Я раскрыла глаза: рядом со мной висела в воздухе древняя старуха в платочке, кофте и длинной юбке, почти полностью закрывавшей огромную ступу. Старуха держалась за края ступы и смотрела на меня своими пронзительными глазами. «Ну точно ведьма», — подумала я, а потом поняла вдруг, что это и есть самая настоящая ведьма, к которой я лечу.
— И вообще, что это у тебя за метла? — ведьма недоверчиво хмурила брови.
— Метла как метла, — я растерялась.
— А что это за штуки такие странные? В мое время такого не было.
— Это мой папа придумал, чтобы летать было удобнее.
— Ясно. Изобретатель, значит… Ну что, полетишь ко мне в гости?
Я кивнула, и вскоре мы неспешно летели вместе над ночным лесом. По пути я поведала, как оказалась в этих местах. Ведьма внимательно выслушала меня, но в ответ не сказала ни слова.
Тут мы пошли на снижение. А чуть погодя в самой чаще показалась одинокая избушка. И еще прижатый вплотную к деревьям небольшой сарай. Ведьма весьма ловко приземлилась у самого крыльца и, кряхтя, стала вылезать из ступы. Я тоже опустилась прямо на крыльцо, с интересом озираясь. Почему-то я ожидала увидеть что-нибудь необычное, но избушка была на фундаменте из огромных валунов, и на заборе человеческих голов не обнаружилось. Да и внутри горница оказалась ничем не примечательной. Огромный кот развалился на лавке. Такие и в городской квартире живут. Чистенько, уютно. Правда, большая русская печь. Стол в углу с двумя лавками по краям. Под потолком травы сушатся. Ну и что? И у нас на даче травы сушатся. Короче, ничего ведьминского, зловещего я тут не увидела. А что на ступе летает, так ей небось тяжело уже на метле-то летать, а в ступе удобнее. Да и папы у нее такого, как у меня, нет, чтобы нормальное сиденье к метле приладить мог.
Тут я вспомнила про папу. И побеспокоила хозяйку, возившуюся с чем-то в углу. Та сразу же повернулась ко мне:
— Да помогу я тебе, помогу. Только и ты помоги мне. Я тут одна давно уже живу. С людьми-то мало общаюсь. Лет сто, как перестали ко мне ходить лечиться. А я не захотела в город перебираться. Так и стала жить одна. Вот. И лет пятьдесят — как на ступе летаю. Тяжелая она, неразворотливая. Да и в ходу не быстрая. А тут я как увидела, как ты летаешь! Да ловко, да быстро как! И себе захотелось, так захотелось, что спасу нет.
Ведьма помолчала, а потом резко закончила:
— Короче! Я проведу тебя и твоего отца к Мертвому озеру. Да только ты за это отдашь мне свою метлу. Согласна?
Я тут же охотно пообещала отдать ей свою метлу. Делов-то, папа мне в сто раз лучше сделает!..
Так что пришлось мне спозарадку вытаскивать деда Кузю и папу с Кузнечиком из палатки, пока не проснулись ученые, и переносить их к домику ведьмы.
Пока они озирались на подворье, я наскоро им пересказала условия ведьмы. Папа счел его вполне приемлемым и добавил, что он уже тут на досуге обдумал — если сделать мне метлу из бамбука, а в прутья вплести перья ястреба, то можно летать не в пример быстрее.
Я удивленно посмотрела на папу, но он был абсолютно серьезен. И я подумала: «А почему бы и нет?»
Однако наше путешествие затянулось на более долгий срок, чем я предполагала. Для начала выяснилось, что я зря торопилась. Ведьма наотрез отказалась лететь днем. И в этом ее поддержал папа, а потом, когда он напомнил, как за нами гонялись на вертолете, то согласилась и я.
Когда же я захотела перенестись в Белозеро, чтобы отдохнуть до вечера, воспротивились сразу вместе — папа и крестный. Им, видите ли, очень интересно погостить у самой настоящей ведьмы. Я же побоялась их оставить здесь одних.
