Яркий неоновый свет, яркие цвета, счастливые люди за прилавком. Посетителей мало. Фрёлик хотел посмотреться в зеркало, но удержался. Вместо этого рискнул и встал в очередь за Клавестадом.
На самом деле Сигуру нужно было быть на работе. К тому же он работал в типографии, которая находилась совсем недалеко отсюда… Судя по всему, он малый положительный. Очевидно, ведет размеренную жизнь – правда, не сегодня. Сегодня Клавестад сам не свой. Когда расплачивался, руки у него дрожали. Пальцы длинные, тонкие, белые. Фрёлик сочувственно смотрел, как эти негнущиеся, дрожащие пальцы пытаются набрать мелочь. «Ты никогда не изготовишь искусственную муху», – подумал он.
Слежка возобновилась почти в одиннадцать. Он старался держаться метрах в семидесяти позади. Биг-мак на время насытил его.
Они пошли вдоль трамвайной линии, потом долго стояли на остановке. Как оказалось, Клавестад ждал одиннадцатого. Трамвай полз по Стургата с черепашьей скоростью, но вскоре свернул на Торвальд-Мейерс-гате. Франк сел сзади в последнем вагоне, стараясь выглядеть непринужденно. На стыках вагон качало из стороны в сторону. Головы стоящих пассажиров тоже мерно покачивались. Многие держались за мягкие петли, свисавшие с металлических поручней под потолком.
Фрёлик поздно сообразил, что вошел в вагон без кондуктора, не взяв билет. Все-таки слежка – не его конек. Если детектива с позором высадят из трамвая и он потеряет объект из-за того, что оказался безбилетником, коллеги ему житья не дадут – будут дразнить до конца жизни.
Клавестад устроился впереди; он сутулился на низком одинарном сиденье. Конский хвост уныло обвис и тоже покачивался вместе с вагоном.
Наконец Сигур поднял руку и нажал на кнопку, сигнализируя, что выходит на следующей остановке. Франк не двинулся с места; наоборот, отвернулся и с равнодушным видом посмотрел в окно. Сигур задумчиво смотрел назад, прямо на него. К дверям, пошатываясь, побрели еще два пассажира. Они так набрались, что им трудно было идти прямо. Одному в прошлом расплющили нос; он почти не выделялся на фоне щек. Заячья губа доводила вид несчастного почти до совершенства. Второй был повыше и постройнее товарища, хотя очки сидели у него на носу криво, а гнилые зубы свидетельствовали о неискоренимом страхе перед зубными врачами.
Трамвай с лязгом остановился. Клавестад вышел. Франк последовал за ним. Столкнулся с одним из пьянчуг; тот что-то пробормотал и смачно харкнул на припаркованную машину.
Так-так… Знакомые места! Похоже, он двигается к дому Рейдун Росендаль.
Франк не стал приближаться к объекту – рискованно. Квартал тихий. Справа детская площадка, за ней – металлическая ограда стадиона Делененга. Неожиданно Клавестад остановился. Уставился в землю. Франку пришлось идти дальше. Прохожих на улице почти не было, только по противоположной стороне брела какая-то пожилая дама в сером шерстяном пальто и такой же шляпке; она с трудом толкала тележку с покупками. Обогнав Клавестада и перейдя на ту сторону, Фрёлик зашел в газетный киоск, где можно было купить лотерейные билеты.
Интересно, о чем сейчас думает Клавестад? Задумался и ничего вокруг не замечает… Руки глубоко засунуты в карманы брюк, расстегнутая куртка болтается.
В дверях Франк столкнулся с Арвидом Юхансеном. Старик тоже пребывал в каком-то своем мире; он шел сосредоточенно, стараясь не упасть, и опирался на палку. Хотя Франк чуть не врезался в него, Юхансен даже головы не поднял. Он смотрел себе под ноги, что-то бормоча, потом принялся осторожно спускаться по ступенькам.
