Простоватый и слишком молодой для оперативной работы Максим Иванович в свое время на мой вопрос: «Что может грозить Ремешковой?» – спокойно ответил:
– Уж не поездка в Турцию! За два убийства-то!
– Почему за два?
– А Гребнев?
– Вы думаете…
– И думать нечего, – хмыкнул Максим Иванович, изображая из себя опытного «убойщика», – ясно как день. Сначала гражданка Ремешкова отравила гражданку Малышеву, а потом произвела те же действия в отношении гражданина Гребнева.
– Да зачем ей убивать Сеню!
– Очень просто. Она все время твердит, что Гребнев не успел ей назвать имя любовницы мужа. Дескать, хотел показать фото, но она к нему не заехала, задержалась в своем магазине на рынке ЦСКА, увольняла продавцов, заподозренных в воровстве, а потом понеслась домой, правда, факт покупки ликера не отрицала. Только на самом деле все по-другому было. Секретарша Гребнева Надежда Варфоломеева видела, как Ремешкова влетела в кабинет к ее хозяину, потом выскочила и завопила: «Где он?»
Семен, отлучившийся в туалет, тут же вошел в приемную, и Анна накинулась на него с кулаками.
– Ну и что? – растерянно спросила я. – Как же она ухитрилась его отравить?
Максим Иванович с жалостью глянул на меня и строго сообщил:
– Тайна следствия не подлежит разглашению.
По моему мнению, он уже и так разгласил все, что только можно, и ему не следовало останавливаться.
– Просто вы сами не знаете как, – подначила я мальчишку.
Максим Иванович, едва-едва вышедший из подросткового возраста, моментально возмутился:
– Кто? Я? Между прочим, это моя идея! Ремешкова вбежала в кабинет, плеснула в рюмку отравы и выскочила. И ведь верно рассчитала, никто, кроме Гребнева, из этой синенькой склянки никогда не пил.
От нахлынувших воспоминаний я еще сильнее зачесалась. Но если Жанну убила не Аня, то за каким чертом ей травить Сеню? Значит, это был другой человек! Интересно, какая связь существовала между Семеном и Жанной? А может, их отравили два разных человека? Ага, одним способом. Ну и что? Всякое бывает, казусов полно.
– Казусов и впрямь полно, – мирно согласился Володя.
Я упала с небес на землю и обнаружила, что сижу на табуретке в кухне напротив улыбающегося майора. Неужели я так задумалась, что принялась размышлять вслух?
– Не понимаю…
– Ну ты говоришь: «Всякое бывает, казусов полно», – спокойно ответил приятель, – а я соглашаюсь – казусов и впрямь много.
– Что такое казус? – поинтересовалась Лизавета, оторвавшись от чашки с чаем.
– Если говорить официальным языком, то это случайное действие, которое, в отличие от умышленного или неосторожного, имеет внешние признаки проступка или преступления, но лишено элемента вины и, следовательно, не влечет юридической ответственности. Таким образом, понятию случая в праве противополагается вина лица. От казуса следует отличать также понятие непреодолимой силы…
– Класс, – прервал разглагольствования майора Кирюша, – и долго ты так говорить можешь?
– Пока не исчерпаю багаж знаний, – хмыкнул Володя и стал намазывать на внушительный кусок хлеба толстый слой «Виолы». И как он может столько есть!
– Здорово, – одобрила Ирина, – только все равно непонятно.
– Ладно, – усмехнулся майор, – тогда слушайте пример. Нам этот случай преподаватель по уголовному праву приводил в пример как классический казус.
Один мужчина, назовем его Иван Иванов, решил покончить с собой и прыгнул с десятого этажа, но он не учел, что на уровне девятого натянута сетка, были такие раньше в высотных домах, кстати, крайне полезная вещь – сосульки задерживали… Иван Иванов, упав на сетку, по идее, не должен был разбиться насмерть, но приехавшие милиционеры обнаружили труп. Эксперт определил, что в голову мужика попала пуля. Было возбуждено дело об убийстве. Что же выяснилось? Да, забыл сказать, стояло жаркое лето, и у людей были окна нараспашку. Значит, наш Ванюша падает с десятого этажа, пролетает мимо распахнутого окна девятого, а там вовсю ссорятся муж с женой. Супруг грозит своей бабе незаряженным, подчеркиваю, незаряженным, револьвером, нажимает на курок, и… оттуда вылетает пуля и попадает прямехонько в голову падающего Иванова.
– Ни фига себе! – воскликнул Кирюшка.
