– И на что вы мне намекаете, Арсений? – устало спросила Ира.
– А вы сами догадайтесь. В этой богемной среде не пойми что творится… Ну да, у этой Лили, быть может, муж с ребенком, но она при этом – женщина в соку, блондинка. Очень эффектная, развязная… Мэрилин Монро!
– А при чем тут блондинка?
– А при том… Как они смотрели друг на друга! Как сверлили друг друга обожающими взглядами, ловили каждое слово друг друга, ничего не замечая вокруг… Ирочка, Ира, будьте настороже, не позволяйте мужу вытирать о вас ноги! – умоляюще произнес Арсений.
Ира вздохнула:
– Послушайте, а вы ведь сейчас меня с мужем пытаетесь поссорить, да? Зачем вам это надо?
– Вы мне нравитесь, – признался сосед. – Я не хочу, чтобы вас кто-то обижал, причинял боль.
– Сейчас вы мне причинили боль… – кусая губы, прошептала Ира. Она терпела-терпела все те глупости и гадости, которые сейчас изрекал сосед, и сама не заметила, как силы кончились.
Вот ведь ерунда какая…
– Ирочка, простите. Но вы святая, вы не женщина, а… вы чудо, вы самая необыкновенная!
– А я вас раскусила, – стараясь, чтобы голос не дрожал, перебила Ира. – Я вам нравлюсь, и вы хотите меня с мужем рассорить. Но это смешно и глупо. Это грубый прием, примитивный!
– А что у Женьки за работа такая, что он по паркам с блондинками обжимается! – выпалил Арсений.
– Леня! Леня, домой! – не выдержала, крикнула Ира. Сын подбежал к ней, Ира схватила его за руку и потащила к подъезду, не оглядываясь.
Она и без того находилась не в самом лучшем состоянии духа, а после беседы с соседом и вовсе расклеилась.
Тоска напала, слезы душили. Нет, конечно, это все ерунда, не стоит принимать Арсения всерьез. Он влюблен, он давно ее преследует.
Но… Но, похоже, Арсений не врал. Он и вправду видел Женю с этой Лилей в Парке имени Горького. Только вот все остальное было ложью – про взгляды и обнимания… Это домыслы. Фу, Арсений точно старая бабка у подъезда!
Что Лиля блондинка, что у нее есть муж и ребенок – это Ира знала от мужа. И, да, Женя и Лиля проводят много времени вместе. Они сочиняют сценарий – где придется, где никто их не отвлекает. К сожалению, у сценаристов нет специального рабочего места, они не клерки в офисе. Люди творческих профессий часто гуляют в парке, где обсуждают свои сюжеты, сидят в кафе, запираются от всего мира в доме отдыха… Постоянно переговариваются по телефону, скайпу, ведут переписку в Сети. Так надо.
Правда, раньше Евгений работал над своими пьесами в основном один. Но то, что сценаристы часто трудятся не поодиночке, а порой и бригадой, Ира тоже знала. (Об этом сейчас все знают, вон и Арсений в курсе.) Будешь ревновать ко всем коллегам – с ума сойдешь.
Да и Евгений не тот человек, чтобы затевать интрижки на стороне. Он уважает и любит Иру, он безумно обожает сына… Он не может совершить подлость. Кто угодно, но только не он.
Дома Ира покормила Ленечку ужином, отправила играть.
«Я ведь на год старше Жени. А этой сценаристке сколько? Кажется, немногим за тридцать, Женя говорил. Нет, она не молоденькая профурсетка. И, опять же, муж у нее, ребенок… Но что мешает Жене и этой Лиле стать близкими на время? Они вместе, в одном помещении. И там, в доме отдыха, находились вдвоем. Но они же не собаки, им не нужна случка, они люди, у которых разум и совесть, и обязательства перед своими семьями…» – лихорадочно размышляла Ира.
На самом деле разговор с Арсением вытащил на поверхность те страхи, которых женщина до последнего не хотела замечать.