В киоске после старика остался запах тухлой рыбы. Франк попытался выглянуть наружу. Но окошко в синей двери было из матового армированного стекла. Он посмотрел в витрину. Между журналами для мужчин разглядел старика, ковылявшего по улице. В теплом зимнем пальто, произведенном лет тридцать назад, и широкополой шляпе, которая неритмично подпрыгивала вверх-вниз, как у марионетки в кукольном театре, вид он имел самый нелепый.
Черноволосая пакистанка в красном рабочем фартуке с улыбкой спросила, чего хочет Франк.
– Лотерейные билеты, – ответил он, и продавщица показала ему полку на уровне груди в двух метрах от прилавка. Рядом с кассой, на почетном месте, были выложены почтовая бумага и шариковые ручки. Ему пришлось нагнуться, прикрыть глаза, чтобы не слепил блеск глянцевых обложек, с которых на него смотрели фотомодели, щедро одаренные природой. Чтобы продавщица не приняла его за сумасшедшего, он взял пачку билетов из стакана на полке.
Когда он вышел, оказалось, что расстояние между двумя объектами сократилось. Старик приближался к Клавестаду. Присмотревшись, Фрёлик понял, что Юхансен идет довольно бодро. Ему вовсе не обязательно было опираться на палку.
Вдруг старик остановился. Замер и Фрёлик. Что происходит? Шли секунды. Вдруг Сигур отшатнулся. Какого черта! Старик замахнулся палкой, Сигур попятился. Зашагал быстро, почти бегом, то и дело озираясь через плечо. Скрылся за углом.
Старик некоторое время смотрел ему вслед, а потом пустился в погоню. Он тоже скрылся за углом. Теперь его ноги двигались быстрее. И палка стучала по асфальту быстро. Лицо у него сделалось мрачное, замкнутое.
Франк торопливо расплатился, сунул билеты в карман, схватил газету и выбежал прочь.
Глава 18
Гунарстранна задумчиво разглядывал потолок своего кабинета. Поморгал, механически поднял левую руку и посмотрел на часы. Оказывается, он проспал два с половиной часа. Неплохо. Головная боль прошла. Зато шея затекла… Голова его лежала под неудобным углом, наверное, в этом все дело… Он отбросил клетчатый плед, сел и принялся массировать шею, стараясь держать голову прямо. Недосып отзывался противным привкусом во рту. Пора выпить кофе и покурить.
Через два часа он сидел в служебной машине и ехал по Моссевей, размышляя на ходу. Вопрос в следующем: каким образом молодой Сигур Клавестад очутился в центре трагедии?
Вероятность того, что перед смертью Рейдун Росендаль подверглась сексуальному насилию, постепенно свелась почти к нулю. Поскольку на входной двери и замке нет следов взлома, Рейдун, скорее всего, сама впустила убийцу к себе в квартиру. Но что случилось потом? И почему, хотя в комнате все перевернуто вверх дном, соседи ничего не слышали?
Гунарстранна думал. Ответ наверняка лежит на поверхности, только он его пока не видит… В том-то и трудность. Чтобы найти правильный ответ, он должен задать правильный вопрос. А какой вопрос правильный? Его он тоже наверняка знает, только еще не сформулировал. Вопрос мелькает совсем рядом, но за него нельзя ухватиться, потому что он все время ускользает, как крошечный жучок, упавший в раковину…
Что ж, пока вопросы и ответы не даются, придется продолжать наблюдение. Фрёлик – проницательный наблюдатель.
Проезжая по берегу, он посмотрел вниз, на гладкие, мокрые камни. На пляже всего одна фигура.
