— Он же… Конечно. Я предполагаю, что он все еще Император, — сказал лорд Ветинари. — Могу себе представить, что когда верховный правитель континента просит что-то, то вряд ли благоразумный человек будет требовать у него официальную заявку за подписью господина Дженкинса.
— Громовая Глина — ужасно мощная штука, — сказал Чудакулли. — Но к ней необходим особый детонатор. Надо разбить внутри смеси банку кислоты. Кислота впитается, а потом как жахнет. Думаю, именно этот термин подходит.
— К сожалению, благоразумный человек почувствовал необходимость и ее дать Коэну, — сказал лорд Ветинари. — И если это жахнет на верхушке горы, находящейся в центре магического поля мира, то это, как я понял, вызовет сжатие поля на… подскажите мне, господин Тупс?
— На два года, — сказал тот.
— Серьезно? Ну, думаю, мы продержимся пару лет без магии, разве нет? — сказал господин Склон, давая понять, что и это тоже будет очень прикольно.
— Со всем уважением к вам, — сказал Думминг совершенно без уважения, — хочу заметить, что нет. Моря начнут высыхать. Солнце сгорит и рухнет. Слоны и черепаха могут перестать существовать.
— И это все произойдет за два каких-то года?
— О, нет. Это произойдет в несколько минут. Знаете, магия это не то, что раскрашивает шарики и лучики. Магия держит мир.
Во внезапной тишине голос Ветинари прозвучал ясно и решительно.
— Здесь есть кто-нибудь, кто знает хоть что-то о Ченгизе Коэне? — спросил он. — И хоть кто-нибудь может сказать нам почему, покинув город, он со своими людьми похитил из нашего посольства безобидного менестреля? Взрывающиеся вещи, да, это очень по-варварски… но менестрель? Кто-нибудь может мне объяснить?
***Вблизи от Кори Челести дул сильный ветер. Отсюда вершина мира, издалека похожая на иглу, казалась грубым зазубренным каскадом восходящих пиков. Центральный шпиль возвышался на мили, теряясь в дымке снежных кристаллов. На нем сверкало солнце. Несколько пожилых мужчин сгрудились у огня.
— Я надеюсь, что он прав относительно лестницы света, — сказал Малыш Вилли. — А то мы пойдем искать горячую выпечку.
— Ну, он же не наврал про гигантских моржей, — сказал Маздам Дикий.
— Это когда?
— Помнишь, когда мы шли через льды? Он тогда еще заорал «Смотрите! Нас атакуют гигантские моржи!»
— А, да.
Вилли поднял взгляд на шпиль. Воздух стал более разряженным, цвета виделись насыщеннее, и ему казалось, что стоит лишь протянуть руку — и дотронешься до неба.
— Кто-нибудь знает, там наверху уборная есть? — спросил он.
— О, она там будет, — сказал Калеб Разрушитель. — Да, я уверен, что слышал об этом. Туалет Богов.
— Чиво?
Они повернулись к тому, что казалось кучей шкур на колесах. Когда глаз привыкал, то можно было различить, что это древнее инвалидное кресло, взгроможденное на лыжи и покрытое тряпьем, которое раньше было одеялами и шкурами животных. Из груды подозрительно выглядывала пара маленьких звериных глазок.
К спинке кресла был прикручен бочонок.
— Уже пора кормить его овсянкой, — сказал Малыш Вилли, ставя на огонь закопченный горшочек.
— Чиво?
— ПРОСТО ГРЕЮ ТВОЮ ЕДУ, ХЭМИШ!
— Гребаные моржи идут?
— ДА!
— Чиво?
Они были все довольно стары. Их обычная беседа состояла из жалоб на ноги, желудок и спину. Они медленно двигались. Но у них был совершенно другой взгляд. Это было в их глазах.
Их глаза говорили, что где бы это ни было, они будут там. Что бы это ни было, они сделают это, может, и не за один раз. Но они никогда вообще не будут покупать себе футболку. И им известно, что значит слово «страх». Это то, что обычно происходит с другими людьми.
— Хотелось бы, чтобы с нами был Старый Винсент, — сказал Калеб Разрушитель, бесцельно вороша угли.
— Ну, все, ему пришел конец, — резко сказал Маздам Дикий. — Мы говорили, что не будем упоминать об этом.
— Но мы же идем к… богам, и я надеюсь, что этого не случится со мной. Чего-нибудь навроде того… этого ни с кем не должно случиться.
— Ага, верно, — сказал Маздам.
— Он был славным малым. Брал все, что мир кидал ему.
— Хорошо.
— А затем душил…
— Мы все знаем! А теперь заткнись!
— Обед готов, — сказал Калеб, вытаскивая из угольков дымящуюся пластину сала. — Кому славный моржовый стейк? Тебе, господин Симпатяга?