– Погоди, это еще не все, – остановил его Володя. – Следователь возбуждает дело об убийстве. Стали разбираться и выяснили удивительную деталь. Супруги с девятого этажа ссорились каждый день, и муж постоянно наставлял на жену пистолет, нравилось им это, наверное, адреналина не хватало. Так вот, родной брат мужа и зарядил «макаров», зная, что родственник обязательно нажмет на курок. Он хотел получить в свое единоличное пользование дачу. Но не успел, потому что имя его – Иван Иванов, и по странной случайности пуля попала в того, кто все задумал! Тогда возбудили дело о самоубийстве. Случай действительный, произошел в 50-х годах в Ленинграде и с тех пор гуляет по страницам учебников. Поняли теперь, что такое казус?
– А что такое непреодолимая сила? – спросил с набитым ртом Кирюшка.
Володя вновь пустился в разъяснения, а я тихо ускользнула в спальню, юркнула в кровать и погасила свет – пусть домашние думают, что сплю. Минут через десять дверь тихонько приоткрылась, и майор шепнул:
– Лампуша, спишь?
Я постаралась погромче засопеть. Дверь, скрипнув, захлопнулась. Я села, вытащила сигареты и принялась бездумно таращиться на балконную дверь. Занавески были раздвинуты, и в комнату смотрела ночь. Когда за окнами темно, мне делается не по себе от незанавешенных окон. Наверное, просыпаются гены первобытных предков, боявшихся враждебных сумерек. Пришлось встать и подойти к балкону; дернув портьеры, я невольно глянула на балкон и застыла. Прямо перед моим носом метались две тени – большие, с круглыми головами и длинными, ниже колен, руками. Мартышки в полной тишине мутузили друг друга, потом одна издала резкий гортанный крик, и приматы, подпрыгнув, растворились в воздухе.
Я прижалась лбом к ледяному стеклу. Господи, что же это делается? Неужели я потихоньку схожу с ума, может, и впрямь нужно пойти к психиатру? Говорят, в нашем доме живет великолепный специалист!
Утром я стала решать трудную задачу. Как ухитриться переодеться и накраситься, чтобы домашние ничего не заметили? В противном случае они зададут столько вопросов, что ни в какой клуб папионистов я не попаду. Так и не придумав решения проблемы, я выползла на кухню. Дети в полном составе сидели за столом.
– Вы чего вскочили? Суббота же!
– В зоопарк идем, – радостно объявила Ира. – На обезьян смотреть и мишек! Погуляем там, погода – шик!
Я молча налила кофе и взяла сыр. Какие они еще маленькие! Красят головы в непотребный цвет, натягивают невероятные вещи, тоннами изводят губную помаду, вроде уже девушки, и, пожалуйста, зоопарк!
– Там на пони катают, в повозочке, – радовался Кирюша, – и продают сладкую вату на палочке! Повеселимся!
Проглотив наспех завтрак, они кинулись к двери. На пороге Лиза притормозила и поинтересовалась:
– Может, ты с нами?
– Нет, нет, – быстро пробормотала я, – развлекайтесь.
Заурчал лифт, и мои «малыши» исчезли. Погода действительно радовала. Откуда ни возьмись появилось яркое солнце, тучи разбежались, и сразу стало тепло. Я вышла на балкон посмотреть, как Лизавета, Ирина и Кирюша переходят улицу. Внезапно Ира подняла руку. Тут же около детей притормозила роскошная иномарка с тонированными стеклами. Ириша села вперед, Лиза и Кирюша исчезли сзади. Я почувствовала легкий укол беспокойства. Правда, их все же трое, но нужно сказать Ирине, что не следует пользоваться леваками, мало ли какой отморозок сидит за рулем!
Прогнав тревожные мысли, я загримировалась, но прежде чем предстать пред очи Лени Дубовского, следовало решить мелкую проблему – где взять коллекцию бабочек? Я же обещала привезти какие-то особо ценные экземпляры на продажу! Не слишком мучаясь, я позвонила в ближайший зоомагазин и спросила:
– Бабочки есть?
– Отечественные, средней полосы, – любезно ответил молодой мужской голос, – приходите, работаем без обеда.
Обрадовавшись столь простому решению проблемы, я натянула куртку и пошла за «коллекцией». Бабочки продавались в двух видах. Подороже и, на мой взгляд, очень красивые, лежали в небольших коробочках с прозрачным верхом. Подешевле и какие-то серые – в пакетиках на картонной подставке. Продавался еще убогонький альбом «Насекомые – вредители сельского хозяйства».
– Школьники покупают, – пояснил продавец, сам, очевидно, недавно закончивший школу. – Зададут учителя на лето коллекцию собрать, а они к нам.
– Вот лентяи, – рассмеялась я.
– Не скажите, – возразил продавец, – представляете, как трудно ребенку, который любит животных, создать подобную экспозицию!
– Почему?
– Бабочку-то надо убить! Насадить живую на булавку. Я, например, на такое не способен. И вообще, коллекционирование трупов, пусть даже красивых, отвратительно!