На самом деле все оказалось очень интересно. Зря я беспокоилась. Пока дед Кузя с папой занялись ремонтом покосившегося забора, Карповна («Кличут меня так с издавна», — сказала она) принялась рассказывать мне о том, как надо собирать лечебные травы. Это оказалось так сложно и интересно, что я прослушала как зачарованная до самого вечера.
А уже за ужином крестный сумел разговорить хозяйку, и она поведала нам о своей жизни. Родилась она, как и я, совсем обычной девочкой, и при крещении ей дали имя Анна. Прожила же она на этом свете с тех пор лет пятьсот. А лет в тридцать она поняла, что цель ее жизни — лечить людей. И, обнаружив в себе странные способности, ушла от мужа и детей, уединилась в лесу и с тех пор так и живет одна.
— А почему вы ушли от них? — испугалась я. Не хватало только, чтобы и мне пришлось жить без мамы и папы. Вон и леший зовет — куда-то в глухомань.
— Не будешь же водить больных из деревни к тем местам в лесу, где легче их лечить. Да и для трав есть разница — где хранить и сушить. А если от деревни это место далеко, то и сама не набегаешься. Потому-то мне и пришлось уйти в лес. Я звала мужа с собой, но он не пошел.
За свою долгую жизнь старой ведьме пришлось несколько раз покидать облюбованные края.
— Люди в своем горе зачастую бывают злые, — объяснила Карповна. — Им проще обвинять в собственных несчастьях не себя, а тех, кто им непонятен. Поэтому и приходилось мне время от времени покидать насиженные места и селиться в еще более глухих, где ни царевы слуги, ни другие выслужники не могли бы меня отыскать.
— А разбойники? — осторожно спросила я.
— А что разбойники! — рассмеялась Карповна. — А у кого еще им лечиться, как не у ведьмы?
Кузнечик за весь вечер ни сказал ни слова — сидел ниже травы тише воды. Попробовал было в самом начале поехидничать, мол, в хозяйке всего-то от ведьмы — умение летать на ступе, как Карповна пригрозила, что еще одно слово, и она мигом растопит им печь. И все, как отрезало! Мне даже стало жалко чертика. Он сидел совершенно пришибленный, жалкий, боясь нешуточной угрозы. Но я не стала объяснять ему, что над ним всего лишь подшутили.
Так мы и проболтали до полуночи. Наконец хозяйка поднялась с места:
— Ну ладно, теперь можно и лететь! Только уж не обессудьте. Как Ника — с места на место — перемещаться на умею. Так что придется по старинке — по воздуху. Но да ничего — уместимся.
Мы вышли на крыльцо. Колдунья предложила крестному залезать в ступу. Вообще-то это было еще то зрелище! Дед Кузя осторожно опустился в ступу и попробовал покачать ее. Есстественно, она закачалась. Крестный на это хмыкнул, но остался в ступе. Карповна залезла следом, изрядно потеснив крестного, и стала подниматься ввысь. В последний миг из дома стрелой метнулся кот и успел запрыгнуть вслед за хозяйкой.
Вдруг ни с того ни с сего засмеялся папа. Я спросила его:
— Па, ты чего?
Он, захлебываясь от смеха, с трудом произнес:
— Ты… попытайся… на нас… со стороны… посмотреть!.. Метла двухместная… ступа — тоже В ступе — пожилые… на метле — молодые!.. У Карповны — кот в ступе… а у нас — чертик в кармане!
Я попыталась представить все это и тоже засмеялась. Папа с Кузнечиком заняли свои места, и мы полетели догонять ведьму.
Ведьмина ступа летела над лесом очень низко, видимо, сказывался вес крестного. Мы легко их догнали и теперь дурачились в воздухе. Папа стал делать вид, будто он стрелок и одновременно штурман — на истребителе. А я, соответственно, — летчик. И нам непременно надо сбить вражеский бомбардировщик. На роль бомбардировщика как нельзя лучше подходила ступа. Мы пикировали на них сверху, заходили то справа, то слева, но пока все без успеха. И в ночи далеко разносился звонкий папин голосок:
— Тра-та-та-та!.. Осторожно, влево уходят!.. Бух! Бабах!..Черт! Промахнулся! Тра-та-та-та!..