Тощий пожилой человек в синей куртке и черной кепке. Над его головой кружит одинокая чайка. У самой кромки воды вперевалку ходит толстый старый коккер-спаниель. Пес вывалил язык, повернулся к хозяину, широко улыбнулся…
Свернув с шоссе, Гунарстранна заехал в освещенный туннель и направился в сторону Холмлиа. После того как он несколько раз повернул на развязке, он увидел впереди белую стрелку. Понял, что заблудился, разозлился на себя. Головная боль вернулась. На указателе цифрами обозначались жилые комплексы. Оказывается, в этом квартале запрещено движение автотранспорта! Он вышел и принялся методично искать дом номер 66, где жил менеджер по маркетингу Свеннебю.
Найдя наконец нужный дом, инспектор позвонил. Жена Свеннебю, толстуха лет пятидесяти, распахнула дверь почти сразу. С синим костюмом плохо сочетались розовато-лиловые туфли и такие же очки и клипсы.
Увидев незнакомца на пороге, фру Свеннебю не скрыла разочарования. Потом ошеломленно воззрилась на него. Наверное, приняла за коммивояжера, который торгует пылесосами, и решила его осадить. Тем лучше! Такое начало соответствовало его настроению. Он разглядывал хозяйку дома. Острый носик, маленький рот с необычно тонкими губами, покрытыми толстенным слоем ярко-красной помады. Когда она раскрыла рот, Гунарстранна увидел, что передние зубы у нее тоже в помаде. На белом фоне резко выделялись красные мазки.
Гунарстранна представился. Хозяйка опешила и не сразу пригласила его в дом. Она шла впереди. Узкая юбка была ей тесновата и подчеркивала лишний вес и толстые лодыжки. В гостиной она со вздохом взобралась на высокий табурет у подобия барной стойки и принялась грызть стебель сельдерея, время от времени окуная его в майонез. Затем она посмотрела на инспектора сверху вниз.
– Кажется, я полицию по этому делу не вызывала! – провозгласила она с набитым ртом и вытерла пальцы о тряпку. Голос у нее оказался резким, скрипучим; такой голос вполне ей подходил.
– Раньше ваш муж не пропадал так надолго?
– Кто говорит, что он пропал? – проскрипела хозяйка. Тонкие губы сомкнулись, закрыв измазанные помадой зубы. В последовавшем молчании инспектор решал, что делать. С улицы доносились крики детей, игравших между домами. Хозяйка взяла еще стебель сельдерея, откусила и принялась громко жевать. Снова вытерла пальцы – на сей раз о юбку.
– Когда вы в последний раз видели мужа? – продолжал Гунарстранна. Садиться он не решился; так и стоял на пороге, сунув руки в карманы плаща.
– В понедельник утром, перед тем как он уехал на работу.
– Имелись ли у вас основания полагать, что в понедельник он с работы не вернется?
– Нет.
– Вы не ссорились, в вашей семье не происходило никаких драматических событий?
– Я о таких не знаю.
– Перед тем как уехать на работу, ваш муж вел себя, как обычно?
– Да.
– Повторяю вопрос! Такое уже случалось прежде?
У нее задрожали губы. Она сняла очки, и инспектор сразу понял: вместе с очками хозяйка сбросила маску. Слезы потоком хлынули по густо накрашенному лицу.
Гунарстранна раздраженно барабанил пальцами по брючине. От хозяйки не укрылось его состояние. Она вынула из рукава носовой платочек и торопливо вытерла глаза.
– Он что, запил?
– Что-о?!
– Он ушел в запой?
– Да как вы смеете!
– Ну-ка, успокойтесь!
Не вынимая рук из карманов, Гунарстранна шагнул вперед.
– Я не первый год служу в полиции, – холодно объявил он. – Конечно, с вашим мужем могло что-то случиться. Но вряд ли, поскольку вы не заявили о том, что он пропал без вести. Остаются три варианта. Либо у него другая женщина, либо он валяется где-то пьяный в стельку, либо от чего-то сбежал. Вот видите, как все просто? Кроме того, если бы вы знали, что ваш муж у другой женщины, вряд ли вы позвонили бы к нему на работу.