– Вот лентяи, – рассмеялась я.
– Не скажите, – возразил продавец, – представляете, как трудно ребенку, который любит животных, создать подобную экспозицию!
– Почему?
– Бабочку-то надо убить! Насадить живую на булавку. Я, например, на такое не способен. И вообще, коллекционирование трупов, пусть даже красивых, отвратительно!
Честно говоря, я была с ним совершенно согласна. То, что погибло, должно быть похоронено. У Кати есть весьма странная знакомая Алена Решетилова. Так вот, когда у нее скончалась кошка, Алена отнесла тело к таксидермисту и заказала чучело. Потом похожую до отвращения на настоящую киску она водрузила на телевизор. По-моему, безумная затея. Катюша как-то призналась, что теперь не слишком охотно заходит к Алене в гости, а все из-за Маркизы, загадочно поблескивающей стеклянными глазами. Причем учтите, что Катюша – хирург и в своей жизни видела не один труп, мало того, она вообще ничего не боится.
Но делать было нечего, я приобрела три коробочки, четыре пакетика и альбом.
На улице царила жара, солнце палило, как в Африке. Весна ухитрилась захватить город всего лишь два часа назад и теперь мстила зиме за долгий холод. Под ногами текли грязные реки, с крыши весело звенела капель. В куртке, свитере, тяжелой юбке и сапогах мне стало жарко. Еще учтите, что я обмоталась парой полотенец, а ноги упаковала в теплые шерстяные колготы. До цели я добралась, изнывая от жажды. Надеюсь, папионисты размещаются в прохладном помещении ниже уровня земли.
Клуб действительно находился в подвале, но там стояла влажная жара. Женщина, сидевшая у входа, была одета в легкое платье.
– Вы к кому?
– Я договаривалась с господином Дубовским.
– Вот тут курточку повесьте, – предложила дежурная.
Я покорно пристроила пуховик среди элегантных пальто и отправилась к владельцу картинной галереи.
Может, Дубовский и был в прошлой жизни неудачливым опером, но в этой он выглядел безупречно. Изумительный темно-коричневый костюм, безукоризненно подобранный галстук, дорогая сорочка, из-под манжеты которой виднелись простого вида плоские часы на кожаном ремешке. Но я примерно представляла себе их стоимость. У моего бывшего мужа, благополучно отбывающего сейчас срок на зоне, были похожие. «Ролекс», дорогая марка, такие носят по-настоящему богатые светские люди, те, которым нет нужды кичиться благосостоянием. Да и руки у Лени были ухоженные, наверное, делает маникюр, а на пальцах нет вульгарных перстней. Впрочем, обручальное кольцо тоже отсутствует, может, он не женат?
Впечатление портила голова: красную короткую шею венчал круглый бритый череп с маленькими настороженными глазками. Широкий плоский нос растекался между гладкими щеками, а рот с большой выпяченной нижней губой без слов свидетельствовал, что хозяин не привык себе отказывать в земных радостях.
– Вы ко мне? – улыбнулся Леня.
Его губы приветливо растянулись, но глаза остались холодными и неподвижными. В присутствии подобных людей мне всегда делается не по себе, и я излишне громко сказала:
– Я звонила вам на днях по поводу коллекции… Учительница биологии.
– Ну, и что у вас? – поинтересовался Дубовский.
Я вытащила альбом. Очевидно, собеседник все же получил хорошее воспитание, потому что, не моргнув глазом, перелистал наманикюренными пальцами странички и вежливо ответил:
– Очень интересная коллекция, но меня из нее ничего не интересует.
– Вот еще кое-что, – бодро сообщила я и вывалила пакетики.
Леня посмотрел на пеструю кучку и вздохнул:
– Нет, спасибо. Вам лучше приехать еще раз в воскресенье, около двух.
– Почему?
– В этот день приходят начинающие коллекционеры…
– У меня есть и раритетные экземпляры, – не сдавалась я.
– Давайте!
Я вывалила на стол коробочки с прозрачным верхом. Очевидно, терпение Лени кончилось, потому что он довольно резко ответил:
– Должен вас огорчить – ничего необычного в них нет.
– Как! – фальшиво изумилась я. – Мне говорили, что это уникальные бабочки, да и стоили они дорого!
– Сколько, – усмехаясь краем рта, поинтересовался Дубовский. – Сколько?
– Триста рублей штука, – преувеличила я ровно в три раза ценность насекомых.
Леня откровенно засмеялся:
– Вас обманули. Вот эта бабочка-белянка, а вот эта озимая совка… Ничего особенного, стоимость этих экземпляров примерно восемьдесят-сто рублей. В любом магазине продаются. Уж извините!
– Надо же, – расстроилась я, – как обидно! А я думала: раз так дорого заплатила, значит, приобрела нечто уникальное.