Они повернулись к внешне похожей на человеческую фигуре, которая опиралась на валун. Ее очертания было сложно определить из-за веревок, но совершенно точно, что одета она была в яркие разноцветные одежды. Но тут яркие одежды были неуместны. Это была земля звериных шкур и кожи.
Малыш Вилли подошел к разноцветному тюку.
— Мы вынем кляп, — сказал он, — если ты обещаешь не орать.
Безумные глаза постреляли по сторонам, затем голова с кляпом кивнула.
— Молодца. Жри свой классный моржовый… эм, кусок, — сказал Малыш Вилли, вытащив тряпку.
— Как посмели вы тащить меня весь… — начал менестрель.
— Слушай сюда, — сказал Малыш Вилли, — нам совершенно не хочется вставать и давать тебе в ухо, когда ты начинаешь так вести себя, ясно? Будь благоразумным.
— Благоразумным? Когда вы похитили…
Малыш Вилли вставил кляп обратно.
— Тощий никчемный кусок, — глухо сказал он, глядя в злобные глаза. — У тебя даже арфы не было. Что за бард без арфы? Только какой-то деревянный горшок. Дурацкая фигня.
— Это зовется лютней, — сказал Калеб со ртом, набитым моржом.
— Чиво?
— ЭТО ЛЮТНЯ, ХЭМИШ!
— Айе, а я какой лютый!
— Ну, это чтобы петь такие слащавые песенки девчонкам, — сказал Калеб. — Про… лютики-цветочки всякие. Романтика.
Орда знала мир, хоть активные действия и были за границами их занятой жизни.
— Удивительно, что за песни нравятся девчонкам, — сказал Калеб.
— Ну, когда я был пацаном, — сказал Маздам, — то чтобы понравится девчонке, надо было отрезать своему злейшему врагу башку и принести ей.
— Чиво?
— Я СКАЗАЛ, ЧТО НАДО БЫЛО ОТРЕЗАТЬ ГОЛОВУ ЗЛЕЙШЕМУ ВРАГУ И ПОДАРИТЬ ЕЙ!
— Да, романтика — это прекрасно, — сказал Стукнутый Хэмиш.
— А че делать, если у тебя нет злейшего врага? — спросил Малыш Вилли.
— Можно попробовать отрезать башку кому-нибудь еще, — сказал Маздам, — и тогда у тебя сразу появится злейший враг.
— Теперь как-то цветы больше в ходу, — задумчиво отозвался Калеб.
Маздам пристально следил за пытающимся освободиться лютнистом.
— Никогда бы не подумал, что босс попрет за собой эту штуку, — сказал он. — Кстати, а где он?
***Несмотря на полученное образование, у лорда Ветинари был технический склад ума. Если хочется открыть что-нибудь, то надо лишь найти подходящую точку и приложить минимум необходимых усилий, чтобы довести все до конца. Возможно, точка окажется между парой ребер, а силу прикладывать придется через кинжал, или между двумя воющими странами и прикладываться будет через армию, но важно было найти одну слабую точку, которая будет ключом ко всему.
— Значит, теперь вы бесплатный Профессор Безжалостной и Необычайной Географии? — спросил он у доставленной ему фигуры.
Волшебник, известный как Ринсвинд, медленно кивнул, осознавая, что это навлечет на него новые беды.
— Эм… да?
— Были ли вы у Пупа?
— Эм… да?
— Можете описать территорию?
— Эм…
— Как выглядел пейзаж? — подсказал Ветинари.
— Эм… расплывшимся, сэр. Меня тогда преследовали.
— Серьезно? И почему же?
Ринсвинд казался ошарашенным.
— О, я никогда не останавливался, чтобы спросить, зачем люди гонятся за мной, сэр. Я никогда не оглядывался. Это было бы очень глупо, сэр.
Лорд Ветинари сжал переносицу.
— Тогда просто расскажите, что вам известно о Коэне, пожалуйста, — утомленно сказал он.
— О нем? Он просто герой, который никогда не умирал, сэр. Иссохший старик. Не очень смышленый, серьезно, но он настолько хитер и коварен, что невозможно себе представить.
— Вы дружите с ним?
— Ну, мы встречались пару раз, и он не убил меня, — ответил Ринсвинд. — Думаю, это вполне можно считать, что да.
— А что насчет тех стариков, что сопровождают его?
— О, это не старики… ну, то есть, да, они старики… но это… это его Серебряная Орда, сэр.
— Это Серебряная Орда? Все они?
— Да, сэр, — ответил Ринсвинд.
— Но мне казалось, что Серебряная Орда завоевала всю Агатовую Империю!
— Да, сэр. Это они и были, — Ринсвинд закивал. — Понимаю, сэр, это тяжело укладывается в голове. Но вы не видели, как они дерутся. Они опытны. А фишка в том… самая главная фишка Коэна в том, что… он заразен.
