Глава I.
ОГРАБЛЕНИЕ С ПОХИЩЕНИЕМ
Иван с трудом отворил тяжелую обледеневшую дверь подъезда. Едва мальчик оказался на улице, ноги его заскользили, и он съехал вниз по ступенькам, словно со снежной горки.
Раздался громкий хохот. Иван, морщась и потирая ушибленный бок, поднялся на ноги. Его уже поджидали трое друзей — Герасим, Марго и Варя.
— Молодец, Ваня! — ехидно покосилась на него Варвара. — Это называется: «Скользя по утреннему снегу, друг милый, предадимся бегу…»
— Очень смешно, — сказал Иван, отряхивая с куртки снег.
— Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно, — мигом нашлась Варвара.
— Кому смешно, а кому и не очень, — сердито ответил Иван.
— Марго, — Варя повернулась к подруге, — по-моему, наш Ваня переквалифицировался в нашего Герасима. Во всяком случае ворчать стал не хуже.
— Та-ак, — с унылым видом протянул долговязый тощий Герасим Каменев по прозвищу Каменное Муму, — теперь за меня принялись.
— Мы? Принялись? — с самым что ни на есть невинным видом произнесла светловолосая голубоглазая Варя, про которую Каменное Муму всегда говорил: «С виду она ангел, а в душе — сущий варвар». — Не-ет, Герочка, это просто дружеский разговор. А вот если бы мы принялись, ты бы гораздо хуже себя чувствовал. И Ваня тоже, — добавила она с приторной улыбкой.
— Пошли, Иван, — буркнул Герасим. — Пусть, если им хочется, ведут между собой этот дружеский разговор.
— Да ладно вам, — примиряюще улыбнулась черноглазая Маргарита.
— Просто у них с чувством юмора плохо, — немедленно вмешалась Варя.
— С чувством юмора? — Герасим захлебнулся от возмущения. — Между прочим, юмор — это когда смешно. А твои, Варвара, издевки просто глупы.
— Тяжелый случай, — вздохнула Варя.
— Ребята, ребята, — Марго снова взяла на себя роль миротворца, — что это вы? С утра поругаться решили?
— Да нет, — Иван уже улыбался. — Пошли скорей. Нас Луна, наверное, давно ждет и замерз.
Павел Лунин — пятый в их компании, которая называла себя Командой отчаянных, — жил тоже на Ленинградском проспекте, но несколькими домами дальше. Поэтому по дороге в школу друзья всегда за ним заходили.
— Он наверняка не замерз, — пересекая улицу Правды, заспорил Каменное Муму. — Луна у нас никогда не мерзнет. И вообще, Варька, — уже на другой стороне улицы продолжил он, — помолчи.
— Ну, ничего себе! — всплеснула руками Варвара. — Сам только что целую речь толкнул по поводу морозоустойчивости Луны и мне же ещё велит помолчать.
— Отстань, — отмахнулся от неё Герасим, — мне нужно Ивану важную вещь сказать.
— А почему только Ивану? — разом уставились на Муму обе девочки.
— Потому что это непосредственно касается его, — многозначительно изрек Герасим.
— Герочка! — с притворной мольбой воскликнула Варя. — Разреши нам, пожалуйста, послушать! Может, нас с Марго это тоже коснется? Ну, хоть слегка.
— Пожалуйста. Слушайте. Возражений нет, — с величественным видом провозгласил Муму.
— Спасибо, Мумушечка, спасибо, Каменный, — Варя и на сей раз не удержалась от колкости, — век твоей милости не забудем.
Герасим лишь скорбно покачал головой.
— В общем, такие дела, Иван, — начал он. — Ты вчера «Дежурную часть» смотрел?
— Нет, — ответил Ваня.
— И очень зря, — осудил его Муму. — Выяснилось, что мы пропустили самое интересное.
— Че-его? — с недоумением протянул Иван.
— Что слышал, — откликнулся Гера. — Мы вчера где гуляли?
— В нашем районе, — сообщила Варя.
— Вот именно! — В голосе Муму с каждым словом прибавлялось многозначительности. — Мы не только гуляли, а ещё заходили погреться в магазин.
— Марго! Какая у нашего Герочки память, — сладеньким голоском пропела Варвара.
— Герасим у нас вообще великий, — у Марго чуть вздернулись уголки губ.
— Вы слушать будете? — ледяным тоном осведомился Каменное Муму. — А то ведь могу сейчас замолчать, а с Ваней поговорю отдельно.
— Не умолкай, побудь со мною! — Варвара молитвенно простерла к Герасиму руки.
Друзья поравнялись с домом номер двадцать шесть по Ленинградскому проспекту, где жил Луна. Нырнув в арку, они сразу же увидели Павла. Он стоял возле собственного подъезда.
