Он снова попытался встать на ноги, и на этот раз это ему почти удалось. Но когда Морт сделал шаг левой ногой, та отказалась принять на себя вес его тела. Падая, он чуть не ударился головой о борт грузовика и внезапно увидел себя в одном из зеркал «скаута». Выпуклая поверхность превратила его лицо в гротескное чудовище из комнаты смеха. По крайней мере хорошо, что он оставил дома эту проклятую шляпу. «Если бы я увидел ее сейчас на своей голове, — подумал Морт, — я бы закричал, не смог удержаться».
Наконец он вспомнил, что в «скауте» было два мертвеца. Они сидели, медленно коченея, а из их голов торчали его слесарные инструменты.
Морт выполз из тени «скаута», руками закинул свою левую ногу на правую и начал колотить по ней кулаками, как человек, собравшийся зажарить дешевый кусок мяса.
Остановись! — закричал слабый голос — это была последняя крупица здравомыслия в сонме голосов, звучащих в голове Морта, единственный слабый свет разума в том, что казалось теперь громадным вместилищем черных грозовых туч, расположенным между ушами. Остановись. Он сказал, что будет звонить днем, а сейчас только четверть третьего! Еще достаточно времени! Достаточно времени!
А если он позвонил раньше? Может быть, на этом глухом, суконном Юге день заканчивается в два часа?
Если я буду и дальше колотить по своей ноге, то ее окончательно сведет судорогой. Будет интересно посмотреть, как я поползу к своему дому, чтобы успеть ответить на звонок.
Это подействовало. Морт наконец остановился. На этот раз он поднялся на ноги осторожнее и несколько секунд просто постоял (и позаботился о том, чтобы стоять спиной к «скауту» — он не хотел заглядывать внутрь машины) перед тем, как сделать первый шаг Иголки стали пропадать. Сначала он заметно прихрамывал, но постепенно его походка выровнялась.
Он почти миновал кусты, которые Шутер обрезал «скаутом» Тома, когда услышал звук приближающегося автомобиля. Не задумываясь он упал на колени и проследил за промчавшимся мимо ржавым «кадиллаком». Он принадлежал Дону Бейссинджеру, старому алкоголику, который большую часть своего времени проводил пропивая остатки своего когда-то значительного наследства и пользовался дорогой у озера, чтобы срезать угол и добраться до тропы, известной в округе как «дорога Бейссинджера». Морт подумал, что Дон был едва ли не единственным человеком, который жил здесь круглый год.
Как только «кадиллак» исчез из поля зрения, Морт поднялся на ноги и поспешил домой. Теперь он был счастлив, что не поехал на «бьюике». Он знал «кадиллак» Дона Бейссинджера, и Бейссинджер прекрасно знал «бьюик» Морта. Сейчас еще слишком рано, чтобы Дон успел набраться до беспамятства, и он непременно бы запомнил, что машина Морта была припаркована неподалеку от того места, где вскоре обнаружат невероятную, ужасную находку.
Он пытается свалить эти убийства на тебя, думал Морт, хромая по тропинке к дому. Он сделал для этого все: если прошлой ночью у дома Тома Гринлифа стояла какая-то машина, то это наверняка был твой «бьюик». Он убил их твоими инструментами.
Я мог бы избавиться от инструментов, неожиданно подумал он. Я мог бы бросить их в озеро. Наверняка меня бы стошнило, но я бы смог это пережить.
Смог бы? Это еще вопрос. И даже если бы ты это сделал… Шутер наверняка продумал и такую возможность. Кажется, он продумал все варианты. Он знает, что, если ты попытаешься избавиться от топорика и отвертки, а полиция проверит дно озера и все-таки обнаружит их, дело обернется для тебя еще хуже. Ты понимаешь, что он делает? Видишь?