— Вы хотите сказать, что он заражен чумой?
— Это как умственная болезнь, сэр. Или магическая. Он ведет себя, как бешеный горностай, но… те, кто проведут некоторое время рядом с ним, начинают смотреть на мир его глазами. Всего много и все просто. И им хочется присоединиться к нему.
Лорд Ветинари рассматривал кончики пальцев.
— Но я так понял, что эти люди осели на одном месте и стали очень богаты и влиятельны, — сказал он. — Разве герои стремятся не к этому? Сокрушить мировые престолы и попрать их своими сандалиями, как говорят поэты?
— Да, сэр.
— Так что же это такое? Последний бросок кости? Зачем?
— Я не могу понять, сэр. Думаю… они получили все.
— Ясно, — сказал патриций. — Но всего оказалось недостаточно, да? В передней перед Овальным Кабинетом патриция шла жаркая дискуссия. Раз в несколько минут в дверь протискивался секретарь и клал на стол новые пачки бумаги. Патриций изучал их. Возможно, подумалось ему, вполне можно дождаться, пока кипа всеобщих советов и указаний станет высотой с Кори Челести, и просто засесть на ее верхушке.
Сила, напор и позиция «смог-сделал».
Так что, как человек, который должен встать и что-то сделать, лорд Ветинари встал и пошел. Он отпер секретную дверь в обшивке и через мгновение в молчании скользил по секретным переходам своего дворца.
В подземельях дворца содержалось много узников, заключенных «для удовольствия его светлости», а так как лорд Ветинари редко получал удовольствие от узников, то они были заключены в основном довольно далеко. Тем не менее, сейчас он направлялся к самому необычайному заключенному, живущему на чердаке.
Леонард Щеботанский никогда не совершал преступлений. Он рассматривал своих соплеменников с милостивым любопытством. Он был мастером своего дела и к тому же умнейшим человеком на свете, если использовать слово «умный» в узкотехническом смысле. Но лорд Ветинари считал, что мир еще не готов принять человека, чье хобби — проектирование немыслимых орудий войны. Этот человек был всем сердцем и душой предан всему, чтобы он не делал.
В данный момент Леонард рисовал портрет леди, делая наброски и прикрепляя их к мольберту.
— О, мой лорд, — сказал он, — мельком взглянув на вошедшего, — в чем проблема?
— А что, есть проблема? — спросил лорд Ветинари.
— Ну, вообще да, мой лорд, раз вы зашли ко мне.
— Замечательно, — сказал Ветинари, — я хотел бы доставить нескольких человек к центру мира как можно быстрее.
— О, да, — произнес Леонард. — Между нами и Пупом лежат такие ненадежные территории. Как вы находите улыбку, нормально? У меня улыбки никогда не получались.
— Я сказал…
— Вы хотите, чтобы они прибыли живыми?
— Что? О… да. Конечно. И как можно быстрее.
Леонард продолжал рисовать в тишине. Лорд Ветинари знал, когда можно перебивать, а когда нет.
— И вы хотите, чтобы они вернулись? — через некоторое время произнес мастер. — Знаете, лучше я сделаю так, чтобы были чуть видны зубы. Зубы — вот это я понимаю.
— Их возвращение было бы приятным бонусом, да.
— Это жизненно необходимое путешествие?
— Если оно не будет удачным, настанет конец света.
— Ах. Значит, жизненно необходимое, — Леонард отложил кисть и отошел, критически изучая свое творение. — Думаю, мне понадобятся несколько парусников и большая баржа, — наконец сказал он. — Я составлю список прочих материалов.
— Морское путешествие?
— Для начала да, мой лорд.
— Уверен, что не хочешь немного подумать? — спросил Ветинари.
— О, чтобы разобраться с кое-какими деталями, да. Но думаю, основная идея у меня уже есть.
Ветинари оглядел потолок мастерской, с которого свисала армада бумажных конструкций с крыльями как у летучей мыши и прочими воздушными диковинками, которые тихонечко крутились от ветра.
— Это что, будет какая-нибудь летательная машина? — подозрительно спросил он.
— Э… а почему вы спрашиваете?
— Потому что цель путешествия находится довольно высоко, Леонард, а твои летательные машины обязательно имеют устройство для спуска.
— Да, мой лорд. Но я надеюсь, что в итоге то вниз на самом деле будет вверх, мой лорд.
— Ах. Это что, какая-то философия?
— Практическая философия, мой лорд.
— Тем не менее, я изумлен, Леонард, что ты предложил решение так скоро, как я высказал проблему…
Леонард Щеботанский очистил кисть.
