Императоров меняют как перчатки
Сын Ци Си, получивший тронное имя Тун Чжи, воспринимался ею как помеха, как будущая угроза ее власти. И она не стала дожидаться, когда ребенок подрастет, а сразу приняла меры для того, чтоб он ей ничем не смог помешать. С самого раннего детства она приказала евнухам развратить собственного сына, приучив ко всем видам секса, включая самые экзотические и отвратительные. Наследник престола стал болен и слаб – от гаремного оружия нет ни щита, ни брони, ни бомбоубежища! Но тем не менее он дожил до совершеннолетия, и Цы Си формальным актом передала ему престол. Вроде бы все было сделано по правилам, за исключением того, что на этом его биография и оборвалась – почти сразу он заболел оспой. Болезнь это вообще небезопасная, а осложненная целым букетом заболеваний, полученных во время развлечений, о которых я упоминал раньше, она уморила императора крайне быстро. На Дальнем Востоке, как известно любому посетителю суши-баров, перед едой не моются, а протирают лицо и руки влажными салфетками. Если этой салфеткой предварительно покрыть лицо оспенного больного, заражение гарантировано. Салфетки подавал евнух, евнухами командовала Цы Си.
Юный император Гуансюй
Нет императора – нет проблемы. Правда, другие проблемы появились сразу же. Дело было в том, что вопрос престолонаследия после смерти императора Тун Чжи не вызывал особых вопросов. Незадолго до кончины он успел жениться, и его супруга Алутэ оказалась барышней незаурядной, не только красивой, но к тому же умной и волевой. Цы Си ее поведение просто бесило – вплоть до того, что она официально приказала ему навещать в гареме не Алутэ, а другую наложницу, бестолковую и слабохарактерную, и поставила у покоев Алутэ евнухов, которые каждый раз, когда Тун Чжи пытался посетить Алутэ, нудными издевательскими голосами умоляли его изменить свое решение и отправиться к фаворитке императрицы. От более грязных подробностей я вас, пожалуй, избавлю… Но против природы не попрешь, и когда Тун Чжи умер, его жена была беременна – то есть через несколько месяцев на свет мог появиться совершенно законный наследник престола! Однако Цы Си в борьбе за власть всегда шла до конца, и эта цель оправдывала для нее любые средства. Она приказала евнухам избить молодую вдову, причем так ужасно, чтоб она скинула плод. Через три месяца несчастная покончила с собой, во всяком случае, так говорят, – и никто уже не докажет иного. Что было на самом деле, знают только императорские евнухи и их начальница. Впрочем, что говорить о жене сына, если и самого сына царственная матушка не пожалела? Конечно, мужчины и на большее способны – тот же Петр I разобрался со своим сыном не менее жестко. Но чем Цы Си лучше?
По проторенной дорожке Цы Си назначила наследником своего племянника Цзай Тяня, сына брата ее мужа, великого князя Чуня, и ее младшей сестры Дафэн, которому было всего четыре года – еще можно долго быть регентшей. Это вызвало новые проблемы – Дафэн уже видела, как Цы Си поступила с собственным сыном, и с ужасом представляла, до чего она может докатиться с императором, который ей даже не сын, а всего-навсего племянник. Но сам Жун Лу во главе гвардии явился к ней и потребовал выдать сына. Ребенок плакал, кричал, что не хочет быть императором. Но Жун Лу сказал: «Если ты не разрешишь взять мальчика во дворец, мы должны все здесь умереть», и Дафэн даже не стала разбираться, кого он имел в виду под «всеми» – вряд ли себя и своих вояк… Ребенок был доставлен во дворец и стал новым императором Китая под тронным именем Гуансюй. Но и с ним начались неприятности – он слишком любил иностранные игрушки. Слабый и капризный, смертельно боящийся грозы и вообще любого сильного шума мальчик в случае малейшего отказа начинал громко плакать, и евнухи немедленно ему повиновались. Ему купили даже телефон и телеграф, не говоря уже о проложенной по территории Запретного города железной дороге, по которой ездил маленький паровозик с двумя вагончиками, в которых Гуансюй с удовольствием катался сам и катал всех желающих. Увидев у одного иностранца велосипед, он немедленно выпросил его и попытался научиться кататься. Очень позабавил его и фонограф, только что появившийся и сразу же доставленный в Китай.
Супруга юного императора
Все эти иностранные вещи очень нравились ему и не вызывали у него ни ненависти, ни презрения, как у его предшественников. Цы Си это было неприятно – она не выносила все иностранное вне зависимости от полезности для страны и для нее лично.
А зачем Китаю две императрицы?