Крестному надоело сидеть молча, и он начал в ответ огрызаться:
— Тах-тах-тах-тах-тах!.. Мимо, ха-ха-ха!.. Мазила, вот тебе! Ду-ду-ду-ду!
Постепенно в игру втянулась и Карповна. Она, по совету крестного, стала тоже выписывать всякие сложные пируэты, чтобы мы не могли метко прицелиться в ступу.
Кончилось все тем, что крестный, чересчур высунувшись из ступы, выпал, когда Карповна слишком резко повернула. Раздался короткий вскрик и треск ветвей. Мы сначала очень испугались. Но все обошлось. Дед Кузя попал прямо в центр густой кроны сосны, а поскольку ступа летела в тот миг низко, то и отделался легким испугом. Ведьма подлетела к нему, и крестный переполз на свое место. И тут подал голос Кузнечик, до этого упорно молчавший:
— Во! Доигрался, дед? Это тебе за то, что в меня все время целился!
— Ну!!! — рассвирепел крестный, пришедший к этому времени в себя. — Я тебя сотворил, я ж тебе головенку, как куренку, и откручу! Вот только на землю опустимся!
— Ника! Ника! — заныл тут же Кузнечик. — Хотят меня зарезати, ножи точат булатные! Мамочка!
— Ох, да помолчи, чертов чертенок! — взмолилась Карповна. — Надоел хуже горькой редьки! Все, пока не разрешу, слова не вымолвишь!
И действительно, Кузнечик замолчал. Надо добавить, что больше мы не играли. В спокойном полете тоже есть свои прелести.
— Ника! — вдруг позвал папа. — Подними-ка голову. Видишь, во-он там — словно шлейф такой дымчатый растекается?
И действительно, по ночному небу, усыпанному крупными, невероятно яркими звездами, растекалась призрачная, словно молочная, дымка, в которой угадывались звездные скопления. И тут я догадалась:
— Это и есть Млечный Путь?
— Да! В городе его почти невозможно увидеть, да и на даче тоже. А здесь вот он — перед нами. Я не могу представить себе грандиозность космических пространств и количество звезд в них. И тем не менее я вижу все это, я могу окинуть Млечный Путь взором! Хотя даже самая яркая звезда удалена от нас на тысячи лет пути со скоростью света. Эх, мне кажется, что человек никогда не сможет достичь других звезд.
— Конечно, — вдруг вступила в разговор ведьма. — На костылях далеко не убежишь, как ни старайся.
— Что вы имеете в виду? — не понял папа.
— Да все эти ваши игрушки. Баловство все ваше. Вбили себе в голову, что умнее самого господа. Возомнили невесть что и давай мастерить самокаты всякие, самолеты, ракеты. И прочую гадость. Это ж надо додуматься — здорового человека на костыли приспосабливать. Вместо того, чтобы себя понять, свои способности. Звезду свою найти, в первую очередь. Так нет, вам легче весь прочий мир под себя подмять. Это все о вас, о городских! Совсем там заучились! И детей своих мучаете. А у себя под носом проглядел чудо, Владимир, свет Тимофеевич!
— Это как это? — недоверчиво хмыкнул папа.
— А то, что дочка твоя подрастет и ей как раз подвластны будут любые расстояния. Просто она сейчас маленькая еще, духом не готова. А станет постарше и до любых звезд дотянется вмиг. А вы там готовите этих самых, космонавтов, по десять лет их сначала в качелях крутите, а потом в жестянках — вокруг Земли. А того не ведаете, что рядом творится.
— И откуда ты про космонавтов знаешь? — изумился крестный.
— Да уж не совсем я дремучая.