Да. Он видел. Джон Шутер приготовил ему подарок. Это было чучело, вывалянное в дегте и перьях. Большое, блестящее, вымазанное в дегте чучело. Морг шлепнул чучело левой рукой по голове, и рука тут же прилипла. Чтобы отлепить ее, пришлось ударить чучело правой рукой в живот, но от этого правая рука тоже прилипла. Это было… Какое слово он обычно употреблял с этаким самодовольным удовлетворением? «Нечестно», не так ли? Да, именно так. С каждым движением он все больше приклеивался к чучелу Джона Шутера. А теперь?
Что ж, теперь Морт был вынужден врать всем подряд, и, если правда выплывет наружу, ему несдобровать, а в четверти мили от него сидел человек с топором в голове вместо шляпы, и на ручке топора было написано имя Морта. Вряд ли можно было придумать что-нибудь хуже.
Ему показалось, что в пустом доме зазвонил телефон, и он рысью кинулся к крыльцу.
ГЛАВА 37
Шутер не позвонил. Минуты тянулись как конфеты-липучки, а Шутер не звонил. Морт неустанно ходил по дому, дергая и закручивая волосы на голове. Теперь он понимал, что испытывает наркоман, дожидаясь торговца наркотиками.
Дважды он собирался прекратить ожидание и направлялся к телефону, чтобы позвонить властям — не старому Дейву Ньюсаму и даже не местному шерифу, а в полицию штата. Ему вспомнилась старая вьетнамская поговорка: «Убей их всех, и пусть их сортирует сам Бог». Почему бы и нет?
В конце концов, у него была хорошая репутация: он был уважаемым членом двух обществ Мэна, а Джо Шутер был…
Кем же был Шутер?
На ум приходило слово «фантом».
Еще на ум приходило выражение «тень на плетень».
Но не эго остановило Морта. Остановила жуткая уверенность в том, что Шутер позвонит как раз в ту минуту, когда он займет линию.., что Шутер услышит в трубке сигнал «занято», повесит трубку и Морт никогда больше не услышит его.
В четверть пятого начался дождь, крупный отвесный дождь, холодный и мягкий. Он неожиданно упал с белого неба, начал стучать по крыше, листья вокруг дома набухли от влаги.
В десять часов телефон зазвонил. Морт прыгнул к нему. Это была Эми.
Эми хотела поговорить о пожаре. Эми хотела поговорить о том, какой она была несчастной, о том, как она переживала, не только за себя, но за них обоих. Эми хотела сказать ему, что Фред Эванс, следователь из страховой компании, по-прежнему находится в Дерри, по-прежнему роется на месте происшествия, по-прежнему расспрашивает обо всем на свете, начиная с результатов последней ревизии и кончая тем, у кого были ключи от шкафа с вином. И Тед заподозрил в его поведении нечто неладное. Эми хотела спросить у Морта, изменило бы что-нибудь в их жизни, если бы у них были дети.
Морт постарался как можно спокойнее ответить на все ее вопросы и в течение всего разговора физически ощущал, как проходит назначенное Шутером время. Он сходил с ума, думая о том, что сейчас Шутер позвонит ему, услышит, что линия занята, и совершит какое-то новое зверство. Наконец он сказал единственное, что сумел придумать, чтобы закончить разговор и освободить линию: мол, ему нужно в туалет, и если он немедленно не доберется до него, то случится беда.
— Это из-за спиртного? — озабоченно спросила она. — Ты пил?
— По-моему, съел что-то за завтраком, — сказал он. — Послушай, Эми, я…
— У Боуи?
— Да. — И он попытался изобразить, что задыхается от напряжения и боли.
Правда заключалась в том, что он действительно чувствовал, как задыхается. Он и в самом деле захотел в туалет, и это было уже совсем комично.
— Эми, действительно, я…
— Боже, Морт, ведь у нее самый грязный гриль в городе! Иди. Я позвоню позже.
В трубке раздались гудки. Он опустил ее на аппарат, постоял несколько секунд, удивленный и испуганный тем, что его ложные жалобы неожиданно оказались правдой; кишки стянуло в болезненный, пульсирующий узел.