Он повернулся к окну, огляделся по сторонам.
– Я расследую убийство, которое связано с его работой. Исчезновение вашего мужа либо имеет отношение к следствию, либо нет. Поэтому повторяю вопрос: у него запой?
Тут они услышали, как в замке поворачивается ключ. Женщина посмотрела на часы.
– Трине и Лене! – прошептала она и дрожащим голосом крикнула в сторону прихожей: – Я здесь!
Выйдя, Гунарстранна увидел двух девочек-подростков.
– Может быть, вам что-нибудь известно по поводу пропажи вашего отца? – спросил он, поворачиваясь к старшей дочери.
Девочка изумленно раскрыла глаза.
Гунарстранна представился.
– С ним что-то случилось? – испуганно спросила младшая.
Инспектор сделал вид, что не слышал вопроса, и сосредоточился на главном:
– Ваш отец впервые вот так пропадает?
– Нет. – Девочка не сводила с него испуганного взгляда. К сожалению, светло-голубые глаза она унаследовала от матери: маленькие, близко посаженные, они напоминали поросячьи.
Мать девочек соскользнула с барного табурета и нервно вытерла руки об узкую юбку.
– Когда он в последний раз вот так пропадал?
– Вы правильно сказали! – вмешалась мать, не дав дочери ответить. – Эгил иногда запивает!
– Что подтолкнуло его к запою в этот раз?
Жена пожала плечами.
– Так бывает всегда, – смущенно ответила ему старшая дочь.
Мать и дочери стояли рядом, сплотившись против него, незваного гостя, и смотрели на него довольно враждебно. Инспектор решил разрядить обстановку. Добродушно прищурившись, он взгромоздился на высокий барный табурет. Ноги у него не дотягивались даже до опоры; они смешно болтались в воздухе.
Хозяйки ослабили оборону. Девочки переглянулись и хихикнули: какой смешной коротышка! Гунарстранна поспешил воспользоваться удобным случаем.
– И часто он не ночует дома две ночи подряд? – Он озабоченно прищурился.
Все три его собеседницы покачали головами. Бледно-голубые глазки матери вдруг снова увлажнились.
– В том-то и дело! – зарыдала она, комкая в руке платок. – Раньше такого с ним никогда не было!
Глава 19
Все было очень странно. Старик совершенно не скрывался, не прятался. Он топал за Клавестадом по Кристисгате в сторону церкви Лиллеборг и Торсхов-парка.
Франк Фрёлик знал, куда они идут. К дому Клавестада. Поэтому он держался поодаль. Теперь его задача прояснилась. Следить за слежкой. А молодой человек с хвостом обращал внимание только на чудаковатого старикашку, который упорно тащился за ним. Сигур Клавестад то и дело оборачивался. Он не бежал, но шел быстро, явно напуганный. В начале Оле-Буллс-гате он остановился и повернулся лицом к старику. Тот тут же замер на месте. Их разделяло чуть менее ста метров. Франк Фрёлик притворялся, будто ждет автобус. Он подошел к расписанию, посмотрел на время прибытия и мрачно покосился на часы. Ничего не происходило. Клавестад и Юхансен стояли и смотрели друг на друга. Потом Клавестад медленно зашагал к Юхансену. Старик не двинулся с места, только тыкал своей палкой в землю. Расстояние между ними сократилось до двадцати метров. Сигур остановился. Франк Фрёлик сунул руки в карманы и по-прежнему стоял у расписания. Клавестад и Юхансен смотрели друг на друга в упор.
Наконец, Сигур отвернулся. Сделал несколько шагов. Старик тут же зашагал за ним. Клавестад развернулся. Юхансен будто оцепенел. Фрёлик зевнул и снова взглянул на часы. Прошло десять минут. Сигур все еще глазел на незнакомого старика. Потом медленно пошел дальше, не оглядываясь. Правда, быстрее. Юхансен пытался его догнать. Они прошли весь Торсхов-парк насквозь.