— Ну, наконец-то, — улыбнулся он ребятам. — А то я уж хотел навстречу идти.
— Ну, говорил ведь! — с торжеством произнес Муму. — Он совсем не замерз.
— Не замерз, — подтвердил толстый розовощекий Павел. — Я до минуса двадцати пяти никогда не мерзну.
— Герочка, мы отвлеклись, — Варя просто сгорала от любопытства. — Ты вроде собирался нам что-то важное рассказать.
— Я вообще-то собирался Ивану сообщить, — уточнил Герасим.
— В таком случае, может, нам отойти? — ехидно осведомилась Варвара.
— В таком случае просил бы меня не перебивать, — буркнул Каменное Муму. — В общем, вчера поздно вечером по «Дежурной части» рассказывали об ограблении и похищении в обменном пункте того самого магазина, где мы вчера с вами грелись. Мы ушли, а через полчаса все и произошло.
— Ни фига себе! — вырвалось у Ивана.
— Ни фига будет дальше, — с гордостью произнес Каменное Муму. — По телику показали снимок того, кто похищен. И по-моему, это твой сосед!
— Мой сосед? — удивился Иван. — Какой сосед?
— Из квартиры напротив, — внес ясность Муму. — Ну, у которого масло разлилось.
— А-а, — протянул Иван.
История с маслом случилась два дня назад. Герасим, который решил забежать ненадолго к Ивану, поднимался в лифте вместе с каким-то мужчиной лет тридцати, державшим в руках огромный пластиковый пакет, доверху набитый продуктами. Когда кабина остановилась на Ванином этаже, мужчина вышел вместе с Герасимом и направился было к квартире напротив Холмских. Однако, завидев Ивана, отворившего дверь на звонок Герасима, вернулся.
— Очень хорошо, — сказал он. — Сейчас я масло тебе отдам. Моя бабушка у твоей занимала, а я как раз сейчас купил.
— Давайте, — согласился Иван.
Мужчина начал рыться в пакете. Тот неожиданно прорвался, и та самая бутылка с растительным маслом, которую сосед хотел отдать Ивану, грохнулась о каменный пол и разбилась на две неравные части, а именно: дно и все остальное. По полу растеклась масляная лужа.
— Однако, — с растерянным видом проговорил сосед Холмских.
— Ничего. Потом отдадите, — успокоил его Иван. — Бабушки все равно дома нет.
— А с этим что делать? — Мужчина угрюмо взирал на лужу.
— Что, что! Вытирать придется, — на свою беду, назидательно пробубнил Герасим.
Потому что в следующий момент сосед попросил Ивана и Муму помочь. Мальчики, проклиная все на свете, взялись за дело. Процесс оказался трудоемким. Жидкое растительное масло будто насквозь пропитало керамическую плитку. Сперва мальчики и сосед пытались вытереть его просто сухими тряпками. Затем в ход пошли химические препараты. Мужчина, не переставая, извинялся, однако при этом настаивал, что дело ни в коем случае нельзя бросать на полпути. Мол, у него бабушка старенькая. И если эту гадость как следует сейчас не вытереть, бедная женщина может поскользнуться и что-нибудь себе сломать. А как известно, у стариков кости срастаются очень плохо. «Кстати, Ваня, и у тебя бабушка совсем не юная», — добавил сосед.
Словом, все то недолгое время, которое Герасим собирался провести у Ивана Холмского, было потрачено на уборку лестничной площадки. При этом, как позже с возмущением отметили ребята, трудились в основном они, а сосед толкал речи об опасности скользких луж. Потому Герасим его хорошо запомнил.
— Слушай, Муму, а что этот мой сосед там делал? — не понял Иван.
— Работал в обменнике, — отозвался Каменное Муму. — Вот его и похитили.
— Как похитили? — у Ивана округлились глаза. — Зачем?
— Тайна, покрытая мраком, — ответил Муму. — Говорю же, в обменном пункте произошло ограбление с похищением.
— Так значит, его сперва ограбили, а потом похитили? — вмешался Луна.
— Нет, — покачал головой Муму. — Все произошло одновременно. И ограбление и похищение.
— То есть? — не поняли остальные.
— Ограбили весь обменник, а похитили только одного Ванькиного соседа, — сообщил Герасим. — А тот худой, который наголо бритый, цел и невредим. Только денежки его тю-тю.
— Какой ещё худой? — уставились на него остальные.
— А я чего, вам ещё не сказал? — искренне удивился Муму.
За разговором Команда отчаянных уже подошла к экспериментальной авторской школе «Пирамида», где все пятеро ребят учились в восьмом «А» классе.