Вот и сейчас Жени нет. Где он? Да, он говорил, что они с Лилей сидят в кафе и дописывают сценарий. Но как проверить? Позвонить? И что это даст? Правду не узнаешь, да и сама в глупом положении окажешься, отвлекая мужа по пустякам…
Ира металась по дому.
Потом остановилась перед рабочим столом мужа. Ноутбук Жени – святое. Его нельзя трогать. И Ира, и Леня благоговейно обходили стол, за которым работал глава семейства. Ни единой бумажки не сдвигали с места. Ленечка, даже когда совсем малышом был, и то не решался огорчить папу, не прикасался к вещам на рабочем столе Евгения.
Ирина замерла в раздумьях. Она принадлежала к числу тех женщин, которые никогда не проверяли ни телефон мужа, ни почту в его компьютере… К тому же ни Ира, ни Женя не интересовались социальными сетями. Чего там делать? Это пошлость, это не модно давно – сидеть в сетях, заниматься глупой перепиской, смотреть чужие фотографии, «лайки» какие-то ставить. И компьютер, и телефон – только для работы, для деловых контактов, а не пустого времяпрепровождения. Теоретически Ира была уверена – муж использует эти устройства только по работе. И даже в личной переписке не позволяет себе лишнего.
Но вдруг она ошибалась?
«А если все-таки заглянуть? Просто посмотреть, и все…» – возникла навязчивая мысль.
Конечно, Ира знала народную мудрость: захочешь найти – найдешь. Умные люди телефоны и компьютеры своих вторых половинок не должны проверять, поскольку компромат всегда можно найти.
Женька – циник, любитель пошутить, постебаться, как принято среди мужиков. (Ира шуток и иронии на дух не выносила, а вот муж не мог без них.) Так что вполне возможно, что Ира сейчас может наткнуться на двусмысленную переписку мужа с какой-нибудь дамой, с той же сценаристкой…
Но на деле – ничего серьезного, просто стеб. А прочитаешь, переживать начнешь, к каждому слову придираться, везде скрытый смысл искать… Чего хорошего, поднимать бучу из-за пустяка?
Да и сами нынешние дамы, особенно из богемной среды, остры на язычок, извергают сальные намеки и призывы. Напишет такая: «Милый Женя, когда у нас свидание запланировано? Целую, всегда твоя Лиля!» – и все, думай что хочешь. А на деле эта Лиля просто спрашивает, когда им удобнее встретиться, чтобы за сценарий сесть.
Ох, не надо было слушать Арсения, впускать в душу эти сомнения…
Ира вздохнула, села за рабочий стол мужа. Подняла крышку ноутбука. Секунду колебалась и нажала на кнопку включения.
Скорее всего, она даже в почту войти не сможет, там должен быть пароль. Или Женя давно стер те сообщения, которые могли бы показаться двусмысленными… Мужики – осторожные существа.
Почтовый ящик. Пароль и логин автоматически запомнены системой. Тысячи входящих и отправленных… Свой почтовый ящик, судя по всему, муж никогда не чистил.
От Чащина. Еще от кого-то… Их тут множество, его корреспондентов!
Похоже, Женя не собирался скрывать свою переписку. И это хорошо. Только абсолютно честный, чистый человек способен на такое, человек без второго дна.
Ира бегло пробежала верхние сообщения от режиссера, от редакторши с киностудии, судя по всему; еще от приятеля Жени, знакомого Ире… И от незнакомого приятеля. А вот далее шла переписка с Лилией Селуяновой.
Ира открыла последнее входящее сообщение от Лилии: «Поняла, сцену с таджиком перенесу в конец сценария».
Гм. Собственно, на этом, наверное, можно захлопнуть ноутбук и заняться домашними делами. Но Ира медлила.
Нажала на сообщение от Лили, датированное позавчерашним днем:
«Мы слишком мало друг друга знаем, чтобы торопиться. Я все понимаю, Женя, но, прошу тебя, давай подождем!»