Некоторые могут удивиться – а чего это я все валю на Цы Си, ведь у нее была сорегентша, императрица Цы Ань, которая формально была даже старше, ибо ее ранг был первый, а у Цы Си – только второй. Но Цы Си об этом быстро забыла и вскоре добилась того, что это забыли и все прочие – на торжественных церемониях она приказывала отдавать себе более высокие почести, чем Цы Ань, а у той не хватало силы воли, чтоб возразить. Молчаливая, замкнутая, религиозная и мрачная Цы Ань молча терпела и копила зло. В итоге под ее раздачу попал главный евнух Ань Дэхай – помните того, кто сообщил князю Гуну о планах убийства Цы Си? Теперь он получил за свои старания высокую должность и решил, что схватил бога за бороду, вымогая чудовищные взятки даже у крупных вельмож, придираясь к мелочам этикета и грозя им позором. Он был вполне способен, например, быстро поднять оброненную губернатором провинции Шаньдун черную шапочку, знак его высокой должности, и не отдать ее хозяину, пока тот не уплатил ему 3000 лян (и это еще хорошо – сначала он вообще требовал 10 000!). У него хватило наглости даже выпросить ценный перстень у великого князя Гуна, натравив на него после отказа саму Цы Си. Но недолго ему удавалось использовать для личного обогащения тонкости многомудрого китайского этикета – китайцы могли бы сказать: «Кто с этикетом к нам придет, от этикета и погибнет!» Цы Си, решившая, что ей вообще можно все, послала Ань Дэхая с каким-то поручением в провинцию Шаньдун – а по тому же этикету любой евнух императора, покинувший дворец, подлежал немедленной смертной казни! Ограбленный им губернатор Шаньдуна немедленно сообщил об этом князю Гуну, пылавший жаждой мести за отобранный перстень князь Гун – императрице Цы Ань, и та немедленно подписала указ о смертной казни зарвавшегося евнуха (кстати, совершенно законный), и ему немедленно отрубили голову. Гнев Цы Си после этой казни был ужасен. Она решила отомстить Цы Ань и вскоре это осуществила.
Двуличность Цы Си. Карикатура
Не исключено, что окончательно решить судьбу Цы Ань наша героиня решила из-за решительных действий нового главного евнуха Ли Ляньина, который догадался, почему у императрицы после смерти супруга стало часто портиться настроение. Догадке помогла резко усилившаяся любовь императрицы к непристойным театральным представлениям и порнографическим книжкам. Сам Ли Ляньин помогал горю чем мог – массировал императрицу, облаченную в прозрачные одежды, так старательно, что об этом стали судачить при дворе. Но может ли по-настоящему помочь в таком горе императорский евнух, даже самый главный? Понадобились более сильные средства, и красивый юноша Ян Баошэн, до сих пор зарабатывающий себе на рисовую пампушку пением и художественным чтением в пекинских ресторанах средней руки, вдруг был представлен главным евнухом императрице в качестве врача. На протест палаты императорских лекарей, которые в глаза ранее не видели своего новоявленного коллегу, Цы Си ответила предельно лаконично – назначила Ян Баошэна своим главным врачом и разрешила ему посещать себя в любое время дня и ночи. Чем он ее лечил – то ли массажами, то ли впрыскиваниями, – история нам не сохранила, но вскоре из-за его медицинских манипуляций Цы Си на время удалилась в личные апартаменты и выпустила указ, согласно которому ее власть переходила к Цы Ань на то время, которое она не сможет посещать императорский совет ввиду болезни.
Карикатура на Цы Си
Длилась эта болезнь недолго, больше девяти месяцев ей длиться и не положено, а ребенка в итоге забрал счастливый отец, он же удачливый врачеватель, и увез в провинцию, получив для его воспитания огромную сумму денег вместе с указанием скрыться с глаз. Интересно, что под конец своей медицинской карьеры он прописал царственной пациентке пить женское молоко, для чего в ее покои доставили несколько здоровых и высокоудойных китаянок. Пила ли императрица это молоко сама или делилась со своим ребенком – можно думать что угодно, сейчас этого не установить. Похоже, что скрыть это от Цы Ань окончательно не удалось, а для Цы Си это было даже большим преступлением, чем вы сейчас заподозрили, – она ведь смешала свою благородную маньчжурскую кровь с кровью Ян Баошэна, простого китайца, что считалось гораздо большим кошмаром, чем любой секс вне брака! Это даже не говоря о том, что и после Ян Баошэна императрица постоянно принимала у себя молодых и неутомимых кавалеров – рассказывают, что одного из них, актера Ян Юэлоу, ее сорегентша Цы Ань застала лежащим на ее ложе. Цы Си, конечно же, немедленно его отравила – одной уликой меньше, но все-таки выходило немного неудобно… И в придачу ко всему этому оказалось, что старая императрица Цы Ань полюбила мальчика-императора Гуансюя, искренне привязалась к нему, и он попал под ее влияние! Цы Си обеспокоила бы любая из перечисленных проблем, а тут все сразу… В итоге она преподнесла императрице порцию собственноручно приготовленных ею рисовых пельмешек. После чего регентша осталась одна – Цы Си, а императрицу похоронили несколько поспешно, и никто подробно не стал разбираться, отчего она умерла.