— Так, — жестом остановил друзей Луна. — Ну-ка, Муму, прошу тебя повторить все сначала и по порядку. И пожалуйста, в темпе. Потому что скоро звонок.
— Пожалуйста, — великодушно согласился Герасим. — Ну, сперва по ящику показали как раз этого бритого худого мужика. Сначала я подумал, что он и есть бандит. Потому что бритый мужик постоянно отворачивался от камер. Но потом выяснилось, что он — тоже жертва. Понимаете, он принес сдавать в обменник целую кучу баксов.
— А куча, Герочка, это сколько? — ехидно осведомилась Варвара.
— Куча — она и есть куча, — проворчал Муму. — Сорок тысяч баксов.
— Ни фига себе! — присвистнул Иван.
— Вот теперь у бритого мужика ни фига и нету, — мрачно изрек Герасим. — Баксы-то он в окошко обменника внес, а рублевый эквивалент получить не успел.
— Почему не успел? — полюбопытствовала Марго.
— По кочану, — ответил Герасим. — Мужик стоял у окошка и ждал. А обменник в это время через другую дверь ограбили. Утащили все: паспорт бритого, деньги и обменщика, который, Иван, и был твоим соседом.
— Круто, — в полном ошеломлении пробормотал Иван. — А чего же этот мужик спокойно себе стоял и смотрел, как его баксы грабят?
— В том-то и соль, что он ничего не видел, — внес ясность Герасим. — Там, в магазине, в обменнике, маленькое окошко с ящичком, в который деньги кладут. Стекло затемненное. Сквозь него внутренность обменника не разглядишь. Мужик баксы протянул, паспорт отдал. Ему говорят: «Подождите. Надо проверить и сосчитать». Он, естественно, ждал. А когда двадцать минут прошло, затрепыхался. Начал орать, в стекло колотить. На крики примчался охранник магазина. Поглядел, а обменник пустой. Дверь приоткрыта, но не заперта, а внутри никого и практически ничего. А потом одна продавщица рассказала, что видела, как к двери обменника подошли двое. Один из них позвонил и приложил к стеклу какое-то красное удостоверение. А потом эти двое вышли вместе с кассиром, то есть с Дмитрием Николаевичем. Продавщица ещё говорила, что они как-то странно двигались. Обменщик-кассир шел между ними и вроде лицо у него было испуганное. Потом продавщицу отвлекли покупатели, и она вспомнила обо всем, только когда уже вызвали милицию.
— Наверное, эти двое пистолет к нему приставили и вели под прицелом, — высказала догадку Марго.
— Ведущий «Дежурной части» тоже так считает, — сообщил Герасим. — А фотографию Дмитрия Николаевича показывали на всякий случай. Ну, вдруг кто-то видел, как его в какую-нибудь машину сажали или куда-нибудь привезли.
— Что взяли деньги — это понятно, — задумчиво проговорил Павел. — Но на фига им обменщик понадобился?
— Объясняю для тупых, — Герасим покровительственно похлопал его по плечу. — Обменщика взяли в качестве заложника.
— Это мысль, — согласился Луна. — Кстати, совсем не так глупо. Двоим грабителям нужно было пройти сквозь охрану магазина. Если бы их остановили, они бы поставили условие: либо пропускайте, либо убьем обменщика.
— Точно, — подхватила Варя. — Или, например, по дороге их остановят, а заложник при них. Значит, ничего сделать с ними невозможно.
— Тогда эти двое не отпустят моего соседа, пока не доберутся до места, — сказал Иван.
— Могут и вообще не отпустить, — загробным голосом произнес Герасим. — Если они вместе с ним доберутся до какого-то своего тайного места, то им тем более ни к чему свидетель.
— Мда-а, — протянул Иван. — Мрачная перспектива.
— Поживем — увидим, — откликнулся Павел. — Может, все ещё не так плохо.
Из «Пирамиды» донеслись призывные трели звонка. Команда отчаянных побежала в раздевалку.
По пути к классу Иван хотел выяснить ещё что-нибудь о своем соседе, но Герасим сказал:
— Отстань. После.
Впрочем, слова его были совершенно излишни, ибо ребята увидели, как в кабинет математики входит учительница. Естественно, всем стало не до разговоров. Математичка Майя Осиповна отличалась строгостью и пунктуальностью.
Команда отчаянных умудрилась влететь в класс следом за учительницей.
— Опаздываете, — поморщилась миниатюрная, коротко стриженная Майя Осиповна.
— Там, понимаете, в раздевалке такая очередь, — с самым невинным видом похлопала длинными ресницами Варя.
— Естественно, если в последний момент являться в школу, — язвительно произнесла учительница. — А вот если немного заранее…
— Заранее никогда не получается, — вырвалось у Герасима.