Ведьма замолчала. Все тоже притихли. А я так и замлела, зажмурившись от восторга, — неужели это про меня? Неужели я действительно смогу путешествовать среди звезд? Я как стала себе представлять, так вдруг так страшно стало, даже живот заболел. Ух, страшно! Я такая маленькая, и ни скафандра, ни оружия. Ужас!
— Эй ты! Космонавт! — бросил мне через плечо папа. — Хватит мечтать, а то сейчас врежемся, и конец! Никаких звезд больше не увидишь.
Я открыла глаза, и вовремя, мы уже снизились так, что едва не воткнулись в высоченный кедр. Я успела повернуть и теперь летела не отвлекаясь, вслед за ведьмой, уверенно направлявшейся к таинственной пещере.
Чуть в стороне осталось Серебряное озеро, и мы пошли на посадку. Маленькая крохотная полянка с трудом уместила нас четверых. Дед Кузя, кряхтя и охая, вылез из ступы и, держась за поясницу, набросился на папу:
— Ну что, истребитель чертов! Через тебя теперь страдаю. А ну как я вообще на камни сверзился бы? А? Вот щас за уши-то оттаскаю.
— Только попробуй, — и папа угрожающе выставил кулачки вперед.
— Ну-ка остыньте! — потребовала ведьма, а потом повернулась ко мне: — Они всегда такие?
— Всегда! — тяжело вздохнув, ответила я.
Ведьма положила мою метлу в ступу, и та немедленно взмыла в воздух, спрятавшись в кроне деревьев. Карповна взяла за руку крестного, а я потянула за собой папу.
— Эти мужчины — они такие неприспособленные! — вдруг подмигнула мне Карповна и повела всех через чащу.
Глава XXII Опять бородачи
ход в пещеру оказался рядом. Но вдруг, совершенно некстати, обнаружилось препятствие — бородачи непонятно зачем перетащили свои палатки на площадку перед входом. И хотя стояла глубокая ночь, они и не думали спать. Из глубины пещеры донеслось тарахтение их движка — значит, они там что-то делали!
Мы спрятались за деревьями и стали обдумывать сложившуюся ситуацию. В это время из пещеры с лаем выскочил Пират и бросился к нам.
Но Карповна совершенно спокойно поманила его рукой, и он умолк и подошел, смущенно виляя хвостом. Карповна присела перед ним, почесывая лайку за ушами. Через некоторое время Карповна выпрямилась и, вытащив Кузнечика из кармана папиной куртки, задумчиво произнесла:
— Вот, значит, кто самый главный шкодник! Ты зачем обижаешь бедного пса? Кто ночью у Пирата украл кость и так спрятал, что пес до сих пор найти не может? Где она? Отвечай!
— 7 Ну… это… она случайно в озеро упала, — стал оправдываться Кузнечик, обретя дар речи.
— А кто шерсть с хвоста собаке обстриг? — продолжала допрос Карповна.
Я только сейчас обратила внимание на странный, словно обглоданный хвост у несчастного Пирата, отчего он стал совершенно уморительным.
— А чего ножницы рядом валялись? — вопросом на вопрос ответил чертик.
— Ага, рядом валялись, вот я сейчас отдам тебя Пирату, пусть он ослушника потеребит немного!
— Не-ет!!! — раздался вопль Кузнечика. — Я больше не буду.
— А чего не будешь-то?
— Ну, это… выбрасывать его кости в озеро. Еще не буду стричь ему хвост.
— Нет, милый, — протянула ведьма, — ты вообще пальцем не дотронешься до собаки. Вообще — ничем и никак. Обещаешь?
— Обещаю! — обреченно кивнул Кузнечик.
— Ну ладно! Тогда пошли, посмотрим, что этим вашим бородачам здесь надо.
Но мне совершенно не хотелось встречаться с ними. Опять будут смеяться и задавать глупые вопросы. А кроме того, вдруг им не понравится, что мы здесь появились?
— Но я и не собираюсь с ними встречаться, — пожала плечами ведьма. — Только посмотрю, что они там собрались делать, и вернусь обратно. А ежели мы столкнемся лоб в лоб, тогда что-нибудь придумаю.
