Разумеется, добиться желаемого оказалось не так уж сложно. Ответное желание, которое я прекрасно чувствовал, отражалось во мне и множилось, превращаясь в дурную бесконечность, лишавшую последних остатков разума. Потом и оно сгинуло, смытое волной чувственного наслаждения и удовольствием обладания.
Вот только пробуждение для меня оказалось настолько отвратительным, насколько восхитительными казались ощущения до того.
— Ненавижу тебя, — тихонько выдохнула в простыни Экси. Инстинкты вместе с удовольствием позорно спаслись бегством, оставив разум один на один с содеянным.
Я приподнялся на локте, отстраняясь, поспешно оглядывая девушку на предмет травм и повреждений и медленно, очень медленно осознавая реальность. К счастью, ни синяков, ни крови я не нашёл; но, пожалуй, это была единственная приятная новость. Которая ничуть не исправляла положения.
— Экси, я…
— Уйди. Пожалуйста, — всё так же тихо проговорила она. — Я знаю, что ты не хотел. У меня ничего не болит, всё в порядке. Я просто хочу побыть одна. Пожалуйста.
Я послушался. Снял разорванную одежду, сменил её на новый комплект формы, и вышел из спальни.
Наверное, стоило остаться в доме, но мне было настолько гадко от осознания собственного поступка, что я малодушно сбежал, лишь бы не встречаться с Экси взглядом.
И теперь вот сидел в кабине летящего без цели планетолёта, и так и эдак тасуя в голове события последних двух нормочасов и пытаясь понять, что теперь делать.
Очень хотелось свалить вину на кого-нибудь ещё. На Старших с их неуместными поздравлениями, да хоть на саму Экси. Но я уже довольно давно научил себя избегать такой заманчивой пучины самообмана.
Да, слова Старшей вывели из равновесия Экси и меня. Но рано или поздно мы бы всё это узнали, и вряд ли что-нибудь кардинально изменилось. Да, Экси меня не остановила; она сопротивлялась, но я ведь чувствовал ответное желание. Вот только я сам от этого меньшей сволочью не становлюсь. Я ведь только что вынудил её… Да ладно, будем называть вещи своими именами: я только что изнасиловал женщину, которую сам же стремился защищать и оберегать. Да, не совсем в привычном смысле, её тело мне искренне отвечало. Нет, я совершил нечто куда более паскудное — насилие над личностью, над чувствами и эмоциями. И не имею ни малейшего представления, что теперь делать и как жить дальше. Посоветовал бы кто, но к кому можно в этой ситуации обратиться за советом?
Хм. А ведь один вариант я знаю.
Старшая ответила на вызов сразу.
— Здравствуй, шер-лорд, — с улыбкой поприветствовал фантом. — Во имя Предков, что с тобой?! — ахнула она, внимательно меня разглядывая.
— Мне нужен совет, — пропустив мимо ушей вопрос, без приветствия начал я. — Или, боюсь, уже помощь. Вы можете со мной поговорить?
— Да, конечно, — справившись с недоумением, женщина кивнула, сосредоточенно хмурясь. — Приезжай ко мне, я скоро буду дома.
Пока летел по уже известному адресу, позволил укорениться в себе робкой надежде, что, может быть, ещё возможно всё спасти. Наверное, потому, что понимал: я уже не представляю себе собственную жизнь без Экси рядом.
Теперь мне было понятно, почему случаев появления тха-аш в истории было так немного, и почему мои сородичи по крови так берегли этих женщин, готовые за их жизни отдавать сотни и тысячи жизней других людей.
Боязнь потерять возможность удовлетворения собственных инстинктов? Ха, если бы всё было так просто.
Так или иначе, но все горячие вынуждены сдерживать свой темперамент. Пусть у некоторых это получается (и получалось) из рук вон плохо, но сами попытки думать там, где нам Предками положено действовать на инстинктах, требуют огромных усилий. Если бы мы постоянно полыхали во все стороны чистыми, не приглушёнными эмоциями, плохо было бы всем, и нам в том числе: они выжигают, эти эмоции, слишком сильны они для даже нашей живучести. Но постоянно держать всё внутри мы тоже не можем, поэтому наилучшим вариантом является периодический сброс эмоционального напряжения. Путей существует много; хорошая драка, например.