— Вот, значит, как, Каменев, — учительница кинула на него осуждающий взгляд. — Я езжу с другого конца Москвы, у меня получается, а у тебя — нет. А ведь ты живешь в двух шагах от школы.
— Майя Осиповна, он в следующий раз будет умнее, — кротким и виноватым голосом произнесла Варвара, украдкой испепеляя Герасима взглядом.
Математичка несколько смягчилась и уже хотела сказать Команде отчаянных: «Ладно, садитесь», — когда Каменное Муму зачем-то вновь заявил:
— Все равно у меня не получится.
— Это ещё почему? — изумленно подняла брови учительница.
— Заткнись и не спорь, — прошипела Варвара в самое ухо Муму, но того уже охватил полемический задор.
— Потому что… потому что… — в голове у Герасима никак не рождался веский аргумент. — Потому что мне так надо.
— Ясно, Каменев, — усмехнулась Майя Осиповна. — Довод, бесспорно, сильный. Но не настолько сильный, чтобы отрывать время от урока. Давайте быстро. По местам.
Команда отчаянных, облегченно вздохнув, расселась по партам.
— Ты чего, вообще? — прошептал сидевший позади Герасима белобрысенький Вова Яковлев, который вечно всего боялся. — Вот вызовет сейчас тебя Майя к доске.
— Так это… меня вызовет, — огрызнулся Муму, — ты-то чего волнуешься?
— Да я вообще, — замялся Вова, а про себя подумал: «Сперва тебя вызовет, а потом ещё и меня».
— Каменев! Прекрати болтать! — прикрикнула Майя Осиповна.
Яковлев немедленно съежился и почти лег на стол, явно намереваясь превратиться в невидимку.
Математичка внимательно смотрела на Герасима, словно решая его судьбу. Затем, вспомнив, что он уже отвечал на прошлом уроке, решила не тратить зря времени. Тем более, что с математикой у Муму дела всегда обстояли отлично, и проучить его за опоздание вызовом к доске было совершенно гиблой затеей. Поблуждав взором по классу, учительница отчетливо произнесла:
— Яковлев!
— Ну, вот. Накаркал, — уныло шепнул Вова в спину Герасима и с видом осужденного на казнь поплелся к доске.
Класс несколько успокоился. На робкого Яковлева у доски обычно нападал ступор, поэтому спрашивали его всегда долго, и остальные могли в это время расслабиться.
— Слушай, Муму, — Иван потыкал его в спину линейкой.
— Чего пихаешься? — обернулся Герасим.
— Ты уверен, что этот, в обменнике, был именно моим соседом? — осведомился Иван.
— Во всяком случае очень похож, — шепотом отвечал Каменное Муму.
— Ты абсолютно уверен? — продолжал допытываться Иван.
— Абсолютно, — непререкаемым тоном изрек Герасим. — У меня отличная память на лица.
— Не знал я, что Дмитрий Николаевич работает в обменном пункте, — покачал головой Иван.
— Зато теперь знаешь, — мрачно произнес Герасим. — Правда, может, это знание совершенно бесполезно.
— Почему бесполезно? — не понял Иван.
— Потому, — откликнулся Герасим. — Скорей всего, ты этого своего соседа больше никогда не увидишь. А значит, тебе будет совершенно без разницы, где он и кем работал.
— Вечно ты нагнетаешь, Герка, — сказал Иван. — Во-первых, может, Дмитрий Николаевич вообще давно уже дома. А во-вторых, ты мог ошибиться, и там, в обменном пункте, был совсем не он.
На скуластом лице Каменного Муму воцарилось то самое выражение, с которым он обычно вступал в длительные и нудные споры.
— Если я говорю, что уверен, значит, не мог ошибиться.
— Ошибиться каждый может, — Ивану не показались убедительными его доводы. — Мало ли на свете существует похожих людей!
— Это, может, для тебя существует, а для меня не существует, — ничуть не смутился Муму. — У всех похожих людей есть что-нибудь разное. Просто надо уметь это найти.
Иван вздохнул:
— На фотографии разница могла не зафиксироваться.
— Слушай, — Герасим уже начал злиться, — если я тебе говорю, что это был твой сосед, значит, так и есть.
— Кстати, Герка, а фамилию его по «Дежурной части» объявляли? — Ивана осенило, как установить истину.
Упрямое выражение на лице Герасима сменилось некоторым смущением.
— Да понимаешь, — с усилием проговорил он. — Вообще-то они чего-то там объявили.
— Ну, и как же его фамилия? — Иван не сводил глаз с друга.
— Я прослушал, — совсем тихо откликнулся Каменное Муму. — Потому что именно в это время внимательно разглядывал лицо на фотографии. А фамилию твоего соседа я все равно не знал. И имени-отчества тоже.