— Я всегда говорю, мой лорд, что в каждой проблеме кроется ее решение. Но будет честно признать, что я уже думал над этим вопросом. Я проводил, как вы знаете, эксперименты с устройствами… которые, конечно же, могут послужить вашему делу, и которые впоследствии мне пришлось разобрать, так как в мире без сомнения существуют злые люди, способные обнаружить их и извратить их предназначение. Вы были настолько добры, что предоставили мне комнату, из которой я имею возможность постоянно наблюдать небо, и я… заметил нечто. О… еще мне понадобиться несколько дюжин болотных дракончиков. Нет, скорее всего их понадобится… около сотни, думаю.
— А, ты хочешь построить корабль, который понесут в небеса драконы? — мягко подсказал Ветинари. — Я помню старинную легенду о корабле, который несли лебеди и летящем к…
— Боюсь, лебеди не подойдут. Но ваша догадка, мой лорд, практически верна. Неплохо. Две сотни дракончиков, думаю, для гарантии безопасности.
— Ну, это не проблема. Все-таки они не более чем вредители.
— И помощь, ох, шестидесяти подмастерьев и поденщиков из Гильдии Ловких Ремесленников. Может быть, сотня. Им надо будет работать посменно.
— Подмастерьев? Но я могу найти лучших мастеров…
Леонард поднял руку.
— Не мастеров, мой лорд, — сказал он. — Я не знаю, чем занять людей, которым известны пределы возможного.
***Орда нашла Коэна, сидящего на древнем могильном холме чуть в стороне от лагеря.
Таких холмов вокруг было множество. Члены Орды видели их и раньше, путешествуя по свету. Тут и там древние камни, покрытые надписями на неизвестном никому из них языке, торчали из снега. Они были очень старыми. Никто из Орды не разрывал эти курганы, чтобы посмотреть, что лежит внутри. Частично это было потому, что словом, которым они называли человека с лопатой, было слово «раб». Но в основном они не делали этого потому что, несмотря на их профессию, у них был свой, довольно жесткий, моральный кодекс, хотя он и не был похож ни на один другой, и по этому кодексу у них было слово для тех, кто грабит могильные курганы. Это слово было «сдохни!».
Орда, хоть каждый член которой и был ветераном тысяч безнадежных битв, тем не менее предпочитала, для собственной безопасности, держаться Коэна, который сейчас сидел, скрестив ноги, на снегу. Его меч был воткнут глубоко в сугроб. На его лице застыло холодное, обеспокоенное выражение.
— Пойдем, поужинаем, друг? — предложил Калеб.
— Моржом, — сказал Малыш Вилли. — Опять.
Коэн хрюкнул.
— Я ешше не жакончил, — невнятно произнес он.
— Не закончил что, друг?
— Вшпминать, — ответил Коэн.
— Вспоминать кого?
— Хероя, кторого тут похоронили, яшно?
— Кто это был?
— Беж понятия.
— А его люди?
— Меня ишкали, — сказал Коэн.
— Он совершил какие-то мощные подвиги?
— Не жнаю.
— Тогда какого…?
— Кому-то же надо вшпомнить нешшашную шволоч!
— Ты ж ничего про него не знаешь!
— Жато я могу вшпоминать о нем!
Остаток Орды обменялся взглядами. Это будет непростое приключение. Оно очень хорошо для того, чтобы быть последним.
— Тебе надо пойти, сказать пару слов этому барду, которого мы захватили, — сказал Калеб. — Он уже действует мне на нервы. Кажется, он не понимает, что от него хотят.
— Ему надо только шложить потом шагу, — уныло и скучно произнес Коэн. Внезапно его осенила мысль. Он начал похлопывать себя по одежде, что, учитывая количество одежды, не заняло много времени.
— Ага, сейчас, не такой это бард, что пишет героические саги, — сказал Калеб, пока его лидер продолжал поиски. — Я же говорил, что он не такой, когда мы его воровали. Он из тех, кто пишет песенки для девчонок. Мы украли лютики-цветочки, босс.
— А, нашол, — сказал Коэн. Из сумки на поясе он достал зубной протез, сделанный из бриллиантовых зубов троллей. Он вставил его в рот и подвигал челюстью несколько раз. — Вот так-то лучше. Чего ты там говорил?
— Он не подходящий бард, босс.
— Значит, ему придется быстро учиться, — пожал плечами Коэн. — Он хотя бы лучше чем те, что были в Империи. Там вообще не воспринимают стихи длиннее, чем в семнадцать слогов. А этот хотя бы из Анк-Морпорка. Он обязан был слышать о сагах.
— Я сказал, что нам надо было остановиться в Китовом Заливе, — сказал Маздам. — Ледяные пустыни, холодные ночи… классная земля для саги.
— Ага, если ты похож на медузу, — Коэн вытащил меч из сугроба. — Пойду-ка, выбью из головы этого парня всякие цветочки.
***— Кажется, что вещи вращаются вокруг Диска, — сказал Леонард. — Как, например, луна и солнце. И как, если вы помните… Мария Песто?