0-о-ой! Пусть бы я уж лучше вообще ничего не знала, и не было бы со мною ничего, чем вот так мучиться!
Я даже закрыла глаза, а вдруг получится вернуться в начало лета? Я бы пошла вместе с Лизкой на заимку лесника и не поссорилась бы с ней, и не заблудилась бы в лесу! И ничего бы не знала! Но нет! Открыв один глаз, я увидела ненавистную мне пещеру.
Глава XXV Ну не знаю я!
И тут моей щеки коснулась невесомая лапка Кузнечика:
— Ма! Мы серьезно влипли, да? Я могу чем-нибудь помочь?
Я вытерла слезы и ответила:
— Нет, Кузнечик! Теперь мне никто не сможет помочь.
Удивительно, вместе со слезами из меня ушло и все плохое, что всколыхнулось в душе. И наступила пустота! Какое-то усталое равнодушие овладело мной, когда я подходила к Хранителю.
«Да пропадите вы пропадом со своими колдовскими играми! От чего еще мне придется отказываться потом, когда я стану настоящей ведьмой, если уже сейчас мне приходится так тяжело?»
— Я решила, — прознесла я каким-то чужим голосом, но сил удивляться этому не было, — я не хочу быть колдуньей, только отпусти всех!
«Ничего, папа, мы еще поборемся! В конце концов, у нас есть драгоценные камни. Мы их продадим и поедем в Норвегию. Как-нибудь да найдем Одинокий утес в Туманном фьорде. А уж если один раз прошли Подземелье, то и второй уж как-нибудь пройдем!»
Хранитель вдруг вытянул свои лапы, схватил меня и притянул поближе к себе, уставившись глазами мне прямо в лоб. Кузнечик от неожиданного рывка свалился с моего плеча и бежал к нам с воплем:
— Нет! Не смей…
Я подумала еще: «Странно, что я не испытываю омерзения от прикосновения его гнусных лап», но тут же перестала удивляться и этому, зато в голове вдруг зашумело, и я стала проваливаться в невесть откуда возникший водоворот, только почему-то — из искр. Может быть, правильнее было бы сказать — искроворот?..
Глава XXVI Лето кончилось
Остановись, Хранитель! — вдруг ворвался в мое сознание голос Карповны. — Ну в чем еще дело? — недовольно произнесло чудовище. — Я не успел с тобой познакомиться, а ты уже дважды рушишь мои намерения. Что тебе еще от меня надо? Уйди с миром.
— Ответь мне на три вопроса.
— Ну хорошо, давай твои вопросы, — согласился Хранитель.
— Первый: большее — лучше, чем меньшее?
— Конечно.
— Второй: если у тебя в руках меньшее, а я тебе предложу большее, ты пойдешь на такой обмен?
— Конечно. А можно встречный вопрос: что ты мне можешь предложить?
Я слушала эту странную беседу, очнувшись от чар Хранителя, и тихонько бесилась. Сейчас бы все уже кончилось, а эта дурацкая старуха опять вышла со своими бреднями.
— Нет, подожди, — не успокаивалась ведьма, — мой третий вопрос: кто лучше — Ника, совсем еще неопытная ведьма с нераскрывшимися способностями, или я?
— Нет! — взревел Хранитель. — Ты обманула меня. Я не буду отвечать на твой вопрос! Уходи!
— Нет! Ты обязан мне ответить! Или ты забыл Заповеди?
— Ты решила подловить меня! Так знай, что я согласен на твой новый обмен, но поскольку происходит изменение сделки с твоей стороны, то и я могу внести новый пункт. Разве не так, о, хитрейшая колдунья? Так вот, ты не просто отдашь мне свои колдовские силы. Ты останешься здесь со мной. Навсегда!
Карповна вскинула резко голову, будто хотела рассмотреть что-то на сводах пещеры, но при этом закрыла глаза. Затем шумно выдохнула и снова взглянула на нас:
— Отпусти девочку! Я согласна!
