Зоя и Феодора на монете
Старый дракон женского рода
Очень часто в последнее время приходится слышать, что все беды в мире от мужского засилья. Что это все мы, ужасные мужчины, отвратительные фаллократы, которые в биологическом смысле даже выпускаются крайне избыточными тиражами, повинны в том, что мир так жесток и кровожаден. Не то чтоб это была наша злая воля, но сама природа такова – чтоб выполнить свое биологическое предназначение и максимально широко распространить свой генетический код, мы готовы на любое зверство. Силой мы добиваемся женской благосклонности, силой оттесняем самцов-конкурентов, а если женщина не готова предоставить нам для оплодотворения свою яйцеклетку, мы опять-таки силой преодолеваем ее сопротивление, а потом даже не понимаем, чем она, собственно, недовольна – у нас-то все в порядке! Зато вот женщины совершенно иные – они должны потом навязанную им генетическую комбинацию выносить, выкормить и вырастить, а для этого нужно быть нежной и ласковой, молча страдать от мужского свинства, терпеть и отвечать добром на зло. Если бы женщины правили миром, не было бы войн и мятежей – они крайне скверно сказываются на воспитании детей, а для женщины это святое. В общем, ура матриархату, даже несмотря на то, что его вроде бы и не было никогда – так считают современные ученые, не желающие верить легендам об амазонках. Спорить с этим я не хочу – во-первых, я, как и практически все люди в мире, лицо заинтересованное и потому заведомо необъективное, и во-вторых, от спора все равно нет никакого толка, потому что оппонент из упрямства только укрепляется в точке зрения, которую вы оспариваете, независимо от того, правильна она или нет. Я просто расскажу одну историю о том, как женщина десятилетиями правила самой населенной страной в мире, а потом мы еще раз все вместе подумаем.
Непривычный нам путь карьеры
Тощенький заморыш, жена маньчжурского мандарина с мелодичным именем Тун Цзя, для хороших знакомых – госпожа Хой, два года не могла подарить супругу ребенка. Китайская женщина и так не избалована уважением и правами, а бесплодная жена вообще занимает промежуточное положение между нерадивой служанкой и домашней кошкой. Поэтому когда Тун Цзя все-таки ощутила, что ребенок у нее все-таки будет, она отнеслась к своим обязанностям по его вынашиванию и выхаживанию с максимальной серьезностью. Родившегося ребенка, как и было по маньчжурскому обычаю положено, искупали лишь на третий день после родов, причем не в теплой, а в холодной воде, а потом вынесли на свежий воздух, а соседей попросили на это посмотреть – этот ритуал должен был принести ребенку прекрасное здоровье и жизнеспособность. Судя по результату, в обычаях маньчжур было рациональное зерно, потому что уж чего-чего, а жизнестойкости у дитятка хватило на десятерых. Вот только ребенок оказался девочкой, а это значило, что особой карьеры новорожденной ждать не приходилось – мир Китая времен династии Цинь принадлежал мужчинам. Во всяком случае, так думали почти все. Осталось дать девочке красивое имя и жить дальше, надеясь на удачу. Ее называли и Лан Кью – «маленькая орхидея», и Ю Лан – дословно это значит «нефритовая орхидея», а точно переводить надо словом «магнолия». Но не под этими именами она войдет в историю Китая, да что там Китая – всего мира! Когда она подросла, она по китайскому обычаю стала носить уже взрослое имя: по-маньчжурски Ниласы, по клановому имени – Ёханала, а по китайским правилам, требующим давать высокопоставленным особам императорского дома специальное дворцовое имя, – Цы Си. Так мы и будем называть ее в дальнейшем, прямо сейчас, хотя право на имя Цы Си она получила несколько позже – просто во избежание путаницы.