Вроде бы невинное послание, но сердце у Иры сжалось. Чего это там они должны знать, и куда Женя торопит эту Лилю?
Ира открывала входящие и отправленные сообщения Лили и мужа. Половина по работе, половина…
«Я не знаю, как высказать тебе все то, что творится у меня внутри, моя Лилечка. Но я понял одно – без тебя я умру. Нет, не физически, но я умру как человек, как личность. Я могу жить и работать только рядом с тобой, Лилечка. Я не думал, не ожидал, что найду человека, которого я так понимаю и который настолько понимает меня.
Перед тем я надеялся, что мы можем быть просто любовниками…»
– Любовниками? – прошептала Ира. – Может, это текст сценария?
«…Помнишь, я даже говорил тебе еще там, в доме отдыха: хорошо бы снять квартиру и встречаться в ней?
Но мне этого мало, Лилечка, я понял.
Я хочу, чтобы ты ушла от своего мужа.
Я готов принять твою дочь как свою.
Я готов предать свою семью, хотя, сразу тебя предупреждаю, с сыном своим я отношений никогда не прерву.
Потому что я хочу провести свою жизнь рядом с тобой. Ведь иначе, без тебя, она не стоит и ломаного гроша. Ты мое вдохновение, ты моя радость, ты мой свет.
Я люблю тебя.
Мои предложения таковы: мы снимаем квартиру и живем в ней вместе. Ту квартиру, где я живу сейчас, я должен оставить Ирине. В общем, сразу предупреждаю – золотых гор обещать тебе не могу…»
– О господи… – пробормотала Ира, прижав ладонь ко рту.
Она читала переписку мужа и этой самой Лили, и не сразу, постепенно, до ее сознания доходила печальная истина: у ее мужа, Евгения, есть любовница. И там – все очень серьезно, раз он предлагает Лиле уйти от мужа, хочет принять ее дочь как свою.
– А наш сын? – шептала Ира, глядя на экран.
«Женька, это очень серьезный шаг. Я хочу обдумать».
«Женька, это очень серьезный шаг. Я хочу обдумать».
«Если ты любишь меня, по-настоящему любишь – придется решать все равно».
«Я должна привыкнуть к этой мысли. Мне пока страшно что-либо планировать. Я никогда не думала, что дойду до жизни такой. Всегда осуждала тех, кто изменяет и предает, кто идет на поводу у своих чувств. Всегда говорила в адрес других людей, решившихся уйти из семьи ради новой любви: «А что, он (она) неужели не мог держать себя в руках?» Теперь понимаю – невозможно силой разума контролировать свои чувства».
«Я об этом сегодня тоже думал. Мне иногда самому жутковато становится, что мы почти читаем мысли друг друга. Ни с кем и никогда подобного у меня не было. Я люблю тебя. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ».
И еще несколько сообщений на тему «люблю-не могу», стихи какие-то.
Ира захлопнула ноутбук, на негнущихся ногах добрела до дивана, упала на него.
Было ощущение, что небо рухнуло. Апокалипсис, конец света. Всё. Всё кончилось.
Ира не плакала, только бормотала и разводила руками. Невозможно было поверить в то, что муж полюбил другую женщину. Как, ее Женя думает о другой, мечтает о другой, спит – тоже с другой? Это что же они тогда в доме отдыха том делали, ее Женя и эта Лиля? Конечно, занимались любовью…
И непонятно, от чего хуже – от того, что муж изменяет, или что любит другую.
Тикали настенные часы. Обычно Ира не замечала их, а тут в ушах отчетливо звучало тиканье. Монотонный, глухой, равнодушный звук, похожий на стрекотанье стального кузнечика.
А ведь если подумать, ничего в мире не изменилось. Все те же вещи вокруг. Те же люди мимо ходят. В окружающем мире ни-че-го не изменилось от измены Жени (ха-ха, изменилось от измены, масло масляное!). Да и Женя, судя по всему, не особо страдал, у него же любовь неземная… Горе коснулось только ее, Иры, и Ленечки еще. Хотя Леня переживет. Да и Ира тоже переживет, любая боль со временем притупляется.
