Гунарстранна молча разминал сигарету.
– До тех пор, пока ты кланяешься и пресмыкаешься, ты для всех лучший друг, но, как только начинаешь задавать вопросы, к тебе относятся совершенно по-другому… Постоянно высмеивают, издеваются…
– О каких вопросах вы говорите?
Свеннебю его не слышал. Он погрузился в себя – видимо, вспоминал насмешки и издевки бывших сотрудников.
– Чем больше я обо всем думаю, тем все становится яснее. Все сотрудники компании делятся на два лагеря. Те, кто в курсе, и те, кто нет. Я принадлежал к последним. – Он посмотрел на Гунарстранну. – Вы спросили, какие я задавал вопросы? – рассеянно повторил он, думая о чем-то своем. Потом сам себе мрачно ответил: – Понимаете, каждому хочется увидеть результат своей работы!
Гунарстранне все больше нравилась их беседа.
– Вы поэтому так напивались?
Свеннебю закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла; оно заскрипело. Инспектор не торопил его с ответом.
– Мы с Рейдун поступили в компанию вместе, в один и тот же день, – все так же мрачно продолжал Свеннебю. – Нам сказали, что фирма «ПО партнерс» собирается расширяться. В компанию требовались сотрудник отдела по работе с клиентами и менеджер по маркетингу. Мне уже за пятьдесят. – Свеннебю постепенно оживлялся. Даже саркастически хмыкнул. – Близилась досрочная пенсия.
Гунарстранна посмотрел на него в упор. Нездоровый румянец, мешки под глазами. Хотя пальто и брюки грязные и воняют мочой, они сшиты из дорогой, добротной ткани. Инспектор легко представил себе, как Свеннебю утром ведет планерку – разумеется, предварительно почистив костюм…
Тем временем бывший менеджер по маркетингу «ПО партнерс» рассказывал о том, как попал в компанию.
– В наши дни всем нужны молодые сотрудники… молодые и креативные, вот как это называется! – Свеннебю не очень верил, что его возьмут. И когда ему сообщили, что по результатам собеседования он проходит, он почувствовал небывалый прилив сил.
– Мне уже за пятьдесят, – с улыбкой повторил он. – И все же я обошел более молодых экономистов, специалистов по политэкономии, по бизнес-экономике и бог знает еще каким наукам! Правда, – чуть суше продолжал он, – мои обязанности трудно было назвать простыми.
Гунарстранна узнал, в чем заключались должностные обязанности Свеннебю. Он должен был повышать эффективность продаж и налаживать дистрибьюторскую сеть по всей стране. Кроме него, теми же вопросами занимались Соня Хагер и Брик, их юридический консультант.
Гунарстранна спросил, входит ли Брик в руководство компании. Свеннебю точно не знал, но думал, что да. По его словам, во время собеседования представители компании – «вся их шайка» – произвели на него очень хорошее впечатление. А потом – ничего, пшик!
– Вы представляете, что это такое? – спросил Свеннебю. – Я очень старался, мне хотелось помочь, внести свой вклад, но все выливалось в пустую болтовню! В компании не было никакого тематического планирования. Руководство общалось со мной очень редко; в основном звонили домой и почему-то всегда поздно вечером. – Свеннебю подавил вздох отчаяния. – Когда звонил Энгельсвикен, фоном частенько громыхала рок-музыка. Он вызывал меня на производственное совещание… в половине двенадцатого ночи! – Он снова вздохнул. – Мне, конечно, не хотелось ехать, и все же я чувствовал себя обязанным… На совещаниях полупьяный Энгельсвикен сидел рядом со своим юрисконсультом. Они излагали наполеоновские планы, которые казались мне полным безумием. – Он замолчал, немного отдышался. – Проработав так какое-то время, невольно начинаешь задаваться вопросами, проверять, чем же ты занимаешься на самом деле. Я усомнился, что мои усилия принесут хоть какие-то плоды… Мне было непонятно, на что я трачу свое время… – Он сжал кулак на здоровой руке. – И главное, ничего нельзя было поделать! А бросить все и уйти у меня не хватало духу. – Свеннебю понизил голос. – Мне казалось, что я попал в мышеловку. Когда в понедельник нам позвонили из полиции, я понял, что больше не в силах терпеть… Я пошел и напился…
Гунарстранна кивнул.