Карикатура на Цы Си
Длилась эта болезнь недолго, больше девяти месяцев ей длиться и не положено, а ребенка в итоге забрал счастливый отец, он же удачливый врачеватель, и увез в провинцию, получив для его воспитания огромную сумму денег вместе с указанием скрыться с глаз. Интересно, что под конец своей медицинской карьеры он прописал царственной пациентке пить женское молоко, для чего в ее покои доставили несколько здоровых и высокоудойных китаянок. Пила ли императрица это молоко сама или делилась со своим ребенком – можно думать что угодно, сейчас этого не установить. Похоже, что скрыть это от Цы Ань окончательно не удалось, а для Цы Си это было даже большим преступлением, чем вы сейчас заподозрили, – она ведь смешала свою благородную маньчжурскую кровь с кровью Ян Баошэна, простого китайца, что считалось гораздо большим кошмаром, чем любой секс вне брака! Это даже не говоря о том, что и после Ян Баошэна императрица постоянно принимала у себя молодых и неутомимых кавалеров – рассказывают, что одного из них, актера Ян Юэлоу, ее сорегентша Цы Ань застала лежащим на ее ложе. Цы Си, конечно же, немедленно его отравила – одной уликой меньше, но все-таки выходило немного неудобно… И в придачу ко всему этому оказалось, что старая императрица Цы Ань полюбила мальчика-императора Гуансюя, искренне привязалась к нему, и он попал под ее влияние! Цы Си обеспокоила бы любая из перечисленных проблем, а тут все сразу… В итоге она преподнесла императрице порцию собственноручно приготовленных ею рисовых пельмешек. После чего регентша осталась одна – Цы Си, а императрицу похоронили несколько поспешно, и никто подробно не стал разбираться, отчего она умерла.
Красивая жизнь
Вроде бы после смерти Цы Ань ничего нашей героине не грозило – император мал, враги повержены, можно спокойно наслаждаться жизнью. Представляете, как роскошно жила императрица-регентша? Ее окружал почет и уважение: Старый Предок, Старый Будда, Почтенный Будда – так в мужском роде почтительно называли ее покорные подданные. Правда, тихонько называли ее и по-другому: «Старый дракон!». Но тот, кто произносил это слишком громко, как правило, не заживался на белом свете. Цы Си стала настоящей сибариткой, удивляя своим пристрастием к роскоши и богатству даже императорский дворец. Какие там сто пятьдесят лянов в год! Только начальник Шанхайской области присылал ей в год сто тысяч лянов – на пудру и румяна. Обычный перекус перед завтраком императрицы состоял, по свидетельству дочери китайского посла во Франции Дерлин, из ста пятидесяти блюд – сам завтрак явно был обильней. Цы Си предпочитала свинине рыбу, утку или цыпленка. Есть сведения о том, что для создания своей ежедневной косметики она держала при дворе не только дойных женщин, но и много прекрасных юношей. Как они вносили вклад в ее косметические кремы, я знал, да вот забыл! Одно несомненно – даже к семидесяти годам Цы Си выглядела сорокалетней, с совершенно гладким лицом, и могла бы рекламировать собственную косметику своим же фото с гарантированным успехом, если бы смогла преодолеть свою ненависть к фотографии как выдумке «заморских чертей».
В ее садах все было ухожено и гладко. Если Цы Си находила в саду опавший лист или лепесток, она приказывала пороть евнухов-садовников, а иногда и отрубать им головы. Иногда, когда евнухи очень уж ее молили о милости либо имели заслуги, она снисходила до того, чтоб дать им из своих неисчерпаемых запасов ядов специальную отраву, несущую смерть без мучений. На роскошный дворец Цы Си ушли деньги, отведенные на военный флот, и когда началась война Японии с Китаем, устаревшие китайские лоханки были пущены на дно в мгновение ока. Когда повзрослевший уже император Гуансюй стал допрашивать виновников этой затеи, те спокойно ответили: «Если бы даже мы потратили деньги на флот, японцы бы его потопили. А так у императрицы появился прекрасный дворец!» Так что если кто считает, что женщина менее склонна к расточительству и грабежу казны, чем мужчина, то пусть прикинет стоимость хотя бы скромного военного флота. Говорят, что и фаворитка Людовика XIV мадам де Монтеспан тоже обходилась королю примерно в такую же сумму, как все его военные моряки, да и любовницу великого князя Алексея Александровича, французскую балерину Элизу Балетта, после Цусимы освистывали и кричали: «Сними бриллианты – это наши броненосцы на тебе висят!» Очевидно, женщины просто не верят, что от флота может быть толк, и борются с кораблестроительством как могут. Но разговаривать о том, что женщины менее расточительны, чем мужчины, после таких забавностей я отказываюсь.