Девочке явно не светило стать мандарином или военачальником. Это вам не современная армия США, где сейчас уже 21 женщина-генерал, а одна такая воинственная дама дослужилась пару лет назад до четырехзвездочного генерала (это по-нашему генерал армии). Вот женой мандарина или военачальника она вполне могла стать. Но ведь это не предел – императору ведь тоже нужна жена, причем далеко не одна-единственная! Вот и нашу «маленькую орхидею» с детства воспитывали с мыслью о том, что лучшая для нее карьера – стать наложницей императора. Быть ею, кстати, совершенно не являлось чем-то позорным – скорее, наоборот, об этом мечтали, за это боролись, интриговали и давали взятки. Наложница императора – профессия, не всегда имеющая отношения к любви и даже к сексу. Это просто выгодная и престижная должность, умопомрачительная карьера, причем для очень многих. Ведь во дворце китайского императора жили три тысячи наложниц и три тысячи евнухов, которые их обслуживали, и значит, вмешивались во все дела управления государством. Зачем одному человеку, даже императору, три тысячи наложниц? Китайцы считали, что это необходимо, ибо спальню императора, согласно их рассказам, посещали по десять наложниц в день. Что он там с ними делал и после этого еще и жив оставался – одному Богу известно… Но в Китае традиционно успехи и сила в искусстве любви считались необходимыми для государственного мужа. В Средневековье доходило до того, что высшие сановники не прерывали утех с наложницами, даже принимая граждан, руководя совещаниями и работая с документами. Нашим начальникам отделов и председателям горисполкомов такое недоступно! Зато они пока что, при всем их могуществе, не превратились в такую страшную, жестокую и коварную силу, как гарем в совокупности с евнухами.
Скажем, до деяний «драгоценной наложницы» (это не эпитет, а ранг, второй из пяти возможных, выше только сама императрица) Ян Гуйфэй и ее доверенных евнухов, которые окончились уменьшением китайского народонаселения всего-навсего втрое, им еще плыть и плыть. Стоит ли этому радоваться? Вряд ли, скорее с печалью подумать, что им есть куда стать гораздо хуже, и мы зря считаем, что хуже некуда…
Цы Си могла и не попасть в императорский гарем. Многие считают, что с детства она была помолвлена с красивым маньчжурским юношей Жун Лу, происходившим из достаточно знатного рода военачальников. Она много с ним общалась, они гуляли вместе по городу, катались на пони. Поговаривают, что уже тогда они стали любовниками и расстались только тогда, когда пришлось отправляться на конкурс кандидаток в императорские наложницы. Верить этому трудно – неужели могли взять не девственницу? Но почему мы думаем, что китайские хирурги того времени не могли освоить пустяковую операцию, которая в советских косметических клиниках согласно утвержденному государством прейскуранту стоила 4 рубля 50 копеек, цену ужина без вина в приличном, но отнюдь не роскошном ресторане? В общем, думайте что хотите, но имя Жун Лу не забывайте – он еще встретится в этой истории.
Из простых наложниц – в драгоценные
Цы Си стала наложницей самого низшего, пятого разряда, гуйжэнь – «драгоценным человеком», пройдя строгий двухтуровый отбор специальной комиссии при императоре, проводимый особым императорским советом. Учитывались все качества кандидаток: и красота, и ум, и образованность – все совершенно как на конкурсах красоты, за исключением того, что этому жюри невозможно было предложить взятку натурой, император был бы недоволен (впрочем, смотри абзацем выше). Одержав эту победу, Цы Си получила и вполне достойный оклад, 150 лянов серебра в год – это тогдашних четыре тысячи долларов, значит, по современным деньгам, тысяч сорок. Это вовсе не означало блестящей карьеры – и деньги не ахти какие, и прав немного. Скажем, наложницей она могла считаться только номинально, из уважения – зачем императору наложница пятого разряда, у него все должно быть перворазрядным! Чтоб выдвинуться на первые роли, нужно было выделиться среди трех тысяч себе подобных! И Цы Си нашла лучший способ для этого. Она училась, читала книги, нанимала педагогов для изучения этикета и вскоре приобрела добрую славу девушки пытливой, почтительной и образованной. Впрочем, этим она не ограничивалась – она научилась диковинным способам курения опиума, даже умела пускать дым так, чтоб он приобретал формы различных животных. Император был в восторге, курение опиума в Китае считалось не более предосудительным, чем у нас курение табака, а что до вреда для императорского здоровья – какое значение это вообще могло иметь при наличии гарема?
Ее карьера понеслась вскачь: через два года гаремной жизни она уже «бинь», наложница четвертого ранга, еще через два годика – «фэй», это уже третий ранг. Вскоре она подружилась с женой императора Цы Ань, а если назвать ее по-китайски, единственной его наложницей первого ранга – «хуангуйфэй». Действительно, кто из смертных достоин титула жены Сына Неба? Пусть радуются и званию наложницы. Цы Ань была на пятнадцать лет старше ее и к тому же не могла родить наследника. А императору было нужно выбрать наложницу, которая продолжит династию. И вот императрица уговорила его избрать Цы Си, свою новую подружку, для этой почетной роли, немедленно приводящей ее к повышению до второго ранга «гуйфэй». Император Сяньфэн согласился, не зная, к чему это приведет его лично, его страну и его династию. Вскоре, родив наследника престола, Цы Си становится вторым лицом самой населенной страны в мире.