– Ну, а поездка в Лондон тоже была напрасной тратой времени?
– Я решил им подыгрывать, – с прежней интонацией продолжал Свеннебю. – Видите ли, у меня появились кое-какие подозрения.
– Что за подозрения?
– Что нас ждет провал. К поездке никто всерьез не готовился. Все предварительное планирование свелось к трепу о лондонских пабах, о пиве и тому подобном… – Он с трудом улыбнулся сухими губами. – В первую ночь я присоединился к остальным, правда, пил только кока-колу, и первым встал из-за стола и вернулся в отель.
Гунарстранна принес ему еще воды.
– Я понял, что все совершенно безнадежно! Директор-распорядитель клеился к Рейдун, делал ей двусмысленные предложения, а Брегор много пил и хмурился, как отвергнутый ухажер во второразрядном американском фильме. – Свеннебю вытер потный лоб бинтом. – На следующее утро к завтраку, кроме меня, никто не спустился. Пару часов я прождал их в вестибюле. Мы должны были поехать на выставку все вместе, но никто так и не пришел. Представляете? Ни один человек! Я пошел их искать. Рейдун и директора-распорядителя нашел в джакузи; они сплелись друг с другом, не обращали внимания ни на что вокруг, и меньше всего на меня, хотя я стоял с кейсом и показывал им на часы. – Он снова вытер лоб. – Я решил, что лучше всего закрыть на все глаза. Не мое дело, где и с кем Рейдун проводит ночь. Но меня немного раздосадовало, что директора-распорядителя совершенно не интересовало то, ради чего мы, собственно, и приехали в Лондон. Поэтому я пошел к Брегору. – Свеннебю снова с трудом улыбнулся. – Мне с трудом удалось его добудиться! Эйвинн выглядел ужасно; небритый, он страдал от тяжкого похмелья. Его интересовало только одно: где остальные. Когда я рассказал, где я нашел Рейдун и Энгельсвикена, он просто взбеленился. – Свеннебю поморщился. – Выбежал из номера в одних трусах! В конце коридора мы встретили наших голубков – они шли держась за руки. Брегор молча подлетел к Энгельсвикену и дал ему по морде. Тот упал на пол. Он совершенно взбесился – я имею в виду Эйвинна. Обозвал Рейдун шлюхой…
Свеннебю замолчал.
Гунарстранна закурил, снял табачную крошку, прилипшую к губе. Затянулся, выпустил облачко сизого дыма.
Свеннебю не отрываясь смотрел на сигарету. Гунарстранна достал из кармана мятую пачку «Тедди» без фильтра и протянул ее Свеннебю. Тот жадно закурил. Встал, подошел к раковине, сплюнул. Выпил еще воды и снова сел.
– Так на чем вы остановились? Кажется, на том, что Энгельсвикен упал… – напомнил Гунарстранна. – И что дальше?
– Энгельсвикен с трудом встал на ноги, и они набросились друг на друга. Схватка оказалась неравной. Энгельсвикен не слишком высокий и довольно толстый. А Брегора вы видели? Он настоящий качок. Не прошло и двух секунд, как Энгельсвикен снова очутился на полу. – Свеннебю натянуто улыбнулся. – Уборщица, которая работала в конце коридора, очень перепугалась. Она закричала и убежала, волоча за собой пылесос. Вскоре прибежали два охранника; под пиджаками у них кое-что топорщилось. Эти здоровяки говорили на каком-то странном английском; мы их не понимали. Возможно, они были шотландцами, а может, ирландцами. Я пытался всех успокоить. Похоже, у меня получилось. Во всяком случае, охранники унесли Энгельсвикена в его номер и уложили на кровать. Рейдун, бедняжка, так смутилась, что убежала к себе. Брегор вернулся в постель. В результате на выставку я поехал один.