Леня расхохотался:
– Дорогая, как давно вы занимаетесь бабочками?
– Ну, в общем, как бы сказать… недавно.
– А откуда про меня узнали?
– Я преподаю в школе биологию, в одиннадцатом классе у меня учится девочка, Ира Ремешкова, она и рассказала про вашу коллекцию…
– Ага, – буркнул Леня и уставился на меня в упор.
В комнате стояла невыносимая жара, голова у меня под шапкой вспотела и немилосердно чесалась. Впрочем, тело, обмотанное полотенцами, чувствовало себя еще хуже, наверное, лицо у меня приобрело радующий глаз здоровый оттенок зрелой свеклы.
Внезапно Дубовский поинтересовался:
– Вам не душно?
Я покачала головой, кажется, сейчас упаду в обморок. Леня внезапно встал, быстро запер дверь, ключ сунул к себе в карман, потом подскочил ко мне и осведомился:
– Дорогуша, а Ирина Ремешкова не предупреждала вас об опасности?
– О какой? – пискнула я, чувствуя, как по спине между лопатками стекают струйки пота.
Коллекционер положил мне на плечи тяжелые руки и сообщил:
– Я страшный развратник, обожаю пухленьких, потных, глупых учительниц биологии, ничего не понимающих в бабочках. Ну-ка, кисонька, разденемся для начала!
Ловким движением он сорвал с моей головы шапочку и уставился на спутанные русые пряди. Потом вновь ухватил за плечи и приблизил свое лицо к моему. Я попыталась отшатнуться, но тщетно – бывший милиционер, как бульдог, обладал мертвой хваткой. Он наклонился совсем близко к моему лицу, два его глаза слились в один, в нос мне ударил аромат хорошего мужского одеколона, качественного коньяка и чего-то сладкого, похожего на ваниль. Я вдохнула смесь запахов, и свет померк.
Глава 16
– Вам лучше? – поинтересовался женский голос.
Я открыла глаза. Так, лежу на кожаном диване, а рядом стоит приятного вида женщина с дурно пахнущим пузырьком в руках.
– Уберите нашатырь, у меня на него аллергия.
– Простите, я не знала, – вежливо ответила дама.
– Иди, Ольга, – прозвучал бас, и я увидела Дубовского.
Оля моментально испарилась, я попыталась сесть и тут поняла, что произошла катастрофа. Юбка расстегнута, кофта тоже… Машинально я прикрылась руками. Леня хмыкнул:
– Не бойтесь, никакой я не насильник, да и вы не в моем вкусе, терпеть не могу тощих селедок.
– А мне не по душе мужчины, похожие на генерала Лебедя, – не осталась я в долгу.
Дубовский засмеялся:
– Дура! В другой раз, когда решишь прикинуться любительницей бабочек, хоть чуть-чуть предмет изучи, цирк да и только. А уж разоделась!
– Значит, вы меня сразу узнали?
– Нет, – веселился галерейщик, – только после того, как Ольга тебя умыла и шмотки сняла. А до этого я, грешным делом, решил, что за понты такие корявые – учительница биологии! Ну так зачем явилась, Борька подослал?
– Какой?
– Простой! Лямин.
– Нет.
– Тогда кто?
– Никто.
– Ой-ой-ой, только не начинай снова про любовь к бабочкам, – заржал Леня, – не поверю!
– А что ты мне сделаешь? – поинтересовалась я. – Прикуешь к батарее и начнешь лупить шлангом по почкам?
Леня в сердцах сплюнул.
– Да я никогда баб не трогал, даже таких дурных, как ты! Ну, кто тебя нанял за мной следить?
Я посмотрела в его злое лицо и неожиданно сказала правду:
– Я больше не работаю в «Алиби».
– Что так?
– Агентство перешло в другие руки, хозяин погиб и…
– Тебя, как лучшую сотрудницу, выгнали, – захихикал Дубовский, – ну, а я зачем понадобился?
В своей жизни я не раз совершала глупые поступки, частенько попадала впросак, а пару раз в совсем уж отвратительные ситуации, но иногда в моей душе просыпается невероятная, звериная интуиция. Так лиса, спасающаяся от охотников, инстинктивно находит единственно правильное направление для бега – несется в ту сторону, где егерь забыл поставить человека с ружьем… Так отчаявшийся волк неожиданно для всех совершает невероятный для зверя поступок – подныривает под веревку с красными флажками и растворяется в чаще леса. Внезапно я почувствовала, что Леня Дубовский ни при чем, ну не трогал он ни Жанну, ни Сеню… Я даже не успела обдумать пришедшую в голову мысль, как мой рот мгновенно открылся и я брякнула:
– Меня наняли найти настоящего убийцу.
– Кто?