Ее карьера понеслась вскачь: через два года гаремной жизни она уже «бинь», наложница четвертого ранга, еще через два годика – «фэй», это уже третий ранг. Вскоре она подружилась с женой императора Цы Ань, а если назвать ее по-китайски, единственной его наложницей первого ранга – «хуангуйфэй». Действительно, кто из смертных достоин титула жены Сына Неба? Пусть радуются и званию наложницы. Цы Ань была на пятнадцать лет старше ее и к тому же не могла родить наследника. А императору было нужно выбрать наложницу, которая продолжит династию. И вот императрица уговорила его избрать Цы Си, свою новую подружку, для этой почетной роли, немедленно приводящей ее к повышению до второго ранга «гуйфэй». Император Сяньфэн согласился, не зная, к чему это приведет его лично, его страну и его династию. Вскоре, родив наследника престола, Цы Си становится вторым лицом самой населенной страны в мире.
Можно уже усомниться в аргументах сторонниц (и сторонников, буде таковые обнаружатся) женского правления – считать ли достойным путем прихода к власти постель, пусть даже царскую? Какие навыки и умения приходится там демонстрировать претендентке на престол и насколько они действительно нужны для управления государством? Но нам немедленно аргументированно возразят: «А чем мужчины лучше?» И пример приведут без труда – скажем, герцога Бэкингема, популярного персонажа «Трех мушкетеров», который всю свою власть, в чем-то даже большую, чем королевскую, приобрел в постели короля Иакова I совершенно тем же способом, что и Цы Си, с поправкой на отсутствие разнополости партнера, что скорее даже говорит в пользу нашей героини. Так что пока не будем терять надежды – может быть, действительно стоит отдать всю власть женщинам? Давайте посмотрим, что будет дальше…
Как стать начальником императора
Впрочем, эта самая большая страна вовсе не была самой сильной и влиятельной. Что гораздо хуже, она категорически не желала этого признавать. Китайское отношение к иностранцам в те времена легко описать тремя словами – недоверие, неприязнь и презрение. Когда в конце ХVIII века император Цянь Лун получил подарки от британского короля Георга III, он не удивился ни диковинным устройствам, ни не существующему в Китае огнестрельному оружию. Он ответил: «Я не придаю цены необычным и хитро отделанным предметам и не нуждаюсь в изделиях вашей страны. Трепеща, повинуйтесь и не выказывайте небрежности!» Естественно, с тем же презрением относились и к европейским армиям, поскольку были уверены, что китайцев слишком много, чтобы кто-то их победил… Но воюют не числом, а умением! Китай как раз потрясало восстание тайпинов – китайцы пытались освободиться от маньчжурского ига. Государство было в расстройстве и слабости, а французам и англичанам очень хотелось добиться свободы торговли с Китаем (в том числе и опиумом – вот кто, оказывается, основывал наркомафию!). Повод для войны всегда найдется, все эти «опиумные войны» были Китаем вчистую проиграны, и Цы Си увидела, как войска «янь-гуй», «заморских чертей», – именно так в Китае столетиями называли иностранцев, – вошли в Пекин, ворвались в «Запретный город», пребывание в котором для простых людей кончалось смертной казнью, и сожгли летний императорский дворец, просто в отместку… Что могла испытывать Цы Си к европейцам, кроме ненависти? Да ничего! Впрочем, это не имело большого значения. В принципе она всех ненавидела.
Раннее изображение Цы Си с сыном
А император Сяньфэн во время постыдного бегства из собственной столицы и унизительных переговоров о кабальном мире совершенно подорвал свое здоровье, и вскоре его жизнь пришла к концу.
Кому быть наследником престола, ни у кого сомнений нет – шестилетнему Цзай Чуню, сыну императора и Цы Си. А кто будет при ребенке регентом, то есть практически императором на долгое десятилетие? Тут все не так просто. Великие князья Гун и Чунь, братья императора, и все до единого евнухи – за регенство Цы Си, они ее хорошо знают и надеются на ее благосклонность. А высшие сановники империи, на наши деньги это Совет Министров, и особенно самый влиятельный из них, Су Шунь, категорически против Цы Си – они ее слишком хорошо знают и понимают, что начнется после ее воцарения. Су Шунь наносит удар почти непреодолимой силы – он собирает у постели умирающего императора совещание восьми высших чиновников и добивается подписания трех императорских указов. Один из них образует регентский совет с Су Шунем во главе. Другой запрещает матери императора контролировать его действия. Третий, который то ли был, то ли нет (вроде бы если он был, то зачем второй, однако его просто могли добавить позже, для верности), дарует Цы Си величайшую милость императора, приказывая ей совершить самоубийство, чтоб прислуживать императору и на том свете. Китайские императоры не злоупотребляли смертными приговорами, но пожаловать сановнику смерть – то ли клинок, то ли смертельную дозу опиума, то ли красивую желтую веревку (императорские цвета!) – было делом обычным. Умирающий император подписывает указы, Су Шунь кладет их под его подушку, чтоб никто не подумал о подделке, Цы Си и всем ее сторонникам наступает малоизвестная в Китае небольшая полярная лисичка. Что они могут сделать против императорского указа?