Цы Си в 1890 г.
Построенный вместо флота ее дворец был по лон вещей из золота, а драгоценности хранились в специальных комнатах в 6000 коробках. Особо императрица ценила достижения Запада, обожая более всего прочего две вещи: часы и люстры. И того, и другого у нее было несколько тысяч, и я подозреваю, что все эти часы показывали разное время. Достижениями иной культуры надо еще и научиться пользоваться. Когда это сделано, все затраты окупаются, но до этого времени польза от диковинок – только иллюзия. Цы Си с восторгом отнеслась к подаренному ей трехколесному велосипеду и даже прокатилась на нем по двору, но покататься на следующем подарке, автомобиле, так и не смогла – ни один из ее евнухов не мог это чудо водить. Не было смысла учиться европейским искусствам – для Цы Си и всех, кто думал, как она, Европа и Китай должны были только воевать. И в исходе войны они не сомневались – «западные варвары будут истреблены и покорены Поднебесной!» Писатель Линь Шу для этого перевел более ста шестидесяти европейских и американских романов, нанимая знатоков языка для подготовки подстрочников. «Для чего?» – спросили его. Он ответил: «Знание врага не означает подчинение ему, но подготавливает его поражение!»
Контрреформация
Линь Шу явно не понимал, кто был главным врагом населения Китая. Бестолковое управление, жадная и тупая бюрократия, дикое расходы на содержание двора и покупку для Цы Си очередных часов и люстр – всего этого было достаточно, чтобы народ обнищал. Толковые чиновники понимали, что выбора нет – или реформы, или страшная гибель страны. А молодой племянник Гуаньсюй, формальный император, уже подрос и даже официально занял престол. И глава партии реформ, блестящий ученый Кан Ювэй стал уговаривать императора сделать то же, что делал Петр Первый в России и Муцухито в Японии – лично возглавить реформы. Но скрыть что-то от Цы Си было невозможно. Все евнухи были на ее стороне. Каких добрых чувств и идеалов можно ждать от людей, которых изуродовали против их воли? Они все делали только то, что скажет Цы Си. И та приняла свои меры…
Все в мире настолько похоже, что у наполеоновских «Ста дней» нашлась своя копия в Китае. Реформы начались в 1898 году. Их тоже называют «Сто дней». Хотя на самом деле и в китайских «Ста днях» было сто три дня, да и в наполеоновских – сто одиннадцать… Указы о реформах издавались один за другим! Перевооружение армии, ликвидация ненужных учреждений, изменение системы государственных экзаменов – все то, что действительно было насущно необходимо. Но как и все слишком быстрые реформы, и эта была обречена. Цы Си все подготовила, и сановники в провинциях давно получили от нее указания не обращать на эти реформы никакого внимания. Указы реформаторов выходили без всякого толка, лишь усугубляя хаос и разорение. Кан Ювэй решился на отчаянный шаг, обратившись к популярному генералу Юань Шикаю с предложением свергнуть императрицу силой. Но Юань Шикай решил, что при Цы Си ему будет спокойней, и немедленно донес Цы Си обо всем. Реформаторы были преданы, гвардия свергла императора, и большинство сторонников реформ просто зверски поубивали без суда и следствия. Императора не казнили, но заточили в одном из дворцов, окружив сотней шпионов, среди которых была и его собственная жена. Цы Си сопротивляться было просто невозможно, внутренние враги терпели от нее одно поражение за другим. Очень часто такая удачливость в борьбе с внутренними врагами компенсируется полной беспомощностью в борьбе с врагами внешними.
Так что о прогрессивности женского влияния тоже говорить не будем. Это было бы странно даже с точки зрения биологии: женщина по определению консервативна, ее цель – сохранение рода, она стремится противодействовать изменениям, которые практически всегда вносят мужчины. Отличия мужчин друг от друга больше, чем у женщин, среди женщин меньше гениев, чем среди мужчин, но меньше и круглых дур. Они стареют раньше мужчин, зато умирают позже – мальчиков рождается чуть больше, чем девочек, но уже в возрасте 20 лет их число уравнивается, а дальше женщины лидируют со все возрастающим преимуществом. Женщина – природный противник новшеств, причем не только глупых и сомнительных. Она просто хочет, чтоб ничего не менялось, а может ли общество позволить себе такое, ее волнует меньше.