И мы пошли с ней в глубь пещеры, оставив папу и крестного на поверхности. Пират весело побежал рядом с ведьмой, что не понравилось коту, сидевшему на плече у хозяйки. Он свесился с плеча и ревниво следил за Пиратом, представляя небось, как вцепится псу в морду при первом же удобном случае.
Так что глупая лайка, думая, что подружилась с нашей компанией, жестоко заблуждалась. Двое из нас — Кузнечик и кот — были готовы ее растерзать.
Стены пещеры начинали светиться по мере нашего приближения и потихоньку гасли позади. «Вот это здорово, — подумала я, — значит, так могут делать не только гномы, но и ведьмы. Следовательно, и я смогу научиться!»
Сначал пол пещеры шел на подъем, затем тоннель вдруг стал изгибаться, петлять и теперь вел нас в глубь горы. К сожалению, под ногами появились в изобилии камни, так что приходилось идти очень осторожно.
Вскоре резко усилился грохот движка бородачей, а в чистейшем воздухе запахло выхлопными газами. Впереди забрезжил свет от ламп, и пещера на глазах стала расширяться. Карповна сделала мне знак, и я послушно застыла, а она выглянула из-за стены. Постояв так некоторое время, она, ни слова не говоря, повернула обратно. Я тоже глянула одним глазком, но ничего интересного не увидела. Бородачи занимались какими-то своими делами, расставляли повсюду столы с приборами. Так ничего и не поняв, я направилась вслед за ведьмой.
Карповна о чем-то глубоко задумалась, и потому полет до ее избушки прошел в молчании. Пират напрашивался с нами, но безрезультатно. Он даже побежал вдогонку за нами, но разве может собака догнать метлу или хотя бы ступу.
— Ладно, — уже на крыльце сказала ведьма. — Давайте-ка ложиться спать. Утро вечера мудренее.
Папа тут же подбежал к Карповне и о чем-то пошептался, затем позвал меня:
— Хочешь переночевать на настоящем сеновале?
Конечно, я хотела. И вскоре мы с папой уже забирались по лестнице на верхний настил в сарае, заполненный сеном. Мы затащили с собой несколько овечьих шкур, а снизу дед Кузя подбросил одеял и подушек. Пока папа устраивал лежбище, крестный покряхтел-покряхтел, а потом сходил в дом и взял еще и на себя одеяло и подушку.
Я лежала на спине, подложив под голову руки. В воздухе аппетитно пахло сеном. И было ужасно удобно лежать на шкурах, укрывшись до подбородка одеялом. Чуть пошевелишься, и сено тут же начинает шуршать. А через чердачное окно виднеется кусочек неба над лесом со звездами!
Интересно, неужели все, что предрекала Карповна о моем будущем, — правда? Я попыталась представить, что же меня там может ожидать. Но впервые в жизни мое воображение изменило мне. Рядом уже вовсю посапывал папа, а я все еще вглядывалась в звезды…
Утром, во время завтрака, Карповна рассказала нам о том, что именно ей не понравилось в пещере. В результате недолгих расспросов выяснилось, что бородачи могут своим тарахтящим аппаратом разбудить Хранителя Мертвого озера, живущего в глубине горы, — это раз. И второе — как бы они не начали что-нибудь выбрасывать в Мертвое озеро.
Тут встрял папа:
— Мне что-то не понравилось упоминание о Хранителе. Это еще кто такой?
— Не знаю. Я и сама его не видела ни разу. Просто мне в свое время говорили, что, когда только появилось Мертвое озеро, сразу же появился и Хранитель. Для того чтобы не подпускать к нему людей. А потом было землетрясение, и вход в пещеру засыпало на десятки тысяч лет. И Хранитель, которому нечего было делать, крепко-крепко заснул. А примерно с тысячу лет назад кто-то опять слегка потряс горы, и вход снова открылся. Люди почти не посещают эти места. Ваши бородачи первыми проникли в пещеру. Если они разбудят Хранителя, то он погубит их, чтобы никто не открыл тайну озера.