Он побежал в туалет, расстегивая на ходу ремень.
Туалет был близко, и он успел: присел на унитаз, ощущая запах собственных испражнений, со штанами, спущенными до щиколоток, попытался восстановить дыхание и… В это время снова зазвонил телефон.
Морт вскочил, как клоун из коробочки, зацепился коленом за край унитаза и побежал к телефону, придерживая одной рукой штаны и семеня, как девушка в узкой юбке. У него появилось жалкое, стыдливое чувство человека, не успевшего подтереться, и, хотя понимал, что такое может случиться с каждым, Морт неожиданно подумал, что он никогда не читал об этом в книгах — никогда, ни в одной книге.
Ох, жизнь была так похожа на комедию! На сей раз это был Шутер.
— Я видел вас там, — сказал Шутер; голос у него был спокойным и безмятежным, как всегда. — Там, где я их оставил. Со стороны можно было решить, что вас хватил солнечный удар, только ведь сейчас не лето.
— Что вы хотите? — Морт переложил трубку к другому уху Брюки снова соскользнули к щиколоткам. Он плюнул на них. Резинка хоккейных трусов повисла между коленями и бедрами. «Какой прекрасный снимок можно было бы сейчас сделать!» — подумал Морт.
— Я хотел было приколоть на вас записку, но решил не делать этого. — Шутер помолчал, затем презрительно добавил:
— Вас очень легко напугать.
— Что вы хотите?
— Я ведь вам уже сказал, мистер Рейни. Я хочу, чтобы вы написали рассказ вместо того, который вы украли. Разве вы еще не готовы это признать?
— Я хотел было приколоть на вас записку, но решил не делать этого. — Шутер помолчал, затем презрительно добавил:
— Вас очень легко напугать.
— Что вы хотите?
— Я ведь вам уже сказал, мистер Рейни. Я хочу, чтобы вы написали рассказ вместо того, который вы украли. Разве вы еще не готовы это признать?
Да! Скажи ему «да»! Скажи ему все, что он хочет: что земля плоская, что Джон Кеннеди и Элвис Пресли живы, прекрасно себя чувствуют и дуэтом играют на банджо в кубинском ресторане, что Мерил Стрип — трансвеститка. Скажи ему все, что он ХОЧЕТ.
Но Морт не стал этого делать.
Все неистовство, и крушение, и ужас, и смущение внезапно с воем вырвались из его горла:
— ЯНЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! Ты СУМАСШЕДШИЙ. И Я МОГУ ЭТО ДОКАЗАТЬ! У МЕНЯ ЕСТЬ ЖУРНАЛ! ПОНЯЛ, ПСИХ? Ты СЛЫШИШЬ МЕНЯ? У МЕНЯ ЕСТЬ ЭТОТ ЧЕРТОВ ЖУРНАЛ!
Ответом на это было отсутствие ответа. Линия стала тихой и мертвой, не слышно даже смутного бормотания фантомных голосов, которые обычно разрывают эту гладкую темноту, похожую на ту, что ползла по стеклянной стене каждую ночь, которую Морт проводил здесь один.
— Шутер? Тишина.
— Шутер, ты меня слышишь?
Снова тишина. Он ушел.
Морт уже медленно опускал трубку, когда голос Шутера, слабый, отдаленный, почти неразличимый, спросил:
— ..сейчас?
Морт снова прижал трубку к уху. Кажется, она весила фунтов восемьсот.
— Что? Я думал, ты повесил трубку.
— У тебя есть журнал? У тебя есть этот мифический журнал? Сейчас? — Кажется, в первый раз Шутер казался расстроенным. Расстроенным и неуверенным.
—Нет. — ответил Морт.
— Ну что же! — с облегчением сказал Шутер. — Думаю, что нам пришло время поговорить…
— Он придет по федеральной почте, — перебил его Морт. — Он будет на почте завтра в десять часов.