– Энгельсвикен, кажется, женат?
– Хмм…
– Его жена… Соня Хагер… тоже работает в компании, верно? И как же все вышло?
– Соня в Лондон не поехала.
– А в дальнейшем отношения Рейдун и директора-распорядителя получили продолжение?
Свеннебю пожал плечами:
– Вообще-то я от этого далек. И потом, я не знаю, какие планы строила Рейдун. Когда мы вернулись в Норвегию, она со мной не откровенничала. Одно дело – развлечься в командировке. И совсем другое – продолжать отношения дома. Вы видели Энгельсвикена?
– К сожалению, нет.
– Вы почти ничего не потеряли. – Свеннебю поднял руки, словно защищаясь: – Ну ладно, я сморозил глупость. Но… суть в том, что он мне не нравится. Просто как человек… Я не вижу в нем ничего плохого. Он вполне обычный, заурядный. Вот что самое опасное. Он не выделяется! – Свеннебю наклонил голову. – Типичный мужчина, которого настиг кризис среднего возраста… Модничает, покупает дорогие спортивные машины, стоит жене отвернуться, как он уже охотится за юбками… Но у него есть харизма. Он очень энергичен, и его энергия заразительна. Он умеет дружить с теми, кто ему нужен; он обаятелен. По-моему, совсем не странно, что он снял себе на ночь Рейдун. Она была молодой, новенькой и сама как будто не прочь развлечься. – Докурив почти до конца, он взял еще одну сигарету из пачки, которую придвинул ему Гунарстранна. Прикурил от окурка. Задумчиво сдвинув брови, сделал несколько затяжек. – Хотя и не понимаю, почему все продолжалось.
– Значит, у них началось что-то вроде романа?
– М-да… Все продолжалось какое-то время. – Свеннебю закрыл глаза. – Отношения у них испортились вскоре после той поездки. То есть мне так показалось. Я ведь видел их в Лондоне, да и потом стал свидетелем одного эпизода, хотя другие, скорее всего, ничего не заметили.
– Соня Хагер ничего не знала?
– Нет… – Свеннебю замялся. – А может, и знала. Понятия не имею. – Он снова с трудом улыбнулся. Гунарстранна заметил трещину у него на верхней губе. – Если она знала…
– То что?
– То ей пришлось нелегко. Понимаете, они все работали вместе…
Гунарстранна, погрузившись в глубокое раздумье, смотрел в пространство.
– И долго продолжался их роман?
– Не знаю.
– Тогда откуда вам известно, что у них все закончилось?
Свеннебю лизнул треснувшую губу.
– Недели две назад к нам на работу проник взломщик… – Он оперся подбородком о подставленный кулак.
Гунарстранна навострил уши. Слово «взломщик» прозвучало как сигнал тревоги. Свеннебю подробно все описал. Неизвестный вывернул содержимое всех ящиков; бумаги валялись по всему полу. Менеджер по маркетингу уверял, что взломщик или взломщики проникли только в «ПО партнерс». Больше ни одна компания в их здании не пострадала. В то утро он пришел на работу первым. Именно он обнаружил взлом и, естественно, сразу же позвонил Энгельсвикену. Он подробно рассказал, что случилось, и попросил директора-распорядителя сообщить в полицию. Энгельсвикен очень разволновался и почему-то наорал на него… Под конец он запретил Свеннебю что-либо предпринимать до тех пор, пока Энгельсвикен не приедет. Приехав в середине дня, он велел Свеннебю и Рейдун Росендаль прибраться в офисе. Сотрудникам запретили даже упоминать о происшествии. Тем дело и кончилось.