Оказывается, могут – без большой императорской печати все эти указы являются обыкновенными клочками красивой рисовой бумаги с каллиграфически выведенными на ней иероглифами, смысл которых никого не интересует. А печать неведомо где, и в последний раз ее видели у Цы Си, и где она сейчас – неясно. Более того, Цы Си уже знает о принятых против нее ужасных решениях – нет уголка дворца, в котором не скрывался бы евнух, и один из них уже донес ей о заговоре против нее, а другой, еще совсем молодой евнух Ань Дэхай (мы о нем еще поговорим), по ее поручению смог сообщить эту информацию князю Гуну. Как только император умирает, его вдовы входят в его опочивальню, сразу же вынимают из-под подушки опасные для них указы (они знали все заранее!) и тут же сжигают их на свечке – кощунство, конечно, но кто об этом скажет? Тут же выходит указ законных регентш-императриц, приказывающий Су Шуню сопровождать гроб с покойным императором, а его ближайшим помощникам Дуань Хуа и Цзай Юаню – отбыть в столицу немедленно. Вам непонятно, почему заговорщики просто не послали кого-то прирезать так мешающую им императрицу? Отчего же, послали, но путь убийцам преградили воины маньчжурской гвардии, которой командовал ее сердечный друг с юных лет Жун Лу – вот уж воистину старая любовь не ржавеет. Вскоре отряд гвардейцев врывается в палатку Су Шуня, путешествующего в составе процессии с телом покойного императора, и, о ужас-ужас, застает его развлекающимся с наложницей (или не застает, но кто же посмеет возразить?). Его немедленно тащат на столичную Западную базарную площадь и отрубают ему голову – такому развратнику даже не хотят пожаловать смерть от императорских щедрот. Больше повезло Дуань Хуа и Цзай Юаню – по прибытии в столицу каждому из них вручают по красивой желтой веревке. Как и положено, их же ближайшие родственники благодарят власть за неслыханную милость, привязывают веревки к потолочной балке, ставят лауреатов императорской премии на столы, затягивают на их шеях петли и с пением молитв вытаскивают столы из-под их ног. Награда Цзай Юаню оказалась меньше – он повис сразу. Тучный Дуань Хуа оборвал шнурок и упал на пол. Но ведь несколько раньше в далекой, холодной и дикой России похожие обстоятельства не спасли декабристов – тех, у кого оборвались веревки, повесили снова! Вы же сами понимаете, что там, где не спасовали северные варвары, мудрый Китай точно найдет выход из положения. Пришлось Дуань Хуа получить и применить императорскую награду вторично – не правда ли, великая честь? И как теперь с таким замечательным аргументом в пользу женского руководства, как доброта и мягкость? Боюсь, что имеется убедительный контрпример.
Императоров меняют как перчатки
Сын Ци Си, получивший тронное имя Тун Чжи, воспринимался ею как помеха, как будущая угроза ее власти. И она не стала дожидаться, когда ребенок подрастет, а сразу приняла меры для того, чтоб он ей ничем не смог помешать. С самого раннего детства она приказала евнухам развратить собственного сына, приучив ко всем видам секса, включая самые экзотические и отвратительные. Наследник престола стал болен и слаб – от гаремного оружия нет ни щита, ни брони, ни бомбоубежища! Но тем не менее он дожил до совершеннолетия, и Цы Си формальным актом передала ему престол. Вроде бы все было сделано по правилам, за исключением того, что на этом его биография и оборвалась – почти сразу он заболел оспой. Болезнь это вообще небезопасная, а осложненная целым букетом заболеваний, полученных во время развлечений, о которых я упоминал раньше, она уморила императора крайне быстро. На Дальнем Востоке, как известно любому посетителю суши-баров, перед едой не моются, а протирают лицо и руки влажными салфетками. Если этой салфеткой предварительно покрыть лицо оспенного больного, заражение гарантировано. Салфетки подавал евнух, евнухами командовала Цы Си.