— Что будет? — спросил Шутер. — Какая-то мутная бумажка, которую ты сунешь мне в качестве копии?
— Нет, — сказал Морт.
Ощущение, что он все-таки поколебал этого человека, что он прорвался сквозь защитную броню и нанес ему точный и сокрушительный удар, было сильным и убедительным. На какую-то секунду или на две голос Шутера зазвучал почти испуганно, и Морт был несказанно этому рад и подтвердил:
— Журнал. Настоящий журнал.
Наступила еще одна долгая пауза, но на этот раз Морт держал трубку крепко прижатой к уху. Шутер был там. Неожиданно рассказ снова стал центром событий, рассказ и обвинение в плагиате. Шутер пытался помыкать им как мальчишкой из колледжа. Но похоже, что теперь этот человек оставит его в покое.
Когда-то — в той же церковной школе, в которой Морт научился сдерживать смех, — он видел, как мальчик воткнул булавку в жука, ползущего по его парте. Жук был обречен, он извивался под булавкой и медленно умирал. Тоща это зрелище очень опечалило Морта. Теперь он хотел сделать то же самое с этим человеком. С этим сумасшедшим человеком.
— Никакого журнала быть не может, — наконец сказал Шутер. — И рассказа в нем быть не может. Этот рассказ мой!
Морт слышал в его голосе муку. Настоящую муку. Булавка насквозь пронзила Шутера. Теперь он извивался под ней и медленно умирал.
— Завтра в десять он будет здесь, — сказал Морт, — или позже, как только в Тэшмор доставят утреннюю почту. Я буду счастлив встретиться с тобой прямо там. Ты сможешь посмотреть на него. Ты сможешь смотреть на него сколько пожелаешь, ты, чертов маньяк!
— Не там, — сказал Шутер после еще одной паузы. — У тебя дома.
— Забудь об этом. Когда я покажу тебе этот номер «Эллери Квина», я хочу быть в таком месте, где смогу позвать на помощь, если ты кинешься на меня.
— Ты сделаешь по-моему. — Шутер уже вполне контролировал себя.., но еще не так уверенно, как прежде. — А если нет, я увижу тебя в тюрьме штата Мэн по обвинению в убийстве.
— Не смеши меня. — Но Морт почувствовал, как его кишки снова начинают сворачиваться в узел.
— Ты гораздо больше увяз в этих убийствах, чем думаешь, — продолжал Шутер. — И теперь, чтобы выкарабкаться, тебе придется проявить массу сообразительности. Если я просто исчезну, мистер Рейни, то вы обнаружите, что на вашу шею накинута петля, а ноги ласкает костер.
— Ты не испугаешь меня.
— Испугаю. — Шутер говорил почти вежливо. — Хотя и ты тоже начал меня немного пугать. Я никак не могу с тобой разобраться.
Морт молчал.
— Это было бы просто смешно, — сказал Шутер странным, задумчивым голосом, — если бы мы сочинили один и тот же рассказ в разных местах и в разное время.
— Я тоже об этом думал.
— Вот как?
— Но выбросил это из головы, — сказал Морт. — Слишком много совпадений. Если бы речь шла хотя бы об одном и том же сюжете, это было бы еще понятно. Но тот же язык. Тот же чертов стиль!
— Ага. Я думал о том же самом, бродяга. Это уже слишком. Совпадение отпадает. Хорошо, допустим, ты украл его у меня, но будь я проклят, если могу понять, как и когда.
— Перестань! — не выдержал Морт. — У меня есть журнал! У меня есть доказательство! Разве ты не понимаешь? Все кончено! Была ли это какая-то дурацкая игра или просто заблуждение, все кончено! У меня есть журнал!
После долгого молчания Шутер сказал:
— Ну, пока еще его у тебя нет.
— Согласен, — сказал Морт. Неожиданно он почувствовал свою власть над этим человеком. — Так что мы будем делать сегодня?