Свеннебю смял окурок и откинулся на спинку кресла.
– Почти полгода они судятся из-за каких-то пустяков! Но когда речь зашла о взломе… у них даже мыслей таких не возникло! – Он мотнул головой. – Теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил о двух лагерях? Судя по всему, в неведении пребывали только я, Рейдун и Лиза Стенерсен. Как будто с тем взломом была связана какая-то тайна. – Он вздохнул. – Все кончилось ссорой, которая, в свою очередь, привела к их полному разрыву… я имею в виду Рейдун и Энгельсвикена. – Он снова глубоко вздохнул. – Вы только представьте: директор-распорядитель, мужчина среднего возраста, на глазах у всех ущипнул молодую сотрудницу за зад и попытался затащить ее к себе в кабинет. Остальные делали вид, будто ничего не происходит… Абсолютно безнадежно! – Свеннебю снова облизнул губы. – Тогда Рейдун послала его – громко и при всех!
– Может быть, они, как в пословице – «милые бранятся…»?
– Что вы! Рейдун просто надоело быть подстилкой для босса; я в этом нисколько не сомневаюсь. Она ужасно разозлилась на него. По-моему, все началось с его странной реакции на взлом.
– Как он отнесся к тому, что она его бросила?
– Сначала очень огорчился. А потом… Мне кажется, ему хотелось сохранить с ней отношения.
– Хотите сказать, что он еще домогался Рейдун?
– Да.
– Это было заметно?
– Откровенно говоря, я все видел.
– А остальные?
– Не знаю.
– Что украли воры?
– Ничего. – Свеннебю досадливо фыркнул. – Но не в том дело, понимаете? Дело в принципе. Взлом есть взлом!
Гунарстранна поднял руку, желая утихомирить его:
– Откуда вы знаете, что у вас ничего не украли?
– Мы очень долго все обсуждали.
– Что именно?
– Ну, прежде всего мы все проверили. Среди прочего, у меня на столе открыто лежали несколько стокроновых купюр. Их не тронули. Рейдун проверила остальное. И оказалось, что ничего не пропало.
– Скажите, а кто обсуждал происшествие? Все или только те, кто, по вашим словам, был «не в курсе»?
Свеннебю недоуменно посмотрел на инспектора. Прикусил губу. В комнате воцарилось молчание. Гунарстранна дал своему собеседнику время подумать. Он встал и подошел к окну; стал следить за машинами, которые ползли по улице.
– Да, – послышался хриплый голос у него из-за спины. – На самом деле кражу обсуждали только мы с Рейдун и Лизой.
– Шкаф с документами был открыт?
– Да. Там взломали замок и все содержимое разбросали по полу. Соня чуть с ума не сошла. По-моему… она чего-то боялась.
– Значит, вы не знаете, украли что-нибудь из шкафа или нет?
– Нет, не знаю.
Гунарстранна снова сел.
– Почему тот шкаф всегда заперт? – спросил он.
– Меня не спрашивайте. Меня к нему не подпускали. Вся документация шла через Соню Хагер. Если мне нужны были какие-то материалы, приходилось заказывать у нее заранее. Ерунда какая-то! – Свеннебю вздохнул, задумался и продолжал: – Не подумайте чего, Соня – совершенно нормальная женщина. Просто, наверное, нелегко жить с таким мужем, как Энгельсвикен. Наверное, в этом все дело. Соня целыми днями суетится и произносит напыщенные речи. Откровенно говоря, мне надоело ее слушать, хотя ее можно пожалеть, – снисходительно продолжал он. – Муж все выходные где-то развлекается, а она сидит в роскошном доме на вершине холма и управляет прислугой… Как вдовствующая королева!
– Прислугой?
– Да. У них живет молодая куколка – филиппинка или тайка… Считается, что она помогает Соне убирать дом, мыть посуду и готовить. – Губы Свеннебю растянулись в улыбке: – Она просто посмешище!