И в тот же миг я снова оказалась перед пещерой. Рядом упал папа, не удержавшийся на ногах. Крестный озирался вокруг с недоумением:
— Уже все, что ли? Искупались? А Карповна где?
— Нету больше Карповны, — уже второй раз в этот день я услышала, как Кузнечик говорит серьезно, без обычного своего кривляния.
Папа и крестный с удивлением посмотрели на него, затем на меня, но я ничего не стала объяснять, а просто перенесла нас на ведьмин двор. На поляне остались ученые, они бестолково бродили меж разбросанного оборудования, искренне не понимая, как оказались в столь глухих местах. Нас они так и не увидели. Но я была не в силах заниматься ими. Ничего, сами выберутся, не маленькие.
Я тут же направилась в сарай, где ждали, когда их угостят сеном, три беленькие козочки, и позвала к себе крестного:
— Деда, возьми их с собой. Отвяжи пока и ворота не забудь закрыть.
А сама поднялась на сеновал, чтобы убрать оттуда оставшиеся шкуры и одеяла с подушками. Перенесла за три секунды все это в дом и закрыла чердачное окно, через которое так здорово было смотреть на звезды. А потом упала на сено и снова заплакала…
…Когда я, успокоившись, появилась во дворе, крестный сидел на крыльце и курил, рядом с ним, по бокам, примостились папа и Кузнечик, тоже куривший! Дед Кузя сумел исхитриться и сделать ему маленькую такую самокрутку, что ли, я не знаю, как правильно это называется. И так они сидели все и дымили.
Я молча прошла в дом и стала прибираться. Внутри печи еще томился горшок с утренней кашей. Я выставила его на стол и закрыла печной лаз. Поправила занавески на окнах. Затем полезла в сундук. Там сверху покоился сундучок с книгой. Я вытащила его и, не открывая, отнесла ко входу.
Кот убежал куда-то еще с утра, но искать его не было смысла. Ничего, он привык шастать по лесу — не пропадет. А если надо — так в двери есть маленькая дырка для него. Только вряд ли он останется тут жить.
Так, еще раз надо пройтись, проверить, все ли закрыто, все ли на месте. Теперь сундучок в руки и можно возвращаться в Белозеро. Я вышла на крыльцо и заперла дверь. Больше уже никто не заглянет в этот домик, враз осиротевший. И только, может, леший еще какое-то время будет следить, чтобы здесь все было в порядке. Я еще раз окинула прощальным взглядом двор и лес, и мы перенеслись в Белозеро.
Крестный пошел к себе домой отмечаться о прибытии, а следом за ним, на привязи, к своему новому месту обитания шли три белые козочки. Ну а мы с папой зашли в свой дом, оставляя на пыльном полу следы от ног, и уселись на лавку у окна. Я поставила сундучок на стол.
— Это наследство от Карповны? — поинтересовался папа. — И, как я понимаю, его надо бы спрятать?
Я подтвердила, что папины догадки верны. И сундучку не место ни в Белозере, ни в Питере.
— Тогда отдай его лешему! Он так спрячет, что и сам потом не найдет.
Я так и решила поступить, отправившись к любимому дубу лешего на холме. Он тут же вылез, как будто только и ждал моего появления, и сразу же вольготно разлегся на боку, вытянув вертикально вверх свой хвост:
— Привет, привет! Ну как там, все нормально прошло?
Я коротко кивнула, не в силах рассказывать. Но леший и не нуждался в моем ответе, он сам хотел поговорить:
— Слушай! А я забыл тебе сказать в прошлый раз, что мой брат-то как раз в это время собирался за моря-океаны к тамошним лешакам. Или ты его застала, часом? Нет? Ну и ладно. А вот я тут для тебя одну полянку присмотрел! Ну закачаешься! Чудо, а не полянка! За такую полянку в прежние времена цари свою корону отдавали. А?.. А то давай я тебе там избушку сварганю. Тебя ж никто там жить не заставляет? Так, на всякий случай. А то надумаешь летом приехать, так что тебе в деревне-то жить? Там людей полным-полно, а здесь!.. М-м!.. Просто сказка!
Не в силах больше сопротивляться, я согласилась, но Кузнечик тут же внес дополнения:
— Учти! Мы тебе обещания не давали променять столицы на глушь. Там театры и балы, а здесь волки с медведями! Так, если только изредка, чтобы душа отдохнула!
— Дак мы что! Мы ж понимаем, — вскочил вдруг и стал расшаркиваться леший, подняв своими копытами пыль с сухой земли.
Тогда я ему протянула сундучок и попросила, чтобы он его спрятал:
— Никому не показывай и не рассказывай. А буду просить, и мне не давай ни за что! Только через тринадцать лет, не раньше!
Леший взял сундучок в свою лапищу и тут же полез в дуб:
— Ну ладно! Пока! Осенью-то появись — на домик посмотрим!
Я пообещала и вернулась к папе.
Мы не стали дожидаться крестного и тут же рванули к Туманному фьорду. Гоблины, лишь только завидели браслет Аш-Ура, сразу сникли и не стали нам препятствовать. Стоявший на страже незнакомый гном встретил нас хмуро, но перечить не стал и, вызвав себе подмену, провел нас прямо ко входу в Подземелье. Пообещал даже дождаться нас и вывести обратно на поверхность.
Негостеприимство гномов напомнило мне, что я вытворяла тут при прощании, но нет худа без добра: нам не пришлось здесь задерживаться, а у меня не было настроения общаться с гномами.
На этот раз Кузнечик решил пойти с нами. Ему захотелось посмотреть на Сердце Мира хоть одним глазком. Но в подземелье мы с папой шли все равно осторожно. Огонь хоть и не бил струей, но явственно попыхивал из стен. И прочие ловушки обозначались столь близко, что волей — неволей мы отшатывались от них. Хорошо хоть Стражи, все как один, не шевелились при нашем приближении, а то я хоть и попривыкла ко всяким ужасам, а все равно — страшно! Да и вдруг — что случится?
Аш-Ур уже ждал нас у Рубинового зала:
— Неплохо, неплохо! Отыскали, значит, озеро Смерти. Ну что, я вас больше к себе не приглашаю. Все, что необходимо, мы можем совершить и здесь.
С этими словами маг приблизился к папе и коснулся его руками. Папа вмиг окутался легкой дымкой, и это облачко стремительно увеличивалось в размерах. Раз — он уже стоит рядом! На нем все те же штанишки с курточкой и сандалии, только увеличившиеся в размерах вместе с папой.
Черт! И этот взрослый дядя с усами — мой папа?! Мой папа — хорошенький маленький мальчик, а не этот верзила. Попробуй дать такому подзатыльник. Хотя?! Это с какой стороны посмотреть! Если он, например, возьмет меня на руки, я вполне смогу отвесить ему леща.
И папа тут же подхватил меня на руки. Нашу идиллию нарушил Аш-Ур:
— На прощание скажу вам, молодой человек, одну вещь: берегите свою дочь!
— Это меня надо от нее беречь, — возмутился папа, да так громко! Я уже успела забыть, какой громовой у него голос. Прямо в ухо! Забыл, что ли, что я у него на руках? Нет, маленьким он мне больше нравился.
— Эй, эй! Вы что это уже тут прощаетесь? — возмутился Кузнечик. — А я так и не посмотрел на Сердце Мира.
— А ты заслужил это? — удивился маг, но все же направился с Кузнечиком в Рубиновый зал, уже в последнюю секунду пригласив и нас. Но мы с папой отказались. Не музей же это, в конце-то концов.
Когда они вернулись, на рожице чертенка было написано такое восхищение, что я невольно рассмеялась. Папа хотел посадить Кузнечика к себе в карман, но тот испуганно отшатнулся, прошептав мне на ухо:
— Ну и отец у тебя! Он же прихлопнет меня в кармане, как муху.
На что я гордо ответила:
— Да уж, вот такой у меня папа!
Папа не расслышал, о чем мы беседовали, и сразу встрял:
— Что-что? О чем вы?
Но мы с Кузнечиком только рассмеялись.
Потом мы попрощались с Аш-Уром, причем он взял с меня слово, что я загляну к нему обязательно, когда вырасту. С этим же условием он оставил мне и браслет в виде змейки, который я хотела ему вернуть. Если честно, мне так не хотелось с ним расставаться, ведь он такой красивый. Так что я вздохнула с облегчением, узнав, что он теперь мой.
Потом отряд мартышек проводил нас до пещер гномов. Папа шел потихоньку и чертыхался. Он никак не мог привыкнуть заново к своему телу — все время натыкался на стены, бился о низкие своды. Тогда я его спросила на ходу:
— Ты что, опять хочешь стать маленьким?
— Нет! — испуганно вскрикнул папа и больше уже не ругался и не ворчал.
…Мы не стали возвращаться с берегов Туманного фьорда в Белозеро. Те дела могут подождать. А вот в одну маленькую квартирку в Петербурге нам не терпелось явиться прямо сейчас, в любом виде.
Там уже наступил вечер, и мама пила чай, глядя на выключенный экран телевизора. И тут появились мы. Мама вскочила, выронив чашку, и бросилась к нам. И мы обнялись втроем, тесно-тесно прижавшись друг к другу…
Послесловие
Я с удовольствием потянулась и открыла глаза. Как хорошо все-таки жить на этом свете! Однако и валяться особенно некогда. Кузнечик тут же сунул мне под нос расписание на сегодняшний день. Нужно позвонить в Лос-Анджелес прямо сейчас и уговорить Сьюзен принять дополнительную группу в Диснейленд. Кроме того, ночью пришло письмо по факсу от нашего нового агента Жоакима из Рио-де-Жанейро. Он составил перечень наиболее интересных карнавалов и фестивалей и подтвердил наши условия по приемке туристов. Кузнечик, пока я завтракала, прочитал мне составленный им в Рио ответ. Я одобрила и подписалась под письмом. Обрадованный чертик тут же побежал его отправлять.
Допивая сок, я привычно перевела взгляд на настенный календарь, присланный мне из Китая, с очень красивыми яркими драконами, и тут же ахнула. Чертик переставил окошко на первое октября. Ужас! Сентябрь пролетел, а я и не заметила. А ведь уже целый месяц хожу в седьмой «А».
Пока я одевалась, Кузнечик привычно залез в мой рюкзачок, я подхватила его на плечо и вышла из дома. По пути ко мне присоединилась Ленка, помогавшая мне с подбором переводчиков. По ее словам, она познакомилась с двумя девятиклассницами, очень неплохо говорящими по-испански. Это было здорово, так как теперь я сразу могла начать придумывать новые маршруты в Бразилию. Так, весело болтая, мы дошли до школы.
В беседке рядом со школой меня уже ждали Саша — он учится в десятом классе и отвечает за подбор новых клиентов, и Ирка — она помогает принимать группы из-за границы. Мы обсудили все вопросы на целый день и разошлись по классам. Снимая куртку в гардеробе, я подумала, что вообще-то пора арендовать где-нибудь офис, скоро холода наступят, в беседке не рассидишься, а дома папа будет ругаться. Может, прямо в школе?
После третьего урока все «сотрудники» моей «фирмы» собрались в столовой, чтобы отпраздновать первый месяц совместной работы. Накупив пирожных и соков в буфете, мы уселись за два сдвинутых стола в укромном уголке.
С первым тостом поднялся Игорь. Серьезный такой восьмиклассник, занимавшийся айкидо. Сначала я его привлекла, чтобы обеспечить охрану иностранных туристов, а теперь он создает целую службу безопасности. Наша фирма в ней стала остро нуждаться, так как ни один взрослый не должен был догадаться, чем мы занимаемся. Он прочувствованно произнес:
— Я поднимаю свой бокал за нашу фирму «Фея» — первый в мире центр детского туризма без виз и границ, а самое главное — без взрослых!