Конец пути.
Франк не спеша шагал следом. Его предположения подтвердились. Сигур вошел в дом напротив своего, а старик остановился у двери и стал читать таблички с фамилиями жильцов.
Скоро Фрёлик нашел беглеца за бетономешалкой. Пригнувшись, тот перебежал дорогу и вошел в свой подъезд. Наблюдать за ним было бы рискованно, если бы не телефонная будка, спрятанная в густых зарослях. Фрёлик вошел внутрь и принялся медленно листать истрепанные желтые страницы старого телефонного справочника. Из оборванной трубки торчали синий, коричневый и красный провода. Остатки трубки валялись на полу.
Франк прислонился к стеклу и стал наблюдать за стариком на той стороне улицы. Юхансен, похоже, совсем спятил. Говорил сам с собой, пристально разглядывая звонки, переступал с ноги на ногу. Сутулясь, раскачивался туда-сюда, опираясь на палку. «М-да, – подумал Франк, качая головой и цокая языком. – Да у тебя совсем крыша поехала!»
Глава 20
– Значит, он все-таки ушел, так и не войдя?
Франк кивнул и остановил машину на перекрестке Карл-Юханс-гате и Дроннингенсгате.
– А ты уверен, что обратно он поехал на автобусе?
Фрёлик снова кивнул.
Уже стемнело. Они оказались в пешеходной зоне. По обе стороны слонялись темные фигуры. Почти все отпускали замечания и неодобрительно косились на их машину. Франк заметил пьянчугу в криво сидящих очках и с плохими зубами, которого днем видел в трамвае. Сейчас он вел на коротком поводке добермана. Пес приплясывал, задирая морду, пока хозяин договаривался с проституткой. Губы у той были неестественно вывернуты; она вихляла тощими бедрами. Ей с трудом удавалось держаться прямо. Проститутка пыталась прикурить, но все время роняла сигареты. На асфальт упало уже три из пачки «Мальборо».
Гунарстранна похлопал себя по внутреннему карману плаща и одобрительно кивнул:
– Ты прогулялся с пользой… По-моему, следить за Клавестадом больше не нужно. Меня только старикашка немного беспокоит.
– Неужели он опасен?
– Не знаю. – Гунарстранна задумался. – Как бы там ни было, он странный тип… Кстати, на, посмотри! – Он протянул Фрёлику маленькую фотографию, сделанную, судя по всему, в автомате.
Со снимка смотрел пятидесятилетний мужчина с худым лицом и толстой шеей. В глаза бросались очень узкая верхняя губа и выступающие брови. Волосы он зачесывал сбоку на макушку, пытаясь скрыть плешь. Фотографируясь, мужчина слишком низко установил сиденье табурета; ему пришлось тянуться вверх, из-за чего глаза были выпучены.
– Кто это?
– Эгил Свеннебю. Менеджер по маркетингу из «ПО партнерс». Снимок мне дала его жена.
– Ты у нее побывал?
– Да, она сказала, что он не ладит с коллегами и любит выпить. То есть выпить он любил всегда.
Я попросил ребят поискать его во всех обычных местах.
Очкарик с гнилыми зубами отвлекся от интересной беседы: пес натянул поводок. Навстречу ему по Скиппергата шел небритый рокер в джинсах и клетчатом жилете. Он вел на длинном поводке немецкую овчарку, что очень не понравилось доберману. Пес оскалился и зарычал. Рокер небрежно подошел к их машине. Фрёлик опустил стекло. Не показывая виду, что узнал их, рокер нагнулся к окошку и протянул сигарету. Франк дал ему прикурить.
– Пошел на Банкпласс, – тихо произнес рокер, прикуривая. – Пьян в стельку! Час назад его выбросили из «Ориджинал Пилзен», и теперь он сидит на ступеньках старого банка и допивает свои запасы.