Только вот надоело каждый раз начинать жизнь с чистого листа. Только вот смысла в этом никакого нет.
Она одна, со своими страданиями и переживаниями, и никто ее не хочет понять.
– Леня! – позвала Ира хриплым голосом. – Леня, иди умываться, спать пора.
– Мам, еще рано! – весело закричал сын из соседней комнаты. – Я папу жду!
– Папа придет поздно. А я плохо себя чувствую.
– Ты заболела?
– Да, сынок, я заболела. Хочу лечь спать пораньше, – откликнулась она.
– Ну ла-адно… – сокрушенно произнес сын и пошел в ванную.
После того как сын лег и в квартире все затихло, Ира еще некоторое время лежала на диване.
Тикали часы.
Там, где-то далеко, муж целовал другую женщину и признавался ей в любви.
* * *Этим вечером они дописали последнюю сцену.
Как дописали, принялись отмечать – там же, в том кафе, где и работали.
Лиля сидела напротив немного ошеломленная, счастливая. Отрешенная.
– Лилька, очнись!
– Устала, – призналась она. – Но Чащин что-нибудь да заставит нас переписывать, вот увидишь. Я его знаю.
– Ну, заставит и заставит. Главное – мы сегодня добили финал. Давай выпьем за наших героев, Машу и Пашу, которые разобрались со своими врагами и будут теперь жить долго и счастливо.
Евгений заказал шампанского. Он, в отличие от Лили, усталости не чувствовал. Наоборот, кровь бродила в жилах, искала выхода.
В кафе играла негромкая музыка, было еще полно посетителей.
– Разгульная жизнь московская… Сколько же тут бездельников!
– А может, это не бездельники, а как мы с тобой… отмечают свои победы.
– Лиля… – Он сжал ее руку. – Когда?
– Что – когда?
– Когда мы будем с тобой вместе?
– Я не знаю.
– Давай за нас, красивых и талантливых. – Они чокнулись бокалами. – Ты меня любишь?
– Я тебя люблю, – жалобно улыбнулась она. – Просто я нерешительная.
– Вот что. Давай так. Подождем решения Чащина. Как только он скажет, что сценарий его полностью устраивает и переписывать ничего не надо, мы объявим всем вокруг о нас. Обещай!
Лиля, замерев, смотрела на него испуганными, печальными глазами.
– Лиля! – строго произнес он.
– Хорошо. Я обещаю. Как только Чащин примет наш сценарий…
Они допили шампанское, потом Евгений поймал такси и поехал провожать Лилю. Опять остановились неподалеку от ее дома, стали прощаться под фонарем, светившим ярко среди деревьев, с которых еще не успела облететь вся листва. Евгений поцеловал Лилю в лоб:
– До завтра, мой ангел.
– Я не ангел! – засмеялась она.
– До завтра, мой демон. – Он опять поцеловал ее. – Мне все равно, кто ты. Я тебя люблю.
Лиля обняла его за шею, прижалась щекой к его щеке.
– Ну все, иди. Иди! До скорой встречи! – Евгений сам оттолкнул ее, не желая продлевать мучительное расставание.
– До скорой встречи, – сказала Лиля и убежала.
…Была половина второго ночи, когда Евгений вернулся домой. Открыл дверь своим ключом, осторожно разделся в прихожей. И увидел полоску света в комнате, где обычно работал.
Заглянул – Ира сидела на диване, пила воду из стакана. Почему-то рука, которой жена держала стакан, дрожала, вода лилась по подбородку, прямо на колени Иры. Рядом, на журнальном столике, – пачка таблеток, вернее, полностью распотрошенный блистер.
– Ты чего? – удивленно спросил Евгений. – Ира?
Жена выставила руку ладонью вперед, словно запрещая к себе приближаться.
