказанности. Я внимательно изучу всю предоставленную вами информацию и восприму её как руководство к действию, вы же знаете, я никогда не сомневался в вашем высоком профессионализме! Спасибо, что посчитали возможным поставить меня в курс дела. Генерал-лейтенант Белов уже одобрил перечень ваших предложений?
– Я ему завтра позвоню по правительственной связи, – важно изрёк Хантер. – Сегодня выборы, у него в Москве плотный график, не хочу отвлекать. У меня достаточно полномочий, чтобы решать вопросы самостоятельно! Для этого я и был назначен на занимаемую должность!
– Ни секунды в этом не сомневаюсь! – преданно заявил чиновник. – Более того, другого человека, способного эффективно выполнять ваши обязанности, просто не найти. Вы в одиночку раскрыли иностранного резидента Меркулова, целая правительственная комиссия оказалась не в состоянии этого сделать! У генерала Белова были все основания для назначения именно вас! Я могу помочь вам чем-нибудь ещё, Хантер?
– Пока это всё. Изучайте рекомендации! – велел тот. – Позже получите ещё.
– Будет сделано! – с готовностью заверил его Прокопенко, вставая и пожимая руку. – Разрешите продолжить работу с избирательной кампанией?
– Продолжайте, – разрешил Хантер и удалился, слегка растопыривая руки во время ходьбы, словно его тщедушное тело представляло собой груду мышц, каковая мешала ему опускать вдоль корпуса мощнейшие верхние конечности.
Чиновник проводил его к выходу, затворил двери и вернулся за стол. Он снял телефонную трубку служебного аппарата, набрал внутренний номер, после чего пододвинул к себе полученную папку и извлёк из неё лист гербовой бумаги. Абонент ответил не сразу, и Прокопенко успел изучить содержимое короткого документа и пробежать приложение к нему, состоящее из длинного списка. Услышав в трубке немолодой голос, Прокопенко поздоровался и вежливо произнес: