Решив, что большую часть работы ей придется делать днем, пока башня пустует, мы составили подробный план. Обязали Томаса следить, чтобы тварюга не начала рыть подкоп в другом направлении. Мне пришлось потратить остатки резерва на создание управляющих заклинаний, и мастер фон Берден это заметил.
– Вы скверно выглядите, Невзун, – сказал он, хмуро оглядев мою бледную физиономию. – У вас, похоже, проблемы с даром?
– Это временное явление, – вежливо ответил я. – Я просто немного перенапрягся.
– Жаль, что мастера Ворга нет на месте. Вам бы не помешала помощь лекаря. Или хотя бы отдых.
«А вот это верно, – подумал я, глядя на то, как преподаватель отходит к своему месту и возвращается к теме лекции. – Еще только четвертый день учебы, а я уже жду не дождусь выходного»[18].
Как бы то ни было, но больше меня не трогали. Я спокойно досидел до конца урока, от нечего делать начав составлять карту аур своих однокурсников. Затем плотно пообедал, восполняя потраченные вчера силы. Сделал вид, что не заметил, как пришедшие в столовую темные кидают в мою сторону недвусмысленные взгляды. Дождался, когда они удалились, не рискнув завязывать разговор у всех на виду. И только потом засобирался на третье занятие, совершенно точно зная, что до завтрашнего утра мы больше нигде не пересечемся.
– Некроманточка… – плотоядно оскалился из-под моего локтя Нич, провожая темных долгим взглядом. – Зря ты ей не ответил. Она могла бы облегчить нам работу.
– Хватит одной Зубищи, – вполголоса ответил я, раздумывая над тем, что из еды лучше прихватить с собой. Однако Нич, из принципа не желая уходить, не наевшись до отвала, тут же вцепился в куриную ногу.
– Да она будет рыть подкоп не один день! А некроманточка привела бы нас в подвалы сразу!
– Тогда ее придется брать с собой и объяснять, зачем они вообще мне понадобились.
– Подумаешь… – фыркнул таракан, жадно доедая мясо с моей тарелки, пока я выбирал между пирогами и фруктами: сумка-то не безразмерная. – При желании ты легко мог бы от нее отделаться!
– От нее – да. Но не от толпы ее коллег, которые не оставят нас наедине. Как ни крути, а Зубища надежнее.
– Кстати, а почему «ЗБ»? – внезапно заинтересовался Нич и высунулся из-под рукава. – И что это за номер, который ты ей присвоил?
– «ЗБ» означает «зайцевидный большезуб», – так же тихо пояснил я, поспешно прикрывая его локтем. – Это профессор Ирум так ее обозвал. А номер дал я, включив туда день, час и месяц своего рождения.
– Тринадцатый день… седьмой час… четвертого месяца… гм. И зачем это было нужно?
– Я тогда увлекался числовой символикой и пытался составлять цифровые закономерности, взяв за основу простейшие рунные схемы. Они, правда, себя не оправдали, но в то время мне казалось это интересным.
– Ну, с Зубищей, можно сказать, у тебя получилось. Хотя тут еще надо учитывать влияние твоего источника, наличие поводка и последующего стазиса… Кстати, ты скверно выглядишь, Гираш. Я тебя вчера загонял?
Я мотнул головой:
– Просто случай с Лонером никак не идет у меня из головы.
– Вот почему ты сегодня такой рассеянный… даже не заметил, что я подложил тебе в тарелку протухший огурец.
Я только отмахнулся:
– Подумай сам: как бы ты поступил на месте Лонера, если бы понял, что твои ученики в опасности?
– Помог бы, конечно, – фыркнул учитель. – За адептов преподаватель отвечает головой. И, что бы ни произошло во время урока, вина за случившееся ляжет на его плечи. Так что, заметив неладное, я бы встал, несмотря на артроз, подошел к клетке и прибил тварь, которая рискнула поставить под угрозу мою репутацию. А уже потом стал разбираться, кто ее туда приволок и по каким причинам фиксаторы на секционном столе оказались ненадежными.
– Но что, если в тот момент ты не мог бы встать? И у тебя не было бы дара, которым ты мог бы воспользоваться, чтобы защитить своих учеников?
– Я даже с одной ногой допрыгал бы до клетки, – проворчал таракан, наконец отваливаясь от тарелки. – И нашел способ справиться с тварью. Как минимум поднял бы клетку, чтобы дети смогли убежать.
– И создал угрозу для остальных?
– Гираш, ну что ты мне тычешь в глаза инструкциями?! Без тебя прекрасно знаю, что это запрещено, но что-то же сделать было нужно?
Я невесело хмыкнул.
– А если ничего нельзя было сделать? Если тот, кого ты позвал на помощь, не явился на зов? Учти: счет идет на секунды… и ты все еще отвечаешь за жизни тех, кто находится в клетке, точно так же, как и тех, кто остался вне ее. Что делать, если ты бессилен что-либо изменить?
Нич нахохлился.
– Можно было подбежать… ну хорошо, подползти к клетке! Погреметь по ней костылем, отвлекая внимание твари! Попрыгать, поорать, потыкать или просто кинуть в мертвяка тем же костылем, наконец… попробовать его заманить в дальний угол, чтобы дети сумели убежать!
– Клетка сделана так, что ее не открыть без магического воздействия. Правила безопасности, Нич, – замок ведь можно и когтями вырвать… а поднимать ее, когда внутри находится нежить, строго запрещено.
– Даже если и так, я бы не смог ничего не делать в такой ситуации!
– А Лонер смог, – тихо сказал я. – Он был неспособен нам помочь и не имел права рисковать остальными. Он не стал терять достоинства, ковыляя по аудитории на костылях. Не стал усиливать панику в классе, демонстрируя ученикам свою беспомощность. Он просто ждал, Нич… а для этого нужна железная воля, хладнокровие и невероятное самообладание, которого раньше я в Лонере не замечал.
– Зато я замечал, – недовольно буркнул таракан. – Есть у меня один знакомый некромант, который на его месте поступил бы точно так же…
Я усмехнулся.
– На месте Лонера я бы даже на костылях полез к решетке, подгадывая момент, чтобы удачно проткнуть излишне прыткого мертвеца. У свежих зомби, к твоему сведению, есть несколько слабых мест – у них очень податливые мягкие ткани, которые все еще сохранили связь со спинным мозгом. Один удар острым предметом в основание шеи, как раз между шестым и седьмым позвонком, и…
– Что ж ты его сам-то не использовал, раз такой умный?
– А светлым это не преподают, – снова усмехнулся я, поднимаясь из-за стола. – Прикосновению смерти обучают лишь мэтров, да и то – на последнем курсе. Ну и наемных убийц, разумеется, потому что этот способ очень уж удобен для бесшумного устранения клиентов.
Нич огорченно вздохнул, проследив за тем, как я сгребаю в сумку все подряд. А затем шмыгнул под мантию и затаился, готовый к переноске за пределы столовой.
– Какой у тебя следующий урок? – приглушенно пробубнил он уже оттуда.
И я впервые за утро улыбнулся:
– Вода. Полагаю, Лилитана де Ракаш будет очень рада меня видеть.
– Что это? – брезгливо осведомилась маркиза, когда перед началом урока я подошел и торжественно положил на ее стол стопку аккуратно перевязанных тесемочкой листов.
Ее прелестное лицо при этом выразительно скривилось, чувственные губы сложились в презрительную усмешку, но глаза смотрели настороженно, цепко. Как будто подозревали подвох.
Я обезоруживающе улыбнулся.
– Отчет, сударыня. Вы же просили его составить после отработки у мастера Ворга?
Она тут же нахмурилась.
– Да, конечно.
И кончиком изящного пальца отодвинула мой конспект в сторону.
Я коротко поклонился, всем видом показывая, что не забыл о правилах этикета, и вопросительно кивнул на ее стол:
– Вы позволите?
– Что именно? – сперва не поняла она, а потом досадливо сморщилась. – Ах, эта ваша глупая шутка…
– Увы. Это не шутка, а жизненная необходимость, – учтиво ответил я, подумав про себя, что могу здесь и помереть со скуки, если что-нибудь срочно не предприму. – Так вы позволите?
– Нет, – неожиданно отказала маркиза и решительно поднялась из-за стола. – Хватит того, что вы в прошлый раз подняли на уши весь класс. Занимайте свое место… но рядом с остальными, Невзун! И, пожалуй, начнем уже урок.
– Как прикажете, – снова поклонился я и, отвернувшись, бодро направился к ближайшему подоконнику. Куда и уселся с самым независимым видом, с комфортом устроив на коленях сумку и положив на нее раскрытую тетрадь.
Лилитана де Ракаш процедила сквозь зубы:
– Невзун, что опять за шутки?!
– Я занял свое место, – невозмутимо откликнулся я. – И я сижу рядом с остальными.
– Но я велела вам сесть в общем классе! – повысила голос маркиза, заставив шушукающихся адептов поспешно закрыть рты и повернуть головы в мою сторону.
Я покачал головой:
– Нет. Вы велели занять место, не уточняя, каким оно должно быть. За исключением того, что я должен сидеть рядом с остальными учениками. Я сел так, чтобы соблюсти оба этих условия.
Она со свистом выпустила воздух сквозь губы, мазнула по мне раздраженным взглядом, а потом резко отвернулась.
Она со свистом выпустила воздух сквозь губы, мазнула по мне раздраженным взглядом, а потом резко отвернулась.
– Ваше поведение вызывает серьезные сомнения в стремлении получать новые знания, Невзун. И говорит об отсутствии желания благополучно сдать экзамены, которые вас не минуют.
Я беззаботно поболтал висящими в воздухе ногами.
– Буду иметь это в виду, миледи. Спасибо за предупреждение.
Наверное, я перестарался с нагнетанием обстановки, потому что маркиза ничего не ответила, но зато громко поскрипела зубами и в довольно резкой форме сообщила классу, что сегодняшний урок начнется с проверочной работы. Причем с письменной. После чего велела убрать учебники с парт, потребовала достать чистые листы бумаги и лично раздала каждому из беспокойно ерзающих учеников персональное задание.
– Опишите мне все заклятия воды первого порядка, господин Марион. Леди Ирия, вам придется назвать все известные вам особенности магии воды и ее отличия от магии других стихий. Леди Илона, перечислите, пожалуйста, десять основных принципов работы с водяной стихией. Господину Скарву достанется вопрос о заклятиях второго порядка, его соседу слева необходимо описать их отличия от заклятий первого порядка, а соседу справа, соответственно, – от третьего. Леди Диора распишет нам три главных уравнения, с помощью которых можно рассчитать силу воздействия стихии на единичный предмет стандартных размеров и фоном в десять магических единиц. Ее подруга сделает то же самое, но уже для двух предметов с теми же размерами и фоном в два раза ниже предыдущего. Господин Ломьер проведет расчеты для предмета с массой, вдвое превышающей стандартную. Остальные займутся решением схожих задач, но с условиями, которые сейчас появятся на ваших листах. А вы, господин барон…
Взгляд леди де Ракаш на мгновение остановился на моих болтающихся ногах.
– Вы, я думаю, вполне сможете сделать более интересную работу. Изобразите схему воздействия магических потоков на стандартный объект со стандартным магическим фоном при условии, что вы маг-универсал с очень скудными возможностями и способны пользоваться только заклятиями первого уровня. Приступайте.
Я чуть не рассмеялся, когда маркиза надменно вскинула подбородок и вернулась за свой стол, пребывая в полной уверенности, что посадила меня в лужу. Нет, конечно, она была в своем праве и не вышла за рамки школьной программы первых дней обучения. Весь необходимый материал мы уже получили, так что формально предъявить ей претензии было нельзя. Тем более что ничего сверхординарного от меня не требовалось. Кроме хорошего понимания основы всех четырех стихийных школ и умения быстро и аккуратно рисовать.
Высунув от усердия язык, я принялся за чертежи, краешком глаза посматривая на безупречный профиль маркизы. На то как она сперва презрительно молчит, свысока поглядывая на несчастных адептов. Как изредка постукивает по столешнице ноготком, предупреждая тех, кто излишне ворочается на лавке и подает соседям умоляющие знаки. А потом, утомившись пресекать многочисленные подсказки, от нечего делать косится на мирно покоящийся в углу отчет.
У меня аж рука замерла, когда магесса задержала на нем взгляд и словно бы заколебалась. На моих губах появилась саркастическая ухмылка, так что пришлось поспешно уткнуть нос в схему и не поднимать его до тех пор, пока леди де Ракаш не убедилась, что мне совсем-совсем не до нее.
Когда она протянула руку и как бы невзначай подвинула к себе мой титанический труд, прикрытый сверху скупо подписанным титульным листом, я даже дыхание затаил, чтобы не выдать себя неосторожным движением. С нескрываемым удовольствием отметил, что перетягивающая отчет лента сползла на стол. А потом увидел, что маркиза все-таки перевернула первый лист, и радостно хрюкнул.
К счастью, магесса этого не услышала. Обведя надменным взором старательно скрипящих перьями адептов, она опустила взгляд на мои каракули, затем перевернула второй лист и… застыла, как изваяние, потрясенно уставившись на нарисованную там картинку.
Собственно, это была даже не картинка, а тщательно иллюстрированный доклад на тему вскрытия трупа. И для того, чтобы он выглядел совсем уж сногсшибательно, я снабдил рисунки простенькими, но очень качественными иллюзиями, которые придавали изображению объем, глубину и делали его почти живым.
Беда в том, что создание иллюзий – довольно трудоемкий процесс, требующий предельного сосредоточения. Для качественного рисунка нужно в совершенстве знать предмет, ставший основой для работы, изучить его в деталях и, чтобы случайно в иллюзию не вкралась посторонняя мысль, ни в коем случае не отвлекаться. В противном случае вы, желая показать другу флегматично жующую корову на зеленом лугу, рискуете вместо нее нарисовать свою одноклассницу, мысль о которой крайне не вовремя проскочила в вашей шальной голове.
Ментальная магия коварна, поэтому нет ничего удивительного, что пару раз, ну ладно, не пару, а больше, мои мысли упорно возвращались к человеку, который стал причиной моего пребывания в секционной. Для юного светлого мага, пораженного красотой очаровательной маркизы, это было бы так естественно! Поэтому, создавая иллюзии лежащего на столе тела, он совершенно случайно наложил на него трепетный образ вышеупомянутой леди. И, будучи впечатлительным мальчиком, так же случайно представил ее себе несколько… неодетой. Ну, насколько хватило его богатого воображения.
Когда маркиза узнала в накрытом простыней теле свою собственную фигуру, у нее пропал дар речи.
Когда на следующей странице с этого самого тела оказалась откинута простыня, из ее горла вырвался сдавленный стон, больше похожий на гневный рык, который мог бы напугать даже привыкшего ко всему некроманта.
Но когда чуть ниже в отчете появилась целая серия детализированных рисунков, последовательно и очень точно описывающих процесс вскрытия со всеми подробностями, с торчащими из-под кожи ребрами, выпотрошенной грудной клеткой, вздутыми кишками и демонстративно разложенными на столе внутренними органами, над которыми уже застыла рука с зажатым в ней острым скальпелем, леди стало резко не по себе. Потому что при внимательном рассмотрении можно было заметить, и она, несомненно, это увидела, что на каждом из этих рисунков неизменно присутствует одно и то же лицо.
Признаться, мне всегда было интересно знать, как себя чувствуют люди, узревшие собственный труп в такой компрометирующей ситуации. Представляете: смотришь на чужое тело, понимаешь, что оно чужое, но потом вдруг, будто по волшебству, оно начинают меняться… руки, бедра, грудь, лицо стремительно плывут, приобретая вполне узнаваемые черты…
Сперва ты просто смотришь, не в силах поверить в то, что это правда. Но потом в груди холодеет от осознания. Лицо становится все четче. Реальнее. Ближе. И в какой-то момент ты с содроганием понимаешь, что видишь самого себя. Как будто смотришь в зеркало и с ужасом сознаешь, что это ты лежишь на секционном столе… это твое тело разрезано, как свиная туша… и это над тобой занесено острое лезвие, хотя ты еще вроде бы дышишь и даже можешь членораздельно говорить…
Жуть, правда?
Но это еще не все. Потому что ниже, старательно привлекая к себе внимание умышленно посаженными кляксами, шли такие же подробные комментарии, в которых то и дело мелькали фразы: «В процессе вскрытия трупа леди де Ракаш (имя старательно зачеркнуто)… неизвестного мужчины выявились следующие изменения. В теле (очередная жирная клякса, буквально бросающаяся в глаза и тоже подразумевающая некое имя) найдены признаки несомненного старения… В ходе изучения материала сердечной мышцы (на этот раз имя не видно, но легко угадывается по размерам кляксы) того же неизвестного трупа обнаружены пораженные жировыми бляшками сосуды, а в печени объекта – несомненные признаки злоупотребления крепкими напитками, что привело к ее структурной перестройке и задержке крови в брюшной полости…»
И так далее, и тому подобное. Вплоть до вывода о причине смерти, в котором аж дважды… ну, это я просто увлекся… мелькали тщательно заштрихованные места.
Когда с лица леди де Ракаш сошла вся краска, а дыхание стало похожим на последние вздохи агонизирующей лани, я демонстративно поставил в конце своей схемы жирную точку и бодро спрыгнул с подоконника. После чего, игнорируя завистливые взгляды адептов, с гордостью положил исписанный лист на преподавательский стол.
– Госпожа де Ракаш, я ее добил!
– Ч-что? – непроизвольно вздрогнула маркиза, пугливо накрыв рукой лежащие перед ней бумаги, и резко подняла голову. – Кого вы добили?!
– Схему, – вежливо улыбнулся я, заставив ее в панике покоситься на проверочный лист. – Я закончил работу и сдаю ее вам на проверку.
Взгляд маркизы метнулся в сторону отчета, а затем застыл на моем невозмутимом лице.