Банкет мог бы продолжаться еще долго, но нас разогнала после звонка на урок уборщица.
Я сидела на уроке по зоологии и, не слушая Валентину Васильевну, вспоминала, как все начиналось…
…Мы с папой и Кузнечиком вернулись в Петербург в конце августа. И почти сразу чертенок стал чахнуть. Он капризничал, гнусавил и делал гадостей в три раза больше обычного. Но однажды ему попалась на глаза рекламная газета с объявлениями о туристических поездках. И Кузнечик вдруг задумался и думал так два дня, а потом заявил мне:
— Кто-то хотел облазить весь мир?
— Конечно! — не лукавя, ответила я.
— А почему бы тебе не открыть свою турфирму? Взяла клиентов за руку — и ты уже там, где они хотят быть.
— Да что ты болтаешь! — рассердилась я. — А язык? А разные временные пояса? А деньги? А паспорта? А визы?
— Толмачей найдем, время учтем, деньги будут. А паспорта и визы — только лишняя морока.
Мы спорили до хрипоты целый день. И уже к вечеру появилась на свет фирма «Фея». Основным же условием стало — и «работники», и «клиенты» не должны быть старше шестнадцати лет.
Так что основателей у фирмы на самом деле двое. Но об этом никто не знает. Кузнечик стал не только моим «компаньоном», но и фактически руководителем фирмы. Мы начинали с одного маршрута — в аквапарк «Серена» под Хельсинки, зато теперь у нас агенты, если вместе с Жоакимом, в шести городах мира. Так что скоро наши клиенты смогут побывать и в Бразилии…
— Ника! — отвлек меня от воспоминаний голос Валентины Васильевны. — Ты опять меня не слушаешь! Ну о чем ты там опять мечтаешь? О поездке за границу?
И я честно ответила:
— Да!
…Сделав быстренько уроки, ровно в полтретьего я оказалась на площадке за школой. Там было очень уютное местечко, куда не заглядывали всякие любопытные взрослые и просто посторонние. Игорь был уже на месте, чтобы в случае чего крикнуть «атас». Пять семиклассников из соседней школы вместе с Олей-переводчицей ждали меня. Им уже объяснили, что, если они и дальше хотят сотрудничать с нашей фирмой, им нужно беспрекословно слушаться старшего группы. Так что я привычно перенесла всех в просторный подъезд одного из домов в Лондоне, где меня уже поджидал наш английский агент Тони с пятью девчонками, мечтавшими попасть в Эрмитаж. Я забрала англичанок, оставив наших ребят на попечение Тони, и переместилась в один из дворов на Мойке, где уже ожидала Ирка. Все! Теперь я могу отдохнуть до восьми вечера. Когда надо будет всех растащить обратно.
Но и других дел хватало, поэтому дома я оказалась только к вечеру. Папа уже вернулся с работы и теперь в гостиной читал маме письмо от деда Кузи (видимо, оно пришло днем):
«… купил я себе катер-то. Белый такой. А краска какая прочная — ногтем колупал, колупал, и хоть бы хны. Места внутри много — все поместимся. А назвал я катер «Ника». Так что следующим летом жду. Эх, Тимофеич, обновим…»
И я подумала, что надо бы на выходные отправиться в Белозеро, да и посмотреть не мешает — сделал уже леший мне домик или только так — хвастался.
Но на мой вопрос, хочет ли он там побывать вместе со мной, Кузнечик скорчил недовольную рожицу:
— Ой, опять в глушь! Там ведь ни телевизора, ни телефона! Скукотища!
После ужина я вышла на балкон немного подышать воздухом. Уже стемнело, и на небе робко проглядывали звезды. А как они смотрелись в деревне! И тут же мне вспомнились летние приключения. Вот это было здорово! Ой, а метла так ведь и осталась в домике Карповны. Я ее просто забыла при прощании и больше ни разу не летала, с тех пор как вернулась в город. Забегалась со школой, да и дела «Феи» требовали уйму времени. Как же так? Я ведь ведьмочка, в конце концов!