— Что? Ничего, — сказал Шутер. — Те двое подождут. У одного жена и дети уехали к родственникам. Другой жил один. Завтра утром ты пойдешь и получишь свой журнал. Я приду к тебе где-то в полдень.
— Ты убьешь меня, — сказал Морт и обнаружил, что эта мысль не вызывает у него ужаса — во всяком случае, сейчас. — Если я покажу тебе журнал, твое заблуждение рассеется, и ты убьешь меня.
— Нет! — ответил Шутер, и казалось, что на этот раз он был откровенно удивлен. — Тебя? Нет, сэр! Те двое могли сунуть свой нос в наши дела. Я не мог этого допустить.., и потом, я понял, что могу использовать их, чтобы заставить тебя иметь дело со мной. Увеличить твою ответственность.
— А ты хитрец. Я признаю это. Ты, конечно, псих, но признаю, что ты самый ловкий сукин сын, которого я видел в жизни.
— Что ж, возможно, ты прав, — согласился Шутер. — Если я приду завтра и обнаружу, что ты ушел, мистер Рейни, я посвящу свою жизнь тому, чтобы уничтожить каждого человека в мире, которого ты любишь и ценишь. Я буду жечь твою жизнь, как ветер выжигает тростниковое поле. Ты пойдешь в тюрьму за убийство тех двоих, но тюрьма не будет твоим последним горем. Ты понял?
— Да. Я понял. Бродяга.
— Значит, ты будешь на месте, Морт Рейни.
— А предположи — просто предположи, — что я покажу тебе журнал и там в оглавлении будет мое имя, а в середине — рассказ. Что тогда?
Воцарилась короткая пауза. Затем Шутер сказал:
— Я пойду к властям и признаюсь во всем, что совершил. Но я позабочусь о себе задолго до суда, мистер Рейни. Потому что если все окажется так, как ты говоришь, значит, я действительно сумасшедший. А такой сумасшедший человек… — Он вздохнул. — Такой сумасшедший человек не имеет ни права, ни смысла жить дольше.
Эти слова подействовали на Морта со странной силой. Он не уверен, подумал он. A первый раз он действительно не уверен… Даже я сам никогда не был так не уверен.
Но Морт выкинул эти мысли из головы. У него никогда не было причин быть неуверенным. Это вина Шутера. Шутер сам во всем виноват.
— Откуда мне знать, что ты не заявишь, будто мой журнал — подделка?
Морт ожидал, что ответа не будет или Шутер скажет, что придется поверить ему на слово, но Шутер удивил его.
— Если он настоящий, я пойму. А если он поддельный, мы оба будем знать это. Я не думаю, что ты смог бы за три дня соорудить поддельный журнал, пусть даже в Нью-Йорке на тебя работает целая толпа.
Наступила очередь Морта подумать, и он думал долго, очень долго. Шутер терпеливо ждал.
— Я собираюсь довериться тебе, — наконец произнес Морт. — Сам не знаю почему. Может быть, потому, что теперь у меня самого не так уж много осталось в жизни. Но я не собираюсь доверять тебе очертя голову. Ты придешь сюда. Встанешь на дороге, там, где я смогу тебя видеть и убедиться, что ты идешь без оружия. Я выйду. Это тебя устраивает?
— Вполне.
— Боже, храни нас обоих.
— Да, сэр. Будь я проклят, если до сих пор понимаю, во что я ввязался.., и это не очень приятное чувство.
— Шутер?
— Я здесь.
— Я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос. Тишина… «Но приглашающая тишина», — подумал Морт.
— Это ты поджег мой дом в Дерри?
— Нет, — наконец ответил Шутер. — Я был здесь и присматривал за тобой.
— И за Бампом.
— Послушай, — сказал Шутер. — Моя шляпа у тебя?
— Да.
— Мне она понадобится в любом случае.
И линия опустела.
Вот так.
Морт медленно опустил трубку и осторожно пошел в ванную — придерживая штаны рукой, — чтобы закончить свои дела.
ГЛАВА 38