С тха-аш же всё происходит иначе. Это не выброс энергии наружу, это своеобразный обмен, преобразование. Выплеснутая наружу разрушительная огненная буря возвращается назад ровным живым теплом эмоций нормального человека. Чем-то похоже на то, что происходит на арене на Играх, но с несравнимо более точной «настройкой» и во много раз более приятное, не говоря уж о том, что Игры невозможно устраивать каждый день. Правда, есть один неприятный нюанс: очень быстро возникает психологическая зависимость. Это чувство сродни сильнейшему наркотику; одна доза — и вся твоя жизнь сводится к ожиданию следующей. Так что не удивительно, что тха-аш всегда оченьберегли.
Со Старшей Айлин я буквально столкнулся на пороге её дома. Она окинула меня странным взглядом и пропустила внутрь.
— Что случилось? — кивнув мне на кресло в гостиной, с ходу начала она, пристально и растерянно разглядывая моё лицо. — Что-то с Экси? Вы поссорились? — нахмурилась женщина, своей проницательностью отрезая мне пути к отступлению. Впрочем, куда отступать-то?
— Хуже, — вздохнул я. Расставив колени, опёрся о них локтями и уткнулся лбом в собственные ладони. И принялся подробно рассказывать ковру о том, как я только что одним-единственным поступком сломал собственную жизнь. Потому что смотреть в глаза Старшей я сейчас не мог физически; и без того чувствовал себя последней мразью.
— М-да, — тихо протянула она, когда завершившее мой короткий прочувствованный монолог молчание начало затягиваться. — М-да, — повторила женщина и нервно хмыкнула. — Рано мы расслабились, да. Ладно, во-первых, прекращай уже себя грызть, я здорово сомневаюсь, что в твоих силах было что-то изменить. Природа у вас, горячих, такая, ничего не поделаешь. Зря вот только ты ушёл.
— А что мне оставалось делать? — раздражённо рыкнул я, вскидывая на Старшую взгляд. Она выглядела хмурой и задумчивой, но, странно, не рассерженной и даже не слишком расстроенной, как будто чего-то такого ожидала уже давно.
— Ох уж мне эти мужики, — фыркнула она. — Сделал гадость, вдохновенно раскаялся и сбежал. Сильный мужчина и воин, тоже мне! Ты должен был наступить на горло собственной совести и самобичеванию, и вот прямо там, по горячим следам просить прощения. До тех пор, пока она бы тебя не простила.
— Разве такое можно простить? — опешил я.
— Ну, шансы были неплохие, — пожала плечами Старшая. — Экси девочка умная и действительно тебя любит, что бы она там ни думала по этому поводу и как бы это ни называла, так что простила бы, никуда не делась. Она же прекрасно понимает, что ты не можешь себя контролировать в такие моменты. К тому же, на эмоциональном и физиологическом уровне она же не возражала, а в этих вопросах тело куда мудрее разума. Не способна она тебя ненавидеть, просто обиделась. Ну, что ты на меня смотришь? Вставай, чего расселся! Может, ещё не поздно всё исправить, — и она, уже поднявшаяся, потянула меня за рукав к выходу.
Всё ещё недоумевая, я послушно поплёлся за ней.
— Вы действительно думаете, что она… меня простит?
— Я же говорю, если бы ты сразу начал каяться, шансов было больше. Сейчас они, впрочем, тоже неплохие, но это зависит от того, что она там в твоё отсутствие себе придумала. Что косишься недоверчиво? Послушался просьбы девушки, конечно. Когда не надо — своих гормонов слушался, а не её, а как надо было твёрдость проявить — конечно, дурость включилась, которая у вас, мужиков, вместо разума, — фыркнула Старшая, утрамбовываясь в мой планетолёт. Я на всякий случай молчал и не спорил, боясь спугнуть окрепшую и уже более материальную надежду на благоприятный исход.
Впрочем, всё оказалось куда хуже, чем я или даже Старшая могли предположить.
Экси дома уже не было.
А самое худшее, попытавшись на неё настроиться, я понял, что не могу пробиться. То есть, она была жива, но не хотела ни с кем общаться и, более того, по какой-то причине я не мог почувствовать, где она.
Не знаю, что бы я делал, если бы ни Старшая Айлин. Смерив меня долгим пронзительным взглядом и без слов догадавшись, что контакта не вышло, она грязно выругалась и начала созывать Совет.
Дальнейшее слилось для меня в какой-то сплошной дурной сон, от которого невозможно было очнуться.
Пустой зал Совета. Старшая Айлин сидит в кресле возле кафедры, а я меряю шагами свободное пространство. Пятнадцать шагов вдоль стены, двадцать один — по полукругу. Ничем не занятая голова тут же подсчитывает, что это — чуть меньше, чем должно быть; круг почему-то неправильный. Старшая не пытается меня усадить, хотя, — я это вижу, — её раздражает моё метание.