– Ира? Тебе плохо? Да скажи что-нибудь! – Он подошел, затряс ее за плечи.
– Я. Все. Знаю, – полузадушенным голосом произнесла жена и подбородком указала на рабочий стол.
В первый момент Евгений ничего не понял. А потом – догадался. Жена залезла в почтовый ящик и все прочитала.
– Ира… – Он замялся, подыскивая подходящие слова. Потом махнул рукой: – Да. Да! И что теперь?!
Лицо жены исказила гримаса, она опять замахала руками, словно отгоняя Евгения. Он же схватил пустой блистер, попытался прочитать название лекарства. Спросил:
– Ты это все выпила? Ира?
Она упала на подушки и смотрела на него невидящими, пустыми, огромными глазами, и то ли дрожь била ее тело, то ли судороги…
– Алло. «Скорая»? Кажется, жена выпила таблетки… Я не знаю сколько, тут пустая упаковка. Приезжайте.
«Скорая» прибыла через десять минут.
Ире тут же промыли желудок, очень быстро привели в порядок. От госпитализации она отказалась – клялась врачам, что выпила случайно лишнюю таблетку.
– Это же суицид, вы понимаете, что мы обязаны реагировать на такие случаи? Вы понимаете, что нуждаетесь в помощи соответствующего специалиста? – настаивал на госпитализации фельдшер со «Скорой».
– Это не суицид! – страстно клялась Ира шепотом и указывала пальцем на закрытую дверь – там, в другой комнате, спал Леня. – Как я могла… При сыне… У меня маленький ребенок! Я не сумасшедшая!
– Да никто не говорит, что вы сумасшедшая…
– Я не всерьез. Женя, скажи им! – неистово шептала Ира. – Я просто хотела напугать мужа. Он загулял, да. И я перед его приходом выпила таблетки. Это не самоубийство, я ведь знала, знала, что муж вызовет врача, я знала, что ничем не рискую, я хотела напугать мужа…
– Подобное демонстративное поведение тоже является признаком…
– Женя, да скажи им!
Евгений наконец заговорил:
– Если мне в поведении жены хоть что-то, хоть чуточку покажется странным, я ее сам сдам в психушку. Правда.
– Ну смотрите, молодой человек, все на вашей ответственности. Все равно мы обязаны сообщить…
– Я понимаю, что вы обязаны, – перебил фельдшера Евгений. – Но такое произошло в первый раз, и я надеюсь, что это случайность. Это моя вина. Я постараюсь успокоить жену.
– Да-да! – страстно шептала Ира. – Я отказываюсь от госпитализации, я прекрасно себя чувствую… Все таблетки из меня вышли, вы сами видели, своими глазами, все десять штук…
Наконец, после новой серии препирательств, медики уехали, Евгений и Ира остались одни.
Ира – мокрая с ног до головы, дрожащая, с прилипшими ко лбу волосами, была похожа на упавшую в воду кошку. Она смотрела на мужа, и голова ее слегка тряслась. «Может, мы зря отказались от госпитализации?» – засомневался Евгений. Но он знал, сколь тяжело жена выносит все эти больницы, врачей, разговоры о лекарствах и болезнях…
Наверное, физически Ира в порядке, а вот с психологическим ее состоянием надо разбираться. И это его дело, а не врачей. Станет хуже – тогда пусть лечат жену профессионалы, но сейчас он, именно он должен успокоить, утешить Иру.
Евгений помог Ирине переодеться, уложил ее, закутал в одеяло, сел рядом.
Ночник – лампочка, мерцанием напоминающая свечу, – горел в изголовье кровати…
– Ты правда хотела наложить на себя руки, Ира?
– Да.
– А сын? Ты подумала о Лене? – напомнил он.
– Да. Чтобы тебе было больнее, чтобы ты, именно ты, мучился. Когда я умру и когда мой сын будет переживать из-за моей смерти… А ты – мучайся, глядя на него, потому что ты виноват!
– Я виноват. Но зачем наказывать Ленечку?