Гунарстранна наблюдал, как его собеседник выпускает маленькие колечки дыма. «Посмешище», – запомнил он и спросил:
– Назвав ее посмешищем, вы имели в виду нечто конкретное?
Свеннебю снова ухмыльнулся:
– Нет, кстати, раз уж вы спросили… Мне она всегда казалась посмешищем. Жалкая. Глупая. И не спрашивайте почему.
– Чем занимался Брегор после вашей поездки? – спросил Гунарстранна, резко меняя тему.
Свеннебю пожал плечами:
– По-моему, он успокоился. Во всяком случае, перестал думать о Рейдун. Только похотливо смотрел на нее всякий раз, как она приходила на работу в мини-юбке. – Он хихикнул. – Что случалось довольно часто.
– Брегора можно назвать сорвиголовой?
Свеннебю задумался.
– Нет, по-моему. Он ведет здоровый образ жизни, увлекается спортом и охотой… Тогда на моей памяти он единственный раз вышел из себя, но он был с похмелья.
– Я слышал, что он разъезжает повсюду с ружьем в багажнике на крыше автомобиля.
– Да, верно.
– Зачем ему ружье?
– После работы он ездит за город, стреляет лесных голубей и ворон. Все надеется подстрелить куропатку или зайца.
– И что вы думаете о его привычке?
– Таких, как он, много, правда? – не сразу ответил Свеннебю. – У нас много охотников и любителей пеших походов…
– Я насчет ружья, которое он постоянно возит с собой.
Свеннебю кивнул.
– Он хоть запирает багажник?
– Понятия не имею. Более того, я никогда об этом не задумывался. Просто Брегор – он такой. Возит ружье в багажнике на крыше. И обожает рассказывать о своих приключениях на природе. Как он встречает рассвет, варит кофе на костре и тому подобное.
Гунарстранна сел поудобнее и стал разглядывать своего собеседника. Свеннебю поджал губы и наклонил голову. Он как будто решал какую-то трудную задачу. Когда он наконец очнулся, взгляд у него сделался тяжелым и безжалостным.
– А сейчас, – объявил он, – я расскажу вам кое-что способное вас заинтересовать. После того как мы вернулись из Лондона, мне поручили составить каталог продукции, в которой я совершенно не разбираюсь. – Он сделал красноречивую паузу. – При этом не забывайте, на выставку ходил только я, я один… Остальные же только развлекались. Однако Энгельсвикен потом объявил, что заключил очень выгодный контракт! Меня взяли на должность менеджера по маркетингу! – Свеннебю ткнул себя пальцем в грудь. – И поручили отвечать за продажи… А Энгельсвикен потребовал, чтобы я составил буклет, посвященный новому продукту, который предстояло распространять по всей стране. Но даже не объяснил, в чем там дело. Завалил меня компьютерными терминами, которые я не понимаю. Я понял, что не в состоянии дать нормальное описание, и нагородил кучу бессмысленной чепухи. – Свеннебю сгорбился и невесело ухмыльнулся. – И потом с помощью моего буклета Рейдун Росендаль, Энгельсвикен и Брегор целых семь недель продавали клиентам программное обеспечение, о котором никто ничего не мог сказать толком!
– На что вы намекаете? – сухо спросил инспектор.
– Ни на что. – Свеннебю снова ухмыльнулся. Его пересохшие губы потрескались и кровоточили; он то и дело облизывал их.
– Но ведь нашлись люди, которые вложили в развитие свои деньги!
– Возможно, я не знаю. Кстати, вы видели где-нибудь зарегистрированный товарный знак?
– Нет, – вынужден был признать Гунарстранна. Он развалился в кресле, задумался. Вздохнул. – Я читал буклет… Действительно, там целые горы бессмысленной чепухи, сдобренной специальными терминами.