Мне кажется, что проходит вечность, когда начинают подтягиваться остальные Старшие. Они обмениваются с Айлин молчаливыми взглядами, косятся на меня. Растерянно, сочувственно, кое-кто — испуганно, но мне до них нет никакого дела.
Удивительно, но я даже не злюсь. Просто такое ощущение, что сердце вот-вот выскочит из груди и убежит куда-то в неизвестном направлении, а то и вовсе разорвётся на части. Особенно странно, учитывая, что я точно знаю: пульс у меня нормальный. Однако он колотится в висках, заглушая шаги и шепотки людей.
Их вокруг всё больше и больше, но я не вижу лиц. Мир мой сужается до пятнадцати шагов по прямой и двадцати одного — по кругу.
И вдруг я понимаю, что знаю название чувству, которое меня сейчас обуревает. Это страх. Глухой, подавляющий волю страх, что это — всё. Что я больше её не увижу. Что эта маленькая девочка сделает какую-нибудь большую глупость, и в какой-то момент я вдруг перестану ощущать, что она жива. Просто так, мне назло, совсем по-детски, «я умру, и им всем будет плохо».
Глупая моя, мне и так уже плохо, только живи! Где бы ты там ни была, пока ты живёшь, я живу тоже…
Глава 38 Экси
Это оказалось удивительно просто. Я до самого последнего момента была уверена, что меня найдут. Но мне было плевать; подстёгивала одна-единственная мысль — бежать. Всё равно куда, всё равно, надолго ли. Лишь бы подальше.
Но тем не менее у меня был план. Сначала забрать из здания Совета живой кристалл, способный меня спрятать. И это было первое чудо: мало того, что йали оказался именно там, где его оставил Райш, ещё и здание совершенно не охранялось. Я встретила по дороге пару человек, но никто не обратил на меня внимания.
Я понятия не имела, что делать с этим кристаллом, чтобы он работал как надо, но меня по-прежнему никто не пытался задержать.
А дальше… было ощущение, что кто-то ведёт меня за руку и отводит окружающим глаза.
Я купила себе светлый парик и цветные линзы для глаз, а легкомысленной «гражданской» одеждой меня обеспечила матушка Райша. Мои немногочисленные пожитки были упакованы в небольшую сумку, теперь висевшую на плече. Кое-какие вещи я купила в первом попавшемся магазине возле здания Совета; правда, это было далеко не всё, что мне хотелось приобрести, но мне просто не хватило бы денег заплатить за всё.
Вся имеющаяся наличность ушла на покупку билетов. На восемь челноков к разным станциям и на шестнадцать кораблей с них в разные концы галактики.
Я зарегистрировалась на челнок до одного из дальних транспортных узлов на окраине звёздной системы как Таммили Амалли-Осин-лем, и мне никто не возразил. Я как на иголках просидела до самого старта, всё ожидая, что меня окликнут, поймают. Зашедший в зал ожидания горячий заставил меня испуганно дёрнуться; но через мгновение я с облегчением поняла, что этот человек мне не знаком. А он, кажется, не удивился, наблюдая мой испуг, лишь презрительно скривился.
Я ждала, что челнок не взлетит, потом — что нас развернут с полдороги, потом — что меня будут ждать на месте. С этой станции взлетал всего один корабль из тех, на которые у меня был билет. Я зарегистрировалась на рейс и прошла на посадку, на этот раз назвав полностью вымышленное имя, и мне снова никто ничего не возразил.
Но сесть на тот корабль было бы слишком глупо. Моим запросам куда больше отвечал огромный грузовой аппарат, направляющийся в другую галактику. Он вёз живой груз, очень капризных птичек — кеччи, считавшихся у йали, к которым я и направлялась, деликатесом, и потому его рисковали возить даже в условиях напряжённых отношений. Уж больно велика выгода. Мне же птички были интересны по двум причинам: во-первых, их действительно очень много, и везлиих при комфортной температуре и в воздушной атмосфере, чтобы все добрались живыми, так что мне там можно былоспрятаться. А, во-вторых, корм для птичек вполне подходил и мне, так что обитатели корабля и не узнали бы о неучтённом пассажире.
Я позволила себе немного расслабиться только тогда, когда корабль ушёл в прыжок. В трюме обнаружились не только чирикающие и квохчущие что-то на своём птичьем языке кеччи, но и ещё уйма всякого барахла, какое-то — в контейнерах (наверное, попутный груз), а какое-то — валялось просто так. В общем, при ближайшем осмотре стало понятно, что найти меня здесь хозяевам корабля будет сложно даже в том случае, если они будут знать, кого искать.
Три недели я болталась в кузове этого грузовика. Как сама не зачирикала — понятия не имею, но крупу и сырые яйца возненавидела на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, это всё мелкие придирки; перелёт был вполне комфортный. Сложней всего было с оправлением естественных потребностей, но и здесь моим прикрытием служили птички.
Последние новости я узнавала от экипажа, когда ворчащие люди приходили почистить клетки, собрать яйца и добавить пернатому грузу корма. Впрочем, они болтали всё больше о своём, мечтали поскорее сбыть столь проблемный груз и (вместе со мной) считали дни до галактики Йали. Никаких новостей с Колыбели ко мне не поступало, и я не знала, бояться мне этого или радоваться.
Всё это время меня мучили сомненья. Не раз и не два я порывалась выйти из своей норы, чтобы попросить обитателей корабля вернуть меня на Колыбель. Оказывается, я всерьёз успела привыкнуть к горячему со всеми его звериными повадками, привязаться к нему и к команде. Да что — там привязалась!
Он начал мне сниться, ещё на третий день пути. То это были обрывки воспоминаний, то нелепые фантазии, то всевозможные кошмары. Я спорила с собой, доказывая, что он физически не сможет перешагнуть свои инстинкты, и я поступаю совершенно правильно, и убеждала себя в этом, чтобы через пять минут возразить, что он ведь достаточно разумный для горячего, так, может…
Так я и долетела до Йали. Цель свою я определила ещё на Колыбели, поэтому особой неизвестности впереди не было. Небольшая планетка на отшибе, на которой только-только начата колонизация. Кроме собственно йали там имелось и небольшое человеческое представительство, нечто вроде научного городка. Я смутно понимала, как такое возможно в условиях перманентного военного конфликта: люди исследуют планету йали в их галактике. Но имела место и обратная ситуация; на некоторых планетах человеческой галактики имелись диаспоры йали, вообще непонятно, чем занимающиеся.
В любом случае, люди мне были не слишком нужны, но я предпочитала иметь определённые пути к отступлению. Тем более, совершенно необитаемых планет с пригодными для жизни условиями почти не было, и, мне казалось, именно с них и начнут поиски мои преследователи.
Сложно сказать, почему я убегала, и убегала именно сюда. Наверное, потому, что это было хоть сколько-нибудь похоже на моё исконное предназначение — выживать в неблагоприятной среде. Но всё-таки самой главной моей целью была свобода. От одного-единственного человека. А пойти наёмничать или заниматься чем-то подобным у меня просто не было шансов: слишком уж я приметная в этой сфере, да и… о ребёнке было нельзя забывать. Он был данностью моего существования, и с этим нельзя было не считаться.
Побег с грузовика получился также удивительно легко, как и путь к нужной планете. Вернее, легко с технической точки зрения, а вот со всех остальных…
Я понятия не имела, как именно перемещается между звёзд этот корабль; он мог двигаться от звезды к звезде, это тоже называлось прыжком, но при этом космос на экранах выглядел совершенно так же, как всегда. Мы просто очень быстро летели, и звёзды плыли мимо, как огоньки городов под брюхом планетолёта.
Я буквально сходила с ума в одиночестве крошечного кораблика, затерянного в бесконечной пустоте. Непрерывно вглядывалась в безразличную пустоту обзорных экранов, одновременно боясь и мечтая увидеть на них хищные очертания хорошо знакомого боевого крейсера.
Сомнения продолжали рвать меня в разные стороны, и под конец я уже начала мечтать, чтобы меня догнали, и эта мука ожидания кончилась хоть как-нибудь. Корабль же тем временем неумолимо продолжал путь между звёзд, повинуясь созданной автопилотом программе. А когда я наконец добралась до места назначения, долго не могла поверить, что мой путь практически окончен. Оставалось только посадить катер. И отправить его на дно океана.
Называемая людьми Раами, или, в переводе со старого языка, «Зеленоглазая», была планетой с жарким влажным климатом и буйной растительностью почти на всей надводной территории, так что проблем с обустройством у меня не было. Хватило один раз выбрать удачное место для жилья, и путешествие можно было считать оконченным.
Местные хищники довольно быстро смирились с моим присутствием и перестали воспринимать как добычу. Да и разобраться, что из растущего и бегающего вокруг годится в пищу, тоже не составило труда.
Обосновавшись на Раами, я ни на секунду не забывала, что меня в любой момент могут найти. Первое время вздрагивала от каждого подозрительного пятна в небе, потом, когда приблизился самый пугающий час, мне было не до того. А потом я просто привыкла.